Утраченный покой. (Divinitas-2)

— Сядь.

Приказ вышел негромким, но многие вздрогнули, услышав это короткое слово. Шон тут же опустился обратно на стул.

'И когда я успела стать такой властной?' — мелькнула шальная удивлённая мысль.

— Я, уважаемый, — тихо сказала я, чувствуя себя в музее восковых фигур, — сама могу разобраться с тем, кто угрожает мне или тем, кто мне дорог. Вы забылись? Или хотели нанести мне вред своими словами?

Хорошо я поставила вопрос — он не забылся, он хотел укусить, как шавка, с лаем выскакивающая из-за угла в надежде напугать и цапнуть.

Тут уже искалеченный болотник бравировать не стал.

— Прошу меня простить, госпожа, я ни в коей мере не хотел нанести вам вред.

Не резкое треньканье, а тихое, но неприятное жужжание прозвучало при его словах. Ложь преуменьшением.

— Но и не забылись, — сама себе сказала я.

Он не смел раскрыть рот, дабы не соврать ещё раз.

— Господа, дамы, прошу вас, угощайтесь, — обратилась я к divinitas, успешно изображавшим статуи. Они послушно принялись ковыряться в тарелках. Несколько секунд стояла тишина, нарушаемая лишь тихим звоном приборов, и тут Красная — Эльвиса — весьма непринуждённо принялась болтать, обсуждая десерты, сладости и фрукты. Я с радостью поддержала эту тему, и наш глупый щебет немного разрядил обстановку. Постепенно к обсуждению подключились и розовые, естественно, знающие толк в сладостях. Мы дружно сошлись на том, что лучше мёда ничего нет, но хороший мёд сейчас большая редкость. И переключились на болотников. Мостовики, смущаясь, признались, что обожают садовых улиток и какую-то траву, о которой я ничего не знала. Розовые встретили это признание фырканьем и смехом, я шутя погрозила им пальчиком: мол, не обижайте моих гостей.

— Ну а вы, господа? Дичь, и покрупнее? Или экзотика вроде откормленных сусликов? — спросила я Тори и Грэда.

— Суслики?! Ну, нет! Молодой олень! Мясо, чуть прокопчённое на костре... — на их лицах расплылись одинаковые довольные улыбки. Хищники, что с них взять.

— А вы, Оук? Злаковые или травы?

— И травы, и злаковые, — крякнув, согласился он. Ну, вылитый дедушка с фермы.

— А вы у нас самые цивилизованные, — подколола я 'грязнуль'. Они едят всё, как люди, и любят острые специи.

— Да уж, мы единственные, кто может отдать дань мастерству вашего повара, — ответил 'хлыщ'. У него оказался очень приятный голос, и его 'противность' сразу упала на несколько пунктов. — Мясо на палочках восхитительно, я не могу понять, в чём его мариновали. Салат с мясом — один из лучших, что я ел за свою долгую жизнь, однако при дворе Людовика Четырнадцатого его готовили всё же лучше.

— Я думаю, дело в ингредиентах: пусть мы сами готовим майонез, но яйца всё те же... машинные какие-то. И так практически со всем.

— Совершенно с вами согласен, Белая Леди.

И тут дверь открылась, и бесшумной тенью вошёл Тони, я теперь могла 'чуять' и его, и Шона, если они недалеко.

Соблюдая этикет, ТиГрей встал на одно колено, а потом чуть привстал, дотягиваясь до моего уха, и еле слышно прошептал:

— Ник и Тод пришли незваными.

Ник? И Тод... Ник Стивенсон и его преемник Тод! Вожаки свободной стаи — настоящий и потенциальный.

— Угости их на свой вкус, и пусть ждут.

— Да, леди, — и так же бесшумно и быстро выскользнул за дверь.

Гости вежливо сделали вид, что ничего не заметили, но 'дядькам' вежливость была совсем не свойственна.

— Это ваш волк? Хотя, я бы не сказал, что он волк.

— Собака, — вежливо улыбаясь, ответила я.

— Хм... Собака... без стаи.

— Для собаки стая — это хозяин, — вдруг ответила Эльвиса.

Дядьки глянули на неё, как будто у той выросло две головы, и молча уткнулись в тарелку, а Эльвиса подмигнула мне, вот бестия! И что с ней делать?

