Кристофер замер рядом, ожидая её ответа.
— Пять минут, — сдалась она, понимая, что этот человек точно не отстанет. И лучше пусть говорит здесь, где столько народу.
— Десять, — возразил Малфой.
Она кивнула, и Кристофер молча ушёл, направившись к стойке буфета. Малфой наложил заглушающие заклятья.
— Сколько вам лет, Марго? — вкрадчиво спросил он сразу, и даже серо-стальные глаза как будто потеплели.
Если бы она только что не была свидетелем его лицедейства, и точно не знала, что именно его интересует, то могла ошибочно принять это за заигрывание. Поэтому сразу решила расставить все точки над "и".
— Не думаю, что такой вопрос следует задавать женщине. Тем более что мы оба понимаем, что вам не я интересна, а пациент Лонгботтом. Так что, пожалуйста, переходите к делу, сэр, я, правда, очень устала.
— Учитывая, что вы уже целитель, но выглядите слишком юной, предположу, что где-то двадцать два — двадцать три года. Не так ли?
— Двадцать четыре! — мрачно ответила она. Больше всего её сердило, когда не принимали всерьёз. И всё из-за дурацкой внешности, доставшейся от бабушки. Та до сих пор выглядела молодой красоткой и привлекала взгляды мужчин моложе её вдвое. — Вы слышали, что я сказала?
— Разумеется. Но напрасно вы думаете, что мне не интересны. Напротив, даже очень.
— Мистер Малфой!
— Для вас, Марго, Абраксас. Я восхищаюсь такими умными самостоятельными женщинами, как вы, и готов извиниться за то, что вёл себя ранее неподобающим образом.
— Извиняйтесь, — мстительно фыркнула она. Если думал растопить её сердце комплиментами, чтобы добиться ответов про Лонгботтома, то не дождётся!
— Не теперь, — улыбнулся он уголками губ, заставив её затаить дыхание. Сейчас блондин походил на магическое существо, принявшее облик мужчины. Столько обаяния и очарования обрушилось вдруг на неё, что захотелось сбежать немедленно или умилённо пропищать какую-то чушь, вроде: "Какой лапочка!". — Я найду способ сделать это позднее.
— Не нужно, — попросила она почти жалобно. — Это была шутка.
Он наклонился вперёд, почти коснувшись губами её щеки, и прошептал, обдав лёгким дыханием ухо:
— А я вовсе не шучу!
Она ощутила слабый аромат коньяка и какого-то мужского парфюма.
После чего Малфой снова откинулся на спинку стула, глотнул из кубка и совсем другим тоном, серьёзным и даже уважительным, произнёс:
— Но вы правы, сейчас не время и не место. Тем более что этот юноша не сводит с вас глаз. Перейдём к делу. Я не прошу вас выдавать врачебные тайны. О состоянии моего друга Эндрю я прекрасно осведомлён. Мне говорили, вы очень талантливый целитель, недаром вас заметили и предложили хорошую должность. Уверен, вы ответственно подошли к осмотру сегодня, несмотря на усталость. И наверняка сделали свои выводы. У меня лишь один вопрос, я прошу ответить вас честно, не щадя моих чувств. К ударам судьбы мне не привыкать. Сколько моему другу осталось?
Совершенно дезориентированная Марго сделала слабую попытку настроиться на разговор, но безуспешно. То, что пациент друг Малфоя, почему-то не приходило ей в голову. А ведь можно было догадаться.
— Не знаю, доживёт ли до утра, — она очень старалась скрыть сочувствие, но получалось неважно. — Специалист из Франции прибудет только завтра утром. Но я бы не стала надеяться на чудо, если он задержится в пути хотя бы на час.
— Благодарю! — внезапно он взял её руку, поднёс к губам и, глядя прямо в глаза, поцеловал нежную кожу на внутренней стороне запястья, отчего по венам словно жидкий огонь пробежал.
Ахнув, Марго выдернула руку из его пальцев, а Малфой лишь усмехнулся и с кошачьей грацией поднялся из-за стола.
— Был рад познакомиться, Марго! До скорой встречи.
Кристофер вырос у стола, едва аристократ отошёл, стремительно направляясь к выходу.
