Утраченный покой. (Divinitas-2)

Время пролетело незаметно, я разложила новые знания у себя в голове, так и не сделав каких-либо выводов. И только не могла понять, что меня царапнуло в последних словах Шона о вампах. Так и не поняв и решив, что разберусь позже, я медленно побрела обратно в ресторан на встречу с моим мужчиной-источником Крегом.

Крег с медными кудрями и брюшком напоминал Амура-переростка, от его забавного вида и по-детски открытого взгляда мне стало хорошо и привычно, как путешественнику, вернувшемуся домой.

Мы весело поболтали с ним в баре; Крег, думая, что я страдаю из-за разбитого сердца, был очень мил и старался меня всячески развеселить и ободрить. Ему это удалось. Забавно, он считал меня своим другом, а посему совершенно искренне не расценивал секс со мной как измену жене.

Когда мы поднялись наверх, он был особенно нежен и нетороплив, я тоже не стремилась взять от него побольше. Сила плохо слушалась после вчерашних подвигов, а vis-система требовала умеренности. В этот раз я даже не привязала ему руки, чем весьма его порадовала. Но всё же надо было это сделать, от его прикосновений я не совладала даже с таким небольшим объёмом, и нежность, радость и плотское желание выплеснулись из меня, подарив нам второй тур. После угомонившийся Крег с сожалением покинул кровать ради мяса под белым соусом, заботливо припасённым мной.

— Сделаем завтра перерыв? — предложила я. Крег был исключительным по силе источником и не нуждался в длительном восстанавливающем сне после 'общения' со мной, но сегодня он выглядел уставшим.

— Наверно, Пати. Если я опять не высплюсь, то, боюсь, могу разочаровать тебя. А тебя я разочаровывать не хочу.

— Мой меднокудрый Амур, — рассмеялась я, — ты поразил меня раз и навсегда, мне не грозит разочарование в тебе.

Крег закатил глаза

— Ох, Пати, и она требует, чтобы я подстригся. Ну что за напасть!

— Не вздумай, — заговорщицки произнесла я.

— Никогда, — как клятву произнёс он.

И мы весело рассмеялись, довольные друг другом и нашим маленьким союзом против всех бывших и будущих жён Крега.

Поев, мы разбежались: Крег к беременной и капризной жене, а я к своим флерсам — покормить, пока случайно не растеряла силу.

Лиан встретил меня инспектирующим vis-взглядом: похоже, у окружающих входит в привычку смотреть на меня, как на провинившегося подростка. Я легонько щёлкнула флерса по носу, чтобы не забывался и знал меру.

— 'Ну я же волнуюсь о тебе', — непонимающе-обиженно выдал он.

Я поскорее захлопнула связь, чтобы не выпустить злобную и трезвую мысль о том, что волноваться он должен о больных флерсах Мальве и Пижме в первую очередь, о Ландышах во вторую, а уж о себе я позабочусь сама. Лиан успел уловить образы флерсов и доложил вслух, что Мальва и Пижма кормлены им два раза. Он действительно отдал им небольшой запас, оставшийся у него с утра, и сейчас был пустым — тусклым. Успев конвертировать человеческие эмоции, полученные от Крега, в ярко-белую силу жизни, и добавив в неё чуть зелёной силы живой природы, я по глотку отдавала её Лиану. Флерс наполнялся и расцветал на глазах: глаза засияли, волосы стали бело-лилейными, в воздухе появилась свежесть лугового утра. Вдохнув полной грудью аромат, который успела так полюбить, я полюбовалась на своё сокровище. Увидев восхищение в моих глазах, а может, и нечто большее, Лиан зашевелил крыльями и тихо вспыхнул, генерируя силу, сам подхватил её и почти всю отдал мне.

— Не надо больше сиять, — попросила я. — Может, завтра, но не сегодня.

