— Мама...
Не надо раскрывать глаза, пусть посидит хоть немного, посидит вот так с ним. Взял эту руку, поднес ладонью к губам, поцеловал нежно.
— Ты вернулся, мальчик мой, — вторая рука легко взъерошила его волосы. — Спи, Локи.
Конечно, конечно. Ну, что тут спорить. Спать. Это же магия такая... наверное. Пускай, теперь все хорошо, все правильно... Спать. Спокойной ночи, мама. Приходи еще... Хоть иногда. Я ждать буду тебя. Улыбнулся. Спать...
* * *
Проснулся. Ощущение, как после... Нет, так напивался он всего один раз в жизни — на свое шестнадцатилетие. Когда его все же втянули в этот дурацкий спор, кто сможет больше выпить. Ну смог, да, выиграл, все же задействовав магию в конце, хотя и договорились без этого. Но ведь это неважно, когда хочется выиграть, и с каждым выпитым кубком хочется все больше и больше. Тем более уже никто ничего больше ни увидеть, ни понять был не в состоянии, все были просто в умат, Тор все порывался куда-то лететь, с кем-то сражаться... пока под стол не упал. Ну, а на следующий день было так, было именно так. Только... вот сейчас-то чего?
Свет резанул открывшиеся глаза. Неяркий, но все-равно какой-то нездорово-мучительный. Потолок камеры. Большой комнаты. Почему большой-то? С трудом вспоминалось, что же произошло вчера. Вчера ли... Какое вообще время суток? Никогда не поймешь в этой клетке. Он на кровати в большой комнате... Вот какого. Они были же в маленькой, нет? Ну да, точно, выходили из спальни. Из пентаграммы. Он лежал... в пентаграмме лежал, это точно! А сейчас вот кровать. Это... что-то не так. Что-то очень не так, нужно вспомнить.
Перелет. Напряжение как перед атакой... Удар. О, он вышел из тела, совсем ведь не вовремя вышел! Да еще неудачно так саннигилировал щит. Он открытый... Затем этот удар. И потом... Пустота, ничего. Ну, конечно, ударило сильно. А потом... Этот голос, зовущий его. Долго, долго... нескончаемо так, бесконечно. Ты вернулся... Вернулся?.. Приснилось ведь, нет? Да, хотелось бы верить. Только... почему он в кровати?!
Срочно глянуть, что в комнате той. Ну, подъем же. Ого... Ничего себе так, слабость просто сразила, потемнело в глазах. Посидеть две минуты придется. За стеклом... Показалось? Движение, точно. Не могло показаться, он привык себе верить, всегда. Две минуты прикрывши глаза, сейчас мы во всем разберемся.
— Сын, помоги своему брату встать.
Ничего себе... Всеотец? Здесь?! Вот как... Да, хорошее все же начало!
Попытка вскочить раньше, чем подоспеет нежеланная помощь с треском провалилась — не слушающееся тело резко повело в сторону. Подхватил Тор, успел. Ой, ну как повезло, прямо счастье!
— Как же мило, — легкая презрительная усмешка, — а я уже совершенно отвык от помощи слуг.
О, как вцепился. Реагирует... братец.
— Локи, тебя предупреждали о возможных последствиях, — в спокойно-величественном голосе Одина тщательно скрываемое сожаление.
Нехорошо. Все нехорошо. Внутри тоненьким колокольчиком зазвенела тревога.
— Да? А что-то случилось? — недоуменно-невинное выражение.
— Твои опасные опыты с чужеродной и враждебной магией...
Что известно-то? Что??
— ...трагическим последствиям...
Да ну.
— ...проникновению из неизвестного мира злой сущности огромной силы через открытый прямо в камеру портал, гибели двух охранников...
Уже скверно. Что-то вообще предчувствие нехорошее.
— ... нарушение питания стабилизирующего поля царской сокровищницы...
Ого! Одуреть. Становится весело.
— ... активизации тессеракта... непредвиденное открытие портала...
Аха, ну да, что уж там. Тяж халявный. А счет-то пришел. Засмеялся... и, кажется, очень не вовремя.
— ...гибели еще двух асов и похищению нескольких артефактов.
— А Рагнарек случайно не начался? — теперь улыбаться, ну а что же тут скажешь, — Если что — это я прямо из ванной.
Тор зараза, ну что ж так сжимать-то? Надо хоть на ногу наступить ему, что ли...
