— Большой Медведицы, Ковша. Ну ты можешь прочертить мысленно прямую?
— Уже нет, — пьяно смеется. — Все, спасибо, я понял. Здорово... Ну теперь же похоже, ну правда?
— О, конечно. Теперь уже не детсад. Можно даже младшим школьникам в планетарии по субботам показывать. Поразишь...
— Ну а месяц? Ты мне обещал.
— Да ты что? Я такого не помню, — Локи пьяно смеется, снова критически проверяя мерцающие синим узоры. — Я обычно не очень-то запоминаю такое. Так что... Ты проси теперь заново. Может быть — соглашусь.
— О, великий волшебник и чародей. Да продлятся годы твоего могущества. Будь же так благосклонен — научи своего неразумного ученика великому чуду сотворения месяца.
— Хорошо сказано, мне чем-то нравится. Я б у вас пожил, — снова смешно. — Месяц... Ты сделай луну.
— Я луну не хочу... Это не интересно.
— Ты сделай. Ты меня слушаешь, нет, ученик? Ты поспорь мне еще — сразу выгоню к цвергам.
— Ну... Ну ладно — смотри.
— Этот тусклый фонарь? Ладно, с медом пойдет. Теперь круг сделай темный. Можешь?
— Ага... Я могу.
— Чуть побольше. Вот так. Теперь двигай.
— Куда?
— Да к луне своей. Разве не понял? Вот ты тормоз!
— Я понял! — радостно заверещал. — Это же... как настоящие? Словно тенью от света Солнца закрыть? Вот же здорово! Не додумался бы никогда.
— Гениально. А я думал уже выгонять, — одобряюще-лукаво смеется.
— Нет, не надо! Ты меня еще научи...
— Все, наверное... — Лафейсон с сожаленьем вздохнул. — В другой раз. Тебе скоро пора. А ты пьяный, уставший, — посмотрел на Хесеша, покачал головой.
— Я... Да ты не волнуйся. Мне дома снимут все. Магией. У меня брат... — посмотрел на Локи, осекся.
— Что? Давай, продолжай, — усмехнулся.
— Полубог. И целитель — умеет.
— И поможет тебе? — голос трикстера стал гораздо прохладнее.
— Ну конечно. Ведь я попрошу. Ты расстроился снова...
— С чего бы? Я рад. За тебя. Все, не спорь. Погадай лучше, цыганка, давай напоследок на новую жизнь.
— Ты же знаешь, что я не могу, — сожаление в золотисто-зеленых глазах.
— А ты так — на глазок, — улыбается. — Ну хоть что-то.
— Тогда руку давай, зеленоглазый.
Смеются.
— Ждет тебя дорога дальняя. Богатым будешь...
— Да ты что? — в ехидном голосе слышно сомнение.
— Точно будешь. Я ж видел... Да не по руке! Я тогда еще это смотрел. Ну, когда подбирал. Я тебе не сказал, тебе было неважно. А сам я всегда смотрю такое. Ну, интересно же. Что еще? О, знаменитым будешь. Удачливым. Много ждет тебя на твоем пути. В казенном доме только не закончи, — посмотрел как-то грустно, с тревогой. — А то с твоим мировоззрением...
— Нет, ты что. Я теперь осторожен. И мудр, — рассмеялся, насмешливо глядя на змея. — Хочешь, высшую эзотерику тебе сдам?
— Я верю. Конечно, ты сдашь, ты же умный. И память хорошая. И ты знаешь, что и куда применить. Давай сразу зачетку — высший балл тебе сразу поставлю.
— А взятку?
— Это тоже давай. Я люблю.
Опять посмеялись.
— Все, — вздохнул, чуть грустно улыбаясь, Хесеш. — Провожай. Убери уже стол из пентаграммы — мешает.
Щелкнул замок, отпирающий спальню. Уже утро. Змей в пентаграмме чуть дернулся, но устоял. "Я теперь в силе."
— Все, демон, давай. Удачи тебе на суде. Береги свой дворец с миллионами.
— И тебе, бог, удачи. Легкого пути в новой жизни.
— А, ну да. Там как раз намечается, — хмыкнул. — Легче некуда.
— Ну ты справишься, — улыбнулся. — Я в тебя верю, ты — бог.
