Волчица и пряность. Том 23

Лоуренс всё торопил рассерженную, сбитую с толка Хоро, пока они не вернулись на постоялый двор, где стали готовиться в дорогу.

Лоуренс с Хоро собирались, выбрав участок поля, уже не возвращаться в город, а продолжить свой путь, поэтому они погрузили все вещи на повозку, попрощались со всеми, кто о них заботился, и поутру уже выехали за городские ворота.

Можно было ожидать, что после праздника в Саронии начнётся затишье, но люди, уже привыкшие к праздничному веселью, приступили, может, и не слишком охотно, к подготовке к зиме, что поддержало оживление в городе, правда, иного рода.

В частности, это коснулось моста на лодках, через который переходило много народа, из-за чего мост так раскачивался, что Хоро, сжавшись в комочек, забилась в угол повозки и закрыла голову руками.

Когда мост остался позади, Лоуренс купил у одного из прилавков немного только что нарезанной телячьей лопатки и положил на козлы, и тогда Хоро, надувшись, наконец, переползла вперёд.

— Хочу к этому подходящего вина, — сказала она, отрывая кусок розовевшей на разрезе лопатки, но Лоуренс пропустил это мимо ушей, взглянул на голубое небо и повёл повозку вперёд.

Туда-сюда по дороге двигались люди с инвентарём, повозки с мешками пшеницы, все были заняты своими делами. Среди толпы выделялись решительно шагавшие девушки с тяжёлыми косами на плечах, причём косы были чуть ли не больше самих девушек.

Когда показалась сторожевая башня, Лоуренс с Хоро увидели, что нетронутые в их первый приезд поля теперь уже вовсю убирали.

— Мм! Пахнет хорошей пшеницей!

В воздухе разносился сильный аромат скошенной пшеницы, к которому примешивался запах земли.

Хоро съела всё мясо, облизала пальцы и теперь с удовольствием подставляла лицо нежному ветерку, её настроение явно улучшилось.

— Примечай места, где растёт хорошая пшеница, чтобы мы могли выбрать.

— И шириной в две ладони.

— Да, мы условились на ширине в две ладони.

Хоро бросила ледяной взгляд на Лоуренса, но её уши под капюшоном радостно трепетали.

Наконец они добрались до замка, в котором жил храбрец, победивший по легенде великого змея. Ворота были открыты настежь, и через них входило и выходило множество селян.

— Будто встретилась с минувшим.

Хоро когда-то заботилась об урожаях пшеницы в деревне Пасроэ. Лоуренс туда часто заезжал по своей торговле, в период сбора урожая и праздника, посвящённого этому, жизнь в деревне била ключом.

Здесь праздника не проводили, но оживлённая суета на площадке замка и в помещениях, использованных под склады, придавали самому напряжённому для селян времени в году вкус праздника. Уборка урожая вокруг замка велась наиболее усердно сразу после окончания праздника в Саронии, в местах чуть подальше пшеницу собирали раньше, но на обмолот её везли тоже в замок. Лоуренс с Хоро застали сейчас самое кипение работы, которая показалась Лоуренсу более воодушевлённой, чем он видел обычно по деревням. Потому что однообразие работы здесь разбавляли песни и напитки.

— О-о, просто настоящий праздник! — воскликнула Хоро, даже привстав на козлах, взволнованная пением и запахом дыма.

Несколько селян и помогавших им детей влезли на повозку без спроса, вероятно, приняв Лоуренса за одного из торговцев, и так въехали на площадку замка. Помощник священника, следивший за сбором и обмолотом урожая и раздававший указания селянам, был ошеломлён, увидев Лоуренса в такой компании.

— Прости, что отрываю от дел, но мы приехали выбрать участок земли для нашей пшеницы.

"В самом деле?" — хотелось съязвить священнику, но он сохранил самообладание.

— Выберите участок на свой вкус сами. Если не торопитесь, можете подучиться полевым сражениям с пшеницей.