Ещё какое-то время мы болтали, обсуждая погоду и людей — две вечные темы для divinitas. И после кофе, чая и сока — каждый выбрал, что хотел — гости начали откланиваться. Первой ушла грязнуля, дезертировала, можно сказать, за ней братья-мостовики. Потом тройка мужчин-грязнуль, причём 'хлыщ' на прощание меня удивил и окончательно к себе расположил:

— Красно-чёрные никогда не будут симпатичны белому универсалу, но прошу поверить мне, леди, мы не хотим создавать вам проблем, — двое trouble подтверждающе закивали за его спиной. — Мы хотим спокойной жизни.

— Тогда держитесь подальше от вампов.

— Всенепременно.

После прощания с дядьками, Тори и Грэдом, я выделила им в сопровождающие Шона, отдав ему приказ по ментальной связи: отбить нюх этим полумохнатым, чтобы они не узнали о моих гостях: Нике и Тоде. Шон расстарался на славу, непередаваемая смесь ванили, корицы, мускуса и... кажется, амбры душным облаком окутала дядек, те вылетели пулей, еле слышно рыча от досады.

Зелёную пару я пригласила прийти завтра утром, и они, ободрённые, быстро покинули нас. Розовые испуганной скованной стайкой вразнобой попрощались и тоже смылись. Ушли бы и раньше, но они обязаны быть вежливыми. Интересно, чем они так напуганы и отчего так скованы в общении со мной. Ники никуда не спешила, как слуга, она терпеливо ждала моего разрешения удалиться, а может, и не рвалась никуда, ведь смена ТиГрея ещё не кончилась. Венди, поддерживая подругу и отца, тоже никуда не уходила.

Покалеченный болотник всё рвался смыться, но я почти в открытую не пускала его, прощаясь с другими. Под конец он смирился и просто ждал, что судьба, в моём лице, ему уготовила.

В итоге остались он, Эльвиса, Венди и Ники, ну и Шон успел вернуться, проводив полумохнатых. Тесная, почти семейная компания. Красная, побросав на девчат многозначительные и ревнивые взгляды, всё же перешла в наступление.

— Пати, ты позволишь мне так тебя называть, — обратилась она ко мне. У мужчины от такого голоса коллапс бы наступил...

— Да, Эльвиса, позволю... Себя так называть, — ответила я, подыгрывая ей.

— А что ещё ты мне позволишь? — говоря это, она пересела на ближайший ко мне стул, и мы оказались почти вплотную. Как сейчас говорят люди: она вторглась в моё личное пространство. Роскошные смоляные локоны, смуглый бархат кожи, точёный нос, крупный и чувственный рот, а главное, омуты чёрных, как южная ночь, глаз, были слишком близко. Дискомфортно близко.

— Эльвиса, — предупреждающе произнёс Шон за моей спиной.

— Что такое, Чери? — тут же вскинулась она. — Боишься, что я дам ей то, чего ты не можешь? Я очень многое могу, — это уже адресовалось мне и сопровождалось убойной дозой соблазна. Спасибо Свету и Тени, что щиты я умею делать на совесть — ничто не просочилось, и голова оставалась ясной и трезвой.

— Я верю, Эльвиса, верю. Но не стоит так тратиться на меня, я же не человек. Твои чары сбоят.

За спиной раздался довольный смешок, а Эльвиса обижено скривилась.

— Я не хотела ничего дурного. Я просто обещаю и могу выполнить свои обещания.

— И что ты хочешь взамен? — спросила я.

— Взамен? — удивилась она. — То же, что и он, — указала за спину на Шона.

Я неуверенно поёрзала на месте, не понимая, о чём это она.

— 'Шон! Она что, суккуб?!' — 'проорала' я по ментальной связи. Перестаралась. Шон ощутимо 'вздрогнул' и ответил:

— 'Нет. Она filii numinis из какого-то чахлого южно-азиатского пантеона'.

— 'А что она хочет?'

— 'Белую силу', — удивлённо отозвался он.

Вот оно что...

— Эльвиса, я не гонюсь за острыми ощущениями, да и сейчас у меня полно других проблем. У меня сейчас партнёров по vis-обмену больше, чем мне нужно. В общем, спасибо за предложение, но оно совершенно не ко времени.

