— Приветствую тебя, владыка. — Поклонился ему дрег. — Мое имя Наргшт.
— Вы видели, куда скрылись демон и девушка? — Спросил Аба, рассматривая шипастую тварь. Та несколько раз мигнула пленкой на желтых глазах и прошипела:
— Демона ищут. Ее засекли в долине у черного плато. — Его лапа продемонстрировала направление.
— Уберите это. — Бросил Аба, указывая на разрубленные тела, и снова шагнул сквозь ткань пространства.
Первый удар пришелся по чешуе зверя, и меч отскочил, словно от отличной брони. Лили извернулась, чтобы другая тварь не успела ее цапнуть за плечо, но тут же хвост третьей сбил ее с ног. Чья-то пасть нависла над ее лицом, выдыхая на нее невыносимый смрад, от которого слезы наворачивались на глаза. Лили сумела поднять меч и воткнуть его в живот мерзкой твари, и та, пораженно мигнув глазами раз-другой, повалилась на нее. Она, насколько могла, откатилась до того, как ее придавила сверху тяжеленная туша, но чьи-то когти державшие ее за ногу, не позволили ей увернуться полностью, и левая ее рука оказалась в плену. Лили яростно зарычала, пытаясь орудовать правой, и не подпустить ближе дружно клацающие пасти у ее правого бока, торчащего из-под тела мертвого дрега. Сколько их было там? Четверо, шестеро? Это уже не имело значения, потому что она понимала, что ей уже не выбраться. Все, что она могла — забрать с собой и покалечить как можно больше зверушек.
Внезапно подобравшаяся почти к самому ее лицу тварь с визгом исчезла из поля зрения, потом, судя по звукам, то же самое произошло и с остальными. Собравшись с силами, Лили все-таки удалось оттолкнуть мертвую тушу, и она, наконец, освободилась. Перед ней стоял Небирос, залитый кровью демонов, и сломанное пополам тело последнего дрега свисало из его правой пары рук.
— Небирос, — прошептала она, изумленная.
— Терпеть не могу дрегов, — ответил он, бросая тело на землю.
— Спасибо. — Произнесла Лили и пошатнулась.
— Ты ранена? — Он подхватил ее нижней парой рук и притянул к себе.
— Нет. — Ее только немного придавили, а так она была цела. — Просто устала.
— Да, так устать нетрудно. — Согласился он, окидывая взглядом место побоища. — Ты не против?
— Чего? — Лили смотрела на него широко раскрытыми глазами, ничего толком не понимая.
— Полета.
— А, нет. — Она даже смогла слабо улыбнуться.
Меч вернулся на свое место за спиной. Течение воздуха, омывающего ее тело, было даже приятным после произошедшей свалки. Спустя несколько секунд она смогла расслабиться и отпустить руки и голову, позволив им свеситься вниз. Перевернутый мир в аду не сильно отличался от нормального — камни были и вверху, и внизу, и красное между ними: красная лава, красное зарево, красная кровь. Лили заметила, что Небирос ранен, и из его раны капает кровь.
— Нам нужно приземлиться, — воскликнула она, и демон послушно опустил ее в скалах.
— Тебе плохо?
— Ты ранен, тебе нельзя больше лететь. — Лили с беспокойством смотрела на него, но он только сложил крылья, помогая себе верхними конечностями.
— У меня хорошая регенерация. Это ерунда, уже скоро не будет заметно.
— Но, может, стоит забинтовать... если нужно, можно порвать рубашку...
— Только если хочешь. — Ей показалось, или все-таки его глаза хитро сверкнули, наполняясь розовым. Судя по всему, он не ощущал какого-либо дискомфорта из-за ранения.
— Зачем ты вернулся за мной? Это ведь было почти самоубийством.
— Это твое путешествие — самоубийство. — Возразил он, начиная сердиться, отчего глаза приобрели лиловый оттенок. — Я достаточно силен и для десятка дрегов.
— Да-да. — Вздохнула Лили, качая головой. О каком десятке могла идти речь, если его могли убить и двое хорошо подготовленных и достаточно сильных, если бы напали неожиданно и одновременно, что уже однажды едва не случилось. — Их там кучи. Мне никогда не добраться до дома.
