— Кто ты? — Спросил Софию высокий мужчина с жестким лицом. В одном коротком вопросе она ощутила властность и высокомерие. — Почему мне не достался тот веселый испанец? — С тоской подумала она, бросив взгляд на блондинку, воркующую с Самаэлем.
— София. — Произнесла она, осторожно глядя на незнакомца. — А вы?
— Бел, — ответил он, едва заметно поморщившись.
— Ему неприятно, — подумала девушка, — я ему не нравлюсь. — И еще больше поникла.
— Ты похожа, — неожиданно заговорил он, — похожа на девушек из Вавилона. Если б он еще существовал, — криво усмехнулся он. — Ты откуда?
— Я с пятого слоя. — Заученным голосом отозвалась она, и только потом, спохватившись, виновато втянула голову в плечи, словно он ее сейчас накажет за неверный ответ. — Я не помню. — Проблеяла она.
Он вовсе не рассердился, лишь понимающе кивнул головой.
— Неудивительно.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами и не шевелилась.
— И что с ней делать? — подумал Уцур, и не нашел ответа. — Вечно Самаэль втягивал его в неприятности. Он оглянулся на падшего, и заметил, что тот уже благополучно кувыркается со своей девчонкой.
— Может, виски? — неуверенно спросил он у девушки.
— Виски, — как эхо произнесла она, кляня себя за то, что ведет себя не так, как следует, что у нее не все так просто, как у соседки.
Горячая обжигающая жидкость потекла вниз по горлу, добежав до желудка, и смутно напомнив ей пытки третьего слоя, отчего все внутри Софии сжалось, и спазм едва не заставил виски вернуться обратно.
— Не пошел? — Участливо спросил Бел.
Девушка только молча покачала головой, пытаясь оставить виски на месте.
— Третий слой, — прошептала она, видя, как он начинает уходить в себя и отстраняться.
— Прости, — Уцур резко обернулся к ней. — Идиот, я должен был догадаться. Прости. — Он забрал из ее дрожащих пальцев бокал.
— Здесь не извиняются, — в ужасе произнесла девушка.
— Прости, в смысле, да. — Он смотрел на нее грустно, и его тяжелая массивная челюсть и тонкие губы не сочетались с теплом его взгляда.
— Бел, — робко прошептала София, — ты словно не отсюда.
— Лучший комплимент за многие годы, — улыбнулся он, и ей стало светлее на душе от его улыбки.
— Не переживай, — мягко сказал он, — я не собираюсь заниматься с тобой ничем таким. — Он кивнул головой в сторону Самаэля.
Для нее это прозвучало, как гром среди ясного неба, ведь это был ее единственный шанс угодить ему.
— Ты не хочешь меня, — печально произнесла София, мысленно прощаясь с мечтами об облегчении своей участи.
— Чушь, я не это имел в виду, — горячо возразил Бел.
У нее все не как у людей. Вот и теперь: когда соседка уже в полном разгаре с темным красавчиком, ей мягко дают понять, что она никуда не годится, под каким-то смешным предлогом.
— Тогда что? — Во взгляде ее проявилось уже знакомое упрямство. — Меня каждый день по сто раз перемалывают на мясорубку по частям, меня заживо жуют гнусные твари, я сдыхаю... уже не помню сколько раз, а ты говоришь, что не будешь делать со мной чего-то безнравственного? — София горько рассмеялась. А потом резко подалась к нему, заглядывая в глаза: — Если чего-то хочешь, делай. Это не будет хуже того, что делают со мной каждый день.
На его лице на какой-то миг отразилась боль, но тут же бесследно исчезла.
— Тогда раздевайся, а не разлагольствуй. — Грубо произнес он, дернув ее за вырез рубашки и оторвав сразу несколько пуговиц. — И, пожалуй, я не буду нежным, потому что завтра ты снова сдохнешь в своем слое, и ничего не будешь помнить.
Глаза Софии сверкнули гневом, но пальцы стали расстегивать оставшиеся пуговицы с остервенением, словно ей бросили вызов, и она приняла его.
