Шанс на жизнь, шанс на смерть.

Ориен недовольно скривилась, не горя желанием отвечать на провокационный вопрос.

— Мне показалось риск невелик, — медленно проговорила она и неохотно добавила. — Вообще-то, меня тронуло то, что ты знаешь правду обо мне, но не придаёшь этому значения. Сомневаюсь, стоит ли верить тебе, то есть твоей странной истории, но я, пожалуй, тебе доверяю. Я искренне хотела помочь.

— Слишком много у тебя знакомых, — буркнул Игнис совершенно не сонным голосом; он открыл глаза, и Ориен вздрогнула, разглядев в них затухающее синее пламя. — её ты тоже потащишь с собой?

9 глава

Пылать живыми искрами,

В огне, как мы, неистовом!

Боль будет завтра, а пока

Вьется огонь в моих руках,

Соединяя целое,

Черное

И белое!

Из мюзикла по Dragonlance Мириам и Сарумана

— Оборотень?!

— Маг?!

— Я никуда не поеду с этой... этой... мутанткой!

— Я отказываюсь находиться в непосредственной близости от этого чародейского отродья, одного из тех, кто возомнил себя властителем мира и повелителем судеб!

Стоило Кейрену проснуться и бросить взгляд на Ориен, как начался сумасшедший дом. Девушка и вор кричали друг на друга, на меня, и только Игнис, отнёсшийся к расовой принадлежности Ориен с обычным своим безразличием, оставался вне конфликта: к нему никто из спорщиков и подходить не смел. Стараясь не обращать внимания на шум, я занялась подготовкой к отъезду: затушила костёр, свернула одеяло.

— Это ведь твоё? Спасибо.

Я улыбнулась Игнису, безразлично рассматривающему протянутое мной одеяло. После недолгих раздумий он всё-таки взял его, ничего не сказав. Подождав немного, я отошла от Игниса, не желавшего тратить силы на разговоры, и отправилась к другому пренебрегающему общению со мной субъекту.

— Опять тебе не удалось избавиться от меня, да? Расстроен, милый?

Разочарованно фыркнув, Арктур соизволил повернуться ко мне мордой, но только для того, чтобы я могла по достоинству оценить его хорошо отрепетированный мученический взгляд. В отместку я щёлкнула его по носу и, туго затянув подпругу, вскочила в седло.

— Стоп! — во весь голос выкрикнула я, оглушив даже саму себя и заставив замолчать и замереть всех присутствующих. — Так, теперь слушайте меня. Кейрен, если тебя что-то не устраивает — проваливай. Ориен, если ты не хочешь ехать с нами, тебе придётся выбрать другой маршрут, поскольку мы устремляемся прямиком к твоему дому.

Расставив все точки над и, я безапелляционно направила Арктура к дороге, Игнис последовал за мной. Наградив напоследок Кейрена пылающим взглядом, Ориен сделала какое-то неуловимое движение, и рядом с ней появилась белая лошадь — вор скривился, будто увидел дохлую крысу недельной давности, а девушка, гордо подняв подбородок, поспешила за нами вдогонку. Кейрен досадливо сплюнул, но перевес был не на его стороне, и он уныло поплёлся к своей кобыле...