Лоуренс понимал, что "подучиться" на самом деле означало завуалированную просьбу помочь, к тому же и Хоро была рада предложению помощника.

— Пусть мой конь тоже поможет, — решил он.

Помощник священника пожал плечами и тут же прикрикнул на селян.

Когда конь, которого повёл за собой один из селян, бросил на Лоуренса негодующий взгляд, тот сделал вид, что не заметил этого.

Лоуренс и Хоро вместе вышли за ворота замка, на больших участках вокруг замка пшеница уже была скошена, часть селян собирало её в кучи для просушки, работа шла своим порядком.

— Уборка началась лишь вчера или позавчера, а как уже продвинулись, — заметил Лоуренс.

Чуть поодаль несколько молодых девушек, потряхивая длинными косичками, с присущей их возрасту гибкостью орудовали большими косами. Давить ногами виноград или косить пшеницу — это были занятия, позволявшие девушкам показать себя.

— Хочешь посмотреть на пшеницу? — спросил Лоуренс.

— На самом деле везде почти одно и то же, — ответила Хоро, но всё равно взяла Лоуренса за руку и бодро повела его за собой.

Они нередко гуляли в Ньоххире, но там дорога была довольно узкой, в воздухе висели дым очагов и пар горячих источников, а почти сразу за деревней начинались леса, так что гулять по такому широкому простору им не доводилось со времени их первого совместного путешествия.

Хоро шла и что-то тоже напевала, хихикая при виде удиравших кроликов и лягушек, потревоженных селянами.

— Не стоило ли нам просто положить этот замок себе в карман? — спросил Лоуренс.

Стоять посреди полей, обернувшись, увидеть внушительный замок на вершине холма, неторопливо прогуливаться в любое время по этим местам, не спрашивая ни у кого разрешения, горделиво именоваться аристократами — высший пик успеха в жизни. Всё это если начать жить новой жизнью в этом замке.

Однако Хоро ссутулилась, её плечи дрогнули, будто от кашля, на губах показалась ироничная улыбка, она сняла с плеча прицепившуюся соломинку и произнесла:

— Каменные дома слишком холодны, чтобы в них жить.

— Действительно, все мы становимся старше.

Хоро, приподняв брови, хлопнула Лоуренса по поясу:

— Но если бы ты действительно взял замок, эта дикарка Миюри была бы счастлива до смерти.

Их единственная дочь Миюри могла поднять с земли палку и весь день размахивать ей, как мечом.

Тем не менее сказанные в шутку слова Хоро заставили Лоуренса задуматься.

Раньше его дочь звала отца по любому пустяку, но, становясь старше, она всё меньше липла к нему, теперь Миюри уже становилась девушкой, и Лоуренс не мог быть уверен, что она не выйдет за кого-то замуж в стране, о которой он и не слыхивал. В таком случае было бы неплохо приготовить ей каменный замок, в котором у неё было бы всё для рыцарских игр. Раздумывая об этом, он повернул голову и наткнулся на ледяной взгляд.

— Дурень, — вздохнула Хоро, невольно бросила взгляд на замок и сгорбилась. — Столько лет прошло, а ты так и не научился смиряться.

— Но то, что я такой, заставляет меня побеждать.

— Всё тот же упрямец, — счастливо улыбнулась Хоро и нежно ущипнула своей маленькой ручкой Лоуренса за щёку. — Ладно, как насчёт того места?

И Хоро другой рукой отпустила руку Лоуренса и показала на угол поля. Вдоль угла были высажены кусты, то ли для защиты от ветра, то ли на хворост, то ли чтобы просто отгородить часть поля от другой.

— В таких местах обычно лучше растёт? — спросил Лоуренс не без восхищения в голосе.

Он плохо соображал в сельском хозяйстве, не исключено, что опавшая листва могла служить неплохим удобрением.

Хоро пожала плечами и ответила:

— Просто это место легко узнать.

Лоуренс с лёгким разочарованием посмотрел на Хоро, и его жена, известная ещё по званию мудрой волчицы, ответила внимательным взглядом.

