На службе церкви

Рид прижал ладонь к рассечённой брови, пытаясь унять кровь. Сейчас он менее всего напоминал благодушного, чуть рассеянного священника: разбитое лицо, порванная грязная сутана, сбитые костяшки пальцев.

Арьята стояла, забившись в угол, и смотрела то на "воскресшего" Виктора, то на архонта глазами полными удивления и страха.

— А... отец Рид... — пролепетала она и сползла по стене, потеряв сознание.

— Арьята! — священник бросился к ней.

— По-моему, она просто в обмороке, — байкер попытался встать, цепляясь за стену, — мм, как же больно... Похоже, этот стервец сломал мне ребро.

— Бедная Арьята, — пробормотал священник, поднимая девочку на руки, — а всё из-за меня, какой же я дурак, Господи!

— Меня бы кто так пожалел, — фыркнул Виктор, — хватит стенать. Вызывай нашего колдуна, пусть забирает нас отсюда!

* * *

Господин Хунта без стука резко распахнул дверь в кабинет Златы Пшертневской. Госпожа кардинал мрачно уставилась на пышущего злобой инквизитора. Быстро же он среагировал. Рид и Виктор вернулись не так давно.

Кристобаль Хунта быстро пересёк кабинет и, упёршись в стол ладонями, угрожающе навис над Златой. Пшертневская, подперев кулаком подбородок, пытливо взглянула на инквизитора снизу вверх. Ну-ка, что сейчас скажет этот достойный муж?.. И достойный не подкачал.

— Госпожа кардинал, я требую от Вас немедленной выдачи нечестивой ведьмы, которую Вы укрываете в Вашем отделе, — прорычал инквизитор, нависая над женщиной.

— Что-то ещё, господин Хунта? — ровно поинтересовалась Злата. — Может быть, устроить показательное сожжение прямо на площади перед отделом, собственноручно облив несчастную бензином? — голос Пшертневской просто-таки расплёскивал сарказм. Она слишком устала, чтобы плести дипломатические словеса. Тем более, было бы перед кем бисер метать.

Хунта побледнел от такой наглости. Да что она себе позволяет! Зарвавшаяся девчонка!

— К тому же, — продолжила Злата, — Арьята является несовершеннолетней и находится под опекой Высокого дома Ди Таэ, так что все вопросы касательно девочки — это к князю Эрику. Правда, я сомневаюсь, что он согласится её Вам выдать.

Господин инквизитор со свистом выдохнул сквозь сжатые зубы.

— Вы рискуете, госпожа кардинал, — прошипел он.

— Не Вам мне угрожать, господин инквизитор, — осадила его Злата.

— Это мы ещё посмотрим.

— Вы сами найдёте, где здесь дверь, или мне позвать князя Ди Таэ, чтобы он Вас... проводил? — холодно уронила Пшертневская.

Инквизитор молча вышел прочь, грохнув дверью. Госпожа кардинал устало откинулась в кресле, прикрыв глаза. Господи, когда же всё это закончится?.. Женщина щёлкнула кнопкой АВС*.

— Эрик, зайдите, пожалуйста, ко мне, когда освободитесь.

* * *

Князь Высокого дома Ди Таэ скептически оглядел своих пациентов. Меньше всего проблем было с Арьятой — девочка просто была в обмороке, и Эрик решил пока не приводить её в сознание. Больше всего, как всегда, досталось Виктору — у него действительно было сломано ребро, а грудь пестрела синяками и кровоподтёками, более того, раны от шипастой решётки вновь начали кровоточить. Рид отделался несколькими глубокими ссадинами на лице, распухшей скулой да сбитыми в кровь костяшками пальцев. Архонт вполне мог обработать свои раны сам, чем сейчас и занимался, пока Эрик возился с байкером, сращивая тому ребро.

— Вы можете полежать спокойно? — раздражённо осведомился князь, когда Виктор, сдавленно хихикая, в очередной раз дёрнулся у него под руками. — А то наша мышиная возня, по-моему, уже начинает вызывать у отца Рида некие греховные мысли, отнюдь не положенные священнику!