Он кивнул, соглашаясь, и мы вместе пошли во флерсную. Мальвочка, увидев меня, взволновано вскочила, а желтоволосый Пижма остался безучастно сидеть. При виде этих бедняг тихая радость, подаренная силой Лиана, улетучилась. Флерса была рада и испугана одновременно, её широко раскрытые, розовые с салатной окантовкой крылья подрагивали в такт учащённому сердцебиению. А ещё она нервничала, не зная, как ей быть со своим другом: поднять его для приветствия или оставить как есть. Я поспешила успокоить девочку, ласково заговорив с ней и предложив силу на ладошке. Она сосредоточилась, как ученица перед экзаменом, и, закрыв глазки, принялась 'лакать' силу. Если вчера она вылизывала мою ладошку, как блюдце с мёдом, то сегодня уже 'вылизывала' мысленно, видно, Лиан не терял времени, стараясь научить её самому необходимому. Я не жалела ни похвал, ни силы для столь прилежной ученицы, она быстро наполнилась и опьянела. Тихо-тихо, будто шелестя, она засмеялась и тихонько закружила по комнате... Я с грустью вспомнила звонкий смех и прыжки Фиалочки. Тем временем флерса упала на колени Пижмы и отдала ему в поцелуе весь излишек, мгновенно протрезвев, но всё равно оставаясь сияющей... там, где не было шрамов. Приняв мою грусть за осуждение, она смутилась, не зная, что сказать.

— Всё хорошо, маленькая, ты всё сделала правильно, — поспешила успокоить я. — Отдыхай, а я займусь твоим другом.

— Вы накормите его? — радостно спросила она.

— Конечно, я же обещала.

— Хорошо, — довольно произнесла она и бесшумно отошла к окошку, к цветам. Флерсы вообще негромкие существа, но Мальва и Пижма привыкли быть абсолютно бесшумными и не пахли. Мальва лишь в моменты опьянения начинала источать слабый аромат своего цветка.

Когда я села на тахту и посадила Пижму рядом с собой, Лиан, до того времени тихо стоявший за моей спиной, устроился на табурете напротив меня, и мы начали безмолвный разговор.

— 'Я взял без спросу ткань', — начал Лиан.

На флерсах были новые наспех сшитые одежды: на Пижме — штаны, на Мальве — топик и юбочка из моей тонкой хлопковой простыни. Я редко ею пользовалась...

— 'Ты правильно выбрал, — успокоила я. — Ландышам тоже сшили?'

— 'Да'.

— 'Когда ты сможешь подсоединиться к Мальве? Как быстро она из обузы станет помощницей?'

Лиан задумался.

— 'День-два — и я буду в норме, тогда и смогу начать её чистить. Но если начну чистить, то меня может не хватить на Пижму. А во время чистки я к ней и подсоединюсь'.

— 'Пижму буду кормить я', — я гладила флерса, будто омывая своими прикосновениями, по чуть-чуть вливая в него силу. — 'Так ты будешь её чистить?..'

Мальвочка, если глянуть vis-зрением, действительно виделась грязной: тёмно-зелёная, почти чёрная сила пятнала её руки, ноги, шею, даже живот. Укусы? Мне стало дурно, я с трудом сдержала рвущуюся из меня клятву. Клятва будет мешать жить, но я и без неё не забуду, что надо уничтожать вампов при первой же безнаказанной возможности.

Лиану перепала часть моих эмоций, хоть я и закрылась ненадолго, чтобы прийти в себя и успокоиться; а когда открылась, он грустно ответил:

— 'Да, буду качать через нас силу, забирая тёмное себе. Я такое делал с Фиалочкой и другими... раньше'.

— 'Фиалочка не была такой грязной', — вырвалось у меня.

— 'Да. Но я справлюсь за несколько раз'.

— 'Ты мой помощник, моя опора'.

От этого признания Лиан пересел ко мне и обнял. Мальва бросила на нас короткий взгляд и вновь дисциплинированно отвернулась к цветам. Бедная, запуганная до самого дна флерса...

— Мальвочка, иди к нам.

Секунду посомневавшись, она поднялась и подошла с виноватой улыбкой.

— Садись рядышком.

Она аккуратно села, я сама притянула её поближе. Поняв, что всё хорошо, флерса расслабилась и приобняла Пижму.

Я закрыла нашу связь с Лианом, чтобы спокойно подумать о событиях последних дней и о том, что делать дальше. Близнецы были плохи, они казнили себя за нападение на меня и Лиана. Днём они молча взяли у меня накопители, не поднимая глаз. В том состоянии после разговора с Шоном я не стремилась с ними общаться, а может, надо было им хоть что-то сказать. Я открыла связь.

