Утраченный покой. (Divinitas-2)

Нельзя объять необъятное, нельзя параллельно думать о нескольких вещах сразу, можно быстро-быстро прыгать с одной мысли на другую, но и в этом случае легко сбиться. Но вот... вроде бы всё, ничего не забыто, всё чётко, выпукло и вполне однозначно, я открываю плотину и вываливаю силу на пеньковую поделку, мне вторит Лиан с явной ноткой облегчения.

Но это не всё, это лишь полдела. Сила только получила приказ, теперь она должна его выполнить, а мы — проконтролировать и подкорректировать, если что не так. До помутнения рассудка я вплетаю силу в пеньковые лоскутки — это крылья. В раскрытом виде они такие — образ, в полёте движутся вот так — мини-фильм, в сложенном виде они такие — образ. Это хвост. На земле он как у кошки — образы, в полёте он как у совы — мини-фильм о трансформации хвоста и поведении его во время полёта, и так далее обо всём: лапки, когти, ушки, глазки, мордочка, реакции на друзей, на врагов, и так далее, и тому подобное, пока в глазах не начали носиться искры. Рядом так же работал Лиан над самым важным — vis-системой нашего фамилиара. Он закончил раньше меня и 'отсоединился', оставив после себя пустоту, работать стало в разы труднее. В конце концов, меня поглотил хоровод искр, и я ушла в обморок от бессилья и перенапряжения.

Очнулась я от запаха ванили и... аниса. М-м-м, какое сочетание... вкусное. Не только запах, но и вкус... В меня вливалась жаркая волна манящей силы, будя странные желания — тереться о него, как кошка, пропитаться его запахом, вылизать его, чтобы он пах мною, а затем оседлать и... никогда не останавливаться.

— Госпожа! Пати! — полный отчаяния и страха крик. Наваждение, навеянное силой, на мгновение померкло, я ослабила хватку, и меня тут же отшвырнули прочь. Нет! Так не пойдёт! Не отдам! Ещё! Ещё хочу! Верни! Я, повинуясь чутью, двинулась на источник вкусностей и жарких обещаний.

— ТиГрей! Быстро! — донеслось как в тумане... Вот он, вкусный, сейчас дотянусь... И на меня откуда-то обрушился огромный пёс, придавил к земле и начал вылизывать лицо, я принялась вырываться — блохастая тварь не пускала к вкусному... Но секунда, две, три... и в голове начало проясняться. Через какое-то время я проморгалась и увидела Тони, естественно, в человечьем обличье, нагло лежащего на мне. Он придавил мои руки к полу и сам чуть приподнялся, давя мне пониже живота, но позволяя дышать, при этом самозабвенно вылизывая мне лицо.

— Слезь. Слезь с меня.

Он остановился, посмотрел в глаза и лизнул в нос.

— Да слезь ты, псина! — не выдержала я.

— Слезай! — прозвучала властная команда. Ух, ты, это Шон так умеет, оказывается. Тони скатился с меня.

— Вы уже в порядке, леди? — Шон обратился он ко мне.

— Уже да, — мрачно ответила я, отдавая себе отчёт, что могло случиться, не приди Тони на помощь.

— Спасибо, — обратилась я к нему.

— Всегда пожалуйста, хозяйка, — ответил он, скалясь. — Ну... я пошёл? — и он поправил брюки, ему уже явно что-то мешало.

— Иди, — ответил Шон.

— А куда? — поинтересовалась я.

— Я позволил себе и Ники привести, она на крыше.

— Угу. Запасливый ты... В смысле, предусмотрительный.

— Да. Она немного подпитала вашего флерса, вы не против?

— Нет.

— Можно, и я пойду?

— Угу.

— Лиан с фамилиаром в вашей спальне, — уходя, сообщил Шон.

Тут до меня дошло...

— Шон! Спасибо.

— Рад служить, госпожа, — мягко ответил он и скрылся.

М-да... Я хихикнула: у меня на крыше, на диванчике под навесом, сейчас будет твориться форменный разврат. Тони, собрав с меня специфическую силу инкуба, быстренько созрел для общения с Ники, которая и удовольствие получит, и подпитается, а опустошённый Шон будет за ними наблюдать, получая на расстоянии свою небольшую долю. Соваться к кому-то сейчас он не рискнёт — уж слишком я расшатала его самоконтроль.

