— И я тоже. — Она подняла свое лицо к лицу ангела и нежно коснулась его губами.
— Я знаю, — прошептал он, отвечая на ее поцелуй, — я уже понял. Я не верил, что такое возможно, но теперь знаю, что это так. Ты... ты живая, Грерия, ты больше не та тысячелетняя ведьма, ты действительно свободна, и от прошлого в том числе.
Грерия испуганно вжалась в него:
— Только не от тебя, пожалуйста, скажи, что не от тебя. — Слезы появились на ее глазах. — Скажи, что ты никогда не отпустишь меня. Ведь я — твоя, твоя женщина.
— Грерия, тебе больше не место здесь. Ты должна жить, у тебя есть шанс. Ты должна воспользоваться им, чтобы больше никогда не возвращаться сюда.
— Нет, ты не можешь... — Ей казалось, что сердце разорвется сейчас прямо у нее в груди. — Прошу тебя, Самаэль, ты не можешь, пожалуйста, Самаэль...
— Ты должна пересечь врата и начать жизнь заново. Если б я мог, я бы сам на своих крыльях донес тебя туда.
— Я не смогу жить без сердца. — Руки ее мертвой хваткой вцепились в одежду падшего.
— У тебя будет новое, — его голос дрожал.
— Да что с тобой такое?! — Заорала она. — Когда ты стал страдать самопожертвованием! Ты — падший, ты всегда берешь то, что тебе нужно! Опомнись!
Его голос прозвучал еле различимо:
— Ты напомнила мне, что на самом деле важно. Я больше не вернусь назад.
— Тогда и я тоже, я останусь с тобой. — Горячо заговорила Грерия.
— Вот видишь, — улыбнулся он. — Была бы ты прежней, бежала бы сейчас со всех ног от меня, смеясь над моим безумием.
— Но это правда, безумие, Самаэль. Что ты задумал?
— Я больше не хочу быть таким, как прежде.
— И что же ты сделаешь? — Она дрожала, боясь услышать его ответ.
— Останусь здесь, в пустыне, пока не сгорю совсем. Мне больше нет места наверху, но и вниз я не хочу.
— А как же твой дом, Аба, в конце концов? Он заметит твое исчезновение и не позволит тебе погибнуть. — Она пыталась ухватиться за любую зацепку.
Падший лишь грустно усмехнулся, белые зубы, как в старые времена, сверкнули на его смуглом лице:
— Он не заметит, у него теперь новая игрушка.
Глава 28
Рептилии больше не пугали Лили, она научилась понимать, что и когда им нужно, и удовлетворять их просьбы еще до того, как они их озвучивали. Также она успела отметить, что дреги в большинстве своем не очень умны, и не отличаются особенной подвижностью, поэтому элементарная человеческая ловкость в случае чего должна была помочь ей улизнуть из их лап. Поначалу ее очень беспокоил тот факт, что она убила нескольких из них, и опасалась мести, но со временем поняла, что если хозяин не позволил им расплатиться с ней той же монетой, они никогда не посмеют нарушить его волю. А самим дрегам, похоже, было совершенно безразлично, кто она такая, и в своих поступках они руководствовались лишь какими-то своими понятиями, а не эмоциями.
— Тащи сюда еду... — прорычал один из них за столом, и в тот же момент Лили поставила перед ним огромный поднос, заваленный падалью. Дреги тотчас же накинулись на угощение, сметая все на своем пути, жадно клацая челюстями, и Лили поспешила поскорее убраться от них. Пятясь, она едва не налетела на толстуху.
— Оглобля неуклюжая, — загремела на нее та. — Сегодня пойдешь в центральные залы, приберешься там, а то от гостей много мусору.
— А как же... — Лили хотела сказать, что еще не успела обслужить все столы дрегов.
— Я сама управлюсь, — оборвала ее толстуха, и по голодно сверкающим глазам Долли девушка не могла понять, то ли толстуха намеревается поживиться чем-то из еды дрегов, от одной мысли о чем ее едва не вывернуло, то ли... Странно было такое предполагать, но в аду могло быть всякое: то ли толстуха неровно дышит по отношению к кому-то из этих жутких чудовищ.