— Хе-х... чёрт бы Вас побрал, князь! — давясь смехом пополам со стоном, выдохнул мужчина. — Я до смерти боюсь щекотки!

— Знаете, я думаю, что Вы пользовались бы успехом у нетрадиционно ориентированных тритонов*, — ехидно откликнулся князь, — проблема в том, что я не тритон! Поэтому лежите спокойно, и дайте мне, наконец, сделать свою работу!

Едва Ди Таэ покончил с Виктором, как активировался браслет, призывно попискивая о непринятом вызове. Маг щёлкнул кнопкой.

— Эрик, зайдите ко мне, когда освободитесь, — усталым голосом произнесло изображение госпожи кардинала.

V

Анна и Хьюго медленно брели по залитым полуденным солнцем улицам Мадрида. С момента выхода из гостиницы ни один из них не проронил ни слова. Впрочем, данное обстоятельство никого не смущало, но, в конце концов, Де Крайто не выдержал.

— Слушайте, куда мы идём? Мы уже час бесцельно шатаемся по городу!

— Ну, кому как... — усмехнулась Анна.

— Говорите нормально!

— Да я, вроде, и так не заикаюсь, — Хьюго подарил ей мрачный злой взгляд, — ладно, ладно, — замахала руками девушка, — мы идём в людное место, слушать сплетни. Вы слышали когда-нибудь про цыганскую почту? Я хочу выяснить, что вчера произошло в книгохранилище.

— Оно сгорело, — буркнул священник.

— Откуда Вы это знаете?

— Слушал утренние новости, но книгу, наверняка успели вынести.

— Хьюго, я очень надеюсь, что поджигателем были не Вы, — абсолютно серьёзно произнесла Анна.

Они свернули на залитую жарким солнцем широкую улицу и тут же упёрлись в толпу людей, запрудивших проход до средины. Чародейка и священник протолкались поближе. На деревянной бочке у стены сидела девушка в тёмно-синей с белым узором бандане, из-под которой выбивались жемчужно-русые волосы. Тонкие смуглые руки оплетал чёрно-синий кельтский орнамент, начинавшийся от оснований безымянных пальцев и уходивший куда-то под бело-зелёную майку. Довершали образ потрёпанные светлые джинсы да разношенные чёрно-белые кеды с разными шнурками. Девушка (Анна прикинула, что та, должно быть её ровесница либо погодка) играла на девятиструнной гитаре, выплетая красивую блюзовую мелодию. Тонкие пальцы порхали над струнами с неимоверной скоростью. Гитаристка, видимо, почувствовав на себе слишком пристальный взгляд чародейки, окинула глазами толпу и заметила Анну и Хьюго, столкнувшись глаза в глаза с княжной Ди Таэ. Та едва подавила удивлённый возглас — у гитаристки был абсолютно нечеловеческий взгляд: янтарно-жёлтые глаза полные невысказанной грусти, глаза одинокой волчицы. Оборотень, — догадалась Анна, — причём истинный.

Девушка, столкнувшись взглядом с чародейкой, будто споткнулась. Мелодия мгновенно сменила ритм и тональность, выплетая уже совсем иное кружево, а секунду спустя в это кружево стальной струной вплёлся приятный, чуть хрипловатый голос.

Дым осенний

С лёгким привкусом горечи

Листьев рваных

И приторным запахом крови...

Ни крестов, ни оков-полумесяцев —

Всё отпечаталось в слове...

Анна почувствовала, как у неё по спине побежали мурашки, а глаза защипало. А гитаристка продолжала плести тонкое кружево, оплетая его тёрпкой сталью:

Ангелу с крыльями, но не белыми,

Не чёрными — серыми.

Кислород перекрыли навечно

Самыми разными верами.

Не найти больше Бога

Ни в слоге, ни в слове, ни в звуке.

В храмах полных святош,

Не святых,

На иконах толстый слой скуки.

