К финальному свистку — Гарпии победили, обойдя болгар всего на пять очков — Джейми так измучился, что сразу рванул в коридор за ложей, чтобы освежиться. Но дойти до уборной не успел. Едва он оказался в непривычной темноте коридора, как чуть не налетел на ту самую девушку с русой косой. Стояла, прислонившись плечом к стене и скрестив руки на груди. Пришлось отступить на полшага и замереть.
— И что это было? — требовательно спросила девушка, словно продолжала прерванный разговор.
Он увлечённо посмотрел на её губы, смутился и пробормотал, глядя поверх её головы:
— Извините? Не вполне понимаю, о чём вы.
— Да ладно! Думаю, прекрасно понимаете! Колитесь, мистер...
— Джейми... Джеймс Прюэтт, — попытался даже улыбнуться, но девушка, чья аура покорила его безвозвратно, не оценила.
— Да хоть королева Британии! Что было, когда вы на меня посмотрели? Что отворачиваетесь? Смотрите мне в глаза, я не легилимент!
Он молчал, кусая губы и послушно глядя в её сверкающие глаза, цвет которых в полутьме было не определить. В этом омуте хотелось сгореть без сожалений и страха.
— Или вы немедленно мне ответите, — девушка явно злилась, — или я...
Какая кара его ожидала, узнать не удалось, из ложи в коридор распахнулись сразу обе двери, выпуская с одной стороны Робертса с сыном, а с другой — высокого мага, от которого явственно исходила опасность.
— Агнешка, вот ты где! — обрадовался последний. — Если хочешь перекусить, то самое время, перерыв всего полчаса. Профессор...
Джейми удачно воспользовался спасительной суетой, предприняв поспешную ретираду (не путать с позорным бегством!), и решительно скрылся за дверью мужской уборной. Там он долго плескал себе в пылающее лицо прохладной водой, не обращая внимания на снующих туда-сюда болельщиков. Свисток начинающегося матча привёл его в чувство. Выждав ещё несколько минут для верности, он вернулся в свою часть ложи весьма удачно, никого не встретив в коридоре. Оставалось продумать детали ещё и флангового манёвра, когда новые команды закончат игру.
Сидеть на месте оказалось выше его сил. Джейми вскочил и подошёл к самому барьеру, подальше от соседей по ложе. Справа от него радостно подпрыгивал мальчик, ах да, Северус.
— Майкл, гляди, — закричал он. — Я победил! Он забил, забил! Я же говорил тебе.
— Вижу, — заорал в ответ тихоня-Майкл. — Но это было нечестно!
— Херня! — возмутился ребёнок. — Забил — значит, забил! С тебя пицца!
— Северус!
— Ну, пап!
Джейми судорожно вздохнул и пошёл к мини-бару. Мысль сбежать прямо сейчас почти завладела всем его существом. Кто он и кто она?! Ему всё равно ничего не светит!
Он залпом опрокинул в себя полбокала огневиски, не чувствуя вкуса. На глаза навернулись слёзы. Чуть качнувшись, достал блокнот и поспешно нацарапал записку Майклу. В конце концов, прилипчивая ведьма с русского аттракциона наверняка его отловит после игры. А где их палатка наглая девица Ева уже знает — умница Майкл поздно вечером был найден её совой, и устроил такое шоу, что казалось, про их палатку теперь знают почти все в этом чёртовом лагере.
— Я пас, — ответил он на вопросительный взгляд спокойного как сфинкс профессора. — Прошу, передайте это моему другу. Пожалуйста, сэр.
-Хорошо, — кивнул тот, забирая записку. И взамен протянул флакончик с бесцветным зельем. — Выпейте — полегчает.
Джейми поблагодарил и рванул на волю, так и не решившись бросить взгляд в сторону Агнешки. Да, теперь он знал её имя! Слабое утешение!
— Уже уходите, сэр? — охрана на выходе из ВИП-зоны проверила ещё раз его билет. — Палочка есть?
— Я сквиб.
— О, прошу прощения. Возвращаться планируете?
— Нет.
— Приятного отдыха, сэр!
Больше никого он не интересовал. Лагерь словно вымер, и Джейми дошёл до своей палатки, так никого и не встретив.