Лили лишь снова поклонилась ей, оставив догадки в стороне, и помчалась в залы. В любом случае, там было куда приятнее, чем с дрегами.
Почти все пространство одного из главных залов было заполнено людьми. Лили еще никогда не видела здесь такого скопления народу, но от остальных слуг уже знала, что грядет ночь проклятых и грандиозные балы, которые продлятся несколько дней. Специально на этот праздник из слоев выпускали сотни красивых женщин, чтобы они могли развлечь и позабавить гостей. Так же, как поговаривали, на этом празднестве появлялись удостоенные чести смертные, но, насколько Лили поняла, в основном, это были колдуны и ведьмы, и люди, заключившие серьезные контракты с хозяином.
Лили вздохнула, продолжая оттирать кровь со стены зала: черные, успевшие присохнуть, следы — здесь подрались два демона. Она почти привыкла за время услужения называть его хозяином, условности врастали в нее, как и во всех остальных слуг, с каждым днем, с каждой выполосканной тряпкой, вымытым корытом фарлаков или очищенным стойлом. Но она помнила его разноцветные глаза, и их короткие беседы, и помнила о загадке, стоящей за сказанными и недосказанными словами, о чем-то, что скрывалось в ее памяти. И продолжая орудовать тряпкой, скорее уже чисто машинально, она думала, вспоминала, прорывалась вглубь своего существа.
— Снова спишь на ходу, — толкнула ее в бок Джой. Эта девушка была такой же служанкой, как и она. Джой рассказала ей не без гордости свою историю однажды, и из этой истории следовало, что ее выбрали в слоях, предложив работу здесь, и Джой, не задумываясь, согласилась, и с тех пор искренне полагала, что это был самый удачный день в ее послежизни. Она не помнила ничего, что было до. Она и всех слоев-то не помнила, а даже о том, что осталось в ее памяти от последнего, никогда не любила говорить, и только вздыхала и произносила что-то вроде того, что завидует Лили, что та не помнит вовсе ничего, и сама хотела бы выкинуть все напрочь. Лили никогда не сознавалась ей, что мучительно складывает все по кирпичикам в своей голове, и что пребывание в слоях уже не скрывалось для нее за такой плотной черной пеленой, как раньше, и что с каждым днем она все больше становится собой, что бы вокруг ни происходило.
Возможно, в этом ей помогало время, которое она проводила в обществе Рамуэля и те крупицы света, что все еще оставались в нем, а может, просто упрямое стремление все понять.
— Джой, — улыбнулась она.
— Как Рамуэль? — Спросила девушка, хитро подмигнув.
— Перестань, я ведь говорила уже: мы — друзья.
— Ну, конечно. — Джой обиженно надула губки, и, смеясь, стала тереть стену рядом с Лили. — Видела уже новеньких, что привели сегодня?
— Каких новеньких? — Лили ничего еще не слышала.
— Из слоев. — Шепнула ей Джой, оглядываясь, не смотрит ли кто на них. — Должна сказать, много красоток. Не иначе, как они за то самое горят, — лукаво подмигнула она. — Вон, смотри, в тот конец зала. Видишь?
В дальнем конце зала под присмотром нескольких демонов действительно толпились девушки, одна красивее другой. Для праздника действительно не поскупились — отобрали лучших из лучших, Лили еще не приходилось видеть столько красивых женщин одновременно. Она немного смутилась и лишь старательнее стала тереть стену.
— Перестань, — произнесла Джой, останавливая ее руку с тряпкой. — Ты, между, прочим, не хуже.
— Не говори ерунды, — огрызнулась Лили.
— Характер у тебя, конечно, тот еще, — продолжала Джой, — но что касается внешности, то тут все в порядке. — Она оценивающе пробежалась по девушке.
— А что они будут делать? — Кивнула в сторону женщин Лили, стараясь отвести тему от себя.
— Все, что пожелают гости. — Улыбнулась Джой.
