Наследники предтеч 1: Выживание

Но не отпустили. Более того, крепко избили, подозревая, что Маркус хочет привести врагов и ограбить. После ещё нескольких неудачных попыток, сбежать всё-таки удалось. Вот только без всего. Поэтому сейчас у физика из начальных вещей осталось единственное — кольцо-определитель.

Услышав об этом, Вероника хрипло рассмеялась.

— Мы ведь тоже, когда убегали, только их прихватили. Прямо, как нарочно.

— А вот как раз не факт, что не нарочно. Имею в виду: может керели так задумали, — подумав, заметила Света.

Маркус посмотрел на своё кольцо и сосредоточенно нахмурился.

— Действительно, странно, — признался он. — Я раньше никогда кольца не носил. А тут — снимать не тянет. Да и больные, даже в самое паранойное время, отбирать почему-то не пытались.

Горе не ушло, но уже не так тянуло и давило. Поэтому все ухватились за новую тему, чтобы хоть немного отвлечься. Обсудили и нехотя признали, что керели во многом правы: именно определитель самый важный и совершенно незаменимый в новой жизни предмет. Без него слишком велик риск отравиться — тогда гибель почти неизбежна. С ним же, пусть даже без остального имущества, ещё есть хоть какая-то надежда.

Немного отдохнув, народ продолжал говорить, но уже не сидя, а ползая по пляжу. Одновременно с неспешной беседой, все трое копались в песке, в поисках подходящих раковин.

— Свет, Света. — Вероника тронула подругу, когда физик ненадолго отлучился в ближайшие кусты. — Ты заметила, у него синяки... его не только били.

— Тсс, — почти зашипела Света, и до боли сжала руку Вероники, после чего резким шёпотом продолжила: — Запомни: мы ничего не поняли. Не видели. Не знаем. Лучше — так.

Вероника поморщилась и потёрла запястье, но кивнула, признавая правоту подруги. Действительно, в подобной ситуации вряд ли помогут разговоры. Если бы Маркус хотел поделиться этим горем — сказал бы. Нет — значит, нет. В жизни любого человека такое — ужасный удар, независимо от пола. И лучше не тыкать в нарывающую рану.

Снова кивнув, Вероника поспешно перевела тему. А потом и физик вернулся.

Не сразу, но совместными усилиями получилось выбрать несколько достаточно крупных, прочных и удобных раковин, которые можно было использовать как совки. Ещё две раскололи: это удалось не сразу, поскольку камней по берегам не лежало, а большая часть найденных палок оказались недостаточно прочными.

Впрочем, хотя в расколотом виде раковины и обзавелись острыми краями, но вовсе не такими удобными, как хотелось бы.

— Вперёд, наше гордое племя! — облизав порезанный палец, призвал Маркус. — На охоту за мамонтами!

«Охота за мамонтами» на деле воплотилась в охоту за земноводными змеями: их крепко прижимали к земле палками, а потом оглушали и добивали. Утомившись и перекусив сырым мясом — огня-то взять негде, на обратном пути ещё немного клубней накопали.

Уже когда добрались, физик аккуратно обтёр один из них красным мхом, и попытался прорезать пробковую кожуру обломком раковины. Но тот только завяз. Осторожно вытащив инструмент, Маркус несколько секунд думал, а потом сам вгрызся зубами в оболочку, выкусывая её по небольшому куску и сплёвывая. Поколебавшись, девушки последовали примеру. Сломать с таким трудом добытое кривое подобие ножа не хотел никто. Так и сидели: отдыхали, опять перебирали «наследство» и грызли корнеплоды.

— Да уж... дуры мы: нашли что спасать, — в очередной раз поделилась горем агроном.

— Нет, девоньки, вы не дуры, — сплюнув очередной кусок коры, задумчиво потянул Маркус. — Совсем не дуры. Более того: вы гении!