С этими мыслями я доковыляла до спальни. Открыв дверь, я услышала нечленораздельное сюсюканье. Я была ещё настолько пуста и слаба, что соображала с трудом. Мне бы надо волноваться по поводу фамилиара, нормальным мы его сделали или недееспособным, но такие мысли в мою опустошённую голову не забредали.

Я смотрела на кровать и валяющегося на ней Лиана, но кошки не видела, однако сюсюкать сам с собой он не мог... Где кошка? И что за розово-салатная фигня...

— Кисс? — взвыла я. — Кисс?!

— 'Кисс? — переспросил Лиан, вспоминая, что так я собиралась назвать фамилиара. — А, ну вот она!' — и протянул мне то самое полосатое розово-салатное нечто. Нечто с радостным писком ударило крыльями и совершило короткий полет. Поскольку я, будучи в ступоре, не предприняла попытки 'это' поймать, то фамилиар 'поймался' сам, уцепившись за одежду всеми четырьмя наборами когтей и начав радостно подтягиваться, как альпинист, к моему плечу. Залезши на него, создание громогласно проурчало мне на ухо, лизнуло в мочку, а затем укусило.

— А что ж с расцветкой-то? — ошарашенно спросила я, на автомате подняв руки и снимая пушистика, дабы рассмотреть как следует.

— А что с расцветкой? — переспросил Лиан. И ведь не издевается, флерс, а действительно не понимает.

— Почему она розово-зелёная?

— Ну, наверное, из-за состава сил.

— Угу. Но она должна была быть серой обычной кошкой, а не мультяшным монстриком.

Может, я как-то сдавила маленькую кошку, а может, она просто среагировала на неудовольствие в свой адрес, но фамилиар укусил меня за палец.

— Оно меня грызёт! — завопила я.

Тут Лиан с непонятным восклицанием сорвался с кровати, выхватил у меня из рук кошку, обнял, прижал и засюсюкал:

— Не бойся, маленькая, мы тебя все любим. Вот мама сейчас придёт в себя и тоже тебя полюбит, — произнёс он с нажимом, стреляя в меня своими сверкающими глазищами.

Всё! Большего я вынести не могла! Меня покусал собственный фамилиар, обозвали мамой, а флерс принуждает меня полюбить кусаку с непроверенными характеристиками.

Я упала на кровать, накрыла голову подушкой и перестала подавать признаки жизни. Лиан проявил недюжинную мудрость, никак не реагируя и не комментируя такое моё поведение. Я вот сейчас отлежусь, приду в себя, может, на что-то и буду способна. Тут до меня стали доноситься характерные стоны, я сбросила подушку и прислушалась к открытому окну...

'Ники! Соседи! Полиция!' — выстроилась кошмарная цепочка.

— 'Шооон!' — мысленно заорала я.

В ответ пришёл испугано-вопрошающий возглас застигнутого врасплох инкуба.

— 'Заткни их как-то! Соседи услышат — полицию вызовут!'

Тут Ники издала вопль-стон, достойный порнозвезды высочайшего класса, ей вторил низкий рык Тони, и Шон выпал из связи — отвлёкся на кормёжку. Я, закрыв глаза, ждала, что же дальше. Инкуб опять появился на 'связи'.

— 'Гони их в квартиру, никому не открывайте и не поднимайте телефонную трубку'.

— 'Есть'.

Через пару минут, судя по голосам, вся троица оказалась в стенах моего дома. Опять накрывшись подушкой, я вернулась к первоначальному плану: полежать, успокоиться, прийти в себя и решить, что делать. И уснула.

Просыпалась я со странным чувством... Вот Лиан ощущается рядом свежестью лугового утра... А кто второй? Сонное сознание медленно приходило в себя и, наконец, вспомнило о фамилиаре. В плане силы фамилиар ощущался как нечто нестабильное — соединение невозможного — этакий цветочек с повадками кошки. Что же мы сотворили? Я раскрыла глаза и принялась разглядывать Кисс, та, как и положено кошке, сделала вид, что её это не касается.

— Кисс, — позвала я. Оценивающий взгляд в ответ, и снова смотрит вбок.