Чародейка почувствовала, как ладонь Хьюго Де Крайто сжала ей плечо. Священнику, видно, тоже было не по себе от этой песни. Если бы Анна обернулась, то увидела бы, как окаменело лицо Де Крайто. Гитаристка резко сменила нежный струнный перебор на рваный бой, будто хлестнув кнутом по струнам. Гитара отозвалась многоголосым летящим созвучием — эхом осеннего ветра в старых развалинах, воем одинокой волчицы в полнолуние. Голос девушки, набирая силу, становился громче и резче. Сталь разрывала тонкое кружево:

Затерялось единое слово

В миллиардах различных учений.

На ободранной крыше

Ангел с серыми крыльями

на последнем дыхании шепчет,

Что Бог есть любовь...

...Но его никто не услышит...

Последний звук затихающих струн толкнулся им в спины. Анна сама не помнила, как вытащила из толпы оцепеневшего Хьюго. Чародейке ещё долго казалось, что певица смотрит им вслед своими странными глазами, но обернуться княжна так и не решилась.

Свернув за угол, они вышли на залитую солнцем площадь, обрамлённую сувенирными магазинчиками и летними кафе. Раскалённая чёрная брусчатка поблёскивала камнями, отполированными тысячами ног.

— Это кощунство! — хрипло выдохнул слегка отошедший от столбняка Де Крайто. — Богохульное непотребство — то, что она пела!

— Нет! — резко оборвала его Анна Ди Таэ. — Она права. Любовь — это единственный бог, в которого стоит верить, — тихо добавила чародейка, чувствуя, как по горлу прокатывается противно щемящий комок.

Хьюго промолчал в ответ. Закрыться стеной привычной боли не получилось. Эта странная песня будто сорвала приросшую к лицу ритуальную маску, и содранная кожа горела на открытом воздухе, как обожжённая.

Тем временем, Анна, вертевшая головой во все стороны, дёрнула его за рукав и ткнула пальцем в огромный электронный биг-борд, красовавшийся на стене одного из домов. Тот мелькал яркими красками и готическим шрифтом, сообщая о том, что сегодня состоится аукцион, аналог Кристис, и что главным лотом вечера будет мечта библиофила — рукопись, найденная в Сарагосе.

— Это она! — выдохнул Де Крайто, впившись глазами в изображение книги.

Княжна досадливо закусила губу. Она знала об этом аукционе — он был единственным в Европе, где под маркой обычных лотов продавали магические артефакты. Организаторы аукциона не раз подвергались проверкам, но, ни разу не попались.

— Мы проникнем на аукцион и заберём книгу! — ударив кулаком по ладони, воскликнула чародейка.

— Как, позвольте спросить? Боюсь, что нужную сумму мы не наскребём и со всего корпуса, не говоря уже об отделе! — скептически заметил Хьюго.

— Есть один способ, — не обратив внимания на его возглас, продолжила Анна.

— Это бесполезно!

— ...но для этого мне понадобится Ваша помощь.

— Ну?

— Мы выставим лот. Зарегистрироваться не составит труда.

— И? — Хьюго внутренне напрягся.

— Лотом будете Вы! — закончила княжна, утыкаясь пальцем ему в грудь.

— Что?!!!

— Конечно, я предпочла бы Виктора, но кого нет, того нет, — чародейка вздохнула, — обойдёмся Вами. К тому же я уже говорила Вам, Хьюго, что у Вас красивое тело, — Анна томно взглянула на священника и довольно отметила, что тот покраснел. — Но сначала Вас нужно, кхм, переодеть.

VI

Эрик Ди Таэ, досадливо закусив губу, в раздумье завис посреди лазарета. Виктора он только что отправил домой, искренне надеясь, что неугомонный байкер всё-таки завалится спать, а не отправится в город искать приключения на свою голову и прочие части тела. Рид скептически рассматривал в зеркале свою разбитую физиономию.

— Господи всевышний, какой позор, — пробормотал он.

— Что-то не так, отец Рид? — поинтересовался Эрик.

-Не так, — согласился тот, — за свою жизнь я получал довольно ранений, но столь позорных никогда! Такое ощущение, что меня, почтенного и уважаемого служителя единой всеблагой матери-церкви, отмутузили в кабаке за неоплаченное пиво! И что скажет госпожа кардинал?..

