Спасти Ссср

— Есть куда пойти?

Молчание и было самым красноречивым ответом. Профессионалы, е...

— Я выхожу первым, ты за мной. Машину свою бросишь. Камер тут нет. Доедем до меня, отсидимся, потом перекину через границу. Можешь не благодарить...

Через границу — если ты живешь в Чикаго и знаешь ходы-выходы — перейти можно. Если нет чипка* — то и с толпой, с то стороны целая куча развлекательных комплексов рассчитана на американских приезжих. Но и если чипок перейти можно. Граница в основном лесная, нормального прикрытия нет. С той стороны — и наливают, и казино подпольные, и чего только нет. Много фермеров и охотников и просто темных людей туда — сюда шастает. Или тупо — арендовал легкий самолет и полетел на рыбалку или охоту...

* Чрезвычайное положение

Де Мотт, близ Чикаго

Лето 202... года

Северная Каролина давно осталась позади, вместе с ее убогими городишками — и вот, мы подъехали к Де Мотту, городку в южных окрестностях Чикаго, в котором я живу.

Место это сугубо провинциальное, rural, несмотря на близость одного из крупнейших городов США. Бескрайние поля кукурузы, вышки, фермеры с их пикапами. Один из домов мой, это бывшая ферма. Я купил его с землей, но землю сдаю соседу под кукурузу для его скота.

Дом двухэтажный, с огромными пристройками под технику — но не испанского типа, как те что южнее. В нем нет внутреннего двора, а крыша едва ли не вдвое выше самого дома. Метраж тут больше трехсот, но для здешних мест такое нормально, это у нас принято — ютиться. Подъездная дорожка короткая, засыпана гравием и больше ничем. Я не асфальтирую принципиально — чтобы видно было, кто едет...

— Пошли — я бросил машину, прошел в дом. Отпер два замка, а потом еще отключил сигнализацию. Еще одно, что в моем доме есть нетипичного — дверь стальная, ее пинком не выбьешь. Американцы обычно ставят полустеклянные, какие никого не удержат.

Пока ехали, слушал радио, и мне не понравилось, что там передавали.

Если верить сказанному, то русские хакеры вломились в систему управления воздушным движением и саботировали ее. Прежде чем американцы успели взять обратно контроль, произошли две тяжелые аварии. Столкнулись два самолета в Атланте, и потерпел аварию при посадке самолет в Нью-Йорке. Во всех случаях — были человеческие жертвы...

Америка взбесилась. Уже говорили про новое 11 сентября. В США падение самолета стало событием чрезвычайным, не то, что в России. Бизнес отлажен до мелочей, после 9/11 крупных аварий и не было почти, и у американцев в голове сидит, что летать самолетом даже безопаснее, чем путешествовать поездом или машиной. И если происходит такое...

И еще — когда американцы что-то говорят, это не с целью "попугать". Тут вообще принято думать, что говоришь — иначе многомиллионные иски. И если они говорят про новое 9/11...

— Проходи.

Я отключил сигнализацию, откинул диван и достал оттуда автомат Калашникова. Затем прошел к сейфу, открыл его -замок на отпечатке пальцев, плюс секретка — и достал охотничий Ругер. Обычное дело на севере Канады — кто-то револьвером обороняется от медведей, а кто-то и автоматом. Но безоружных в лесу нет, совсем.

— У тебя размер какой?

— Что?

— Шмотье какое носишь, говорю. Надо на тебя костюм подобрать, а то одет как одер. Не поверят, что на охоту едем...

— Там, на улице!

Черт бы все побрал...

Стараясь не светиться в окне, чтобы не было видно снаружи, выглянул — так и есть. Черный Субурбан, типичный для нынешних времен "федеральный автомобиль". Люди в бронежилетах и с винтовками. И точно не управление местного шерифа — я всех там знаю.

Ну, вот, собственно и допрыгались.