— Да, — согласился он, — если только...
— Только что?
— Если только не по воздуху.
Лили пристально посмотрела на него.
— Не хочешь же ты сказать, что готов отнести меня туда? Ведь это слишком опасно для тебя. Да и зачем? Зачем тебе это делать? — Лили почти кричала на него.
Демон молчал. Он боролся с собой. Он должен был сказать ей правду насчет Рамуэля, возможно, тогда она отказалась бы от своей глупой затеи, и он смог бы отнести ее обратно к вратам. Он был уверен, что хозяин не лгал насчет превращения — здесь все были уродами, да и достаточно было знать Самаэля для того, чтобы понимать, во что со временем превратится ангел.
— Рамуэль уже не тот, что ты думаешь, — произнес, наконец, он.
— Что ты имеешь в виду? — Вскинулась она.
— То, что он меняется. Возможно, его уже не отличить от остальных падших. Он вряд ли захочет возвращаться.
— Я отменю сделку, верну все, как было. — Она не слышала его. — Он возвратится к свету, а я останусь здесь.
— Он сам не захочет возвращаться, и дело тут не в сделке. Просто поздно.
— Как поздно? — Губы ее задрожали, и глаза наполнились слезами. — Он ранен? Отравлен? Как только он попадет наверх, он исцелится. Я видела, как раны их заживают.
— Это не раны. — Глаза Небироса окрасились темно-фиолетовым. И она откуда-то понимала, что этот цвет не несет надежды. — Я говорю тебе о том, что он теперь один из них. Из нас, если тебе так понятнее. — Он ухмыльнулся, и это напомнило ей страшный оскал.
— Но он ведь чист внутри. — Отозвалась Лили, хватаясь за последнюю надежду. — Он изменился здесь, и значит, там изменится назад.
— Нет, не изменится. — Покачал головой Небирос. — И поверь, он не захочет проверять.
— Ты лжешь. — Она вскочила на ноги и негодующе уставилась на него. — Ты все это говоришь только для того, чтобы я сдалась, отказалась. Ты втирался ко мне в доверие, чтобы я не сомневалась в твоих словах. Очень умно, но ты демон, и я знаю, что ты не желаешь спасения ангелу.
Его глаза потемнели еще сильнее, став практически черными.
— Ты хочешь, чтобы я отнес тебя в дом, к нему?
Лили отчаянно кивнула.
— Хорошо, я отнесу. — С мрачной решимостью произнес он, и, не дав ей сказать больше ни одного слова, подхватил ее и понес к плато.
Они приземлились на плоской крыше одной из башен. Лили с опаской смотрела вниз: вся долина ада лежала перед ней, как на ладони. Казалось, стоило ей немного потянуться, и она достала бы до камней, тяжелым блюдцем, увенчивающим пейзаж сверху. Где-то в стороне в этом блюдце зияла заметная черная дыра, и она поняла, что это выход из колодца душ, по которому она недавно спустилась.
— Впечатляет?
— Да, это... величественно. — Лили обернулась, это не был голос Небироса.
— Величественно — правильное слово. — Прямо перед ней на крыше стоял Аба. Ворот и широкие рукава черной шелковой рубашки развевались на ветру, темные брюки плотно облегали его стройные человеческие ноги. Голубой глаз смотрел грустно, а другой, зеленый — хищно, как у птицы, завидевшей свою добычу. — Я так понимаю, мне надо благодарить нашего крылатого друга за твою доставку?
Она смотрела на него во все глаза и не знала, что ответить, не в состоянии была произнести ни слова от неожиданности и потрясения. Да, это было немного глупо: столько стремиться к нему, через столькое пройти, и теперь торчать прямо перед ним застывшим бессловесным истуканом. Но она не могла ничего с собой поделать. В ее голове кружились мысли о долге, о сделке, об ангелах, но их сметало от ощущения его силы и близости. Она чувствовала себя беспомощной песчинкой в жерновах времени, его взгляд перемалывал ее, как крупицу, она была ничем, и только теперь в ее разум начал просачиваться ужас ее наивности, посмевшей тягаться с ним, осмелившейся вообразить, что она что-то может.