— Не стоит недооценивать это достоинство. Форма поля меняется легче, чем ты думаешь, люди, работающие на поле, не только сами сменяются, но меняется и их память. Только такие следы способны сохраняться десятками, даже сотнями лет. По старой карте, что ты нашёл, ты тоже можешь увидеть, как менялись очертания полей, но осталось и много явно сохранившихся следов.

— Да, кажется, в том прежнем путешествии мы тоже столкнулись со спором о границах земель? Тогда я тоже воспользовался твоей мудростью.

Даже письменные записи с течением времени и со сменой взглядов людей теряют ясность и однозначность, становясь источниками будущих споров. Чтобы этого не было, Хоро поставила на границах детей и отвесила им оплеухи. Этого дети не забыли бы до конца жизни, став живыми свидетельствами границ для принятия решений в будущих спорах.

Однако бить деревенского ребёнка из-за кусочка земли в две ладони шириной нелепо, так что эти кусты, похожие на живую изгородь, подвернулись кстати. Впечатлённый снова мудростью Хоро он вдруг заметил, то она смотрит на него с укором.

— Не ты ли устроил так, чтобы пшеницу отправляли в Ньоххиру в течение десятилетий... нет, столетий в будущем?

Лоуренс должен был получить эту пшеницу не как небольшой подарок, а как знак владения этой землёй. То есть он использовал силу истории взимания налогов, записи которых связывают исторические эпохи воедино. Такой способ учитывал продолжительность жизни Хоро, намного превосходившую в этом людей. Это могло показаться нелепым для поля в две ладони шириной, но Лоуренсу это было необходимо.

Потому что эта трогательная, милая девушка, выглядевшая точно так же, как при их первой встрече, была мудрой волчицей, которая была на сотни лет старше Лоуренса и проживёт ещё намного больше Лоуренса. Лоуренс поступил так, чтобы память об их путешествии приходила к Хоро в виде пшеницы ещё очень долго.

— Если хочешь оставить мне подарок, просто сделай его красивым, — сказала Хоро и похлопала его по груди.

Она всегда оказывалась на шаг впереди его, и от этого Лоуренс ощутил большое облегчение.

— Мне действительно не сравниться с тобой.

— Да-а?

Лоуренс поднял на руки захихикавшую Хоро и развернулся к замку.

— Тогда запишем на пергаменте наше право на эту землю и поможем обмолачивать пшеницу или ещё что-то.

— Не сорви себе снова поясницу.

— У-у-у...

— Это на самом деле не так важно, мы лишь задержимся в этом живом городе ещё на несколько дней, но пока у меня будет, чем промочить горло, это не имеет значения.

— Но они, скорее всего, начнут настаивать, чтобы ты платила за вино.

Хоро, ставшая известной всей Саронии, отличалась отвагой и безудержностью в поглощении пьянящих напитков, благо по всему городу её угощали без денег, но теперь, вероятно, хозяева таверн уже будут опасаться её способности пить.

— Не трясись над такой мелочью, когда считаешь свои прибыли и убытки.

— Если б я трясся над деньгами, на которые ты пьёшь, мне бы не давал покоя вопрос, не стоило ли обзавестись виноградником вместо купальни с горячим источником.

— Дурень! — отозвалась Хоро и хлопнула Лоуренса по пояснице. — Тогда бы я только и делала, что пила бы вино!

Не было похоже, чтобы она шутила, и Лоуренсу оставалось лишь отступить.

— Если посмотреть с этой стороны, в Ньоххире есть все виды напитков и есть ванны с горячей водой, нежась в которых, ещё приятней пить, — произнёс он.

Услышав подобное, Эльза бы снова разворчалась, но Лоуренс знал и свою долю ответственности, потому что всегда угощал её, желая видеть Хоро счастливой.

— Хотелось бы иметь винный источник, чтобы пить прямо из него.

— Было бы отлично.

