— Того, что охраняет виллу...
— Нет-нет, что ты, Сантос мой двоюродный дядя по линии матери. Он не очень удачливый, плохо умеет обращаться с деньгами. Эта машина и еще две принадлежат моему дяде по линии отца.
— И что он сделал, после того как ты побил его машину?
— Сломал мне ноги, — Гел свернул с широкой улицы на узкую. Низкие балконы нависли над крышей машины, подрагивая вывешенными для сушки футболками и штанами.
— Серьезно? — усмехнулась Луиза. Одно из окон светилось розовым светом.
— Ага, — равнодушно бросил Гел.
Луиза невольно скользнула взглядом к его бедрам, будто пыталась угадать место перелома.
— И когда это было?
— Три года назад. Я тогда только начал на него работать, — Гел затормозил, пропуская старуху. Несмотря на теплую погоду, она куталась в дождевик.
— Так зачем ты это сделал? Зачем разбил машину?
Колеса скрипнули, набирая оброты, дорога вильнула вниз, стали чаще попадаться ямы на асфальте.
— Глупым был, — Гел пожал плечами. — Околачивался с бездельниками. Верил во всякую чушь. Напился и вообразил, что имею право на половину своей выручки таксиста.
Луиза нахмурилась.
— Сколько ты получаешь сейчас?
— Пятую часть.
Закутанные в одеяла люди переминались с ноги на ногу около мусорного бака из которого валил огонь. Где-то гремела музыка.
Дорога змеёй поползла вверх.
Машина дергалась все чаще, такое впечатление, что асфальт под колесами превратился в проселочную дорогу. Или тут прокатились танки.
Гел затормозил около дома с почерневшими, будто подпаленными пожаром стенами.
— Гел? Ты привез сигареты? — с балкона первого этажа свесилась девушка. В темноте невозможно было рассмотреть ее лицо, длинные черные волосы развевались на ветру.
Гел нырнул на заднее сиденье, достал мятую пачку и подкинул ее вверх. Девушка вытянула руки, Луиза заметила, что на ней нет одежды, голая грудь прижалась к железным перилам. Пачка сигарет проскользнула сквозь ее пальцы, и нагая длиноволоска заковыристо выругалась, поминая мать Гела и коней.
Не обращая внимание на ее бормотание, Гел отступил на два шага и на этот раз сумел закинуть сигареты на балкон.
— Спасибо, милый, — проворковала девушка.
— С кем ты там болтаешь, Селена?
— Гел привез сигареты.
— За этот час плачу я, а не Гел.
Послав Гелу воздушный поцелуй, Селена скрылась в комнате. Свет внутри не горел.
— Ты не закроешь машину? — Луиза обернулась, цепляясь взглядом за опущенное окно со стороны пассажира.
— Нет. Никто здесь не тронет машину, которая принадлежит дону Диего.
— Потому что тому, кто трогает его машину, он ломает ноги?
— Нет, за машину Диего убьет. Меня Диего пощадил в память о моем отце. Они дружили когда-то.
Луиза ускорила шаг и придвинулась к Гелу. Ей мало было просто держать его за руку, хотелось касаться плечом, локтем и коленом при каждом шаге.
Улица стала уже, тротуары исчезли, казалось, если откроется дверь подъезда, она перегородит пол дороги. Наверное, поэтому Гел оставил машину ниже. Угол подъема увеличился, Луиза будто поднималась по ступеням.
— Что-то я не вижу здесь цветов, — заметила она.
— Цветов? Нет, — Гел энергично мотнул головой. Несколько прядей выбились из хвоста и упали на шею. — Цветком называли церковь на холме, вокруг которой отстроили этот квартал. Цветок на хоме. Вокруг него дома. Отсюда квартал Цветов.
Где-то заплакал ребенок. Раздался смех. Около одного из подъездов сидели старики. Один кивнул Луизе, другой помахал им с Гелом рукой. Фонарей здесь не было, за поворотом Луиза заметила посреди дороги открытый люк. Из черной дыры тянуло гнилью.
