Волчица и пряность. Том 23

Лоуренс не знал, насколько приукрашенную историю услышал староста, поэтому только неопределённо улыбнулся.

— Что ж, какая помощь нужна твоей деревне?

Старик по имени Суарто, как и предположил Лоуренс, возглавлял деревню, известную разведением форели. Эльза сказала, что церковь сама хотела одолжить деревне деньги, но в нынешней ситуации просто взять и дать в долг было бы неудобно для церкви. Поэтому им потребовалась торговая мудрость, чтобы сделать всё пристойным образом. Со старостой пришли чуть ли не все селяне, значит, причина была весомой.

Сперва Лоуренс решил, что деревня хотела занять, оставшись без возможности разводить форель и, значит, средств к существованию, но это оказалось не так. Хотя одежда селян, сидевших в нефе, не отличалась опрятностью, купленные ими в городе еда и инструменты были неплохими.

Зачем же эти не бедствовавшие селяне хотели занять, и почему церковь хотела дать им заём?

Суарто, глядя Лоуренсу в лицо, постарался принять торжественный вид и произнёс:

— Мы хотим занять деньги, чтобы сделать нашего хозяина Радена епископом.

Лоуренсу тут же на ум пришло слово "симония", именно так называлась покупка церковных должностей, но в разговор немедленно вмешался епископ:

— Староста, будут осложнения, если так говорить, — сказал он и повернулся к Лоуренсу с торговой улыбкой на губах. — Как бы то ни было, давай сядем и всё обсудим. Дела в епископате Раден обстоят несколько сложнее.

Слова епископа прозвучали несколько подозрительно, и Лоуренс не мог не взглянуть на Эльзу, чтобы спросить, не является ли покупка людьми высоких церковных должностей одной из порочных привычек Церкви, порицаемых в обществе? Строга, честная и прямолинейная Эльза, образец священнослужителя, не должна была потворствовать такому. Лоуренс беспокоился не из-за своей щепетильности, он просто не хотел по глупости наняться на пиратский корабль.

Но Эльза повернулась к Лоуренсу и без тени сомнения посмотрела ему в лицо.

— Ты поймёшь, когда выслушаешь.

Похоже, что это не могло потревожить её совести.

Хоро, настороженно следившая за разговором и при этом тоже хорошо знавшая Эльзу, от неожиданности пару раз моргнула.

— Ладно тогда... — произнёс Лоуренс, кивая. — Расскажи, если тебя это не затруднит.

Лоуренс и Хоро сели за стол напротив Суарто, назвавшегося старостой.

— Место, в котором находится наша деревня, только лишь называется епископатом Раден, — сразу пояснил Суарто. — Хозяин Раден превратил клочок бесплодной земли в горах в место, где могли жить люди. Он сам очень добросовестно следовал учению Господа и, как падре, вёл всех нас, жителей деревни. И по его деяниям люди назвали эту землю епископатом Раден.

Какого-нибудь бородатого владельца таверны тоже иногда могли называть землевладельцем на тех же основаниях. Лоуренс странствовал немало лет, и ему попадались земли, имевшие подобные названия, но кое-что было важным.

— Получал ли преподобный Раден официальный бенефициар священнослужителя?

— Согласно записям, сохраняемым в Саронии... — начал отвечать епископ, потом он откашлялся и произнёс нечто странное. — Около сорока лет назад преподобный Раден как доверенное лицо церкви, к тому времени уже не существовавшей, получил в дар эту землю от аристократа, ею владевшего. Поэтому он не мог стать получателем бенефиции.

Лоуренс чуть не усмехнулся при словах "доверенное лицо церкви, к тому времени уже не существовавшей", но, к счастью, смог сдержаться. Если честно, это вполне могло означать, что Раден солгал о своём отношении к Церкви, чтобы получить пожертвованную землю.