— Асгард требует твоей казни.
Класс. Вообще класс. И что самое веселое — запросто.
— Царская семья, — тонкая язвительная усмешка, — Конечно же, не допустит подобного давления.
А внутри все стянуло. Царская семья способна и похуже что-то придумать... От чего казнь манной небесной покажется. Смертные... ох, не так уже они и навыдумывали в своих мифах, смертные. Все ведь возможно, вообще все. Денешься-то куда? Вот что захотят, то и сделают. Вот они, вот ты, и вот стены. Дальше — все, что угодно. Смешно? Ну да, цирк, как потешно.
— Не допустит. Но будут приняты меры, чтобы оградить окружающих и тебя самого...
Ууу... Сейчас позаботятся. Ужас.
— ...от безответственных разрушительных действий. Порталы заблокированы. Помещения очищены. И ты будешь впредь ограничен в своих возможностях.
Всеотец кивнул через стекло двум стражникам, остававшимся снаружи, стекло замерцало и исчезло, и они вошли, занося за ручки довольно тяжелый с виду сундучок.
О, нет. Вот теперь внутри вообще все похолодело. Потому что он знал, хорошо знал, что там находится. Тор сдвинулся назад, словно тисками сжимая его локти и немного выдвигая вперед.
Со всевозрастающим ужасом он наблюдал, как охранники поставили сундучок на стол и открыли его, доставая...
— Нет, отец, нет! Да я ни при чем! На меня напали!! Клянусь! Я защищал... Я защищался!!
— Нет, Локи.
Класс. А что он ждал? Чего-то другого? На двух запястьях одновременно щелкнули, закрываясь, стальные браслеты. Ощущение... О, это ощущение. Как будто бы голый моментом передо всеми. И... будто спустили всю кровь. И что теперь, что? Уже даже нет паники. Сквозь застывшие в зеленых глазах слезы наблюдает, как развернулся, уходя Всеотец. Подхватили пустой сундучок и поспешили следом два стражника. Ну красота... Сжало всего. Даже вдохнуть невозможно. Ну, как это так?! Наливаются слезы. Тор... Не сдержаться ведь. Что он тут еще делает? Да плевать, невозможно сдержаться. Здесь Тор! Сейчас всё... Тор, Тор, Тор, Тор! Ну да что ж ты стоишь?! Я же посох тогда отпустил, чтобы ты, сволочь, слез моих не увидел! А сейчас мне деваться куда?!
— Ты какого застрял тут?! — резкий разворот к громовержцу на каблуках. — Сделал дело — свободен. Или ты пообщаться пришел?
— Ты же в коме был, брат.
Издевательским тоном:
— И ты волновался?
— Все волновались... Мать с тобою все время была. У тебя незаживающий шрам. Ты два года был в коме!
Хель...
— О своей смертной лучше волнуйся, избранной богом, — улыбнулся погаже. — Для мидгардских самцов такое всегда служит поводом потешить тщеславие.
За Мьёлльнир схватился. Ну, ударь же, давай. Может, все и решится уже. Навсегда.
— Ты... Мне нечего сказать тебе больше. Прощай.
Развернулся и прочь зашагал. Все. Уходит. Сейчас зарастет к цвергам снова стекло. Остановить? Ну... Уйдет же сейчас и закроют. И все. Остановить? Еще можно пока...
— Тор!
Вот зачем... Что он сделает, что? Это снимет? Ага, щас, сам помогал надевать. И против отца не пойдет никогда больше, ведь ясно.
— Локи, брат?
— Я не брат тебе... Девок подальше своих друг от друга держи. Выбирать потом между двумя лысыми придется.
Ооо... смешной. Разозлился. Даже плюнул. Всегда был каким-то смешным.
Ну, вот и все. Восстановилось стекло. До свиданья, родные. Это конец, да? Ну похоже, что так. Сполз по стенке на пол. Перстень... Пустой, почерневший, бесцветное, простое стекло. "...ты зря это делаешь. Очень плохо будет... обоим, тебе хуже гораздо..." Закрыты порталы. И наручники. Плакать? Можно ж теперь. А нет слез, вообще. И чувств больше нет, никаких. Так бывает? Ну вот же — бывает. Ничего больше нет. Ничего. И его, уже, видимо, тоже. Навсегда. Да, хорошее все-таки слово.