Через несколько шагов прохожих на улице стало больше. Кто-то покачивался, кто-то болтал. На стенах домов появились факелы. Старуха прокатила мимо тележку со сладостями. За поворотом Луиза и Гел угодили в толпу.
— Эй, Гел! — крикнул усатый мужик в рванной футболке. — Новая подружка?
Люди собрались на небольшой площади. На балконах домов висели факелы. Вот откуда подпалины на фасадах, догадалась Луиза. Вокруг прогуливались ярко накрашенные женщины и неряшливые мужчины.
Здороваясь с ними, Гел продвигался с Луизой сквозь толпу. По пути к ним приклеился мальчишка лет десяти и начал клянчить деньги. Шагов через десять, Гел отвесил ему подзатыльник.
Мужчина в кепке ходил между рядами, принимая ставки. Заключая сделки и считая деньги, люди касались друг друга лбами.
— На что... — начала Луиза, и ее голос потонул в свисте, реве и вое.
Девушка справа от Луизы завизжала:
— Ди— еее-гооо!
Кто-то наступил Луизе на ногу. Кто-то свистнул так, что у нее заложило уши.
Гел притянул ее к себе. Они стояли во втором ряду. Впереди маячили спины и макушки. На мужский футболках проступили пятна потма. От женщин пахло духами. Между ног Луизы прошмыгнула собака.
В центре площади двое обнаженных по пояс мужчин сошлись в драке на импровизированной арене. Бутылки отмечали ее границы. Кровь хлынула от первого удара. Здоровяки не носили ни перчаток, ни какой-либо другой защиты. Двигались резко и быстро.
Тот, что был шире в плечах, разбил тому, что был в джинсах бровь. Кровь залила пол лица. Толпа снова принялась скандировать Диего. Луизу толкнули, и она теснее прижалась к Гелу.
Боец с залитым кровью лицом перевернул бутылки на краю ринга. Зашатался, наклонился вперёд, будто у него прихватило живот, выпрямился резко как пружина и схватил противника за пояс. Оба повалились на землю, Луиза видела лишь голую спину того, что оказался сверху. Толпа выла и раскачивалась. Гел обнял Луизу за талию, она переплела свои пальцы с его.
Один боец оседлал второго и замолотил кулаками. Никто не пытался его остановить. Наоборот — подбадривали криками. Наконец, он устал и сел на задницу. Теперь со своего места Луиза увидела неподвижное тело побеждённого. Двое из зрителей бросились к нему: похлопали по щекам, подхватили за руки и ноги и утащили прочь.
— Он умер? — Луиза стиснула пальцы Гела.
— Нет, что ты, — вокруг раздавались крики, и чтобы Луиза услышала его, Гел наклонился и коснулся губами ее виска. — Нет, это благотворительный бой. Деньги для реставрации церкви святой Анны. Святая не принимает деньги заработанные убийством.
Победитель тем временем встал на ноги и вскинул руки над головой. Кровь из разбитой брови все еще струилась по его лицу, грудь часто вздымалась. Победитель закричал, потрясая кулаками. Десяток голосов вторили ему.
Кто-то принёс победителю полотенце, кто-то протянул бутылку воды. Или? Это не вода, поняла Луиза, когда победитель приблизился. Он зашел в толпу. Люди хлопали его по плечам, по спине. Тянули к нему руки, а он пил из пластиковой бутылки самогон. Он был в трех шагах от Луизы, а у нее уже крутило в носу от густого запаха спирта.
Некоторым победитель пожимал руки, с некоторыми обнимался, толкался плечами или кулаками. Кровь чернела на его лице и груди, но никто не боялся испачкаться. Наоборот, все как будто почитали это за честь. Когда борец приблизился, Луиза рассмотрела широкое лицо, пышные усы и глубоко посаженные блестящие глаза. Смутилась, когда боец улыбнулся ей и закинул руку на плечо Гела.
— Принес деньги? — пробасил борец.
Гел достал из кармана скрученные трубочкой и перетянутые резинкой банкноты и протянул ему. В награду борец потрепал его по щеке.
— Это Диего, — пояснил Гел удивленной Луизе.