Сорвав с себя одежду, с разгона нырнул в мамин бассейн. Доплыв до противоположного бортика, Джейми лёг на спину, едва шевеля руками, и постарался очистить сознание. Иногда это помогало.
* * *
Агнешка Мнишек была очень возмущена, и было с чего. Этот взгляд, от которого на миг показалось, что на ней нет не то, что одежды, а даже кожи — жуткое ощущение — просто вывел её из равновесия, почти испортив всё удовольствие от матча!
Правда, ненадолго. Стоило увидеть свою самую лучшую подругу Люси Сабо на метле, как все мысли о красавчике из соседнего отсека ложи просто вымело из головы. Люси её тоже заметила, посылая воздушный поцелуй. И это сразу вернуло Агнешку в детство, к той первой встрече со смешной девчонкой, похожей на тощего жеребёнка.
Это случилось вскоре после первого посещения Дурмстранга Антонином Долоховым, ставшим в одночасье самым близким и важным для неё человеком. За свою короткую жизнь Агнешка успела повидать многих людей, так или иначе вошедших в её судьбу после смерти родителей. Остро ощущая лицемерие, ни от одного взрослого она не видела такой честности, щедрости и грубоватой откровенности, когда ей просто дали выбор: хочешь быть сестрой, единственной и навсегда — будь ею. Она хотела, и не пожалела о сделанном выборе ни разу в жизни, хотя ей ещё много раз предстояло выслушать, что собой представляет страшный тёмный маг и демонолог Антонин Долохов.
Надо ли говорить, что оказаться тёмной ведьмой больше не только не пугало Агнешку, а стало вполне заветной мечтой. Безусловно, лелеемой втайне от светлых и очень законопослушных опекунов. Даже в уме не укладывалось, что родственники — а Антонин приходился опекунам родным племянником — могут быть настолько разными и так далеки друг от друга, что лучше бы были чужими.
В первый же приезд Антонин научил её не бояться полётов, а потом прислал метлу — красавицу, совершенно новую и только её, Агнешкину, и ничью более. Держать в руке свою собственность и знать, что подарил её не кто-нибудь, а лучший человек на свете, было настоящим чудом. Правда, первую ночь она позорно прорыдала, до самого утра сжимая метлу в своих объятиях.
Зато через несколько дней храбро решилась на первую тренировку. И всё было отлично, пока она строевым шагом шла по коридорам школы, гордо неся в руках новенький Чистомёт. Даже на тренировочную площадку вышла, высоко задрав подбородок. А потом увидела, как смотрят на неё летуны, пришедшие раньше, и вся храбрость куда-то делась.
Стояла, держа в подрагивающей руке гладкую рукоять, и понимала: уйдёт, не сможет, не получится, засмеют. И такое отчаяние накатило, хоть беги и пиши Антонину слезливые письма, на которых он так настаивал.
И тут с разгона к ней подлетела эта несуразная третьекурсница, сбила с ног и упала сверху. Казалось, смеются над ними все, кто был вокруг. Агнешка же чувствовала только боль в боку — ударилась бедром — тяжесть сверху и острый локоть в районе живота. А в глаза ей смотрела перепуганная девчонка. Светленькая, как одуванчик.
— Прости-прости-прости, — зачастила та, не пытаясь встать. — Тебе больно?
— Тяжело, — буркнула Агнешка.
— Блин, прости! Хочешь, научу летать?
— Нет, не надо! Сама могу.
— А если подружимся? — не отставала девочка.
— Сразу и навсегда? — с подозрением осведомилась Агнешка, наконец освобождённая. Она встала, отряхнулась и первым делом схватила метлу. Та, к счастью, была абсолютно цела.
— Можно и навсегда, — девочка шмыгнула носом, — если не будешь дразнить жеребёнком!
— Ты уж решай, — Агнешка оглядела новую знакомую придирчиво. — Или навсегда, или никак!
— Во первачки борзые пошли! — ахнул кто-то неподалёку.
И они с девочкой синхронно рявкнули:
— Не лезь!
Переглянулись и засмеялись.