Глава 4
— Хм, тебе явно нужна была разрядка, — удивился Самаэль, глядя на груду разорванной одежды рядом с кроватью.
— Она меня разозлила. — Ответил Уцур.
— Маленькая колючая штучка? — Усмехнулся Самаэль. — А моя — сама прелесть. Хочешь, поменяемся?
— Нет, спасибо, с меня хватит. — Устало вздохнул Уцур.
— Уверен? Ты не выглядишь довольным.
— Довольным я буду, когда дела наладятся. — Резко оборвал его Уцур.
— А что у нас не так? — Удивился Самаэль, вольготно раскинувшись на кровати и забросив ногу на спящую блондинку.
— Конкретно у тебя, Самаэль, наверняка все так, если конечно не считать, что светлые разгуливают у нас в последнее время, как у себя дома.
Самаэль удивленно вскинул брови и сел на кровати.
— О чем ты?
— О ком-то или чем-то, что пробило в наших слоях сияющую брешь до самого дна.
Самаэль присвистнул, и его крылья непроизвольно встопрощились на спине.
— И что же это такое?
— Если б я знал, Аба, может, даже наградил бы меня свободой.
— Вот это да... — Самаэль задумался, но уже взял себя в руки, и крылья его бесследно исчезли. — Так куда же отправился Аба? Побеседовать с фанатиками-баранами на неитральной территории на тему, не один ли это из них?
— Не самая свежая мысль. — Ответил Уцур и замолчал, поскольку в тот момент, как они заговорили о хозяине, он понял, что развлечения и дурман в голове после виски сделали его слишком беспечным. Ему не следовало касаться этой темы ни при каких обстоятельствах, ведь Аба недвусмысленно сказал, что хочет сохранить это в тайне. С другой стороны, об этом могли трепать все демоны слоев, которые видели происходящие в последнее время чудеса, да и тот же Джаред или Небирос, будь они прокляты.
— Так куда же? — Самаэль сгорал от нетерпения.
— Он мне не докладывает, — достаточно резко отозвался Уцур, не желая больше продолжать эту тему.
Самаэль лишь кивнул, слегка разочарованно, но все же отнеся раздражение своего друга к тому, что он не посвящен во все детали дела.
— Стоит вас ненадолго покинуть, как у вас тут начинается самое интересное.. — Задумчиво произнесСамаэль, постукивая кончиками пальцев по обнаженной женской ноге. — Отлично, — он вскочил с места и начал натягивать белую хлопковую рубашку. — Я знаю, к кому стоит зайти на огонек.
— Демоны не любят белое, — с сомнением покачал головой Уцур, глядя на сияющего Самаэля.
— У меня достаточно черная душа, — парировал тот с наглой ухмылкой, и, коснувшись на прощание губами голой ножки, торчащей из постели, направился к дверям.
— Самаэль, — окликнул его Уцур, — а что с ними? — Он указал на спящих девушек.
— С ними? — Пожал плечами Самаэль. — Потом разберемся. — И уже почти собрался удалиться, как уловил недовольство Уцура. — Может, оставим еще ненадолго? — Хитро подмигнул он.
— Как хочешь. — Ответил Уцур, перекладывая ответственность на Самаэля, но на самом деле, желая продолжения. Слишком София напоминала ему о родине. — Мне тоже пора. — Уцур поднялся с кровати во весь свой огромный рост и стал собирать одежду.
— Тебе придется сменить гардероб, — иронично заметил Самаэль и наконец скрылся за раскаленной стеной.
— Так вы оставляете нас? — Неожиданно спросила София. Оказывается, девушка не спала, и слышала их разговор. Уцур испуганно взглянул на блондинку, но та дрыхла без задних ног.
— Конечно, — подумал Уцур, — Самаэль укатал ее как следует, не то, что я свою.
— Да, оставляем. — Нехотя ответил он. — До следующего раза.
Затем он неожиданно оказался рядом с Софией, глядя ей глаза в галаза и вцепившись мертвой хваткой в ее запястья.
— Что ты еще слышала? — Спросил он.
София в ужасе застыла, не в силах вымолвить ни слова.
— Что ты слышала? — Снова спросил он, на этот раз встряхнув ее немилосердно.