Люди вокруг обходили их, задевая плечами, локтями, толкая в спину, тянулись за Диего, как мошкара на свет.
— Диего, на которого ты работаешь? Ему принадлежит машина?
— Ага, — Гел улыбнулся, глядя вслед Диего, будто гордился знакомством с ним.
Чтобы привлечь его внимание, Луиза положила руку Гелу на грудь. Футболка была чуть влажной от пота. В ладонь Луизы билось сердце. Трюк сработал, и Гел посмотрел на нее.
— Хочешь выпить?
— Только не самогон, который пил он.
Гел улыбнулся и приобнял Луизу за плечи.
-Нет, сестра Аннет варит лучшее вино из ежевики во всем мире.
— Из еживики?
Под ногами перекатывались бутылки, осколки и камни.
— Твоя сестра?
— Нет, ее так все называют, потому что она бывшая монахиня. Сирота, выросшая в монастыре. Где-то в Венесуэле. Или Боливии. А в пятьдесят лет покинула святую обитель, ушла прихватив святую реликвию — робу святой мученицы Арабеллы. Говорят, сестра Аннет в каждый чан своего вина добавляет по нитке из этой робы.
Луиза засмеялась и ткнулась лбом в плечо Гела. Он погладил ее по спине.
Сестра Аннет оказалась маленькой хрупкой женщиной. Едва доставала Луизе до плеча. Однако в ее тщедушном засушенном теле было достаточно силы, чтобы быстро и ловко поднимать, наклонять и ворочать пятилитровые канистры. Никогда прежде Луиза не пила вино из канистр. Рассчитывала, что пойло будет отдавать бензином или химикатами. И удивилась почувствовав на языке тягучий похожий на сироп фруктовый вкус. Напиток хотелось подержать во рту подольше.
Окружающая обстановка напоминала пикник. Луиза вспомнила поездку в горы в старшей школы. Тогда она впервые напилась и впервые поцеловалась.
Канистры с вином покоились на тележке из супермаркета. Пили из бумажных стаканов. Сложенные один в один они стояли столбиками в картонных коробках. Картон и пенопласт служили так же стульями и столами в импровизированном баре под открытым небом. Гел упал на кусок пенопласта и усадил Луизу себе на колени.
— И часто происходят эти благотворительные бои?
— Раз в неделю.
Рядом на пенопласте пристроилась пара с младенцем. Мужчина целовал шею женщины, ребенок плакал. Чтобы успокоить его, женщина мокнула палец в вино и дала ему пососать. Мягкая мечтательная улыбка делала женщину похожей на школьницу. Сколько ей лет, задумалась Луиза.
— Раз в неделю, — Луиза глотнула вина, прежде чем проглотить, прополоскала им рот. Небо и язык обволокло терпкое тепло. — И Диего... На которого ты работаешь. Кому принадлежат машины. Кого все уважают и боятся, потому что он может убить... дерется, чтобы собрать деньги на реставрацию церкви?
— Да.
— Почему он просто не пожертвует часть своего заработка?
— У него большая семья, много родственников, друзей и детей друзей вроде меня, которых надо кормить.
— Разве он тебя кормит, если забирает четыре пятых твоей зарплаты?
— Если бы не Диего я вообще не нашел бы работу, — Гел тряхнул головой. — Многие бы здесь не нашли работу без его помощи. Если бы Диего не придумал благотворительные бои, священник до ходил с жестянкой, собирая пожертвования на церковь, лет пятьдесят. Он за десять лет собрал меньше, чем Диего и его драки за год. Поучаствовать и посмотреть бой приходят люди из других районов.
Через несколько картонных столов от Луизы мужчина что-то втолковывал приятелям, размахивая руками. Рядом двое других перекидывались в карты. Кто-то затянул песню. Половина факелов, горевших во время боя на площади, погасла. В окнах домов напротив не было штор и жалюзи. Старуха на первом этаже поставила на подоконник магнитофон и включила его.
— А где твой дом? — Луиза прикончила четвертый стакан вина. Бумажный стаканчик в руках размок и стал мягким.
— Помнишь, мы оставили машину под окнами Селены?