Как смешно. Был тут Локи? Ну, был... Все, нет больше. Забудьте.
__________________________________________
Странно, что на Фикбуке не разрешены картинки. В книгах же печатаются иллюстрации.
Так что — пару артов для настроения.
http://cs301715.vk.me/v301715218/35cd/ImCsbNZYTXE.jpg
http://cs424123.vk.me/v424123177/4199/O5iTzAY2JpE.jpg
========== Плохо ==========
* * *
Плохо... Плохо? Не то слово. Ужасно. Совсем. Хуже некуда... Плохо настолько, что внутри не прекращается жжение, от которого хочется выть. Хочется сложиться пополам. Хочется упереться головой в пол и больше не шевелиться... Вот только сил для подобных телодвижений уже нет, можно только сидеть, прислонившись спиною к стене, прикрыв глаза, прикусив губу... Потому что плохо ужасно. Плохо так, что все вокруг стало каким-то бесцветным. Не черно-белым, нет. Просто... тусклым таким, неконтрастным. Плохо и... больно. Больно везде... Больно от этого гадкого жжения, больно в висках, больно даже от света. Стоит только открыть чуть пошире глаза, и треклятое жжение тут же усиливается, а в голове наливается чугунно-свинцовая тяжесть. Больно дышать, больно вздрогнуть, пошевелиться. Впрочем, пошевелиться все равно сил уже нет, даже если бы было не так больно.
Жутко... кошмар... От того, что случилось, и от того, что теперь впереди. Скольких вообще он убил?.. С любым бы сейчас поменялся местами. Просто с любым... Казни его все хотят? Ну так порадовали бы народ уже, что ли... Так-то зачем? Мало все, да? Слишком мало? Несправедливо легко? Так и убили бы уже наконец-то. Если вред от него один, если никому не нужен, если нельзя выпускать. Убейте. Хоть бы божественность сняли, он бы и сам все решил. А так... Только сознанье отключится — сразу же восстановленье пойдет. Да, без магии медленней. Но организм ведь хороший. Хороший? Да просто божественный, да. Ну-ка, завидуйте, смертные — это ж счастье какое, даже покончить с собою нельзя.
Ладно, покончить нельзя, ну и пусть. Если крови побольше спустить, то, по крайней мере, наверно ж, отключится. Хоть на время. Чтобы не думать, не чувствовать это, не знать... Нож-то где? Ууу... Куда там — не встать. Что ж — зубами. Зубы хорошие, крепкие, да, все прокусят, и вену. Больно? Ни капли. Вообще не почувствовал. Что эта боль по сравненью с таким... ерунда...
— Зачем просто так... Хоть набрал бы, — тихий печальный голос. Потом с легкой усмешкой: — И это в то время, когда миллионы демонов голодают по всей вселенной.(1)
О! Обалдеть. Ну, это вовремя. Или уже галлюцинации? Разлепить веки, с трудом поднял взгляд. Хель... Ничего себе... Какое ж большое... Высокое, наверное, ростом с него, снизу явно кажется еще выше. Яркое, совершенно другие цвета. Темно-зеленый, почти черный блестящий чешуйчатый хвост... толстенный. Одежда... Сам бы в такое оделся — золото, черное, зелень... За темной преградой большие глаза. И... конечно, наручников нету. В золотых наручах такие, довольно крепкие руки. Ха, очень вовремя, да. Самое время.
Самое время. Молча руки поднял, демонстрируя, уронил. На, смотри, друг, смотри — поменялись.
— Начинай, — усмехнулся, опять закрывая глаза. — Очень вовремя.
— Ууу... — тихий вздох, — вот это беда... Это ж как же обидно должно быть, наверное.(2)
— Ты не знаешь как это... — больно, правда... ужасно. Класс. Игра то, что надо. Ну самое то. — Ты давай, не стесняйся. Вперед, не тяни.
— Что давать?
— Мсти. Ты ж за этим пришел. Сейчас самое время.
— Ты серьезно? Считаешь, тут есть, что добавить? — снова тихо вздохнул. — Никто никогда не может причинить вред больший, чем сам себе. Потому что никто настолько не знает, где больнее всего.
— Дурак ты, философ. Всегда есть, что добавить. Я бы точно нашел.
— Это так?
Полукругом огонь. Ничего так — мощь есть, жарко стало. Глаза надо закрыть, слишком больно от света.