— Ну, раз так, то ладно! — обозлилась я. — Я не буду тебя гладить и кормить, и вообще, раз ты такая независимая, иди ройся в мусорнике! Только расцветку смени! — ехидно закончила я.

От моей тирады проснулся Лиан и непонимающе уставился на меня, затем на Кисс, нервно бьющую хвостом.

— Кисс, — с укоризной произнёс он. Тут кошка совсем по-человечески закатила глаза, а после встала и промаршировала ко мне.

— Мрррр. Мрррр, — и упав на руку, на которую я оперлась, скрутилась калачиком и прикинулась спящей. Мы с Лианом удивлённо переглянулись.

— Что это было? — поинтересовалась я.

— По-моему, у неё с интеллектом всё в порядке, — резюмировал Лиан.

— Угу, — я плюхнулась обратно на постель и переложила Кисс себе на грудь, пытаясь вспомнить, зачем мне всё же понадобился фамилиар и что теперь с ним делать. От мыслей меня отвлекли характерные стоны; выпучив глаза, я опять приподнялась на локте

— А это уже в третий раз, — меланхолично отозвался Лиан.

— Шон здесь?

— Ушёл. После заката вернётся. А Ники вроде как ждёт тебя, чтобы попросить какую-нибудь одежду.

— Хорошо ждёт. Она мне Тони выжмет, как лимон, и что я с ним завтра делать буду?

— Это вряд ли... Она не кормится, она его чистит. Хотя мне думается, она сама не понимает, что делает. Он, впрочем, тоже.

— Ещё лучше. Чистит... — я задумалась.

Тони действительно всё меньше и меньше в vis-плане походил на волка-оборотня. Обманчивый. С его лица не сходила расслабленная улыбка, скрывающая хитринку в глазах. Но я знала, что он по-прежнему готов укусить, нажать на курок в любой момент; просто не рычит, не предупреждает, а спокойно ждёт, пока кто-нибудь проявит агрессию и будет зачислен во враги.

Коронный стон Ники был заглушён, я дала им ещё минут пять прийти в себя и вышла из спальни. Рановато. Парочка блаженно растеклась друг на друге прямо на ковре в гостиной.

— Фу, какой mauvais ton , на пыльном ковре. Диванчик рядом, — съехидничала я.

— Он неудобный. А ковёр не пыльный, твои крылатики молодцы, хозяйка, дом блюдут, — как ни в чём не бывало, ответил Тони.

— На, — я протянула Ники чистое платье из прачечной.

— Мы в душ и сматываемся, — поспешил заверить Тони, видя, что я не слишком довольна происходящим.

— По отдельности. Ты первый. Живо.

Живо у него не вышло, но в душ он ушёл.

— Вы недовольны мной? — слегка испугано спросила Ники. — Но Шон сказал...

— Успокойся. Шон всё верно сказал. Ты понимаешь, что ты делаешь? — Молоденькая divinitas в vis-спектре выглядела куда темнее и зеленее, чем на момент нашего знакомства. — Ники, ты забираешь его силу, и взамен он берёт твою. Он светлеет, ты темнеешь. Ты понимаешь это?

— Да. Я забираю его vis оборотня. Вы против? — обеспокоенно спросила она.

— А зачем тебе это?

— Ну... — глазки её забегали. Я ждала, вперив в неё тяжёлый взгляд.

— Пока я так молода, я могу... могу стать перевёртышем, и тогда... — она бросила на меня быстрый взгляд.

Тогда... Она может стать во главе любого клана оборотней, и не одного... Нескоро это будет, но...

— Я могу принести вам клятву слуги, — почти попросила она, понимая, что сейчас полностью в моей власти.

— Давай, — хоть какая-то гарантия на ближайшие годы, мало ли как быстро она продвинется на своём пути. У нас, divinitas есть пренеприятнейшая особенность: мы десятки лет можем ничего собой не представлять, а пройдёт год-два, и мы вдруг оказываемся на совсем другом уровне силы и знаний.