Следующие несколько дней напоминали мне поход где-нибудь в подмосковных лесах. Арктур издевался надо мной, как мог: взбрыкивал в самые неподходящие моменты без видимых причин, норовил сделать шаг в сторону, когда я садилась в седло или слезала с него, резко останавливался и трогался с места в карьер — от послушного и невозмутимого коня, каким он казался мне поначалу, остались одни воспоминания (приятные, надо сказать). Ориен и Кейрен так и не примирились с существованием друг друга, переругивались при каждом удобном случае и занимались откровенной показухой, благодаря недюжинным способностям обоих грозящей в любой момент перерасти в катаклизм или другу какую неприятность меньшего масштаба. Несколько дней послушав их крики и взаимные обвинения, мне удалось уловить суть конфликта — это была, пожалуй, идейная вражда между магами и всеми нестандартными существами в целом, а также оборотнями в частности. Насколько я поняла, первые заперли вторых в Других Долинах и протолкнули закон, под страхом тяжкого наказания запрещающий им покидать отведённую территорию. Я благоразумно ничью сторону не принимала, хотя творящийся здесь геноцид мне безусловно претил. Тише всех себя вёл Игнис — он почти не говорил, в спорах никогда не участвовал, но мог одним взглядом охладить пыл любой перепалки, если шум ему слишком уж надоедал. Я украдкой наблюдала за наёмником: окружающий его ореол таинственности придавал ему определённое очарование... которое, впрочем, тут же рассеивалось, стоило пробудиться пламени в его глазах. Вопреки тому, что обычно пишут в книгах, путешествие не казалось мне ни скучным, ни утомительным. Пейзажи радовали разнообразием: бескрайние луга сменялись тенистыми рощами, стоянкой служили то уютные лесные полянки, то узкие берега безымянной речки, вдоль которой проходила большая часть нашего пути. К вечеру четвёртого дня мы вышли на просторную пустошь, романтично поросшую вереском и какими-то мелкими тёмно-красными цветами, названия которых я не знала. Горизонт на востоке загораживала одинокая гора, снег на её острой вершине в красках отражал яркий фиолетово-розовый закат.

— Красота, — восторженно протянула я, натягивая поводья.

Остановившись рядом со мной, Ориен уныло проводила взглядом большекрылую птицу, лениво парившую вдоль далёкого склона, и с горечью в голосе произнесла:

— Жаль...

— О чём это ты? — не поняла я.

— О своём путешествии. Оно заканчивается и... я едва ли осмелюсь покинуть пределы Долины ещё когда-либо. Этот пик — то, что манило меня к дальним странствиям. Я смотрела на него и понимала, что там, за гранью, целый мир, пусть жестокий и недружественный подобным мне, но такой огромный и притягательный...

— Насчёт недружественного ты не ошиблась, — поддел Кейрен, с независимым видом проезжая мимо.

— Когда-то я наивно полагала, что люди не безжалостные, бессердечные звери, какими их видят мои сородичи. В ошибочности своих суждений я имела несчастье убедиться, едва переступив границу Долины. Мне многое пришлось пережить, прежде чем я научилась таиться, с одного взгляда отличать обычных людей от магов, выбирать из толпы наиболее безобидного представителя, к коему можно безбоязненно обратиться. И... убивать. Я была вынуждена научиться убивать, чтобы выжить.

— Жалеешь? — недоверчиво прищурилась я.

— Нет, — Ориен недобро усмехнулась, в её голосе звякнула сталь. — Они заслуживали своей участи, и муки совести я не испытываю.

— Не сомневаюсь, — буркнула я, вспоминая, какой хищный и опасный вид был у девушки с моим мечом в руках.

Словно бы не заметив моей реплики, Ориен вернулась к возвышенно-печальному облику.

— Я не была дома почти год и, хоть устала от дорог и недоверия, но навсегда отказаться от всех чудес мира мне теперь будет непросто. Хоть и легче, чем раньше: теперь, когда я знаю о людях немного больше, их общество мне неприятно, и это отвращение трудно чем-либо окупить.

Хм, я вообще-то тоже человек... Однако моя оскорблённая рожица на Ориен впечатления не произвела, да и вожделенное слово "привал", послышавшееся от кого-то из наших спутников, отвлекло меня от дальнейших препирательств.

Мы остановились на ночь на берегу узкой речушки, глубокой и полноводной. Озаботившись приготовлением ужина, Кейрен занялся рыбной ловлей, а Игнис впервые за последние дни решил подать голос:

— Мы почти у границы. Пора более точно обозначить направление движения.

— Наша цель — некая Долина Огватан.

— Значит, драконы... — задумчиво проговорил наёмник.

— Драконы?! — Кейрен возбуждённо взмахнул руками, позабыв о рыбалке. — Но они же очень опааа...

Неуклюже повернувшись, вор потерял равновесие и плюхнулся в воду под наш с Ориен смех.