— Верно мыслишь, — ухмылка. — Слабовато слегка. А поближе, пожарче? Я такого не чувствую. Все же не низшая сущность, гадюкой рожденная.
Ну, давай. Ты же демон. Давай, разозлись хорошенько. Надо с этим кончать, это шанс... и наверно, последний.
— Что, вот это все силы? Стоило ли вообще возвращать? Раз забрали — то правильно сделали. Только язык раздвоенный обжечь себе можешь.
Глаза надо открыть, посмотреть, как оно вообще реагирует. Пламя... Нет, невозможно — болят. Погасил, гад. Вот зараза!
— Что? Силенки закончились?
— Есть еще. — Помолчал. — Только мне это не нужно. Ничего нет глупей — открывать новый счет. Все опять поменяется — оно всегда так бывает. Может, и не с тобой, так с другими. Ты кого-нибудь жжешь, потом кто-то — тебя... Мне это точно не надо, я вообще не любитель.
— Трусишь, гаденыш — так и скажи. А я, знаешь, на твоем месте бы не отказался. Мне недолго сидеть-то — скоро снимут все и отпустят. И тебя я найду. — Вскинул голову, загорелись злостью глаза. — И я выпотрошу твою шкуру. Основательно, не спеша, такими способами, которых ты боишься. У тебя один шанс не жить с этим кошмаром. Но ты трус, и место тебе на полу! Ты всю жизнь свою будешь ползать на брюхе!!
Ууу... Как оно. Потемнели глаза. Стоит, молчит, смотрит так странно.
— Ты умеешь, да... У тебя много всяких талантов. И... я, наверное, через пару часов подойду. Возможно... Мне нужно подумать.
Хель... Сейчас и этот уйдет. И... возможно? Нет! Эй, ты! Исчезает... Хель, ну Хель... Задержать?
— Змей! Хесеш!..
— Да?
— Ты хорошо там подумай. Стоит ли жить и бояться. Всегда. Пока я живой, — рассмеялся.
* * *
Не придет, нет? Возможно... Нет, ну надо ж такое сказать... Сейчас слезы пойдут. О, не вовремя очень. Сколько можно, всю жизнь с этим бороться. И не легче. Каждый раз, наоборот, только хуже... Не придет. А зачем приходил? Мстить не хочет. Так, чуть-чуть поглумиться. Ну, и мелкий ты, змей. Ну, приди же, приди, — усмехнулся сквозь слезы. — Дежавю-то какое...
— Так, ты только молчи. А то снова придется лететь отходить. Хорошо, ты хоть с кровью придумал. У меня дома пентаграмма нормальная, но все равно нелегко. Главное это ж на выходе, а тут еще почти все почистили и подавление страшное... Нет, молчи, — засмеялся. — Чего ж на тебя весь комплект не надели.
— А не ждали гостей. И я тоже не ждал. Как приятно... сюрприз-то какой — гость незваный.
— Помолчи, я тебя попросил. Дай, успею сказать. Ты, конечно же, нечто. Очень тренинг хороший, я, наверное, на несколько ступенек подняться успел, — улыбнулся, склонился, — Спасибо. И я понял тебя. Ты хочешь, чтобы я тебя убил, да?
Это ужас. Рассмеялся сквозь слезы.
— Ты ни грамму не тормоз. Два часа это соображал? Это... Т.О.(3) пора сделать. Трос ручника нужно маслом помазать, ты проверь, все колодки сотрешь.
— Помолчи, я ж просил, ну какой ты тяжелый. Тебе надо...
— Зашить рот? Предлагали не раз. Как всегда — не оригинален вообще, плагиатор.
Стоит, смотрит, вздыхает. Улыбается грустно. Ну, конечно, со стороны, наверное, очень смешно.
— Что заело опять? Сможешь, нет? — тяжело говорить. И глаза открытыми держать тоже.
— Зашить? — улыбнулся с чуть грустной насмешкой. — Да я понял — убить. Я не знаю... — пожал плечами. — Возможно. Своего огня вряд ли хватит. Но у тебя тут есть книги, постель, мебель, двери из дерева. Если это сложить все в костер... И перед этим кровь по максимуму спустишь... То, наверное, можно, — смотрят печально зелено-золотые глазищи. — Только... — заглянул в глаза так серьезно, — ты уверен, что именно этого хочешь?