— Ах, Пати... Ну, что же ты? Я ведь не в нахлебники прошусь! — ненависть Шона вспыхнула чёрной звездой, и я быстро захлопнула связь. — Я буду полезна! Я ведь генерирую силу. Генерирую, а не собираю и приношу в решете.

— Перестань пинать Шона, — устало попросила я.

— Извини.

Соблазн был велик. С Шоном я всегда буду полуголодной, я никогда не смогу насытиться полностью, получить всё — инкубы не созданы для этого. А вот Эльвиса... Выкупаться в жаркой, пряной и пьянящей силе... Напиться допьяна...

— Давай я разберусь со своими проблемами, и мы вернёмся к этому разговору, — слова сами сорвались с губ. Я слаба. И на меня действуют соблазны.

Эльвиса весь разговор ловила мой взгляд, и я наконец-то посмотрела ей в глаза.

— Ты не пожалеешь, я обещаю, — она невесомо коснулась пальцами моей щеки и предложила силу. Я не устояла. Потянувшись к ней, я чуть раскрыла щиты, самую малость и только для неё — иначе мне не принять подарка.

Глоток в поцелуе принёс головокружительный водоворот чувств: радостное ожидание и азарт, бесшабашную рисковость и светлую грусть, радость, от которой тело не слушается и лишь улыбка застывает на лице, и щемящее чувство прекрасного мгновения, радостная злость и восторг победы... Чувства накатывали, одно за другим, не успевая утомлять и затягивать...

Я тяжело вынырнула в реальность. Все смотрели на нас. Шон — с болью, Венди и Ники — с опаской и завистью, болотник же кривился, будто непотребство увидел.

Эльвиса приходила в себя, до удивления напоминая Лиана, когда его траванул Шон. Отдав мне глоток, она отпила от меня, а я сегодня была 'зелена' из-за щитов.

— Ты в порядке? — мягко спросила я.

— Да...— тихо отозвалась она.

— Ты не передумала?

— Не-ет. Никогда, — её глаза полыхнули восторгом. А я потупилась, чтобы скрыть, насколько мне понравилось. Эльвиса, можно сказать, была красным универсалом, обычно красные предпочитают иметь дело с сексом, то есть похотью, её легче всего вызвать, но Эльвиса могла всё. И меня это очень впечатлило. А как она восприняла мою бело-зелёную с искоркой красного силу, я могла лишь гадать.

— Ну, тогда увидимся, — я попыталась взять в себя в руки, у меня ещё куча дел.

— Увидимся, — отозвалась Эльвиса и пошла к двери. 'Она ещё пьяна', — с тревогой подумала я.

— Тебе очень повезло, — услышала я её голос за спиной и обернулась, успев увидеть, как Шон вывернулся и жадно впился поцелуем в её руку, погладившую его по щеке. Мгновение, и она протрезвела.

— Не наглей, — и, отобрав ладошку, она ударила его по кончику носа, как собаку.

— Я оказал тебе услугу, — буркнул Шон.

— Угу, — бросив на меня последний взгляд, Красная удалилась. А я осталась сидеть с ощущением, что только что в разы усложнила свою жизнь. Но если был бы выбор, то я опять поступила бы так же. Поддаваться соблазнам удивительно приятно.

— Ну, может, теперь я пойду? — жёлчно поинтересовался Болотник.

Это окончательно вернуло меня к реальности.

— Нет. У меня есть вопросы, — ответила я.

— Задавайте.

— Ваш vis в чёрных пятнах, что это значит?

Он застыл, как загнанный зверь, потом потерянным взглядом обвёл всех нас.

— Да чтобы вам всем во Тьму...

— Не смей! — взревел Шон. — Самум! Не смей никого проклинать, кроме меня.

— Тогда чтоб ТЫ провалился во Тьму и Хаос! Чтоб ты истаял, и ничего не осталось от тебя!

Болотник вдруг затрясся в беззвучном плаче, скрутившись пополам и закрыв голову руками.

Я в шоке уставилась на перепуганных девчонок, но они тоже не понимали, что происходит и почему.

— Рассказывай, Самум, рассказывай, — произнёс Шон, и я поразилась сочувствию в его голосе, ведь этот гад только что его проклял.