— Но то, что сделал преподобный Раден, спасло многих людей, — продолжил епископ, словно отвечая на мысли Лоуренса. — Если говорить о том, что было сорок лет назад, тогда сама Сарония была рубежом Церкви в борьбе с язычниками. Записи в летописи свидетельствуют, что ситуация была просто ужасной. И тут появился преподобный Раден, он вырыл пруд для разведения рыбы на бесплодной земле подножья горы, где до того люди и жить не могли, и поселил там тех, кого война согнала со своего места. Судя по некоторым записям, реки тогда были полны трупов, рыбная ловля в них была невозможна, а пруд епископства Раден кормил людей.

— Вот как, — произнёс Лоуренс, поняв, почему Эльза хотела помочь.

В этот момент вмешался Суарто, словно ему уже совсем не терпелось:

— Война спалила дотла наш дом. Я тогда был совсем молодым, только-только женился, и я взял жену с ребёнком, ещё кормившимся молоком матери, и в последней надежде отправился в епископат Раден, о котором ходили слухи, похожие на легенды. Рукава нашей одежды, можно сказать, ещё дымились, когда мы, измученные, добрались до деревни, и тогда хозяин Раден, он как раз плёл сеть, так он её бросил и побежал к нам навстречу. Я как сейчас вижу это. Он — сущий ангел, посланный Господом.

Он рассказывал, сжимая висевший на груди символ Церкви, будто молился.

Выражение лица старосты заставило Лоуренса невольно задержать дыхание и глотнуть. Все те жители деревни пришли к преподобному Радену, пережив одну и ту же беду, и Раден всех их спас. Было очевидным, сколько доброго свершил этот человек, но он никогда не был официально признанным священнослужителем, и жители считали это недопустимо несправедливым. Они так жаждали увидеть, как Раден получит заслуженное признание, что не смогли остаться в деревне и приехали в Саронию.

Однако получения духовного звания всегда сопровождалось выплатой мзды, и они, желая видеть Радена епископом, не нашли иного пути, кроме как занять денег, ожидая, что деньги смогут помочь.

Лоуренс посмотрел на епископа, ища подтверждения своим мыслям, тот с пониманием кивнул и произнёс:

— Если всё получится, звание епископа будет предоставлено непосредственно папским престолом, а там наслышаны о служении делу веры преподобного Радена. Так что эти деньги не будут использоваться для... мздоимства, что так заботит господина Лоуренса.

Лоуренс посмотрел на Эльзу, та молча кивнула, указывая на пояс священника, бывший на ней. Она, женщина, имевшая мужа и детей, много лет оставалась священницей. Церковь обдували ветра перемен, в это время она настоятельно нуждалась в служителях и была должна открыть двери столь незаурядным людям, как Эльза. Раден должен был подойти Церкви, если она, стараясь завоевать сердца людей, продвигала личностей известных и благочестивых.

Если так смотреть, неясным оставалось одно.

— Так куда же пойдут эти деньги? — спросил Лоуренс.

Суарто вздохнул и ответил:

— Если хозяин Раден хочет стать епископом, ему придётся самому отправиться в южную страну, туда, где стоит папский престол, и, говорят, на это не меньше года надо.

У Лоуренса мелькнула мысль, что на дорожные и прочие расходы можно было бы набрать и в деревне.

— Хозяин Раден услышал насчёт года и отказался, сказав, что не может покинуть деревню на такой долгий срок. Он не может уехать, пока деревня не сможет вернуться к разведению рыбы.

Судя по всему, у Радена сильное чувство ответственности. Лоуренс собирался кивнуть, но всё же решил спросить:

— Это... Раньше ведь уже прозвучало, что деревня зарабатывала не только разведением рыбы, но и охотой на оленей и продажей изделий, которые делали из добычи?

Так что они вполне могли обойтись даже без разведения рыбы.

Суарто печально посмотрел на Лоуренса и ответил:

— Ты прав. Принимая благосклонность хозяина Радена, мы желали по возможности облегчить его бремя, поэтому, как только появились первые признаки болезни рыб, мы принялись искать иные способы заработать деньги, кроме разведения рыбы. Наши усилия снискали Божье благословение, ибо в епископате Вуаран снова вырос лес, и недалеко от нашей деревни появилось много оленей. Теперь мы можем зарабатывать на оленине, на мехах и на кожаных шнурах и верёвках. Мы живём очень неплохо.

