Утраченный покой. (Divinitas-2)

Мне не хотелось ничего объяснять, выяснять, да и вообще с ними общаться, но где-то на краю сознания сидела мысль, что это неправильно. Что нельзя себя так вести, нельзя уступать этой светлой простоте. Опасно.

И опять же каким-то краем сознания я отметила, что Шон шокирован, но, в общем-то, вполне в порядке, а вот Ники почему-то кажется пьяной и не сводит с меня идиотски-восторженного взгляда.

Тут из кухни показались Лиан и Пижма.

— Пати...

— О-о-о, — этот почти оргазмический звук издала Ники, её взгляд перебегал от Лиана к Пижме и остановился на нём.

А мы все таращились на неё.

Что происходит, в конце-то концов?

Не успела я ещё как-то дооформить своё возмущение, как Шон, со своим неимоверным опытом и чутьём, взял ситуацию в свои руки.

— Ники, бестолочь безмозглая, — он схватил её за волосы на затылке и хорошенько помотал головой из стороны в сторону. — А ну, справляйся с опьянением, как я учил, иначе пожалеешь. Я сам тебя накажу, чтобы не отвлекать госпожу, ясно?

И уже мне:

— Это то, о чём я говорил, безмозглая она ещё совсем.

Флерсы тем временем, спрятав польщённые улыбки, скрылись в кухне, им одним пришлась по душе реакция зелёной divinitas на их появление. Мои дурашки, оказывается, не лишены некоего тщеславия, кто б знал.

— Что за дурдом творится, Шон?

— Вы... Вы истекаете силой, она почти непригодна для меня, но Ники опьянела, лишь стоя рядом. Она ещё очень плохо справляется со столь насыщенной белой силой.

Я? Истекаю? Я не ощущала себя истекающей.

— 'Фырх! Инкуб! Что он знает? Ты светишься!!! Светишься, как Матери в лучшие времена!' — вторгся в мои мысли Лиан.

— 'Хорошо. Я свечусь, но почему при этом я себя ощущаю такой тупой? Я думать не могу, не могу сосредоточиться'.

— 'Ну... Так выходит. Иначе нельзя'.

— 'Нет. Так нельзя. Я должна... думать'.

— 'Не надо!' — но я закрылась от расстроенного вопля и, приложив ладони ко лбу, попрощалась с утренней сказкой, отпустила её и сама ушла. Ушла в реальность. Припомнила вчерашний день, вернее вечер, Самума, Эльвису, визит вожака с преемником и драку. Припомнила, что Тони грозит опасность, и что сегодня ночью Ники попытается его перекинуть.... Сказка ушла далеко-далеко, но как только я решу насущные проблемы, то верну её. Обязательно.

Отняв руки от лица, я посмотрела на собранного и готового ко всему Шона и протрезвевшую Ники.

— Значит, так, Ники, — она вздрогнула, я и сама удивилась льду в моём голосе, ясно ощущая, что ещё несколько минут назад я была совсем другой. — Ты планировала перекинуть Тони этой ночью, тебе для этого нужна какая-то помощь от меня?

— Нет, — пролепетала она.

— Ты знаешь, что он собрался драться с Сугавой на глазах у свободной стаи, если ты сможешь его перекинуть?

— Да.

— Ники, ты очень странная и непонятная divinitas, но если ты сможешь перекидывать Тони, если он благодаря тебе справится с Френком Сугавой, я не буду тебя наказывать за браконьерство и ложь. Более того, ты получишь разрешение на свои опыты с Тони. Но если ты своими птичьими мозгами чего-то не рассчитаешь, если ты подведёшь моего Тони, то ответишь за всё. Ясно? Если ты не сможешь перекинуть его перед стаей, то и не берись за это. Ясно?

— Да.

— Всё ясно? — с нажимом спросила я.

— Да, — вконец перепуганно ответила она.

— Всё, свободна.

— Я... Я могу идти?

— Да!

Молоденькая divinitas рысью бросилась к окну-двери, бросив сочувствующий и виноватый взгляд на Шона.

Когда за ней закрылась дверь, я дала вою чувствам: подскочив к Шону и постучав ему по лбу, проорала.