— Сгинь уже, опоздаешь. Я гашу огоньки. Нет, постой! — улыбнулся, ткнул пальцем. — Ты запомни: я тебя бы остановил. Лишь секундою позже. Скажи, что мне веришь.
— Сто процентов, — улыбается тоже. — А зачем тебе это?
— Да так... Не хочу, чтобы ты думал обо мне... в общем, хуже, чем есть.
— А я хочу... — Хесеш странно моргнул, но потом улыбнулся и озорно высунул черный раздвоенный язычок. — Чтобы это тебе, наконец, стало неважно!
________________________________________________
*Шауча — чистота, как внешняя (чистоплотность), так и внутренняя (чистота ума). Внутренняя чистота включает также очищение речи от пустословия и злословия.
**Ахи?мса (санскр.) — поведение и образ действий, при которых первым требованием является ненанесение вреда — ненасилие. Ахимса определяется как поведение, ведущее к уменьшению зла в мире, направленное против самого зла, а не против людей его творящих (отсутствие ненависти).
* * *
readme-файл (от англ. read me — "прочти меня") — текстовый файл, обычно включает в себя:
информацию о системных требованиях, инструкции по установке программы,
инструкции по настройке, инструкции по управлению программой и др.
========== 3. Зачем приходят боги ==========
* * *
Хесеш... Маленький демон, который на самом деле оказался большим. Слишком умный, чтобы его можно было обмануть, заполучить или хоть как-либо им манипулировать. И слишком мудрый, чтобы превратиться во врага после всех этих попыток. Хесеш, от которого толком ничего нельзя скрыть, и от которого ничего по сути скрывать и не нужно. Короткий период его жизни в тюрьме, о котором, как это ни парадоксально звучит, будет приятно вспомнить. Вспомнить... с благодарностью? Вот и добился ты, змей. Локи улыбнулся, задумчиво глядя на опустевшую пентаграмму. Не так все и сложно.
Нормально все будет с Хесешем. Змей умный и сделает все как надо. Да и не должно там ничего такого критичного быть, иначе так запросто перед судом бы не отпустили. Летал тут туда-сюда как хотел и когда хотел в своих изумрудах с рубинами. Еще и в доспехе его, вот смешной. Хорошо еще шлем нацепить не додумался, а то вообще умора была бы — змеюка с рогами.
* * *
Мальчик мыл посуду и вспоминал свой сон. Это был хороший сон. Ему приснилось, что к нему приходил бог. Такой красивый, в зеленой мантии. И что он говорил с ним. И этот бог очень рассердился, когда понял, что Дадли его обижает. Это было странно. Какое дело богу до Гарри? Но он сказал, что Гарри — избранный. Мальчику очень захотелось спросить у дяди с тетей, есть ли такой бог — Локи. Но они очень не любили вопросов. Тем более, что это был странный сон, и было лучше о нем не рассказывать. Потому что, еще больше его родственники не любили все странное. Они были совершенно нормальные люди.
— Ну что ты все возишься? — недовольным голосом поторопила мальчика тетя Петунья. — Подметешь — и марш на улицу!
— Ну да, не хватало, чтобы он крутился под ногами в субботу. Когда-то же надо от него отдохнуть, — ворчливо добавил дядя Вернон, закрывая газету.
Нет, бог больше к нему не придет. Ему очень не понравилось, что Дадли прыгал на лестнице. А если он увидит, как относятся к нему дядя с тетей, он точно поймет, что Гарри просто не может быть избранным. Наверное, иногда ошибаются даже боги с Олимпа.
* * *
Убрать, все убрать — стереть чертеж пентаграммы (о да, полотенцем, вручную), растереть в порошок и смыть в канализацию остатки углей, вымыть кубок от крови. На место стол, стул и зеркало. Вроде порядок? Он умел заметать следы, умел сделать так, что никто ничего и никогда не заметит.
Усмехнулся, покачал головой, представляя, что тут бы осталось, не сдержись тогда змей. И меньше всего думать хотелось, какие еще меры могут последовать, если вдруг заподозрят его в чем-то таком. Куда уже дальше-то? На стенку цепями пришпилят? Забавненько так, он такое в каких-то сказках читал. Не так далеко уж бывает от реальности и до сказок. И до тех мифов мидгардских, которые он читал тоже. Совсем не так далеко, совершенно немного осталось. Нельзя ошибаться вообще. Змей, да... Спасибо. Могло все закончиться плохо.