Лес Вуаранского епископата вырубили на всей горе ради работы рудников и выплавки железа. Но долгий труд воплощения белки Тании вернул лес на гору. Лоуренса, бывшего торговца, обрадовала эта взаимосвязь двух территорий. Он про себя решил обязательно рассказать Тании об этом.

— Поэтому мы верим, что это Господь даёт нам такую возможность. Возможность для того, чтобы хозяин Раден на время покинул деревню и отдохнул от работы в деревне, чтобы мир признал истинность его веры, чтобы он стал признанным епископом, и ради этого мы изо всех сил пытались убедить хозяина Радена принять сан. Но, вероятно, в умении убеждать мы оказались никчёмны, и наш хозяин сказал, что не может оставить деревню, пока не решится вопрос с разведением рыбы, поэтому он отказался.

— И поэтому вам нужны деньги на восстановления пруда?

Суарто не стал подтверждать или отрицать, он ответил уклончиво:

— Мы хотим иметь достаточно денег, чтобы хозяин Раден мог покинуть деревню, не испытывая сомнений.

Ответ поразил Лоуренса. Похоже, селяне считали, что восстановить разведение рыбы в пруду вряд ли удастся. Лоуренс тоже считал, что иметь дело с живностью опасно из-за болезней, способных в момент его подкосить, и лучше не полагаться на него. Однако он уже достаточно глубоко проникся мотивами селян. И ему не надо было смотреть на Хоро, чтобы знать, что селяне от всего сердца заботились о Радене.

Понял Лоуренс также, почему Эльза и церковь Саронии хотели и были готовы помочь.

Вместе с тем он всё ещё не знал, под каким предлогом можно было церкви одолжить денег.

Изначально они хотели одолжить денег в каком-нибудь торговом доме, но теперь, когда известно, что речь идёт про официальное признание Радена епископом, любой торговый дом постарается держаться подальше. Основная причина — нынешняя ситуация, когда любые действия, связанные с Церковью, привлекают особое внимание людей. Кроме того, речь идёт о сумме, достаточной для поддержания деревни в течении целого года, просто страшно давать в долг такие деньги.

К тому же требовалось много храбрости, чтобы давать деньги в долг влиятельным лицам, потому что никто не знает, к каким мерам эти лица могут прибегнуть, чтобы не возвращать долг. Особенно, если они относились к Церкви, потому что имели возможность сказать: "А разве это не было пожертвованием?" — и всё.

Таким образом, оставалось лишь занять у церкви. Но долговая запись, предварявшая возведение в ранг епископа, наведёт на мысль об использовании денег в качестве мзды. Внешние признаки злоупотребления — налицо.

— Так что же, господин Лоуренс? Наша церковь города Сарония хочет помочь всем, чем может, людям епископата Раден, — сказал епископ Лоуренсу. — Когда я спросил преподобную Эльзу, сможет ли она попросить воспользоваться твоей силой, она ответила, что, если в этом не будет ничего плохого, она обязательно добьётся твоей помощи.

Эльза тоже решила, что всё в порядке, просто есть некоторое затруднение. И в самом деле так оно и было.

— Неуместное использование... Короче говоря, сейчас надо просто не оставлять записи о том, что деревня напрямую взяла в долг у церкви, верно? — уточнил Лоуренс.

— Это так. Как будто замышлялось что-то... неуместное...

— Нет, можешь ничего не говорить. Если борода растёт сама собой, её же не обязательно стричь? То же самое книгами учёта.

Эльза растерялась, сомневаясь, стоит ли улыбнуться на это, зато епископ на улыбку не поскупился.

— Тогда, господин Лоуренс...