— Чем ты думаешь? А? Тебе вообще в голову приходило, что как бы нелояльно скрывать от своей госпожи такое, а? Макиавелли красный! Тебе в голову не приходило, что у меня тоже есть мозги! Что я не буду сначала калечить, а потом думать! Отчего ты мне не доверяешь ни на йоту? Отчего? Почему относишься, как к врагу какому-нибудь, Шон?! Ты ведь этим всё разрушаешь. Сам разрушаешь. Как мне тебе доверять?! А?! — кричала я, носясь по комнате, периодически подбегая к нему.

Я слишком увлеклась выпусканием пара и своими эмоциями и не сразу заметила, что он скрючился, и не просто закрыл ладонями лицо, а царапает себя.

— Прекрати! — скомандовала я, рабская метка отбросила его руки от лица.

Он стоял пустой и раздавленный.

— Да что ж такое?! — взвыла я в голос. — Свет и Тень, что ж творится?!

Я же просто бегала и орала, что думаю, я же не отдавала никаких приказов его метке, так что же с ним?

В дверях показался Лиан, надутый, с поджатыми губами, более чем когда-либо напоминая старика.

— Успокойся. Он сам с собой это сделал, — сообщил флерс с порога. — Он не понимал, что ты ему доверяешь и что тебе можно доверять. И теперь понял, чего лишился.

Сказав это, флерс, с оскорблённым видом, скрылся в коридоре.

Дурдом.

Я упала в кресло и зажмурила глаза в глупой надежде, что последние минуты жизни мне привиделись. Но нет! Шон стоял всё там же, как поломанная механическая игрушка, пустой настолько, что даже наша ментальная связь не работала. Вздохнув, я подошла к нему, взяла за руку, отвела к дивану и усадила. Своей пустотой и безвольностью он до боли напомнил Пижму до выздоровления, я села рядом и, потянув на себя, уложила его голову на колени.

Покричала, выпустила пар, а инкубу-макиавелли этого хватило, чтобы довести себя до vis-комы.

Несправедливо. Даже поорать нельзя, ведь он был виноват, и ещё как.

Теперь я понимала, как Шон выживал все эти столетия в рабстве: он опекал тех, кто слабее, прикрывал, брал их вину на себя. Наверное, это всё из-за 'подарка Уту'.... Эта белая сила, запертая в нём, не давала ему превратиться в безмозглое орудие, заставляла искать признания и самоуважения, заставляла не забывать себя.

Размышляя над этим, я перебирала мягкие шелковистые волосы, безотчётно подкармливая Шона. Через какое-то время он наполнился настолько, что я, настроенная на него, услышала его мысли.

— 'Каких ошибок боишься, те и совершаешь...'

— 'Шон...'

— 'Я знал, что могу всё испортить, но думал, что это касается кормёжки... Я не умею доверять, Пати. Я не знаю, что это такое, поэтому и предал тебя, сам не поняв, что делаю. Конечно, ты ничего бы не сделала Ники и Грею. Конечно... Мне нет прощения, я предал'.

— 'Чшш...Просто попробуй научиться доверять мне'.

— 'Ты простила меня?' — пришла его удивлённая мысль. И, прочитав мой безмолвный ответ...

— Ай... — Шон вспыхнул, как и день назад, только сильнее. — 'Что? Опять? Почему это так больно и хорошо одновременно?' — он прижимал руку к груди, улыбаясь и вытирая слёзы.

Тут в комнату вошёл Лиан, и Шон поднял голову с моих колен и чинно сел рядышком: мол, пришёл старшой, и я ни на что больше не претендую.

Флерс без спроса уселся мне на колени и уткнулся носом в шею.

— 'Ты перестала сиять. Из-за них', — грустно 'произнёс' он.

— 'Из-за себя, Лиан. Мне нужна ясная голова. Мы ведь обсуждали это раньше. Я не могу уподобляться Светлым Матерям, иначе меня ждёт их судьба. Ты ведь не хочешь этого?'

— 'Не хочу. Но всё равно...'

— 'Как только будет можно, я верну это', — пообещала я.

— 'Ладно'.

Вздохнув, флерс спрыгнул с коленей, недружелюбно окинул Шона взглядом, — тот благовоспитанно потупился, мол, уважаю и не нарываюсь, — и ушёл на кухню, оставив собственное недовольство происходящим, подобно аромату, висеть в комнате.

'Как они все мне надоели!' — я успела захлопнуть связь и не вывалить эту мысль на Шона и Лиана.

— Ладно, Шон, приходи в себя. Помнишь, как ты рассказывал мне про серн?