— А где будем мы во время балов?
Джой пожала плечами.
— Вряд ли нам дадут возможность присутствовать на них. Хотя, я считаю, что эти из слоев, ничуть не достойнее нас. Но они — не слуги, понимаешь ли, а на нас уже, считай, штамп низшего сословия. А как бы я хотела закрутить роман с каким-нибудь симпатичным падшим... — Джой мечтательно посмотрела на Лили. — Хотя, я понимаю, — моргнула она, — тебе обидно, что он не афиширует вашу связь, видно, тоже стесняется тебя.
— Джой, — Лили закатила глаза, и даже не знала, что на всю эту чушь можно ей ответить. Тогда она просто подхватила свою тряпку и якобы пошла ее мыть, а на самом деле спешила убраться подальше от Джой, чтобы не услышать какую-нибудь еще глупость.
— Эй ты, иди сюда и приберись, там разлили вино, — демон вырос перед ней, указывая вглубь толпы на багровую лужу на полу.
— Да, господин, — кивнула Лили, не подымая головы.
Она опустилась на колени, и, сосредоточившись на луже, старалась не замечать больше ничего вокруг. Слишком много людей для нее, слишком шумно, слишком она никто в этом зале. Но все же взгляд ее успел скользнуть по стройным женским ногам и невольно подняться вверх на лица. Она стояла в кругу красавиц, отобранных со слоев. Демоны и правда постарались, причем девушки были отобраны на любой вкус: и блондинки, и темные, и стройные и фигуристые, с коротко остриженными и с длинными волосами, с глазами всех оттенков, какие только могут быть у глаз... И тут ее взгляд натолкнулся на знакомое лицо, с большими темными чуть раскосыми глазами и слегка вьющимися, спадающими вниз волной, волосами. Она узнала бы ее среди тысяч, это была девушка с портрета в комнате Уцура. Ошибки быть не могло. Так вот какова она, его возлюбленная, вживую она была еще прекраснее, и еще печальнее глядели ее глаза, словно человек за ними уже давно разочаровался во всем и умер. Но почему же она не радуется балам, ведь это возможность увидеть его, — поразилась Лили, и он, почему не заберет ее со слоев, если она дорога ему, или такова была воля хозяина, чтобы эти двое были в разлуке. Лили смотрела на лицо девушки, и ее душа наполнялась печалью.
— Что ты здесь сидишь, как сонная муха, — эти слова сопровождались звонкой оплеухой от толстухи, которая успела подойти к задумавшейся Лили. Девушка ойкнула, чем вызвала приступ хохота у окружающий гостей, которые наблюдали эту сцену, и с удвоенной энергией принялась за работу.
— Их разве можно выпускать в приличное общество? — Тем временем сетовала толстуха, обнаружив благодарную публику. — Так рот разинут, что и телега проедет, и сидят.
Гости снова засмеялись.
А в голове Лили, пока она убрала лужу, уже созрел план. Она обязана помочь девушке с этими обреченными глазами, должна попытаться что-то изменить, пусть в малом, в чем может.
Она специально разинула рот, когда принесла им поднос с вином взамен разлитого, чтобы все в точности соответствовало описанию толстухи, и вызвало вполне определенную реакцию публики, как иллюстрация к сказанному. Гости так и грохнули, когда она неуклюже перевернула вино на одну из девушек со слоев, продолжая пялиться по сторонам с очумелым выражением на лице.
— Идиотка, — разразилась ругательствами толстуха. — Нет, ну что я говорила. — На этот раз она не стала заниматься рукоприкладством перед публикой, ей и так было достаточно внимания.
— Я все исправлю, — виновато пробормотала Лили, кинувшись вытирать платье гостьи.
— Что ты трешь, — продолжала толстуха. — Иди с девушкой и застирай платье, как следует, несграба.
Даже демоны радостно шипели, глядя на весь этот концерт. Лили с побитым видом повела девушку за собой на выход из зала под дружный хохот толпы.
— Да забудь ты об этом платье, — проговорила девушка, когда они оказались в коридоре.