Ники, до этого сидевшая на ковре, встала на колени и подставила лоб. Впуская мою силу, — я чувствовала её страх, почти слышала её мысли, — она очень боялась, что я сделаю её рабыней. В отличие от Шона, рабство её пугало до колик, и, тем не менее, она открылась и принялась произносить клятву. На какое-то мгновение мелькнул соблазн сделать её страхи реальностью и избавить себя от конкурента, но я прогнала столь не свойственную мне мысль, и всё прошло нормально.

— Что это было? — раздался напряжённый голос Тони.

— Клятва слуги, — ответила я.

— Зачем?

— Затем, — отрезала я.

— Ники?

— Всё в порядке, Ти, — улыбнувшись, ответила она.

— Ты пропиталась страхом! Нифига не в порядке!

Я, подняв бровь, уставилась на ТиГрея. Как всё интересно.

— Хозяйка, объясни мне, пожалуйста, что здесь произошло, — требовательный тон не совпал со смыслом слов. Поняв, что он, по сути, оскорбил меня, Тони опустился на четвереньки и пополз, тем самым вымаливая прощение и прося ответить. Добравшись до моих ног, он застыл в незащищённой, неловкой позе.

— Пусть Ники тебе рассказывает, — отрезала я.

— Вы приказываете? — спросила divinitas.

— Нет.

— Ти, у меня всё нормально. Даже хорошо. Я иду сейчас в душ, и больше мы госпоже не надоедаем.

— Отличный план действий, — одобрила я.

Ники скрылась, а Тони поднял лицо, всматриваясь в меня, очевидно, ища какие-то не замеченные им ранее свидетельства моего злодейского характера.

— Бу! — не выдержала я.

Он вздрогнул, и на лице отразилась горечь.

— Может быть, мне всё же стоит что-то знать? — осторожно, мёртвым голосом спросил он.

— Только то, что ты ей нужен и будешь нужен ещё долго. Только вот, скоро тебе придётся делить её с кем-то ещё.

— Она и так трахается ради силы с какими-то студентами.

— Но ты их не знаешь.

Он задумался и понял, что я имела в виду.

— Не пытайся порвать с ней, — предупредила я.

— Я не смог бы с ней порвать, — горько признался он. — Она мой наркотик. Сколько времени у меня есть до того, как она начнёт таскаться по волкам?

— Не знаю. Самой интересно. Может, месяцы, а может, десятилетия. Тони, — добавила я, — расслабься. Этот бой ты проиграл, и либо ты принимаешь её условия, и вы живете, как раньше, либо я заставлю тебя уйти от неё.

Он опять задумался. Мне нравилась эта его черта — когда нужно было всё обдумать, он не психовал и не откладывал это в долгий ящик.

— Белый флаг. Я лишь жратва и милый пёсик. Аминь.

— Аминь.

— Нет! Ти! Не смей так думать! — со слезами в голосе вскричала тихо вернувшаяся Ники.

Я поняла, что с меня однозначно хватит, и тихонько отчалила в сторону кухни. Зелёная парочка осталась выяснять отношения.

На кухне орудовал Лиан, Кисс сидела у него на голове... Феерическое зрелище: салатно-розовый взрыв на белоснежном...

Я тихо уселась на стул, чувствуя себя пришибленной, и не только от опустошённости, но и от быстрого калейдоскопа событий сегодняшнего дня.

— Пати, — вдруг обратился Лиан.

— М?

— Я тут подумал... Ты всё же нужна Пижме. Твоя сила быстрей на него подействует. Я не вижу никакого прогресса за последние дни, — виновато произнёс он.

— А почему ты раньше не сказал об этом?

Лиан тяжело вздохнул.

— Я надеялся сам справиться с этим. Я ведь... Ну... я ведь перворождённый, что-то вроде принца... Я должен заботиться о своих... Но...

— Конечно же, Лиан, — я подошла и обняла 'своё солнышко'. Кисс воспользовалась моментом и перелезла мне на плечо. — Конечно, я буду подкармливать Пижму. Мы его вылечим.

Флерс благодарно вспыхнул и отдал силу мне.

— Лиан, а Пижма ведь из рода Календулы? — спросила я то, что давно забывала уточнить.

— Да, сын.

— А что, Календула рожал, как ты? — заинтригованно поинтересовалась я.

— Нет. Но он воспитывал. У него всегда мальчики вырастали. Даже первые внуки — все мальчики. Долго не было горчавок-девочек.