— Его здесь нет. — Прошептала она.
— Я вижу. — Он сделал шаг в ее сторону, а она лишь зачарованно смотрела, как он движется. — Но он нарушил мой приказ, и расплатится за это.
— Жизнью? — Она спрашивала о Небиросе, но ее сердце сжалось в ожидании ответа, словно он был ответом и для нее.
— Возможно. — Он оказался совсем рядом с ней. — Зачем ты здесь? Ты — часть сделки, и с тех пор, как она заключена, твое место наверху.
— А Рамуэль? — Она осмелилась поднять на него глаза, в конечном счете, ей уже нечего было терять, и нужно было, по крайней мере, сказать то, ради чего она явилась.
— Рамуэль там, где ему и должно быть.
— Это я должна быть здесь, а он — там. Сделка — ошибка.
Ник рассматривал ее какое-то время молча, потому что не мог понять, что привело ее к такому заключению. Неужели она предпочитала быть здесь? Ему нравилась эта мысль вопреки здравому смыслу, но в глубине он понимал истинную причину происходящего.
— Ты для них недостаточно светлая. — Аба горько усмехнулся. — Как я сразу не понял, они так и не смогли принять тебя.
— Нет, все не... — и она запнулась, потому что в чем-то он был прав, ведь она так и осталась чужой для ангелов. — Отпусти Рамуэля, а я останусь с тобой.
— Со мной? — Его брови изящно взлетели вверх. — А ты уверена, что ты мне нужна?
— Сделку нужно отменить.
— Сделку отменить нельзя. Это не детские игры. — Он явно рассердился, теперь оба его глаза полыхали гневом. — Здесь ничего не отменяется. — Отчеканил он каждое слово.
— Что я могу предложить тебе? — Спросила Лили, уперев взгляд в пол.
— Пренебрежение светлых не сравнится с тем, что я предложу тебе взамен за свободу Рамуэля. Подумай трижды. — Теперь в его взгляде светилась сталь.
— Освободи Рамуэля. — Произнесла она.
— И даже не пожелаешь узнать, что тебя ждет?
Она молчала.
— Боишься передумать, если узнаешь? — Он рассмеялся, и смех его звучал, как удары кнута.
— Нет, — отозвалась Лили, — не боюсь. — Взгляд серых глаз оборвал его смех.
Он изучал ее глаза, словно пытался проникнуть вглубь.
— Таскаешь его меч. — Горько усмехнулся он. — Сколько дрегов ты им убила? Ты знаешь, что вернуть уже ничего нельзя хотя бы из-за этих смертей?
— Что ты хочешь взамен? — Ее волосы выбились из прически, и несколько прядей закрывали лицо, колеблясь от ветра, глаза были исполнены решимости.
Уголки его губ чуть опустились вниз, отчего линия рта сразу стала жесткой:
— Ты будешь слугой в доме, на хозяйстве, на любых грязных работах, будешь чистить стойла фарлакам и убирать за дрегами...
— Не убивай Небироса, пожалуйста. — Неожиданно произнесла она, прерывая его на середине ужасного списка ее новых обязанностей.
— Вряд ли есть что-то, что можно было бы еще прибавить к твоему списку, — с издевкой ответил он.
— Прошу тебя, — в серых глазах больше не было решимости или злости, лишь непроглядной стеной стояла в них печаль, окрашивая их жилку за жилкой в зеленый.
Он почти ощущал, как она сдается, но не мог понять, ради чего.
— Ответь мне на один вопрос. — Его язвительность вдруг исчезла, и груз величественности словно разом испарился, позволив ей вздохнуть полной грудью.
— Какой? — Робко спросила она, опасаясь, что он снова станет таким, как прежде.
— Как ты сумела пройти колодец?
— Демоны почти окружили меня, но потом вдруг сами расступились. Я не знаю, что произошло. — Искренне ответила она.
— Ты была в этой же одежде? — Мягко спросил он, разглядывая порванную и уже совсем не белую рубашку.