— О чём вы говорили? — требовательно спросил он, занимая своё место.
— Не ваше дело, мистер Сметвик, — возмутилась она, всё ещё потирая запястье.
— Не моё, — на удивление мягко согласился парень. — Но хочу предупредить, Малфой очень опасный тип, не связывайся! Он тебе не по зубам, Марго. Ты талантливый целитель и очень красивая девушка, а этого типа интересует только выгода для собственного рода. Ты для него можешь стать только игрушкой, да и то на время.
— Зачем вы мне это говорите? — она понимала, что лицо уже пылает, а к глазам подступают непрошенные слёзы, но все волнения последних часов сделали своё чёрное дело. Кристофер просто удачно попался под руку. — Ну конечно, если перед вами красивая блондинка, можно её считать безмозглой идиоткой и давать такие советы! Да знаете ли вы, что меня не интересуют романы с кем бы то ни было! Я работать сюда пришла и учиться! У меня что, на лбу написано, что мне нужен богатый любовник? Что вы себе позволяете? Какое имеете право осуждать, даже не разобравшись? И конечно, всяким Малфоям больше делать нечего, как завлекать меня в свою постель! Он, к вашему сведению, просто хотел узнать о здоровье друга! И всё! И даже извинился, что хамил. А вы!
— Я идиот, Марго, прости, пожалуйста! Ты просто устала, тебе обязательно надо поспать! Ты позволишь проводить тебя?
— Не надо, — она ощутила себя сдувшимся воздушным шариком. — Моя подруга живёт в двух шагах от больницы, я пойду к ней. И спасибо вам за обед, обязательно как-нибудь отплачу тем же.
— Ловлю на слове, — улыбнулся Кристофер. — Добрых снов.
Выспаться ей удалось, и даже ночная смена порадовала, родов было всего двое в начале ночи, а потом полная тишина. Франческа забегала пару раз, разгоняя скуку. Посплетничали о новом целителе с первого этажа, обсудили немного проблемы своих братьев-школьников — скоро обеим их встречать на платформе девять и три четверти, чтобы вместе отправиться на рождественские каникулы.
— Питер чего-то темнит, — пожаловалась Марго. — Уж не влюбился ли безответно? И спросить боюсь.
— А толку? — Франческа аккуратно наводила блеск на ногти новым косметическим заклинанием. — Я Лаудана спрашивала, думаешь, сказал? Ага, как же. Улыбка до ушей и снисходительный тон: "не волнуйся, сестрёнка, я уже не маленький!" Выдрала бы ремнём, вот честное слово. Только вымахал выше меня и сильнее гораздо, несправедливо!
— Питер такой же. Даже не знаю, кто больше за кого волнуется. Я за него или он за меня.
И всё равно к утру, несмотря на относительное безделье, Марго ощущала себя разбитой, то и дело борясь с зевотой и желанием залечь на первую попавшуюся кушетку. И совершенно не ожидала срочного вызова на четвёртый этаж. Бежала бегом, очень уж испуганный вид был у Салли, позвавшей её к Сметвику.
Когда ворвалась в кабинет, куратор стоял у окна, сунув руки в карманы, и смотрел на магловский Лондон. Звук открывшейся двери он словно не услышал, но потом, не решавшаяся что-то сказать Марго, услышала тихий голос:
— Аллен, скажите мне честно, какого драккла вы заходили в палату Лонгботтома?
— Но вы же сами сказали... — она ничего не понимала. Неужели Лонгботтом умер и теперь во всем винят её? Внутри всё неприятно сжалось.
— Я сказал с одиннадцатой по семнадцатую! — прогрохотал Сметвик, оказавшись рядом. — Идёмте!
В такую рань все ещё спали, и никто не видел, как целителя Аллен практически за шкирку, как котёнка, волокут по больничному коридору.
Восемнадцатая палата была открыта настежь. Ни авроров, ни больного. На кушетке сладким сном спала ночная дежурная.
— Полшестого утра, Аллен, — вкрадчиво говорил Сметвик. — С минуты на минуту прибудет мордредов спец по тёмной, мать его, магии. Какого дементора я ему стану показывать?
— А где?..