— Чтобы туда добраться, надо ещё пересечь Дефрокоф и Локомору — Долины оборотней и русалок, — сверился с картой Игнис. — Не слишком приятный маршрут...

— Почему? — поинтересовалась я, но, очевидно, ответ на этот вопрос содержал недельный запас слов наёмника, и он промолчал.

...Было уже заполночь, когда я оставила бесплодные попытки уснуть. Последовать примеру дрыхнущих без задних ног спутников мне мешало несколько факторов, и первым из них являлось стойкое нежелание моего желудка переваривать отвратное варево, в которое Кейрен превратил обычную речную рыбу. Причём сам вор есть свою стряпню предусмотрительно не стал (из чего следовало бы сделать вывод, что он собрался нас отравить), Ориен своих вегетарианских предпочтений естественно не меняла, а Игнису вообще было безразлично, какого качества, вида и вкуса продуктами восстанавливать потраченную за день энергию; в результате пострадала от сего кулинарного шедевра я одна. Вторым фактором являлось шумное присутствие огромной стаи комаров: кусать они меня не кусали и ближе, чем на полметра, не подлетали (по запаху, что ли, опасность выявляли?), но их хоровой писк выводил меня из себя. И последней по порядку, но не по значимости, причиной моей бессонницы была впервые за последние дни давшая о себе знать привычка бодрствовать по ночам.

Я встала, широким кругом обошла стоянку, дабы не будить не в меру мнительных спутников, спустилась к реке по чуть наклонному берегу. Ночь была удивительно тёплой и светлой, по воде бежала серебристая лунная дорожка, чуть размытая неторопливым течением. Найдя сухое местечко у самой воды, я села на траву. Что может быть прекрасней? Летняя ночь, запах реки, звёздное небо... рычит кто-то... громко... Я спохватилась прежде, чем хищник приблизился на опасное расстояние, и вскочила. С пустоши ко мне подкрадывался, угрожающе скалясь, абсолютно синий зверь, вроде волка, но помельче и с более вытянутой мордой. Из его пасти на землю капала слюна и пена — верный признак бешенства, о том же говорили жёлтые глаза, не выражающие ничего, кроме неконтролируемой ярости. Вынуждая меня пятиться, зверь подходил всё ближе, предостерегающе размахивая... двумя хвостами?! Неужели и здесь радиация?! Делая очередной шаг назад, я оказалась по щиколотку в воде — отступать дальше мешала река. Хотя... По моим скудным познаниям в медицине мне помнилось, что водобоязнь — один из симптомов бешенства — правда, у людей или у животных, я не знала, но попробовать стоило. Не сводя глаз с приближающегося зверя, я медленно углублялась в реку, но едва сделала пару шагов, когда волк счёл момент подходящим для нападения, по-кошачьи сжался и прыгнул. Я, запоздало вспомнив, что не одна на берегу, ещё успела завизжать, коротко, но громко, и прикрыть горло в защитном жесте, прежде чем на моей руке сомкнулись челюсти, в плечо впились когти, а я сама полетела в воду под весом неподъёмной туши. Я зашла недостаточно глубоко, поэтому прижимающая меня ко дну зверюга не испытывала нехватки воздуха, а вот мне оставалось только возмущённо пускать пузыри и пытаться оттолкнуть его свободной рукой. Впрочем, несмотря на свой небольшой размер, волк был для меня тяжеловат, к тому же он наваливался на меня всё больше, безумие в его глазах смешалось со страхом. Вода перед моим лицом окрасилась алым и потеряла прозрачность, но мне не нужен был обзор, чтобы понять, что происходит. Зверь, вдоволь хлебнувший моей крови, имел неудовольствие ощущать на себе действие смертельного яда, который скоро прервёт его безумное существование... Долго ждать не пришлось — волк безжизненно навалился на меня всем весом и даже начал сползать вправо, когда какая-то добрая душа решила мне всё-таки помочь: некто ухватил волка за шкирку и потащил вверх. Учитывая то, что моя рука до сих пор была зажата в пасти зверя, такое "спасение" меня не особо обрадовало, о чём я доходчиво и в не слишком вежливой форме сообщила, как только смогла поднять голову над водой. Пожав плечами в ответ, Игнис придержал волка на весу, а сонный Кейрен хмуро зашёл в воду и за шиворот поставил меня на ноги. Зверя вытащили на берег, я вынужденно села рядом, силясь разжать намертво сцепленные на моей руке челюсти. Склонившись над безжизненно распластавшимся на земле волком, Игнис со сдержанным любопытством осмотрел труп, заглянул даже в жёлтые остекленевшие глаза и заинтересованным тоном спросил:

— Что ты с ним сделала?

Вопрос был провокационным, хотя, наверное, таким и не задумывался. Не могла же я ответить "Знаете, бедный зверик отравился"...

— Волк был, кажется, бешеный, — неуверенно начала я. — Может, он сам помер?

— Наверняка так оно и было, — иронично согласился Игнис, снисходительно улыбаясь.

— Волк?! — издевательски расхохотался Кейрен. — Во-первых, никакой это не волк, а тапи — вымирающий, между прочим, вид. Во-вторых, у них не бывает бешенства. На людей, кстати, тапи не нападают, а питаются снежными зайцами, которые водятся, соответственно, только зимой. Летом тапи впадают в спячку, а этому что-то помешало, вот он и обезумел от голода.

Под любопытным взглядом Игниса, угрожающим — Кейрена и недоверчивым — Ориен, не решившейся подойти близко даже к телу хищника, я была вынуждена срочно выдумывать новую, более правдоподобную версию, но в голову, как на зло, ничего не приходило. Мыслительному процессу существенно мешала ноющая рука, которой становилось всё неуютней в чужой холодеющей пасти.

— Не хотите сначала помочь? — не надеясь на удачу, попыталась перевести разговор в другое русло я. — Мне вообще-то больно.

А в ответ — тишина... Мрачное молчание спутников не сулило мне ничего хорошего; Кейрен молчал выразительней всех: злой и невыспавшийся, он, судя по выражению лица, был готов для профилактики что-нибудь мне отрезать...

— Ладно, ладно... — сдалась я, отчаявшись придумать достойное оправдание. — Скажу честно, этот ваш тапи отравился.

— Чем? — вопросительно поднял бровь Игнис.

— И зачем? — не дошло до Кейрена.

Ориен нервно рассмеялась, но случая поиздеваться над вором не упустила.

— Конечно, Кейрен, несчастный оголодавший тапи решил покончить с собой и переел волчьей ягоды.

В другое время это стало бы началом очередной баталии, но сейчас у вора был объект поинтересней, поэтому он только дежурно огрызнулся на выпад Ориен и вновь переключил своё внимание на меня.

— Так ты объяснишь нам что-нибудь?

— Я уже сказала, что зверь отравился. А чем — вопрос некорректный, лучше спросить кем...

Игниса я не разочаровала: он сразу понял, о чём речь, и ему это явно показалось фактом любопытным и достойным интереса. А вот Кейрен думал долго: мыслительный процесс так явно отражался на его лице, что вызывал улыбку.

— Ты хочешь сказать...

— Кровь, — разрешила я его умственные затруднения. — Не советую меня кусать...

Округлив глаза, Кейрен брезгливо отшатнулся, мнительно вытирая руки о штаны.

— Что за...? — возмущённо начал он, но, похоже, решил, что ему лучше не знать подробностей: некультурно сплюнул и, нарочито громко топая и бормоча в мой адрес что-то нелицеприятное, отправился досыпать. Нахмурившись, я повернулась к Ориен, но та несколько виновато отвела взгляд и последовала за вором.

— Ах так, да?! — зло выкрикнула я им вслед. — Ну и катитесь! Вы мне очень помогли, спасибо!

Не на шутку рассердившись, я даже дёрнула прикушенной рукой: освободиться, конечно, не удалось, а боль отдалась в плечо, заставив меня обиженно взвыть. Тапи злорадно смотрел на меня остекленевшими глазами и разжимать зубы не собирался.