— Угу.

— Вот тогда ты мне нравился, и очень.

— Я понял, — с улыбкой ответил он и направился к двери. — Я очень постараюсь больше не ошибаться, — сказал он на прощание.

Я лишь улыбнулась.

Выскользнув следом за Шоном, я помчалась к себе в ресторан, как беглец в убежище.

Я сбежала из дурдома!

Заскочив в кабинет, позвонила Вику.

— Приезжай! — отчаянно потребовала я.

Повисло секундное молчание...

— Что случилось? — обеспокоенно спросил он.

— Ничего. Просто ты мне очень-очень нужен.

— Хорошо. Буду через два часа.

Ура! Жизнь налаживается!

Мы с Виком отправились в Парк, в нашу излюбленную его часть — Рэмбл. И хоть там всё создано руками человека, и даже ручеёк фальшивый (его вода отдаёт железом труб), это всё же один из самых живых уголков Манхеттена. Если совсем немного постараться, то вполне можно забыть о рукотворности этого маленького леса. Именно в Рэмбле проводили дни Ландыши, и им было там совсем неплохо, а к вечеру они приходили к ограде парка напротив моего дома. Так и мигрировали каждый день, покуда я вчера не спохватилась. Пройдя по всем тропкам, забравшись на каждый холм и утёс, спустившись во все овражки, мы с Виком, перепачканные, но совершенно счастливые, не спеша вышли к Черепашьему пруду и устроились на его берегу, любуясь замком Бельведер.

— Знаешь, увидев тебя впервые, никогда бы не поверил, что ты способна часами лазить по кустам и оврагам, там, где водятся пауки и неизвестные ранее науке сороконожки, — смеясь, заметил Вик.

— Без тебя я бы туда не полезла. Мне нравится делать то, что нравится тебе, — вырвалось совершенно лишнее признание.

— Правда, Пати? Почему?

Ах, ну что же ему ответить, врать сейчас я совсем не хотела и даже не могла...

— Мне нравится, когда ты счастлив, — буркнула я, глядя на траву.

Он тихо и счастливо засмеялся и притянул меня к себе, я тут же уткнулась ему носом в шею.

— Пати, Пати... Девочка моя... Ты справляешься? — вдруг спросил он.

— Угу.

Он лишь молча кивнул, и я была безмерно благодарна ему за понимание и молчание.

— Знай, я рядом, — тихо произнёс он, и я вдруг вспыхнула белым. Крепко-крепко обняв его, отдала столько, сколько он мог взять.

Время, проведённое с Виком, впоследствии вспоминалось, как попадание в 'глаз' урагана. Несколько часов тишины и светлой привычности посреди разверзшегося безумия.

А ураган событий разразился, когда солнце стало клониться к горизонту. Не прошло и суток, как Самум проклял Шона, а это значит, что этой ночью инкубу придётся избавляться от проклятия.

Хвала Свету и Тени, Шон не попытался корчить героя и к закату был в моём переулке. Мы держали с ним 'связь', и последнее, что он успел — 'крикнуть', чтобы я не спешила ему навстречу. Но я не послушалась, боясь за него, и выскочила через чёрный ход, как раз увидев всё. Это было ужасно. Как будто какое-то невидимое огромное чудовище со щупальцами терзало инкуба, подбрасывая в воздух, выворачивая раз за разом, заставляя харкать кровью, выдёргивая из него всё до последней крохи. Наконец, наигравшись, это нечто бросило его, как сломанную куклу, и пропало, оставив тошнотворную смесь запахов жжёного рога и серы.

Я почему-то подкралась к Шону, безотчётно боясь, что это нечто может вернуться, и аккуратно перевернула инкуба на спину. Его лицо было разбито в кровь от ударов об асфальт, но больше всего меня напугала тёмная кровь из глаз и ушей. Легко подхватив его на руки, — он вдруг оказался очень лёгким, — я рысью побежала к себе, умоляя Свет увести охрану и прочий персонал из коридоров. Свет или Удача услышали, и никто не увидел меня, несущую мужчину, как тряпичную куклу. В кабинете я уложила его, так и не подавшего признаков жизни, на диван, и тут в дверь постучали. От этого звука я взвилась с придушенным перепуганным криком. Подойдя к двери, открыла её в щель. На пороге стоял Родж, а за ним Эльвиса.