— Что рассказывать, Шхан? Что? Ты сам всё понял, — выговорил он. — Это я выдал тебя вампам, а уж они рассказали той грязнуле. Я... Я впустил их во дворец, — произнёс он и успокоился, будто сбросил тяжесть.

— Что? — Венди в гневе и ужасе уставилась на него. — Ах ты, мразь! — Она замахнулась, собирая силу, но Шон неуловимым движением толкнул её, да так, что она шлёпнулась на задницу.

— Ты! Да как ты смеешь?! — она, казалось, вот-вот взорвётся от возмущения. — ПрОклятая тварь! Инкуб убогий!

— Венди! — Мой голос опять прозвучал неожиданно властно, все взгляды метнулись ко мне. — Успокойся. Не ломай свою Долю.

На несколько мгновений в комнате вдруг стало совсем тихо. Полная всепоглощающая тишина.

— Шхан? — вопросительно выдохнул болотник.

— Да, — так же тихо, но твёрдо ответил Шон на только ему понятный вопрос.

Тем временем Венди чуть пришла в себя и встала с пола, вздохнула, собираясь с мыслями.

— Прости меня, младший отец, я произнесла жестокие и глупые слова в гневе, — тон её не был полон раскаяния, но она честно пыталась извиниться.

— Прощаю, дочь-старшая-надо-мной. Я посмел остановить тебя, потому что... Пойми, Венди, Элейни не должна была его калечить, вернее, отдавать мне этот приказ. Она совершила зло куда большее, чем было необходимо. Да, он угрожал её власти, но не жизни, а она сломала его жизнь ради своего... комфорта, и это всё ей вернулось сторицей.

— А мы? — Венди опять завелась. — Мы все в чём провинились? Он всех нас лишил дома. Всем нам поломал судьбы!

— Изменил, — вдруг тихо произнесла Ники из своего угла, о ней все успели забыть и теперь с удивлением таращились.

— Я... Я просто не думаю, что всё изменилось к худшему, — смущаясь, пролепетала она.

— Для тебя — да. А я лишилась матери и старшего отца! — Венди обхватила себя руками за плечи, будто ей было холодно или больно. — Когда я увидела их, искалеченных и пустых, когда они прогнали меня... А ведь могли и оставить при себе, заставить кормить и лечить... Я поклялась, что убью предателя, — тихо закончила она.

— Убей меня.

Меня передёрнуло от этих слов, Ландыши произносили эти слова так же — просяще.

— Ага, лёгких путей захотелось, — жёлчно выдала я. — Ну, уж нет, Самум, наворотил дел, отомстил — теперь расхлёбывай. И не смей! Не смей ломать её! — я ткнула в Венди. — Она белая! И не запятнает себя убийством слабого. Я уж промолчу о том, что убить себе подобного — всё равно, что проклясть себя. Она ребёнок и не понимает этого, а ты понимаешь! И ты действительно мразь, раз подталкиваешь её к этому.

Болотник опустил голову, ему действительно стало стыдно.

— Но сломанная клятва... — робко произнесла Венди.

— Отдай её мне, — ласково предложил Шон. Венди смутилась, как смущаются от неожиданно дорогого подарка, а вот я кое-чего не понимала.

— Шон, тебя только что прокляли, а ты собираешься как-то забрать себе сломанную клятву. Ты мне ещё нужен, знаешь ли.

— Ах, госпожа, — Шон заулыбался, шагнул ко мне и опустился на колени. Я смотрела на это представление в полном недоумении, он взял мою руку и поцеловал, вливая каплю силы.

— Нас, инкубов, выворачивает каждый закат, — капля силы. — Забирает всё, — капля силы. — И любые проклятия в том числе, — капля силы. — Так что мы очень полезны, мы чистильщики, так сказать, — капля силы.

— Шон, я не Элейни, прекрати пичкать меня своей силой и встань.

Он, немного смутившись, подчинился.

— Вы чистильщики. И чего вам это стоит?

Шон затравленно оглянулся, не желая отвечать на вопрос.

— Забирается проклятье в полночь, а опустошается он на закате, — ответил Самум. — В эти часы его надо положить куда-нибудь под землю. Чтобы его не было слышно. А после заката забрать и накормить, чтоб не истаял.