Ну что, на кровать и в дорогу? Да нет, не во сне, такому действительно нужно учиться. Но просто лечь, войти в транс и переместиться... Умеет, конечно, умеет. Тоннель прямой есть, метки есть, местонахождение известно. Привязка к обоим телам. Нет проблем, понеслось.
* * *
Солнце, свежий воздух, тепло, под ногами посыпанная мелким гравием парковая дорожка. И все хорошо вроде... Но он бежал. Бежал со всех ног, почти задыхаясь, с обидою сознавая, что не убежать. По приближающемуся топоту сзади понимая, что скоро догонят. Хотелось напрячься, прибавить, но, словно во сне, тело отказывалось подчиняться, лишь замедляя темп и неизбежно приближая конец этой погони. Нет, так еще не было. И так быть не должно. Два, три, четыре с трудом давшихся шага, совсем близкий топот за спиной...
— Присесть!
Мальчишка послушался. Преследовавший резко налетел, больно стукнув коленями в ребра, и кубарем перелетел через него.
— Встать, пнуть и бежать!
Пнул, да, куда-то в бедро растянувшегося на дорожке мальчишку, бесполезно и слабо, и, тяжело дыша от уже совершенно сбившегося дыхания, побежал дальше. Нет, не уйти. За спиной уже следующий. Сейчас настигнет...
— Стоп. Разворот и подножка!
Есть. Долговязый подросток споткнулся и, выставив руки, с размаху растянулся, вспахивая дорожку и подымая облако пыли.
— Пнуть и бежать!
Еще бестолковей — куда-то в ботинок. Своей ноге в странной матерчатой обуви явно больнее. А сзади опять топот ног. Дыхание... все, сейчас просто сложится вдвое. Это же сколько так надо было бежать, чтобы так...
— Бежать!
Бесполезно. Тем более, что навстречу стремительно вырастала фигура какого-то круглого блондинистого крепыша в красно-коричневом свитере. Ну что — окружение? А ведь сил уже нет.
— Магией!
— Чем? — ошарашенный совершенно вопрос, от неожиданности он чуть-чуть не споткнулся.
— Чем-чем... Палкой! Вон лежит — второе дерево справа в двух футах левее. Быстрей!
Он рванул резко в сторону, между кустов, эти двое почти что столкнулись, нормально, он выиграл пару секунд, вон и палка. Давай... И вот тут понял, что все было зря. И по тому, как схватил, и как встал, и как замахнулся. Ага, как же. Такое поможет. Замах и удар. И, конечно же, мимо. От резкого движения легкое тело развернуло, палка вырвалась из рук, на него налетели с разных сторон...
— Ложись! Падай!
Есть. Ну хотя бы это умеет. И объяснять ничего не пришлось — упал, сжался, закрылся. Глухая защита. Нормально, пойдет. Когда совсем скверно. Ну да, все вцепились и что-то пытаются сделать. Кажется растянуть... Идиоты, тем лучше. Устанут скорей.
— Тяни его, Мальки! Он мне поставил подножку! Держи его за руки! Надо его проучить!
— Не получается! Заклинило этот скелет совершенно от страха!
— Да вы не умеете! Пирс, пни его в бок!
— Дай я лучше пну! Отойди, ты мешаешь!
Да можно было бы еще выйти из положения. Под руками песок, набрать, резко развернуться, пнуть по ногам двух ближайших. Вскочить, двум другим песок кинуть в глаза... Вот только он понял — не выйдет. Мальчишка не справится, не попадет. Ну а он... Наглядно представилось, как в красной рамке мигает досадная надпись "Доступа нет". Угу, на санскрите, вернее, на наги, так, кажется... Цверг, когда надоест им пинаться? Больно все-таки... Хель.
— А репей у кого?
— У меня! Но я половину уронил. Вы видели? Он мне прыгнул под ноги!
— Ага, он сегодня решил вдруг, что он — Джеки Чан. Вы видели, как он палку схватил?
Все заржали.
— Эй, Дад, не давай ему больше смотреть телевизор! В другой раз он решит еще, что он — Шварценеггер, всем будет плохо!
— Ага! Терминатор-очкарик!