— Ничего, — отозвалась девушка, потому что была уверена, что любой другой ответ будет для нее ошибкой.
— Ничего... — эхом повторил за ней Уцур, — для тебя лучше, если ничего, потому что иначе тебе прийдется отправиться куда-нибудь глубже пятого.
София в ужасе сжалась: пятый слой, с которого ее забрали, и так был непрекращающейся пыткой, что же тогда могло быть глубже — об этом нельзя было думать, лучше исчезнуть, раствориться, все, что угодно, только не глубже. Она в отчаянии смотрела на него: неужели она такая бездарь, что вместо награды заслужила себе наказание?
— Ничего, — как заклинание прошептала она. — Клянусь, ничего. — И заплакала. Сначала затряслись ее плечи, потом голова упала вниз, и волосы закрыли лицо.
— Черт, — прорычал Уцур, отпуская ее руки. — Ладно, потом разберемся. — Он решительно поднялся, оделся и пошел прочь, стараясь не думать о девушке.
— Дура, — мягко сказала блондинка, переворачиваясь на живот.
— Ты не спала! — Уставилась на нее София, вытирая руками слезы. — Что с нами будет теперь? Что случилось? Я ведь сделала все, что он хотел. Я была с ним.
Грерия рассмеялась.
— Великий подвиг. Она была с ним. Тупица. Да, я не спала. Я никогда не сплю рядом с врагами, а друзей тут нет. — Резко заметила Грерия, садясь на кровати. — Но при этом держу свой язык за зубами, когда это нужно.
— Елена, ты все знаешь, скажи, что не поздно еще все исправить, да? Скажи, что мы... что нам придумать, чтобы они... ну, он не сделал того, о чем говорил?
Грерия в это время преспокойно одевалась.
— Елена, что ты делаешь? Они же сказали, что оставляют нас пока. Мы же не можем... уйти?
Грерия повернулась к ней и одарила ее высокомерным взглядом:
— Да, ты не можешь и не уйдешь. А я не намерена тут сидеть, у меня есть дела поважнее.
— Но как ты... но ведь дверь... — София была в полной растерянности.
— Дверь, — фыркнула Грерия. — Как пришла, так и уйду.
— Елена, не покидай меня, — взмолилась девушка, — если они оба прийдут и не застанут тебя, а только меня одну, то на меня обрушится гнев обоих. А ты ведь слышала, что мне и так сказал Бел.
— Слышала. — Ответила Грерия. — Я вернусь. И постарайся больше не быть такой дурой, как раньше. Иначе твои каникулы закончатся намного раньше и намного глубже, чем ты предполагаешь.
— Да, конечно, — пробомотала девушка, опуская глаза. — Но если они вернутся раньше, чем ты, что мне им сказать? — Вновь вскинула она взгляд на соседку.
— Скажи, что уснула и не знаешь, куда я подевалась. — Ответила Грерия, и София послушно кивнула, решив, что так, по крайней мере ее не сочтут виноватой еще и в побеге Елены.
Глава 5
— Тупица, — чертыхалась про себя Грерия, когда неслышно скользила по кридорам, в конце пути двигаться ей становилось все тяжелее, пока она с трудом и грохотом не ввалилась, наконец, в свою комнату. — Еле успела, черт бы все подрал. — Произнесла она своему старушечьему отражению в зеркале. — Что же делать-то? Ведь нутром чую, не нужно мне возвращаться. Но тупица эта точно себе все испортит еще хуже. Да и кто ей поверит, кто теперь ей поверит. — Она представила гневное лицо Уцура и веселое беззаботное Самаэля, когда они оторвут ей голову, насадят ее на кол и оправят на вечное пожирание к фарлакам, свиньям демонов-переносчиков. Мерзкие твари — а разве здесь водились другие? Но пока у нее было немного времени, она должна была разузнать больше о том, что ей удалось подслушать в утренней беседе между мальчиками. Пусть это и были всего лишь крохи, но крохи со стола Абы, с которым она уже давненько не обедала. — Лучше крохи с его стола, чем целое корыто с фарлаками. — Подумала Грерия, покряхтывая от удовольствия, что ее вылазка все же не прошла напрасно. — Да что ей дались сегодня эти фарлаки? — И она снова суетливо засобиралась, пока у нее было время. Ей только нужно было избавиться от этого расшитого девичьего платья, с глубоким вырезом, под которым теперь свободно болталась обвисшая старая грудь. — Ну что за гадость! — Печально заметила Грерия, глядя на опустевши кожаные мешочки в складках. — Ладно, утешимся тем, что так до меня точно никому нет дела. Я — что грязь на их ботинках, которую в худшем случае отряхнут прочь. — И каркающим голосом Грерия рассмеялась своему отражению в зеркале.