Луиза кивнула и закусила губу. Хотелось смеяться, шутить, говорить много, быстро и без всякого смысла. Она не знала, что веселит ее больше вино или блеск глаз Гела.
— Раньше, когда были живы родители, мы жили там все вместе. Вчетвером. Через полгода после их смерти квартиру купил сутенер Селены.
— Постой. Селена твоя сестра?
— Ага, старше меня на пять лет.
— Что случилось с вашими родителями? — Луиза попыталась представить себе женщину, что назвала сына солнцем, а дочь — Луной. Решила, что у нее должны быть огромные печальные глаза, медленные движения и успокаивающий, убаюкивающий голос.
Гел снова смотрел налево в сторону невидимой церкви на сокрытом темнотой холме.
— Церковь Цветов обрушилась во время воскресной мессы. Погибло пятнадцать человек. Селене обломком сломало руку. Мне повезло, отец накрыл меня собой.
Луиза с сочувствием дотронулась до его щеки. Теплая, гладкая кожа, которую невозможно не касаться.
— Мне так жаль.
— Это было десять лет назад.
— Сколько тебе было лет?
— Девять, Селене — четырнадцать.
Не разрывая прикосновения, Луиза погладила его по щеке, подбородку и отпустила руку на шею, будто хотела обнять.
— Что было дальше?
— Ничего, — Гел улыбнулся, скользнул взглядом по картонкам столов и снова посмотрел на Луизу. — Чтобы прокормить меня Селена спала с мужиками. На еду хватало, долг за квартиру рос. Через полгода квартиру выкупил её сутенер и выставил меня на улицу. Два года я жил на свалке...
— Постой, ты говорил, что дон Диего был другом твоего отца. Разве он не мог вам помочь?
— Дон Диего великий человек. Каждый в нашем районе чем-то обязан дону Диего. Если бы не дон Диего, я бы до сих пор жил на свалке, а может, спился и сдох бы уже. Когда мне исполнилось двенадцать он нашел мне первую работу.
— Почему ты не пошел к нему сразу, как только тебя выставили на улицу?
— Зачем я был ему нужен? Дон Диего не стал бы со мной возиться и позже, если бы старик со свалки не поручился за меня.
Луиза запустила пальцы Гелу в волосы и стянула резинку с хвоста, распуская их по плечам. Ей давно хотелось это сделать. Но она ждала подходящего момента. Был ли сейчас момент подходящим? Луиза чувствовала себя так, будто все было не важно. Вся жизнь до этого момента была сном.
Франц
Франц сидел на кровати и просматривал фотографии друзей.
"Две тысячи метров над уровнем моря, чувак, это не шутки", — Глен развлекался в Альпах. Стивен собирался с отцом в кругосветное путешествие под парусом.
"Жаль, что ты не полетел с нами" — писала Сабрина с Ибицы.
Франц почесал щиколотку. Похоже, его укусил комар. Разве на территории президентского дворца их не травят? За окном розовел закат. Через час начнется прием в честь девятой годовщины инаугурации президента. Франц редко бывал дома. Сначала учился в закрытой школе в Лондоне, потом — в Оксфорд.
Пробежав глазами по ленте новостей, он перешел на ютуб, посмотрел видео с извержением вулкана. Бездумно щелкнул на ссылку и увидел асфальтированную дорогу. Собирался закрыть вкладку, когда в фокус попала собака. Животное истекало кровью и сучило лапами. Камера качнулась и показала сарай с разбитыми окнами. Судя по размытому фону снимали на телефон. В кадр попали тонкие ноги и руки. Дети? В руке с разбитыми костяшками появился охотничий нож. Ребенок — точно, слишком мал кулак для взрослого, даже для женщины — схватил собаку за хвост. Собака попыталась укусить, ребенок вонзил нож ей в живот. Франц услышал визг животного и детский смех. Разноголосый как на большой перемене в школе. Собака дышала, вывалив язык на асфальт, на белых клыках пузырилась кровь.
"Мерзость, любительское видео, нужно пожаловаться, потребовать, чтобы удалили", — подумал Франц, но не смог отвести взгляд.