В тот день Агнешка впервые полетела сама, а Люси стала подругой, о которой и мечтать не смела. И полетело к Долохову письмо про самую лучшую подругу на свете.
Как говорила бабушка давным-давно, когда счастье приходит, то не одно, всегда ещё что-то хорошее случается. У Агнешки так и вышло — сразу и Антонин, и метла, и Люси.
Долохов тогда ответил не сразу. Но увлечённая новым состоянием — налаживанием очень бурных дружеских отношений, Агнешка не сразу это заметила. Пока её вместе с Люси не вызвали к профессору Чернёву.
Антонин стоял у окна и живо обернулся, услышав дробный топот. Агнешка же пыталась отдышаться, встав чуть впереди подруги, словно она, малявка, могла защитить Люси от своего собственного тёмного мага.
— Приветствую вас, о моя драгоценная сестра Агнешка, — витиевато начал Долохов, прижав руку к груди, заставляя её сжать губы, чтобы не испортить всё взрывом веселья, зародившимся где-то внутри. — Вы позволите мне задать несколько вопросов вашей, несомненно, очень достойной подруге?
Агнешка проигнорировала насмешливое фырканье профессора Чернёва, читавшего что-то огромное за своим столом, заваленным свитками и книгами, и церемонно поклонилась, делая простенький книксен:
— Окажите нам такую честь, о благороднейший брат мой! Только заклинаю вас, даже если у вас будет сильное желание, не называть мою лучшую подругу жеребёнком.
Ну конечно, в его глазах сразу заплясали огоньки того самого веселья. Наверное, такое было возможно между близкими людьми — передавать свои чувства.
— Что ж, прошу, подойдите, — Долохов преспокойно занял кресло, развернув его к дверям, и ободряюще щёлкнул пальцами: — Ну же, мисс Сабо, я хочу лишь поговорить, а не рассчитать с какими специями вас приготовить на ужин.
Тут уже и Люси не выдержала, сдавленно хрюкнув. И смело подошла к креслу вслед за Агнешкой, которая просто не могла не воспользоваться положением — забраться на колено брата было делом нескольких секунд. Тот не возражал, к её огромному облегчению, лишь обхватил рукой, устраивая поудобнее. Словно это было совершенно обычным делом для них.
— Итак, жеребёнок, расскажите немного о себе. Кто ваш папа?
— Антонин! — однако вырваться из своих лап Долохов не позволил.
— Сиди смирно, котёнок! Мисс Сабо?
— Мой папа, сэр, который один виноват в возникновении этой унизительной клички, — смело заговорила Люси, спрятав руки за спиной, — служит аврором славянского ведомства в чине капитана. Мамы нет и, по моему мнению, не было, а уж откуда меня принёс папе заблудившийся аист, одному Мерлину ведомо.
Агнешка ощутила гордость за подругу. Очень уж деликатно она рассказала про отсутствие бросившей её матери. Причём такая банальная история — малютку подбросили мистеру Сабо на крыльцо в простой плетёной корзине. Этот давний обычай передачи ребёнка отцу и отказа от любых прав на него казался Агнешке диким. Так зачастую поступали простые женщины, родившие бастарда от благородного мага. Только вот капитан Сабо не был ни именитым, ни богатым. А мать, напротив, была из очень родовитой семьи. Впрочем, эти подробности Агнешка обещала хранить в страшной тайне.
— Думаю, Мерлин таким вещами и вовсе не интересовался, — серьёзно покивал Долохов. — Где живёте, Люси? И с кем?
— У нас с папой и бабулей есть дом на улице Крабов в Китеже. Иногда там, иногда на служебной квартире в Варшаве. Или в Праге.
— Последний вопрос, мисс Сабо. Чем увлекаетесь, и кем мечтаете стать?
— Сэ-эр, — протянула Люси с укоризненной улыбкой. — Вы прямо как папа! Такие вопросы мне задавать ещё рано! Если получится, стану как Агнешка, тёмной ведьмой!
— Э-э... Считаете, что тёмной ведьмой можно стать по желанию? Демир, ты слышал?