В том, что будет дальше, я не сомневался — интернирование как минимум. Времена расслабухи и прав человека тут прошли, сейчас тут наполовину тоталитаризм с государственным контролем населения. А если учесть, что у меня дома гости...

Ну...

Я ведь никогда не верил, в то, что местная жизнь — это навсегда. Это все — не более чем прикрытие, не более чем легенда. Я всегда понимал, что я здесь чужой. Я не родился здесь, я не ходил в здешнюю школу, я не праздновал Хэллоуин и День благодарения с семьей, я не продавал бойскаутское печение и не трахнул свою первую девчонку на заднем сидении отцовского автомобиля, ключи от которого я взял без разрешения. Я не один из них, и в фильме Схватка я всегда болел за Роберта де Ниро, а не за Аля Пачино. И уже это — делает меня по американским меркам немного ненормальным. Здесь ненормально болеть не за полицейских, а за преступников...

— Слушай меня. Я выйду. Ты не высовывайся. Попробую от них избавиться. Если что, автомат заряжен...

Выхожу за дверь. Трое. Все трое с винтовками, но так как я не веду себя агрессивно — они не целятся в меня. А у меня на почтовом ящике нет номера и вообще нет ничего на дороге, на чем было бы написано мое имя...

— Прошу прощения — говорю я так, как сказал бы любой американец и лендлорд. У них на бронежилетах надпись DHS — значит, безопасники. Это типа местного КГБ.

Значит, точно за мной.

— Сэр, вы Джеймс Валле... — говорит один из них, в очках, худощавый. У него в руках планшет, к нему подколоты не документы, а какой-то гроссбух как у налоговиков. Валили бы вы отсюда...

— Нет, извините, вы ошиблись

Отвлеклись. Чистая психология -обычно если у человека спрашивают его имя, он на автомате признает.

И улыбка. Важно улыбаться. Американцы улыбаются

— Простите, как вы сказали, Валле? Это дальше по дороге через два дома...

Заминка. Их привел сюда навигатор, но они не уверены, потому что навигатор бывало, что и врал. И здесь принято верить людям на слово, если нет оснований не верить.

Валили бы вы отсюда...

Времени у меня будет немного. Но будет.

— Сэр, вы позволите осмотреть дом?

— Да, если у вас будет ордер. Или если вы придете с местным шерифом.

Машина у них одна. Пока они ищу шерифа...

Пятьдесят на пятьдесят.

Я видел, я черт возьми, видел как этот очкастый решил для себя — уезжать. И тут один, что стоял справа — приподнял винтовку в "патрульное положение" (ствол на 45 градусов от земли) и резко спросил.

— Сэр, у вас кто-то дома?

Придурок. Придурок долбанный, засветился в окне, поди еще и с Калашом.

— Мой брат. Он только что приехал...

Пистолет уже в руке. Стреляю от бедра, на выхвате. Долго тренировал этот прием — чтобы опередить полицейских. По одной на каждого, времени нет. Трое федералов валятся, не успев ничего предпринять. Приседая за машину — всаживаю еще по одной, прицельно.

Перехватываю винтовку того, очкастого— RRA, федеральный контракт, с автоматическим огнем. Значит, точно Department of homeland security, внутренняя безопасность.

Предохранитель на автомат — понеслась.

Падаю плашмя, укрываясь за своим джипом. Вовремя — водитель выскакивает из Субурбана, но его ноги видны мне, и я не промахиваюсь. Он с криком падает, и получает еще две пули.

Все что ли?

Не поднимаясь, меняю магазин на полный. Все что ли?

Впереди — дорога, блокпосты, оружие и страх попасться, но сейчас — на земле лежат они, а не я. Я выиграл эту драку — один против четырех.

Поднимаюсь... и тут мне в спину попадает пуля... потом еще одна. Так и не успев ничего понять, и испытав почему-то не боль, а обиду от нечестно сыгранной со мной игры — я проваливаюсь в темноту...

Хотя когда я сам играл честно?