Но Лили ей ничего не ответила, только потянула дальше по коридору, и та повиновалась, вздохнув и решив, что иначе служанке достанется за нее, если они не отчистят ее платье.
— Как тебя зовут? — Спросила Лили, когда они свернули за очередной угол. Теперь она научилась вполне сносно ориентироваться в лабиринтах дома, хотя и не уверена была, какую часть целого ей удалось изучить.
— София, — вздохнула девушка, продолжая покорно брести за ней по коридорам. — Тут действительно нигде поближе нет воды?
— Тебя забрали из слоев для бала? — Вкрадчиво спросила Лили, не сбавляя темп.
— Да, и вернут туда же. — Казалось, она готова была вернуться хоть сейчас, потому что для нее уже не было разницы, кто она и что с ней происходит. Лили так и подмывало встряхнуть ее.
— Я слышала, некоторых после балов оставляют.
Острая боль ножом сверкнула во взгляде Софии, но она так ничего и не сказала. Лили решила, что лучше ей заткнуться на какое-то время, потому что, судя по реакции девушки, она сказала что-то не то. Тем временем коридор разветвился натрое, и они свернули влево, и почти сразу за поворотом остановились у ничем не примечательной двери. Лили аккуратно постучала, но никто не ответил, очевидно, Рамуэля не было. Тогда она просто толкнула дверь и вошла в комнату, потянув за собой Софию.
— Где мы? — удивилась девушка, она словно очнулась ото сна наконец.
— У друзей. — Уклончиво ответила Лили.
— Нас заказали ублажать кого-то? — Бесцветным голосом спросила София.
— Нет! — Лили поразилась, с какой легкостью девушка говорила о таких вещах. Так вот для чего нужны были все эти красавицы.
— Тогда что мы делаем здесь?
— Тебе не стоит возвращаться. — Произнесла Лили. — Не знаю, что именно с тобой произошло, но я не могла просто так смотреть на тебя и ничего не делать.
— Спасибо, — вяло улыбнулась София, — но это правда ни к чему. Отведи меня обратно.
— Что у тебя стряслось? — Лили схватила ее за плечи и встряхнула, как следует.
— Я не хочу об этом вспоминать. — Произнесла София, глядя на нее расширившимися глазами, из которых тут же покатились слезы. — Я слишком сильно старалась забыть. Мне не выжить, если я буду помнить.
— Тебе точно не выжить, если ты вернешься. Но из сотни других они не заметят пропажи одной. Праздник скоро начнется — всем будет не до тебя.
— Кто ты? — Спросила София. — Здесь никто никогда не идет против воли хозяина. Он сказал бал — значит, будет бал. Сказал, отобрать лучших грешниц — и вот они здесь. И тебе не стоит идти против него, ты даже не представляешь, что будет, если он обнаружит пропажу.
— Не представляю, — Лили усмехнулась. Ей самой было бы интересно узнать, как бы ему это понравилось. В конечном счете, что он мог сделать с ней? В какое еще стойло отослать, она ведь знала, что в слои с чистой душой ей путь заказан, а значит, ему оставалось либо убить ее, либо отпустить. В любом случае, она не очень рисковала — иногда вечность в рабстве хуже.
— Ты чокнутая, — тем временем заключила София, рассматривая ее лицо и успокаиваясь. — Как хочешь. Если ты так хочешь, я останусь, я вовсе не горю желанием обслуживать гостей.
— Ну, вот и отлично. — Проговорила Лили. — Не пугайся, тут может появиться мой друг, его зовут Рамуэль, он — хороший человек. — Зачем-то добавила она. — А мне пора возвращаться, потому что мое отсутствие точно заметят.
— Ты чокнутая. — Снова произнесла София и пошла к окну.
— Возможно, ты и права. — Подумала Лили, когда неслась на всех парах обратно в залы. Ей нужно будет незаметно проскользнуть с другой стороны, чтобы никто не обратил внимания на то, как и когда она вернулась, что, в общем-то, было несложно, потому что слуги для остальных были неприметными и все на одно лицо.