— А Вы предпочли, чтобы Вас картинно проткнули мечом, изрубили топором и утыкали стрелами? — саркастически осведомился маг.

— Я бы предпочёл, чтобы этой драки вообще не было! — вздохнул священник.

— Я бы тоже много чего предпочёл, — огрызнулся князь, — например, чтобы Вы посидели с Арьятой, пока я не вернусь. Она должна скоро прийти в себя, и лучше, чтобы здесь в это время кто-нибудь был.

— Да, конечно, о чём речь, — откликнулся архонт.

— Вот и славненько,— Эрик бесшумно выскользнул в коридор.

* * *

А госпожа кардинал Злата Пшертневская тем временем нервно мерила шагами свой кабинет. Длинное платье успокаивающе шелестело подолом. Обычно, подобная двигательная активность помогала ей успокоиться, но не сегодня. Мысли Златы пребывали в полном сумбуре, а взвинченное состояние отнюдь не добавляло им ясности и упорядоченности.

...Инквизиция, инквизиция, будь она трижды неладна, вновь готовит удар!

Пшертневская остановилась посреди комнаты

...Господи, ну почему, если ты посылаешь неприятности, то все сразу в одном флаконе?!

Нет, госпожа кардинал привыкла к трудностям. Она пришла в дипломатический корпус, когда ей было двадцать, и за семь лет работы достаточно уяснила себе, что дипломатия — это борьба с неприятностями. Но так трудно, как сейчас, ещё не было. Если бы не князь Высокого дома Эрик Ди Таэ... Эрик... Мысли госпожи кардинала всё чаще и чаще касались беловолосого чародея, и подавить их становилось всё труднее. Злата уже давно перестала обращать внимание на то, что Ди Таэ передвигается в кресле... В дверь деликатно постучали, и на пороге кабинета появился тот самый Эрик Ди Таэ, мысли о котором столь безуспешно пыталась подавить госпожа кардинал.

— Вызывали? — вежливо осведомился князь.

— А? Да, — Злата опустилась в кресло.

— У Вас усталый вид, — неодобрительно заметил маг, — может, лучше устроить себе пару выходных, а не сидеть в отделе денно и нощно.

— Эрик, давайте я сама буду решать, что мне лучше! — огрызнулась Пшертневская.

— Воля Ваша,— пожал плечами маг, — но я целитель и, заметьте, имею на подобные заявления полное право. Но к делу. Что случилось?

— Здесь был Кристобаль Хунта.

Ди Таэ скривился, будто в него насильно влили уксус.

— Он требовал выдачи Арьяты.

— И Вы...— князь затаил дыхание.

— Послала его к чёрту, — вздохнула Злата.

Мужчина расслаблено откинулся в кресле. Он до последнего боялся, что Пшертневская даст разрешение на выдачу ученицы. Девочка не была сотрудником корпуса, более того, из-за её появления могли быть проблемы у всего отдела. А им и так в последнее время досталось.

— Вы не обязаны были этого делать, — всё же произнёс Ди Таэ, — это проблема нашего дома...

— С тех пор, как в это ввязались Рид и Виктор — это проблема всего отдела, — прервала его госпожа кардинал.

Эрик молча смотрел на неё, задумчиво перебирая пальцами по подлокотнику.

...Господи, зачем она в это ввязалась? — подумал он.— Она ведь прекрасно понимает, чем чревата война с инквизицией. Нет, он, конечно, приложит все силы, чтобы её не задело, но ведь он не всесилен. Однажды может ошибиться и тогда...

Злата, не выдержав прямого взгляда Эрика Ди Таэ, смущённо отвела глаза.

— Кстати, как там эти два героя? — поинтересовалась она.

— Виктора я отправил домой, очень надеюсь, что спать. А Рид здесь. Я попросил его посидеть с Арьятой, пока та не очнётся.

— Девочку ждёт какое-то наказание? — участливо осведомилась Пшертневская.

— Наказание? Нет. Хотя если Вы потребуете...

— Нет-нет, — замахала руками Злата, — ведь насколько я поняла, причиной сложившейся ситуации стал не в меру болтливый язык отца Рида.