— Ничего странного, Антонин, — хмыкнул профессор Чернёв, — мисс Сабо повезло родиться тем самым нейтралом, которых можно по пальцам пересчитать. Кем она станет, будет понятно уже через полгода, когда девочке исполнится четырнадцать лет. У нейтралов принятие своей сущности позднее, чем у остальных. Англичане, как вы знаете, называют это малым совершеннолетием. Хуже всего, если так нейтралом и останется. Если до принятия ей с трудом давались как светлые, так и тёмные заклинания, то после — есть опасность и вовсе стать знающей. В Англии таких зовут сквибами. Впрочем, я так понимаю, что про тёмную ведьму мисс Сабо отнюдь не для красного словца сказала. Учитывая, что отец её сильный тёмный маг, шансы у девочки неплохие. Делаете какие-то упражнения, мисс?
— Да, профессор, — застенчиво призналась Люси, слушавшая наставника Демира с жадным вниманием. — Есть один способ...
— Хотите стать моей ученицей?
— Демир, как нехорошо уводить этого ребёнка у меня из-под носа! — быстро отреагировал Антонин. — Мисс Сабо, вам лучше быть ученицей у меня.
— При всём уважении, господин Долохов, я вынуждена отказаться. — Люси сделала маленький шажок назад. — До четырнадцати лет всего пять месяцев, и вы со своими короткими визитами просто не сможете полноценно помочь.
— Вынужден признать, что в этом есть смысл, — Агнешка не чувствовала, что Антонин сколько-нибудь огорчился. — Значит, выбираете Демира? Я хотел сказать — профессора Чернёва?
— Нет, простите, профессор, — Люси скромно потупила глаза. — Я уже выбрала себе человека, который может помочь.
— А можно узнать, что за человек? — ничуть не расстроенный наставник Демир даже наклонился вперёд, с любопытством рассматривая девочку, — он преподаёт в Дурмстранге?
Агнешка ощутила, что и Антонин сильно заинтересовался. Очень хотелось им сказать, чтобы все ахнули, но это было дело Люси.
— Нет, это не преподаватель. Это моя лучшая подруга.
— Да? — Антонин вдруг подхватил Агнешку и легко поднял вверх. — Хотите сказать, что вам поможет вот это мелкое вредное создание?
— Да! — серьёзно кивнула мисс Сабо.
— И каким таким образом? Агнешка, выдеру, если будешь ещё кусаться! Так как же, Люси?
Встрёпанную Агнешку снова усадили на колено, а Люси просто пожала плечами:
— Буду с ней рядом.
И ведь тогда оба сильных тёмных мага лишь недоверчиво фыркнули, с сожалением глядя на упрямую Люси. А у них в итоге всё получилось. Папа Люси даже закатил пир в честь прекрасной тёмной ведьмы, и Агнешка была у них почётным гостем. Правда, на пиру присутствовало всего четыре человека, учитывая отца и бабулю Люси, но Агнешке очень понравилось, и было страшно жаль, что из школы их отпустили всего на два дня.
Надо ли говорить, что после такого события подруги стали ещё ближе друг другу. И даже втайне от взрослых провели обряд кровного родства. Духовное-то у них уже было, папа Люси это подтвердил, а ему можно было верить, он хорошо разбирался в таких вещах.
Кровный обряд был осуществлён много позже, когда Люси уже была на шестом курсе, к тому моменту она добилась у деканата, чтобы их с Агнешкой поселили в одной комнате в женском общежитии.
Ну и всыпали же им после этого родные. Люси говорила, что папа впервые её заставил всю ночь простоять на горохе. Благо она чарами левитации владела в совершенстве и могла время от времени облегчить эту участь даже без палочки.
Агнешка же заработала очень чувствительный подзатыльник от Антонина. После чего целый месяц отказывалась с ним разговаривать. Хотя лекцию об опасности этого ритуала выслушала и прониклась. Пришлось даже пообещать, когда примирение всё же состоялось, что такое больше не повторится, и скромно умолчать о том, что у них-то с Люси всё получилось, и никаких побочных эффектов не было! Но заслужить второй подзатыльник совсем не хотелось — и первый был очень чувствительный. Хорошо ещё о таком не узнали опекуны. Там бы Агнешка одним подзатыльником не отделалась.