— 'Лиан, ты слышишь Ландышей, хоть немного?'

— 'Совсем чуть-чуть'.

— 'Как они?'

Растерянность...

— 'Как обычно...'

Я закрылась. По уму, надо бы наполнить зелёные накопители, но это долгий процесс, требующий сосредоточения, а я сейчас не способна на такой подвиг. Значит, буду кормить Ландышей сама, тоже весьма своеобразный процесс... После вчерашнего я себе слабо представляю, как смогу добровольно отдать силу своим неудавшимся убийцам.

Наполнив Пижму до лёгкого опьянения, я уложила его на тахту, стараясь не всматриваться в ужасные шрамы. Даже сейчас было видно, что измождённый флерс некогда был... интересен. Если Лиан напоминал тонкокостного подростка и специально для меня 'накачал', перекидываясь, плечи и спину, став похожим на маленького атлета, то Пижма был высок и широк в кости, по меркам флерсов, конечно. И Мальва, и Лиан были ниже его на полголовы... 'Пижма явно другой ветви', — подумалось мне.

Оставив флерсов в благостной расслабленности, я ушла в кухню, чтобы там собраться с мыслями и привести в порядок силу. Первым делом надо было конвертировать запасы белой силы в зелёный vis-цвет. Я устроилась поудобнее и вспомнила старый дуб-исполин из моего детства. Он отвоевал себе землю, уничтожив всех конкурентов; мощный и равнодушный, он одинаково принимал и солнце, и дождь, и снег. Ему не было дела до смены сезонов, они означали лишь тоненькое кольцо внутри него да миллионы желудей, которые он милостиво раздавал всем желающим. Я как будто стояла под ним, и белая, абстрактная сила жизни обретала наполнение, окрашивалась и расширялась. Почувствовав полное единение с деревом, поняв, что я, как дриада, наполнена чистой зелёной силой, мысленно поблагодарила исполина и 'вернулась' в кухню. Запах дуба не оставил меня. Прислушавшись ко времени, я не поверила и взглянула на часы — минуло меньше получаса. С лёгкой оторопью я поняла, что за полчаса смогла сделать то, на что раньше уходило полдня. Я сильно изменилась. И очень быстро. Флерсы помогли мне перейти на новый vis-уровень, и последствия этого изменения я осмысливаю до сих пор.

Собравшись с духом, я вошла в свой кабинет-лабораторию; бескрылые Ландыши сидели плечом к плечу на полу. Ландыши синхронно взглянули на меня и опустили головы, как бы закрываясь. Я всмотрелась в них vis-зрением и в который раз за сегодняшний день потеряла дар речи. Чёрные наросты на их vis-центрах и чёрные vis-вены восстановились... Этой ночью они были изрезаны, проткнуты моими стилетами из белой силы, а сейчас — целы. Единственное, что изменилось — наросты стали меньше, а вены тоньше, ведь чёрной силы из близнецов вытекло не так уж мало.

— Что же делать? — вырвалось у меня. Заклятие-изменение, применённое к флерсам, оказалось куда сложнее и опаснее, чем я думала.

— Мы вам говорили... — начал мальчик.

— Да перестаньте, — тихо отмахнулась я. Не собираюсь я их убивать. Ведь не убила, защищая свою жизнь, не смогла и не захотела.

Присмотревшись, я увидела, что зелёные вены уже в лучшем состоянии — они напоминали нити-мулине, а ведь вчера почти не просматривались.

— Как вы пережили эту ночь? — осторожно спросила я.

Мальчик криво усмехнулся.

— Не хотелось бы её повторения...

— То есть если я опять вскрою наросты и посыплю маком...

— Семя жжётся, — тихо сказала девочка. От этих слов у меня перехватило дыхание — я поняла, каким пыткам их подвергла.

— Мы опять окажемся на грани смерти, — закончил мальчик моё предложение.

— Есть ли какой-то другой метод вернуть вас?

— Нас нельзя вернуть. Мы не флерсы!