— Ну да, гении! На инкубаторе, с микроскопом и прочим навороченным мусором, — грустно возразила Вероника. — Прямо такие «гении», что хоть в гроб.

— Доказать? — Физик резко всучил собеседнице недогрызенный клубень. — Вы же всё самое ценное спасли! Ну может не всё, но всё, что спасли — самое ценное!

— Да ну? — скептически поинтересовалась Света.

— Ну да! — уверенно заявил Маркус. — Инкубатор. Микроскоп. Суперточные весы. Такой же термометр с барометром. Сами подумайте, — уже тише продолжил он. — Это сейчас, пока мы в лесу обезьян изображаем, эти вещи бесполезны. А потом... поверь, мы куда раньше научимся делать ножи, чем микроскопы и всё прочее. Это сокровища. Настоящие сокровища, что бы там кто ни думал.

Последнее прозвучало с таким убеждением и воодушевлением, что даже Веронику проняло и заставило взглянуть на ситуацию с другой стороны. Куда оптимистичней, чем раньше.

А вскоре клубни закончились. Все трое дружно нагребли кучу мха и забрались рядом, закопавшись в своеобразное укрытие. Пусть мокрое, но постепенно нагревшееся от тел и уже не холодившее.

В простых бытовых заботах прошло несколько дней. Они не разбежались: никто даже не поднимал эту тему. Вместе удобней и безопасней. Особенно если нет серьёзных противоречий, а основные ценности и взгляды общие. С Маркусом же сотрудничать было на редкость приятно. Он оказался лёгким в общении, ненавязчивым, быстро отходил от обид, чаще всего первым старался разобраться в причинах конфликта. Физик изо всех сил старался смотреть на жизнь оптимистично — и, к удивлению Вероники, это у него вполне получалось. Несмотря на то что пришлось пережить. Но только наяву.

Сон Маркуса часто был беспокойным, иногда он даже кричал и плакал в это время. А ещё мужчина очень боялся сумасшедших больных. До дрожи в ногах. Впрочем, страх не вызывал паники, а только придавал сил, когда приходилось сбегать. Это удавалось на удивление легко: даже проще, чем когда они напали на лагерь девушек.

А больных в лесу оказалось много. К счастью, большинство не бродило бесцельно. Более того, достаточно легко предсказать, где их можно встретить: неподалёку от мест поселения или в них. То есть там, где они начали обустраиваться до болезни.

Ни Света, ни Вероника ни разу не высказывали мысли зайти в лагерь высокотехнологичной группы, чтобы вернуть хотя бы часть вещей Маркуса. Слишком впечатлил собственный опыт и рассказ. Зато совместными усилиями из лиан и нескольких вырезанных шестов они соорудили более удобные носилки для инкубатора. Так и мигрировали с ним по лесу, нигде надолго не задерживаясь. Посоветовавшись, они решили найти хотя бы относительно безопасное место и уже там селиться. По крайней мере, подальше от больных.

23 – 30-е сутки

Джунгли — верхний ярус джунглей

Победа над жором, пусть и относительная, воодушевляла и не давала усидеть на месте. Теперь не надо всё время находиться в добровольной изоляции, можно, наконец, встретиться с другими людьми и поговорить!

Поэтому с самого утра, едва позавтракав, я, невзирая на сильный ливень, решила отправиться в путь. Нет смысла ждать окончания дождя, ведь хорошей погоды, которая продержалась хоть сколько-то долгое время, не было уже давно.

Поглядев вниз и перепрыгнув на расположенную в нескольких метрах удобную ветвь, рассмеялась. Прошло совсем немного времени, а высота уже не пугает, и необходимости осторожничать не ощущаю. Быстро приспособилась. Если подумать — удивительно быстро. Будто всю жизнь раньше по деревьям скакала, в том числе по тонким веткам. Но ведь ничего подобного не делала: просто залезть — одно дело, а вот так прыгать — совсем другое. Инстинкт нового тела? Если так, то конкретно этот мне нравится.