Снова гогот. И снова тычки. Совсем бестолковые, неприцельные и не очень-то сильные. И, тем не менее — больно. Ну что же — давайте. Играйте, ребятки, это же весело. На одного впятером. Вот только бы доступ... И тогда можно будет сыграть по-другому.
— Ладно, сыпь репей ему на голову и пошли, надоело.
— Руки чуть-чуть отодвиньте ему, все не влазит.
— Да сунь ты ему за шиворот и побежали, уже скоро Черный Плащ, новая серия, вы забыли что ли? Не хватало опоздать из-за этого ниндзя.
* * *
— Вставай — они убежали.
Но мальчишка уже сам поднялся. Хотел отряхнуться, в шею больно впились репьи. Разделся, немного подрагивая (да, не так уж тепло, как казалось во время погони) и с грустью стал выковыривать колючки из мешковатой рубашки и старого свитера мерзкой бордовой расцветки. Однако и вкус! И с таким иметь дело годами... Тело тоже... Ребра сплошные. Дохлятина! Физическое соответствие... Как же, да. Чтобы он таким был. Ну был худеньким в этом возрасте, точно. Так ведь стройным, изящным. А не... В общем, ладно, о чем говорить.
Настроение стремительно портилось. Досада, обида, недовольство собой... Стоп! А его ли это эмоции? Его, да. И... не его. Наложение и резонанс. Нет, так не пойдет! Прекращаем.
Улыбка, сочувственно-насмешливый взгляд и осанка.
— Ты что же — расстроился? Из-за этого? У нас тут пятикратное преимущество у противника, и это только по численности. А если по силам считать — то раз в восемь точно. А потому... Вот в такой ситуации, — он усмехнулся, прищуриваясь по-дружески, ободряюще и чуть лукаво, — можно просто отпраздновать. Живой, целый и на своих ногах движешься. И, кажется, даже без крови вообще обошлось, нет даже ссадины. Так это же замечательно просто! Руки работают, пальцы целы, не болят... Вон еще слева чуть ниже репей — убирай. И сплюнь песок изо рта — неприятно.
Гарри ошарашенно посмотрел на стоящую перед глазами фигуру. Он только заметил... И только понял, что голос, говоривший ему присесть и бежать — это вовсе не внутренний голос! И что... Нет, это, наверное, его просто побили. И он стукнулся головой. И стоит только зажмуриться и помотать головой... Но зажмуриваться не хотелось. Пусть видение не пропадает. Гарри так хотелось с ним поговорить...
— Да-да, все нормально, сэр. Мистер... — он вспомнил, что так и не спросил вчера... — Сэр Локи. Извините, но я до сих пор не знаю, как ваша фамилия, — вежливо и чуть смущенно произнес Гарри. Наверное, все-таки надо было решиться и расспросить Дурслей. Все-таки, они взрослые и смотрят разные передачи. А дядя Вернон читает газеты, в которых написано много умных вещей.
— Не нужна тебе моя фамилия, — хмыкнул Локи. Ну да — принц Асгарда. Сейчас так и начнет его величать. Здравствуйте, мистер Асгардский. Ничего так, забавно. — И отчество тоже не нужно. Мы как-нибудь без анкеты. К богам, юноша, обращаются по имени и на ты. Это традиция.
Гарри стало стыдно. Он не знал таких очевидных вещей. А еще Гарри вдруг понял, что ему, всегда такому вежливому и обращающемуся на "вы" ко всем старшим, будет не так уж трудно называть Локи на "ты". Потому что Локи относился к нему с большим пониманием, чем кто бы то ни было, и вел себя как друг. И, к тому же, Локи был таким молодым. И сегодня он выглядел гораздо моложе, чем вчера. Или это Гарри только казалось.
— Тем более, я думаю, что мы будем друзьями, — Локи словно ответил на его мысли. — Очень близкими друзьями... — зеленые глаза изучающе смотрели прямо в глаза пораженного мальчика. — Ты ведь хочешь, чтобы мы подружились, Гарри?
У Гарри просто не было слов, и он молча кивнул. Наверное, это было очень невежливо, но он просто не знал, как ответить. С ним хочет дружить бог? Нет, он все же ударился. И лежит теперь без сознания. Хорошо, если Дадли додумается послать кого-то за помощью. Он крепко зажмурился и сильно ущипнул себя за руку.