— Вот и я гадаю, Аллен... Где?!
Теперь её довели таким же образом до пятнадцатой палаты, вчера пустовавшей. И стало ясно, куда подевались авроры. Они даже не храпели, уютно сопя на больничных койках. Один трогательно подложил руку под голову, другой свернулся калачиком и сонно посасывал кончик большого пальца.
— Вы правда беседовали вчера с Малфоем?
Она вздрогнула и с ужасом посмотрела на куратора, когда он выпустил из рук её воротник, заставив отступить на два шага.
— Я не думала...
— Даже не сомневался! Расскажите, что вы вчера делали, начиная с осмотра Лонгботтома. В подробностях, Аллен!
— Я... Пожалуйста, посмотрите сами, — рассказывать у неё просто не было сил.
— Боюсь, думосбор достать быстро не смогу, а времени у нас...
— Может, так глянете? — если она кому-то и доверяла полностью, то своему наставнику. И стыдиться ей было нечего. Кажется.
Он непонятно хмыкнул и поднял палочку:
— Легилименс!
Все события вчерашнего обхода завертелись в голове. Она и не пыталась защищаться, хотя приятного было мало. Разговор Кристофера с Малфоем, потом этот странный тон, поцелуй в запястье, вот она наорала на сына куратора, вот легла спать...
Голову прострелило болью, когда Сметвик вынырнул из её мыслей.
— Идиотка, — ласково сказал он и, шагнув ближе, крепко ухватил за подбородок, заглядывая в глаза. — Я понимаю, что многие девицы твоего возраста набитые дуры. Но ты-то! Умница и красавица! В полушаге от звания мастера. Без двух недель заведующая сложнейшим отделением больницы! Неравнодушная, цельная. Ну какого лысого гоблина ты купилась на сладкие речи Малфоя?
Оставалось лишь безуспешно бороться со слезами, которые всё равно текли по щекам, оставляя неприятные горячие дорожки.
— Вот-вот, — грубиян Сметвик достал огромный платок и удивительно ловко вытер её лицо. — Только рыдать и остаётся. Жаль, что у меня не прокатит. Не поймут... Держи, неженка. Высморкайся, и пойдём пить коньяк. Не только Малфоям хлестать его, когда вздумается.
— А как же Лонгботтом?
— А нет его. Спёрли Лонгботтома, радость моя. Через двадцать минут здесь будет один француз с очень скверным характером. А еще через час к нам пожалует мистер Поттер с группой поддержки, и у нас будет очень длинный и отнюдь не спокойный денек. Идём-идём, коньяк есть у меня в кабинете. Выше нос, моя наивная ученица.
* * *
Распивать коньяк с дамой в собственном кабинете прямо с утра Сметвику уже приходилось, и не так уж давно. И тогда ситуация была не менее драматичной, но тенденция настораживала. Не хватало ещё, чтобы это вошло в привычку, уж разных драм и курьёзов на этой должности точно хватит с лихвой, чтобы её оправдать.
А драма в его личной жизни имела место, хотя ничто, казалось, не предвещало. Кажется, в тот день к нему поступил какой-то на редкость интересный больной, и конечно, вызов главного, мягко сказать, не обрадовал. А когда Гиппократ узнал причину, то и вовсе рассвирепел, и было с чего. Давенпорт собрал заведующих отделениями ради нахальной маглорождённой дамочки, которая под предлогом сомнительной поисковой деятельности хотела получить доступ к архиву больницы и текущим историям болезни. Разумеется, он не стал тянуть, очень корректно высказал своё мнение по данному вопросу и покинул идиотское собрание, чтобы заняться своими больными. Впрочем, вспоминать, что было потом, он не любил. Незачем жить прошлым, когда настоящее прекрасно и удивительно.
— Залпом, — вручил он толстостенный бокал с янтарной жидкостью своей очень толковой ученице, настолько же замечательно разбирающейся в целительском деле, насколько хреново в людях и обычной жизни. — Полегчало? А теперь завтрак: бутерброды свежие, не сомневайся. Садись, Марго, и расскажи старику, когда, а главное — каким образом... ты умудрилась завести знакомство с паршивцем Кристофером у меня под носом, так, что я этого даже не заметил. Или нет, не рассказывай, не хочу даже знать! И не подумай, что я против, но... Марго, ласточка моя, давай я тебя с младшеньким лучше познакомлю. Он всего на год тебя старше, но зато парень — чистое золото, серьёзный и в чём-то вы похожи...