— Да, хорошо. Не обещаю, что найду решение, но я обязательно всё обдумаю. Я чувствую, здесь могло бы помочь платёжное обязательство.

— У-ух! — воскликнул безмерно довольный епископ, а Суарто замер на месте с вытаращенными глазами.

— Мм, я просто постараюсь помочь, я ещё не продумал, как будет лучше, — поспешил уточнить Лоуренс, увидев, как обрадовались его собеседники.

Движение денег нельзя имитировать, в то же время нельзя, чтобы церковь и деревня были связаны напрямую. В этой ситуации торговец мог предпринять некоторые действия, но над этим ещё надо было поработать.

— Да, конечно-конечно. Однако ты прекрасно решил проблему долгов в городе, и я верю, что у тебя и здесь всё получится.

Лесть епископа заставила Лоуренса нервно улыбнуться.

— Я должен немедленно сообщить деревенским. Они просто не могут дождаться, — сказал Суарто, вставая из-за стола.

Он обогнул стол и обеими руками пожал ладонь Лоуренса, одновременно поклонившись Хоро. Лоуренс в этот момент почему-то ощутил смятение в душе. Он согласился выполнить работу, но ему казалось, что он что-то упустил. Не какую-то подробность в реализации, а нечто более общее. Он смотрел, как Суарто шёл к двери, и не мог это ухватить.

Суарто взялся за ручку двери...

— Мм? — произнесла Хоро, вслед за этим из-за двери послышался шум.

Суарто с некоторым недоумением приблизил ухо к двери, оглядываясь на Лоуренса и Хоро. И что-то вроде предчувствия охватило его сердце.

— Деревенские о чём-то спорят, не могу разобрать. Мне надо их поскорей успокоить...

Договорить он не успел.

— Ждите здесь! — раздалось за дверью.

— Постой, постой немного! — шум за дверью сменился криками. — Постой, хозяин Раден!

Глаза Лоуренс расширились, в следующий миг дверь распахнулась.

— Хозяин Раден? — воскликнул Суарто.

Вот тут Лоуренс и понял, что упустил. Он теперь более-менее понимал нынешнее положение деревни в епископате Раден, побудительных мотивов и намерений Суарто с селянами в отношении Радена. Но было то, что не было затронуто в состоявшемся разговоре. Воля самого Радена.

— Суарто! Как ты посмел оставить меня в деревне?!

Громогласный медвежий рёв Радена давал ясно понять, что он не был старцем, проводившим дни в размышлениях и молитвах. Одетый, как монах, и с такими глубокими морщинами на бритой голове, что они казались выточенными в камне, он был высок и могуч, словно ожившее дерево. Грубые мозоли на его ладонях могли быть лишь у человека, занятого тяжёлой работой днём и ночью, они наглядно показывали упорство, с которым он трудился. Раден был похож не столько на ревностного священнослужителя, сколько на ремесленника, приверженного доброте и праведности.

Вот этот самый Раден сейчас пытался вырваться из рук селян, тянувших его назад, на их лицах было сложное выражение, словно им хотелось ругать своего хозяина и отчаянно рыдать.

— Хозяин Раден! Как ты здесь?..

Из-за вырывавшегося Радена показался мальчик и перебил старосту:

— Дедушка, ты ещё спрашиваешь, после того как разговаривал здесь, не спросив разрешения у хозяина Радена?!

— Бим! Ты его привёл?

— Меня вдруг послали собирать грибы с хозяином Раденом, мне это казалось всё более и более странным. И мы приехали на твоей лошади.

Лоуренс расспросил обо всём, но забыл спросить, что сам Раден думал о займе денег, чтобы со спокойной душой оставить деревню.

Похоже, ответ был очевиден.

— Суарто, ты, конечно, староста, но я не обязан выполнять все твои распоряжения!

— Ра-, Раден, хозяин! Как смел бы я тебе приказывать?! Мы всё это ради тебя...

— Хватит, Суарто, кончай свои глупости и возвращайся со мной в деревню! Ещё есть рыба, и надо о ней позаботиться!