Ближнее Подмосковье

20 февраля 1985 года

Сознание вернулось как то сразу — я будто проснулся от дурного сна. Разом открыл глаза и вскочил с постели, тяжело дыша.

Стоп. С какой постели?

Огляделся. Ни хрена не понимаю — куда я попал.

Мысли надо сказать скверные — я хорошо помнил, что я сделал. В Америке за это вышка гарантированно. И все же

Где я?

Комната. Довольно большая, отделанная деревом.

Ковер на стене!

В США никто не повесит ковер на стену, там это не принято.

Кроме меня — никого рядом нет.

Надо посмотреть, что на сотовом.

Короткие поиски — привели к мысли, что сотового нет. Но есть очки, которые я никогда не носил.

В процессе поисков я набрел на документы — партийный билет и удостоверение депутата Верховного совета СССР. Открыл

Это что за...

Начал как дурак щупать себя, попутно думая — что могло со мной произойти такого, чтобы я начал спать в похожем на женский халате. Тело было не мое. Лицо было не мое. Совсем не мое — а чье тогда?

Шарахаясь, начал искать ванную комнату. Какого хрена здесь нет ванной комнаты* что это вообще за издевательство такое?! Ванную комнату я так и не нашел, но нашел зеркало... та-та-та-там... финальный аккорд. Из зеркала — на меня пялилось смутно знакомое лицо... и это было не мое лицо. А лицо того, чье имя написано в том долбаном удостоверении, будь оно неладно.

Горбачев Михаил Сергеевич. Депутат Верховного совета СССР какого то там созыва.

Приехали...

Итак, что мы имеем с гуся...

А имеем с гуся мы то, что я думал, что это все бред сивой кобылы, попаданчество, и все такое. И вот тебе — попал! И в КОГО!!!

В кого, б...

Мелькнула мысль — да меня все ненавидеть будут, как Федю Смолова после того не забитого. А мне это надо вообще? А? Я это просил?!

Горбачев Михаил Сергеевич. Последний советский генсек. Автор крупнейшей геополитической катастрофы двадцатого века.

И если это теперь я — то я не хочу "этим" быть. Пошло все к черту!

Как известно, согласно модели Кюблера-Росса, принятие смерти можно разделить на пять стадий — отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. В моем случае — все их я проскочил менее чем за секунду, но появилась никем не предусмотренная шестая — воскрешение. А я этого не просил. И я далеко не Иисус. Уж точно — не заслужил своей предыдущей жизнью...

Пришел в себя (кстати, интересное словосочетание в смысле моих злоключений — пришел в себя) я примерно через полчаса. Все стадии модели Кюблера-Росса удалось уложить в те же полчаса — экспромтом. Время по часам сверил — как оказалось, МС носил обычную советскую "Ракету-Ноль", даже не позолоченную. Скромный, однако...

К счастью, меня пока никто не теребил, и время подумать, прикинуть, что делать дальше у меня было.

Назад никак. Ни разу не читал, что попаданец вернулся назад. Значит и мне не грозит. Успокойся, и попробуй это принять. Потом иди дальше.

Что в плюсах. В плюсах — я либо генсек, либо вот-вот им стану. Надо кстати, по календарю проверить — гикнулся товарищ Черненко или... дышит еще. Насколько я знаю тот период времени — мое избрание практически безальтернативно, и не потому что мне ворожит ЦРУ или МИ-6 или кого-то там в Вашингтоне задержали. Просто альтернатив нету, геронтократия брежневского призыва повыдохлась. Пленум ЦК не даст снова протащить в генеральные секретари старика, чтобы тот через год — два умер. Все понимают, что стране нужно ускорение, и старая гвардия его не придаст. Никаких новых мыслей у них нет. А я кандидат, устраивающий всех... из провинции, практически без команды — значит, много мест на самом верху освободится, двинутся изрядно заржавевшие карьерные лифты. Если избрать что Романова, что Гришина — у них своя давно наработанная команда, ловить там нечего.