Вероятно, причины желать этого у Хоро и Лоуренса несколько различались. Лоуренс, однако, не стал распространяться на эту тему, а просто безропотно взял Хоро за руку и вернулся с ней в замок.

Во время тяжёлого монотонного труда поют песни, в которых обычно слова повторяются, а мелодия простая. Лоуренс и Хоро быстро запомнили песню, взяли по цепу, каждый представлял собой длинную деревянную ручку со свободно привязанной к его концу палкой, и замолотили ими по пшенице, подпевая селянам.

Хоро сотни лет провела в Пасроэ, но сама участвовала в работе селян всего несколько раз, да и то в роли сторожа. И цеп она вскоре бросила не потому, что заскучала просто бить палкой, выбивая зёрна из колосьев, просто присущее ей любопытство толкало посмотреть и другие виды работ.

Она зашла на площадку для сушки зерна и проверила, насколько оно просушено, помогла выбирать шелуху из зерна, для чего нужно было умело встряхивать большую миску с зерном, чтобы шелуха собиралась сверху. Неопытная Хоро, стараясь справиться, прижимала миску к себе и так виляла бёдрами, что другие девушки ухахатывались, глядя на неё.

Саму уборку пшеницы вокруг замка и связанные с этим работы нельзя завершить за один-два дня, и селяне не стремились, стиснув зубы, работать не покладая рук, они трудились без лишней спешки, сменяя друг друга, чтобы отдохнуть, и это позволяло им поддерживать во время работы приподнятое настроение. Когда монотонность работы стала сказываться на Лоуренсе, один из селян предложил его сменить, и Лоуренс не без некоторого сожаления передал ему цеп.

— Что же... — пробормотал он, оглядев полный суеты двор замка и не заметив Хоро.

Порасспрашивав людей, он выяснил, что Хоро сначала пошла к куче пшеницы выбирать шелуху, а потом направилась в главное здание.

Несмотря на позднюю осень, когда пригревало солнце, становилось довольно жарко, Лоуренс предположил, что на Хоро могло сказаться вчерашнее похмелье, и она пошла отдохнуть. Хоро обычно жила расслабленной жизнью и, столкнувшись с активной физической работой, могла быстро истощить свои силы. Лоуренса немного всё же беспокоило, что она взяла и ушла, не сказав ему, но он себя уговорил, что с Хоро всё в порядке, что надо сначала решить всё с формальностями. Он достал из вещей пергамент и пошёл в комнату помощника священника, распоряжавшегося здесь всем.

— Вы уже выбрали участок? — спросил помощник.

Он стоял, уперев руки в большую деревянную доску на стене, и помечал углём ход уборки и урожай разных полей. Его усталые глаза повернулись к Лоуренсу, похоже, у него не было даже сил стереть уголь, размазавшийся по лицу.

Права храброго Воррагина на землю теперь были полностью в руках церкви Саронии, но этого было недостаточно, чтобы всё всегда шло гладко. Земли требовали каждодневного внимания, а на период уборочной страды нужно было посылать человека, который мог бы руководить людьми, собирать налоги и пошлины, понимать, насколько хорош урожай на полях, разрешать те или иные неприятности и трудности, не допускать несправедливостей.

Помощник священника, занимавшийся именно этим, встретил Лоуренса приветливо, когда он с Хоро приехали узнавать о пошлинах. Если бы помощник попросту хотел свалить своё бремя на Лоуренса, тот не увидел бы в том оснований для упрёка.

— Да, мы присмотрели хороший участочек, о чём я и пришёл сообщить.

Доска, на которой работал помощник священника, была испещрена цифрами, которые он получал от селян, послушник из церкви без отдыха их переписывал, кроме того, там была вычерчена схема прилегавших к замку полей, и Лоуренс показал на неё.

— Участок от первых кустов на юго-запад от ворот замка.

— О-о, там, значит. Удачно, что место легко распознать. Нам споров о границах земель более чем хватает, чтобы обеспечить головную боль на весь год.