Терапия, наконец, возымела успех, и девчонка смешно вскинулась:
— Нет! Не надо, пожалуйста! Мне сейчас не до романов, и вообще... Сэр, а это правда на весь день? Ну, авроры? Я всё испортила, да?
— Ну уж нет. От тебя тут вообще ничего не зависело, так что можешь выдохнуть. Малфою очаровать такое нежное создание, как мантикоре найти завтрак. И то, это он ещё нежно, эти сволочи всегда были к блондинкам неравнодушны. Скажи спасибо, что не составляешь сейчас компанию мирно дрыхнущей охране.
Счастливая улыбка была немного грустной, но с этим Сметвик уже бороться не мог. Слава мозгоправа его никогда не привлекала. Да и вообще, немного грусти девицам только на пользу.
— Иди домой, Марго! Выспись хорошенько, и чтобы три дня я тебя рядом с Мунго не видел! Задача ясна?
— Но как же...
— Уж как-нибудь без тебя разберутся. Давай, пока я не передумал и не засадил тебя восстанавливать утраченную историю Грозовски.
Ужас, отразившийся в лице мисс Аллен, был понятен — старая мегера Марта Грозовски обитала в Мунго уже более года, и не то, чтобы совсем неоправданно. Неприлично богатая вдова самого активного благотворителя больницы имела множество болячек самого разного толка и кочевала из отделения в отделение подобно злостному вирусу. История болезни своей толщиной могла поспорить со сводом законов в министерстве. Примерно месяц назад труд многих ординаторов, целителей и лаборантов загадочным образом исчез, вызвав тихую радость среди стажёров и гневную филиппику самой М. Грозовски в кабинете главного при общем сборе всего медперсонала больницы. Давенпорт, не моргнув глазом, клятвенно заверил старую каргу, что меры будут приняты, чем, собственно, дело и закончилось. А две недели спустя уборщица обнаружила в урне на втором этаже горстку пепла и крохотный обрывок, по которому и определили судьбу рукописного шедевра. Виновные так и не были найдены.
Осознавшая угрозу Марго мигом собралась, десять раз, не меньше, сказала "спасибо" и, наконец, покинула отделение, торопливо цокая каблучками.
Гиппократ усмехнулся, спрятал коньяк, зачем-то подмигнул молчаливому портрету Мунго Бонама и вернулся за свой стол. Предстояло написать отчёты для авроров, для главного, и собственно, для попечителя, оплатившего приезд крутого специалиста. Сметвик взял новое перо, лист пергамента и с тяжёлым вздохом начал расписывать по пунктам, как сие непотребство могло случиться во вверенном ему отделении, и почему никто не виноват.
После третьего пункта он вдруг остановился, схватил небольшой листок и написал: "Милая, как раз по твоему профилю. Вопрос жизни и смерти. Найди мне Лонгботтома! Кровь прилагаю. Если нужно будет ещё, то у меня её хоть залейся. Целую ушки, твой безумно замученный целитель".
День, как и предсказывал Гиппократ, выдался тяжёлым. Поттер рвал и метал, авроры заспанно хлопали глазами и даже не пытались оправдаться. Светило из Франции отбыло восвояси, едва лишь узнав об исчезновении пациента, заверив бледного Давенпорта, что ноги его давно не было в Англии, а теперь и подавно не будет, как минимум в ближайшие полсотню лет. Что уж так вывело из себя специалиста по тёмным проклятиям осталось неясным.
Но самое пикантное случилось уже после отбытия служителей порядка. Похищение несчастного Лонгботтома, сведениями о котором Сметвик по большому секрету поделился с М. Грозовски в качестве психотерапии, так впечатлило неизлечимую больную, что старая ведьма, высказав наболевшее всем обитателям Мунго, собрала вещи и именным портключом в одно мгновение переместилась в европейскую клинику, не самую дешёвую, кстати...