— Да, в этой. Я очнулась в ней у ангелов. Наверное, она принадлежит кому-то из них... — Лили запнулась на полуслове, когда заметила, как он смотрит на нее. — Она твоя? — Все легло на свои места: и странная реакция василиска, и поведение демонов, только Небирос ничего не говорил, но он, видимо, привык к этому запаху, как к родному. Запах означал для остальных принадлежность Абе, вещь хозяина.
Лили молчала, голова ее поникла еще сильнее: теперь она понимала, что ее спасло не чудо, и не ее храбрость или присутствие духа, и не всеобъемлющее очарование, а всего лишь его одежда, его запах, символ его власти. Как горько было осознавать это.
— Ты согласна с условиями сделки? Все перечисленное в обмен на свободу Рамуэля? — Она была раздавлена, и поэтому у нее оставались лишь силы кивнуть.
— Ах, да, не хочу обделять тебя — я оставлю в живых Небироса.
— Да, спасибо.
— Обожаю, когда меня еще и благодарят. — Ухмыльнулся он и, взяв ее руку в свою, сжал ее, скрепив договор. — Теперь ты принадлежишь мне, помни об этом. — Его глаза опасно сверкнули.
Серые глаза Лили вновь встретились с его глазами.
— А что изменилось?
От этих, казалось бы, обычных слов, только лишь произнесенных с другой интонацией, все вдруг похолодело внутри него.
— О чем ты? — Спросил Ник.
— Что изменилось? Я всегда принадлежала тебе. — Прошептала она, и ему показалось, что теперь с ним говорила девушка, которая помнила и осознавала все, девушка, в которой был и сияющий снег с кровью, и грохот последней автоматной очереди у поезда, и немой крик у траурной плиты.
— Лили... — он не удержался, и его пальцы коснулись ее щеки. Ее ладонь накрыла его руку сверху, а глаза смотрели так, как до этого не смотрел никто. В них не было бессмысленного обожания, раболепия, вожделения или одержимости, из них струился тихий свет, дарящий счастье и мир.
Ник зажмурился и уткнулся лбом ей в руки.
— Не делай так, пожалуйста, — шептал он на мертвом языке, и знал, что если снова посмотрит на нее, то заплачет, впервые за тысячи лет. Когда контакт с ее ладонями разорвался, он встряхнул головой, как собака, выбравшаяся из воды и, приходя в себя, угрюмо посмотрел на Лили.
— Спускайся в дом. И переоденься. Теперь ты низшая из слуг.
— А как же Рамуэль? — Заикнулась она, снова потерянная и испуганная.
— Я уже сказал: он свободен.
— Но где он? — Это была осторожная требовательность котенка.
— Я отдал ему жилье Небироса. — Отмахнулся он с раздражением. — Спросишь у слуг — они покажут тебе.
Лили неловко кивнула и пошла в сторону лестницы. Уже у самого спуска, она оглянулась и вновь посмотрела на него, не для того, чтобы убедиться, что он не исчез, и ей это все не приснилось, а чтобы запомнить, как грустно на нее смотрит его левый глаз.
Он стоял и глядел на то место, где совсем недавно была девушка, и думал о том, что напрасно разбил сферу. Если она все вспомнит, окончательно и бесповоротно, она либо сведет его с ума, — такой необъяснимой силой и властью над ним обладала ее душа, — либо ему придется уничтожить ее. Ник криво улыбнулся, вспомнив о том, какую участь он ей уготовил: среди грязи, фарлаков и дрегов она едва ли будет способна что-либо вспомнить, скорее растеряет последнее, — а значит, он в безопасности.
Глава 23
— Невероятно, это ты, — в коридоре Лили наткнулась на огромного человека с темными волосами и широкими скулами, а тонкая линия его губ говорила о жестокости.
— Простите, я не знаю вас, — пробормотала она, склонив голову, и попыталась продолжить свой путь.
— Ну, как же, ты — та самая. — Ответил Уцур, не скрывая своего удивления.
— Я — новая служанка хозяина. — Все также, не подымая головы, проговорила она, и попыталась проскользнуть мимо него. — Мне нужно идти.