Уже почти спустившись, затормозила. Земля в полумраке густого леса встретила необычным багрово-красным моховым ковром с редкими вкраплениями зелени. Неужели я, сама того не заметив, ушла далеко от места, где залезла в кроны и теперь снова в болоте, пусть и другого типа? И если так, то где конец этого болота?

Оторвав взгляд от странной растительности, огляделась, но картина со всех сторон оставалась такой же. А ведь раньше, до переселения на деревья, подобных мест не видела: похожие мхи хотя и встречались, но лишь отдельными участками, в болоте откровенно стояла вода, а в лесу почву покрывали прелые листья и хворост, если не считать изредка встречающихся зарослей.

Кстати, вот и они. Знакомые длинные листья темно-зелёных папоротников росли прямо из-под мха, частично под ним скрываясь. А чуть дальше виднелся ядовитый куст — похожие тоже уже встречала, причём не в болоте, а в лесу. Но не могла же местность настолько измениться всего за... сколько там времени в кронах жила? Если пересчитать, то больше сорока земных суток. Если местный мох растёт быстро, то такого времени вполне хватило бы. Ладно, спущусь, пройдусь, а там видно будет: если это лес, то он такой почти везде, а если болото, то оно не бесконечно.

Задержавшись на мгновение, я аккуратно ступила на столь необычную растительность. Ноги утопали в моховом болоте глубже, чем по колено, однако почва под растениями оказалась хотя и мокрой, но не трясиной. С чавканьем потоптавшись по мху, я, как обычно, когда находилась на твёрдой опоре, активировала антиграв наоборот, чтобы проводящее часть времени в облегчённом состоянии тело не ослабло. После чего внимательно изучила красный ковёр. Мох оказался чуть жестковатым, пропитанным водой и очень хорошо восстанавливал форму после деформации: даже после меня с утроенным весом (а вот это уже из чистого любопытства — не самоубийца, чтобы надолго так нагружаться) следы пропадали всего за полминуты. А ещё под ним было много перепревшей листвы и земля по структуре, даже по запаху, чрезвычайно похожа на ту, в которой когда-то копалась. Только мокрая. Похоже, всё-таки лес.

Ещё раз внимательно огляделась и, убедившись, что хищников вокруг нет, я с удовольствием повалялась в своеобразной ванне и даже потёрлась самодельной губкой изо мха. Но впечатление сильно подпортили какие-то кровососущие черви: они кусались почти неощутимо, но их было слишком много и впивались надолго. Как пиявки.

Минуту поколебавшись и понаблюдав за сосущими движениями местной живности, осторожно отковыряла самых мешающихся. Остальные пусть напьются, заодно время засеку и узнаю, через какой срок начинает работать натуральный репеллент.

А для того чтобы не кормить всех желающих, залезла на небольшую высоту и засела за компьютер, проверяя реакцию червей на меня каждые полчаса. Но уже вскоре такое времяпрепровождение наскучило. Слазив наверх и перекусив, поймала себя на логичной, в общем-то, мысли. Допустим, вокруг тот самый лес, но где конкретно в нём лагерь Дмитрия? Даже если предположить, что далеко я не ушла и бегала кругами, всё равно найти его будет нелегко.

Что я о нём знаю? Рядом был ручей в неглубоком, но хорошо заметном овраге. Ниже по течению — лесенка, мостки и, судя по всему, ещё одно селение — тех самых встреченных на третий день бандитов. Ещё ниже — заросли недокапусты, да и вообще, она почти везде на склонах оврага встречалась, просто чаще отдельными растениями. И болото, в котором высадили. Если встать лицом по течению, оно было где-то слева.

Не самые лучшие признаки, но уж какие есть. По крайней мере можно поискать ручей. И для этого, кстати, вовсе не обязательно спускаться на землю — достаточно, чтобы она была видна.