Дреги играли в кости в огромном зале. Их было несколько, видимо, те, у которых был выходной. Они сгрудились за столом, двое из них сидело по разные его стороны, а между ними были разбросаны человеческие кости.
— Драшш, Угсртан, — прошипел один из них. — Какого черта ты делаешь. Ты играешь нечеловеческим скелетом. У него крапленые кости! — Завертел он головой, призывая в свидетели окружающих тварей, и те утробно заурчали разными тембрами, выражая свое возмущение и готовясь одновременно к драке.
Увесистая голова с наростами и рогами затряслась в приступе смеха.
— Остынь, Фахрш, не смеши братьев. Это был человек. — И когда на него надвинулось сразу несколько голов, добавил. — Ну, может, два, кто их там считает после мясорубки. — И Угрстан снова затрясся от смеха, но на этот раз к нему громко присоединились остальные. Некоторые из них даже упали на пол и начали кататься, потешаясь и повторяя: "может, два... ой, ха-ха-ха, может, два..."
— Все равно это нечестно, — недовольно проворчал Фахрш.
— Да ладно тебе, кто их разберет. — Махнул лапой Угрстан. — Вот это вот, к примеру, что? — Спросил он, подымая со стола череп.
— Хвост? — Подал голос мелкий дрег, и остальные снова покатились со смеху.
— Круглый твердый хвост? — Давясь от смеха, просипел Угрстан, при этом чешуя на его спине поднялась и переуложилась заново трескучей волной.
— Это голова. — Раздался голос среди всеобщего веселья.
— Да ладно, голова не может быть такой гладкой... Что? — Угрстан резко развернулся на месте, блеснув змеиными глазами. Пленка моментально перекрыла его зрачки и исчезла снова. — Что тебе нужно, крылатый?
Самаэль широко улыбнулся.
— Новости. Что у вас нового, ребята?
— Новые кости. — Ухмыльнулся Фахрш, если оскал из тонкого частокола зубов можно было назвать ухмылкой.
Угрстан глядел на Самаэля с подозрением.
— Что тебе нужно среди нас, красавчик? Ты же не в кости пришел поиграть? Тем более, когда они так похожи на твои. — Не удержался он от шутки, и окружающие его дреги довольно зашипели.
— По образу и подобию, что тут еще сказать. — Ответил Самаэль, и его улыбка на миг исчезла. — Не забывайте, что Аба тоже таков.
При этом имени все демоны разом смолкли, словно и не было никаких звуков секунду назад.
— Это он послал тебя? — Спросил Угрстан.
— Нет, но мы все заняты одним делом. — Уклончиво ответил Самаэль. — Вы слышали о происшествиях в слоях?
— В наших слоях уже не бывает происшествий. — Спокойно заметил Угрстан, намекая на то, что последние слои, они же индивидуальные, уже не требовали вмешательства других тварей: хватало фантазии обреченных, которая создавала такие ужасы, о которых и не мечтали предыдущие слои. В каждом из этих слоев материализовывались мысли его хозяина. И даже если у мающегося было совсем туго с фантазией, то его разум услужливо воссоздавал его самые "любимые" пытки.
— А не в последних слоях? — Настаивал Самаэль.
— Наш малый кое-что видел. — Ответил Угрстан, изучающе глядя на Самаэля. — Изворотливый крылатый, чего ты хочешь?
— Только знать о том, что просиходит, и не позволить свету испортить нам ночь. — Ответил падший.
