Колхоз-1

Пётр поинтересовался, какие шансы выздороветь у дьякона.

— Вряд ли, — грустно покачала головой Аннушка. — Была бы возможность его прооперировать в нормальной больнице, может, и помогло бы. А так... Сделала, что могла, но надежды на то, что он выживет, почти никакой.

— На всё Воля Божья, — возразил ей Пётр и мотнул мне головой. — Пойдём, покурим.

— А тебе разве можно?

— Нельзя. Но постоять рядом с курящим не возбраняется. Особенно — если поговорить с ним надо.

Да понял я уже, что ты меня зовёшь именно ради разговора без свидетелей!

— Наслышаны мы уже о вас, — признался монах.

Это для меня не новость, что в деревне скорость стука значительно превышает скорость звука.

— Разное про вас говорят. Кто-то хвалит, кто-то ругает. Кому-то вы помогли, кого-то обидели. Сильно обидели. Кто-то считает, что вы их защитили, а кто-то говорит, что вы такие же бандиты, как и те, которые на Иструть напали.

— А мы, Пётр, не сто долларов, чтобы всем нравиться. С каждым стараемся обходиться так, как он того заслуживает. Кого-то привечаем, кого-то наказываем.

— А к нам ради чего приехали? Ну, не верю я, что по нынешним временам вам край, как захотелось мяска монахам подкинуть, и ради этого вы попёрлись по нашему бездорожью. Без всякой задней мысли.

Я засмеялся.

— Правильно рассуждаешь. Задняя мысль есть. Но не в том, чтобы с вас последнюю рубаху содрать. Мы, Рудик, хоть и привыкли воевать, но, как на любой войне, нам нужны крепкие тылы. Чтобы, случись что, кто-нибудь не выстрелил в спину. Поэтому и стараемся со всеми своими ближайшими соседями, если не дружбу, то хотя бы доброе знакомство завести.

— Такое доброе, что у твоей машины весь зад изрешетили?

— Ты же сам сказал, что есть и обиженные на нас. Могу даже сказать, где. В Бердяуше такие есть, в Сулее, в Межевом. Кстати, пока вспомнил про Межевой. В Ай не суйтесь, даже если надо всего лишь на тот берег переплыть! На лодке — и то ничего хорошего, а если вплавь, то волосы могут выпасть. И скотину на водопой к нему не гоняйте. В его воде радиацию принесло из Златоуста и Кусы, которую накрыло облаком месягутовского взрыва. Много радиации! Очень много!

— Спасибо, что подсказал! — совершенно искренне поблагодарил Пётр. — У нас-то, как думаешь, с этой дрянью не очень плохо?

— Не очень, — наполовину высунув из кармана разгрузки дозиметр, успокоил его я. — Сейчас везде в окрестностях фон либо чуть выше естественного, либо по его верхней планке. Ветром пыль с запада несёт, а что там америкосы натворили, мы не скоро узнаем. За зиму она частично осядет, короткоживущие изотопы распадутся, и на нашем спасительном островке в этом радиоактивном море фон вернётся в рамки естественного. Повезло нам, Пётр, просто невероятно повезло, что ни одно радиоактивное облако нас не накрыло. Не поверишь: Асылгужино немного задело после взрыва в Месягутово, а Постройки уже нет.

Монах только покачал головой.

— И вторая 'задняя мысль', о которых ты спрашивал. Прошло уже почти три недели с тех пор, как война началась. А людям что-то покупать надо, продавать.

— Так покупают и продают! В Сатке базар работать начал, в Бердяуше.

— Про Бердяуш я уже слышал. Но нам туда пока хода нет. Как ты выразился, мы там кое-кого сильно обидели. Решили они нас ночью немного порезать, а мы, неблагодарные, их сильно обидели.

'Радик' усмехнулся и кивнул, подтверждая, что слышал эту историю.

— И пока три бердяушские группировки между собой не разобрались, мы туда не спешим ездить.

— Да вроде как у них вопрос практически решился. 'Заречные' с остатками 'Пролетарских' и 'Профессионалов' объединились, чтобы на равных вести разговор с саткинскими. Ну, или почти на равных: в Сатке, говорят, менты с остатками уголовничков объединились, под депутата облсовета пошли.

Ого! Слишком уж хорошо для отшельника из глухой обители он осведомлён о мирских делах в районе!

Ну, до нас тоже такие слухи доходили, Макс даже начал прорабатывать выходы на этого депутата, но всего я даже монахам рассказывать не стану.