Я отошла к окну, принимая, наверное, самое тяжёлое решение в своей жизни.

— Флерсы, — солнечный свет заливал глухую стену дома напротив... — Флерсы. Я мало знаю, но не так уж мало могу. Если вы устали бороться, то я буду бороться за вас. Вчера вы не поддались, сопротивлялись приказу вампа. Это всё решило, — твёрдо закончила я.

— Поймите, мы устали от боли. Не мучайте нас.

— Мы убивали 'весенних', как нам жить с этим?

— Вы убивали? А вы могли отказаться убивать? Не могли. И не надо больше об этом. Я приняла решение, и ваши доводы не заставят меня изменить его.

— Вы жестоки... — сам себе сказал мальчик.

Эти слова кольнули сердце стилетом, слёзы обиды наполнили глаза. Вздохнув, я собралась и ответила:

— Это жестокость врача.

Что бы они ни говорили, что бы ни делали, я уничтожу эту альтернативную чёрную vis-систему и верну им крылья. Ещё не знаю, как, но верну, и они снова станут флерсами. Я всегда была рациональна, пеклась о своём благе и никогда не тратила сил зря. Но всему когда-нибудь приходит конец, всё рано или поздно меняется... или умирает.

— Вы смиритесь с моим решением или будете препятствовать? — спросила я.

Ландыши переглянулись

— Мы не будем вредить или как-то препятствовать, но ночью...

Я кивнула, понимая — ночью никаких гарантий нет.

— Вамп Алехандро окончательно мёртв, — произнесла я, вглядываясь в них.

Ни радости, ни облегчения на лицах. Значит, кроме него есть ещё твари, могущие отдать им приказ. Следовательно, как ни прискорбно, придётся их на ночь как-то... обезвреживать.

Решив, что всё сказано, я приложила руку к сердечному vis-центру девочки и направила зелёную силу. Напрасно я опасалась, что не смогу добровольно им отдать — я врач, я лечу. Влив немного, потому что сила очень медленно и тяжело двигалась по венам, я точно так же приложила руку к мальчику.

— Тяжело... — тихо произнёс он. Имея в виду, что сила не усваивается, не движется.

— Ничего, когда-нибудь станет легче, — ответила я. В голове зрел план действий.

Забрав у них грязные тряпки, заменявшие им одежду, я принесла то, что сшила Мальвочка. Новая чистая одежда смотрелась неуместно и как-то по-особому подчеркнула их измождённость.

Сжигая тряпки под вытяжкой, я старалась перестать думать о Ландышах. Надо собраться и всё же наполнить зелёные накопители.

Наконец, мне удалось сконцентрироваться и выкинуть бескрылых флерсов из головы. Я перекатывала в руках кусочек полированного янтаря, напоминая ему о силе дерева, из которого он появился, отдавая ему частичку себя — наполняя его зелёным vis-цветом. Я хотела наполнить два накопителя, но справившись с одним, поняла, что просто не смогу уже наполнить второй, и не потому, что силы нет, её бы и на три хватило — я уже просто не могу сосредоточиться.

Вечерело... Скоро сядет солнце и придёт голодный Шон... Ландышей надо связать... или запереть... Запереть негде...

Чувствуя себя раздавленной из-за необходимости делать то, что совсем не хочется, я достала обрезки простыни и проверила их на прочность. Сойдёт. Не в силах посмотреть близнецам в глаза, я сообщила, что пришла связать их. Они лишь попросили не разделять их. Можно было обойтись и без этого — мне бы и так это в голову не пришло, я не настолько глупа. Положив на стол мягкое одеяло и накрыв его простыней, я получила подобие кровати, на которой и расположились близнецы, они обнялись, и я связала им руки за спинами друг друга. Их спокойствие и понимание необходимости этого ограничения успокоило и меня. Я не делаю зла сверх необходимого — я просто защищаю себя и Лиана.

Сделав это, я побрела в ресторан, зацепившись и чуть не свалившись на своей родной, знакомой до последней пяди пожарной лестнице. Предупредила охрану о Шоне — благо с такой внешностью его даже с оригиналом, постаревшим Питтом, не спутать — и поднялась к себе в кабинет.