В плюсах то, что у меня есть какой-никакой жизненный и управленческий опыт, но самое главное — я могу делать реформы, потому что я своими глазами видел, своими руками щупал, и своими карманами ловил деньги в системе капитализма. Я знаю про другую систему если не все — то многое. Это огромный плюс, в СССР с моими знаниями мне можно давать доктора по экономике без защиты. Одна из причин того что реформы с треском провалились — было как раз то, что реформаторы не имели целостного знания о той системе, которую они строят. Даже если предположить, что Горбачев сознательно ломал систему социализма чтобы вернуться к капитализму — а знал ли он вообще что такое капитализм? Мог ли он что-то знать, если весь его опыт исчерпывался несколькими зарубежными поездками. Помните, как во время визита в США он с восторгом юного дебила расспрашивал Рейгана о том, сколько тут стоят дома и как их покупают и продают? Он ничего не знал про капитализм — и в том то была проблема. Нельзя строить то сам не знаю что. Советники Горбачева тоже ничего не знают — они жили при социализме, квартиры получали, а отоваривались в распределителях — откуда им что-то знать? А я знаю.

Еще в плюсах — у меня неразваленная сверхдержава. Не знаю, плюс это или минус, потому что сверхдержава — означает кучу нахлебников на шее. Цена на нефть уже рухнула, остатки валютных резервов совершенно бездарно потрачены на помощь братской Польше, которая нас ненавидит. В разгаре Холодная война.

Небольшой плюсик — это мое послезнание о том, что Звездные войны — это великий блеф и его не стоит бояться. Технологии, способные защитить от массированного ответно-встречного удара не появятся и через сорок лет, можно будет защищаться только от одиночных пусков. Но это не сильно поможет — вопреки общераспространенному мнению, военные расходы, а равно как и страх перед Звездными войнами сыграли лишь небольшую роль в решении идти на новую разрядку и договоренности с Рейганом. Главным было понимание того, что страна в застое, экономика тормозит и без получения новых технологий — уже в девяностые грянет полномасштабный кризис, усугубленный уже неоспоримым стратегическим отставанием. А технологии можно было получить только с Запада. Врагу никто не даст ни инвестиций, ни технологий.

Ну и мое послезнание, основанное на том, что произошло и понимании, почему это произошло. Я даже книгу об этом написал — так, на досуге.

Все остальное — минусы.

Сгнившее, полностью разложившееся население страны. Это потом все это благополучно забыли и советские времена стали казаться этаким временем без забот, без проблем, без кредитов которые надо погашать. Добавлю от себя — без мяса, без нормальной одежды, без нормального жилья и еще много чего "без". Хронический дефицит всего и вся, очереди и распределительная система, при которой нельзя просто прийти и купить за деньги — породила неведомый доселе человеческий тип homo soveticus. Говорим одно, думаем другое, делаем третье, ты начальник я дурак, на работе ты не гость, унеси хотя бы гвоздь — и так далее. Советские учреждения превратились в рассадники интриг, по сравнению с которыми Венеция отдыхает, советские торговые базы превратились в рассадники воровства, советский комсомол — в рассадник цинизма и бессовестности. Никто уже ни во что не верит, но ради финских сапогов готовы мать родную продать. Потом, уже в девяностые, кто уедет, кто погибнет, кто сломается. Но это все — это не с неба упало, и не было такого что "ни за что". Это мы сотворили сами с собой и в каждом эпизоде виноваты.

Советский человек сейчас — в реальности, не в мечтах — это либо угрюмый крот — подкаблучник, прячущийся от жены на гаражах, если есть, или на дворе, бухающий все от одеколона до тормозухи, ворующий на работе и из него мужик как из г...а пуля. Или жирная озверевшая бабища, прущая напролом в очереди, готовая убить за кило мяса с костями или за свое дитятко-хулигана. Вот что такое советский человек. Озверевший от недостатка всего, забывший про совесть, трамвайный хам и алкоголик.