Ручьёв в лесу оказалось много, наверное, из-за постоянных ливней. А впервые встретив небольшую, в несколько метров шириной, но бурную речку, я вдруг поняла: ищу не то. Тогда шла по ручью, но сейчас он наверняка напитался дождевыми водами и стал гораздо больше.

К сожалению, найденная речка под требования не подходила: хотя капустные кусты рядом с ней росли, но слишком редко. На всякий случай я прошлась на несколько километров вниз и вверх по течению, но картина не изменилась. Вернувшись туда, откуда начала поход, решила разведать направо, но не очень далеко. А потом — налево. Почти точно крупных рек, пока лазила, не пересекала. Если ручьи текут куда-то туда, то, скорее всего, примерно в одну сторону.

Следующая речка тоже не подходила, да ещё и ландшафт изменился: стал более холмистым. Поэтому я повернула обратно.

За поисками время пролетело быстро. До устойчивой антипатии пиявок прошло целых двадцать девять часов. Несмотря на то что делала перерывы на еду, всё равно успела устать, да и светлое время суток приближалось к концу.

Перед сном уже нормально, без кровососов, насладилась лесной ванной. А потом залезла повыше, быстро соорудила гнездо и задремала. Теперь, когда я получала питание в достаточном количестве, потребность во сне сильно сократилась: если раньше для бодрости и хорошего самочувствия приходилось спать более тридцати часов, то есть более полусуток, то теперь, чтобы выспаться, вполне хватало десяти часов.

Поэтому немалую часть ночи тоже провела в поисках, передвигаясь уже не по деревьям, а по мху. Но только к середине следующего дня они увенчались успехом. По крайней мере, берега речки густо поросли кустами капусты, и склон оврага вроде бы подходящий. А когда пошла выше по течению, кусты перестали образовывать заросли, хотя всё равно встречались часто.

Ещё через несколько километров я увидела их: тёмные, кривоватые перила из нескольких жердей. Прислушавшись и убедившись, что рядом нет никого, кроме пары оленей, группы обезьян в кронах и нескольких крупных птиц неподалёку, осторожно приблизилась.

Перила подгнили и покоробились от постоянной сырости, а ступенек и вовсе не видно подо мхом. Но когда сняла его верхний слой, то убедилась — их остатки ещё действительно есть.

Понять бы только, тот ли самый спуск или другой?

Запруды нет. Но это не удивительно: бурный поток наверняка её смыл, как, впрочем, и настил. Перил раньше не было, но что мешало бандитам сделать их позже? А их лагерь я не видела, поэтому даже если по деревьям подкрадусь, всё равно не пойму, то ли место. Да и... судя по состоянию перил и отсутствию следов, людей здесь уже нет.

Пытаясь сравнить нынешнюю картину с воспоминаниями, ещё раз огляделась и заметила криво вырезанный потемневший от влаги черпак, висящий на обломанной ветке у самой воды. Подойдя, я взяла его в руки. Нет, не криво вырезан, а очень неплохо, если сравнивать с моими корзинками. Да, грубый, примитивный... но он есть.

Невольно погладила чужую поделку, и откуда-то из глубины выплыл страх. Следы цивилизации, которые пожирает тропическая растительность.

Запустение.

Вздрогнув, огляделась. Лес, даже изменившийся, по-прежнему жил, цвёл и пах. И животных меньше не стало. Но почему бандиты бросили свой лагерь, о котором до этого явно заботились? Или на них кто-то напал?

Ещё раз погладив черпак, аккуратно повесила его обратно, вновь остро ощутив навалившееся одиночество. Вроде бы керели высадили как минимум несколько сотен. Но вот уже почти сутки брожу по лесу и до сих пор никого не встретила. Как же нас всё-таки мало.

А через несколько часов удалось добраться до цели. Из-за ствола дерева я грустно смотрела на полуразрушенный лагерь. Судя по всему, а именно — по кучам вещей, они собирались уйти. Но не успели.