— Мэм, эта дама, — сдерживая злость, произнёс Родж, — очень настаивала на встрече.

Я была немного не в себе от увиденного в переулке и скрыть своё шоковое состояние не смогла, Родж и Эльвиса уставились на меня.

— Я могу помочь, — твёрдо произнесла красная.

Я сглотнула, принимая решение.

— Всё в порядке, Родж, спасибо. Заходи, — и я приоткрыла дверь, пропуская Эльвису, а затем закрыла перед носом нехорошо задумавшегося Роджа. 'Опять мне придётся на него воздействовать', — с отчаянием подумала я.

— Ты видела, да? — красная уже осматривала и ощупывала Шона и спросила, не оборачиваясь.

— Да.

— Он не так плох.

— Свет и Тень, если это не плох, то что значит плох?! — вырвалось у меня.

— Пати, знаешь, когда он заберёт проклятие дочери, лучше я сама о нём позабочусь. Элейни меня терпела только потому, что я восстанавливала его и никто не умирал, — говоря это, она гладила инкуба, кормя прикосновениями, и в какой-то момент казавшийся полумёртвым Шон вдруг схватил её и грубо притянул к себе, ища рот для смертоносного поцелуя. Это было страшно и противно, в нём опять проступила змеиная сущность, в глазах не было ничего, кроме дикого голода. Эльвиса вывернулась, подставив шею, инкуб впился в неё, и красная ахнула от боли и страха — он порвал vis-вену, как вампиры рвут плоть, и потянул её силу, одновременно наполняя своей.

— Эльвиса! — я подскочила помочь.

— Уйди! Тебе не надо это видеть. Но вернись через пять минут. Пати, через пять минут... Обязательно... — её одежда уже летела клочьями, и сама она рвала его рубашку.

Не помня себя, я выскочила за дверь, мне действительно не надо было видеть то, что произойдёт. То, что сейчас лежало на диване, не было Шоном, которого я знаю, это было нечто страшное и голодное и абсолютно, абсолютно безмозглое. Для него не было ничего, кроме голода.

Ноги не держали меня, я сползла по двери, и тут взгляд наткнулся на Роджа. Мы смотрели друг на друга, и вдруг из-за двери начали доноситься крики. Родж дёрнулся, но я отрицательно помотала головой.

— Нет...

— Её убивают.

— Нет. Всё в порядке.

— Ничего не в порядке, Пати! Ничего! В последние месяцы тут творится, демон знает, что! А всё началось с того глазастого беловолосого!

— Да, Родж, ты прав. И возврата к прежнему спокойствию нет, — тихо ответила я.

Посмотрев на меня, он вдруг развернулся и пошёл по коридору, я глазам своим не верила.

— Ты всё расскажешь мне, — потребовал он, повернувшись. — Всё, Пати, иначе, клянусь Богом, я приведу сюда отца Ворвика, и не только его, и они будут служить здесь до тех пор, пока это место не станет похожим на кафедральный собор!

Я сглотнула, напуганная его решимостью.

— Хорошо. Договорились.

— Если она умрёт, — Родж ткнул мне за спину, — я...

— Она в порядке! В порядке.

О Свет и Тень, чтобы Эльвиса была в порядке, мне надо вмешаться не позже, чем через пять минут, а они истекают. Глубоко вздохнув, я вернулась в кабинет, за считанные мгновения оплетая себя vis-защитой из невидимых лоз.

Шон был сверху, я схватила его за плечи, отодрала от Эльвисы и отбросила на пол. Красная с воплем кинулась за ним, но была схвачена и отброшена обратно на диван. Мгновение, и эти двое опять ринулись навстречу друг к другу, но я вклинилась между ними и отбросила уже не только физически, а и зелёной силой. Эльвиса, вскрикнув, затихла на диване, а я принялась за Шона. Собрав бело-розовой силы, я принялась искать 'подарок Уту'. Он и так был невелик, — эти белые псевдо-вены и махонький сердечный центр, — а после невидимых щупалец монстра, вызванного проклятием, и вовсе не просматривался. И всё же я нашла его в ядовитом и обжигающем красном вихре, в который превратился инкуб, и наполнила. Хватило с десяток капель на всё про всё. Шон замер, приходя в сознание. Переключившись на обычное зрение и увидев перед собой не бешеную от голода змею, а моего Шона, я направилась к Эльвисе.