— Так вот. Если мы на базары в Сатке, Бердяуше или, скажем, в Малоязе сунемся, к нам отношение будет одно. А к монахам — совсем другое. Так что нам интересно, чтобы вы, если согласитесь, нашими товарами подторговывали. Товары предоставим.

— Только кого посылать на эти торжища? Нас осталось тут — всего ничего. Даже не знаю, удастся ли в следующий раз отбиться, если ещё кто-нибудь нападёт.

— Тогда, может, соберётесь с деревенскими и к нам, в Пороги переберётесь?

Пётр задумался на пару минут. Я его не торопил, прикуривая следующую сигарету.

— Знаешь, не получится ничего с переездом. Деревенские точно не захотят бросать насиженное место. Лично я бы, может, и подумал об этом, да ведь там, у вас, я снова сорвусь. И некоторые другие братья тоже. Контингент-то у нас — тот ещё! Такие же, как я — бывшие алкаши да нарики. Нет, Виктор. Здесь мы останемся.

— В общем, я не настаиваю, но и возражать не буду, если кто-нибудь передумает.

— Патронов бы нам. Вы не богаты ими?

— Найдём. На сотню можешь смело рассчитывать. Картечь, пули. Двенадцатый калибр?

— Двенадцатый. Самый ходовой.

— Тогда подвезём через пару дней.

— Не надо никуда ездить. Я, вон, Мишку завтра после похорон к вам пошлю. Четыре часа хода — и он у вас. Он по жизни непьющий, не то, что... мой контингент. Не сорвётся!

— Договорились. Тем более, я чувствую, Аня захочет таблетки вашим раненым передать. Михаил сразу и заберёт.

Максим Шерстнёв, 'Провокатор'

Рослый худой мужик, увидев, что я подхожу к забору его огорода, опустил пыльный мешок с картошкой на землю.

— Здорово, Штакет.

— И тебе не хворать.

Не любит он нас, хотя и вынужден с нами сотрудничать. А кто ж тебя, родной, заставлял наводить на Пороги банду 'Профессионалов'? Ту самую, бо́льшую часть которой потом сам Штакет и закапывал возле дороги к посёлку.

— Закончил уже с картошкой?

— Да вот, осталось её только спустить в яму.

Ямой местные называют подпол и погреб. В общем, те места, где эта самая картошка хранится всю зиму.

— В Бердяуш, как я просил, ездил?

Не 'велел', а именно 'просил'. Зачем бандитскому стукачу лишний раз напоминать о том, что он крепко сидит у меня на крючке? Ох, крепко!

— Валёк говорит, что 'златоустовский' готов с тобой встретиться. Как узнал, что ты из Хохляндии, да ещё и воевал, то сразу согласился.

— Не с Хохляндии, а из Донбасса, Геннадий.

— Да какая разница? А Донбасс разве не был в составе Украины?

— Разница, говоришь, какая? Да как у жопы с пальцем.

В глазах Штакета мелькнул испуг. Да уж! 'Воспитательный момент' с рытьём могилы его дружкам явно сработал.

— Не разбираюсь я в ваших украинских делах...

— Ладно, бог с ними. Где и когда?

— Завтра, в двенадцать часов. На середине моста через Большую Сатку у Романовки. Ты и он. Хотя, конечно, Валёк говорит, что один он не будет, наверняка пацанов по кустам заныкает.

Прямо как в каком-то плохоньком шпионском детективе: середина моста, один на один под прицелами 'групп поддержки'!

— Только Валёк просит, чтобы без фокусов. Ему башку открутят, если что не так пойдёт... Да и мне тоже, — после паузы упавшим голосом добавил Штакет.

— Главное, чтобы 'Заречные' сами не начудили.

— Им-то ни к чему людей терять накануне каких-то серьёзных тёрок с Саткой.

— Тоже Валёк рассказал по поводу тёрок?

— А кто же больше? Нет, бляха, 'златоустовский' ко мне приехал и прочитал лекцию о своих планах!

Любопытная личность, этот 'златоустовский'. Ни имени, ни фамилии, ни клички в окрестностях Бердяуша не знают. Не из бандитов. Какой-то предприниматель из Златоуста. Родители, вроде как, бердяушские, но давным-давно из посёлка уехали. Сам он в день начала войны приехал в Бердяуш на похороны бабушки. С родителями, разумеется. А когда грабёж станции начался, возглавил группу соседей, с которыми тащили со станции то, что пригодится именно в условиях постапокалипсиса: продукты длительного хранения, всякие прочие нужности. И не пускал к себе за речку ни 'Профессионалов', ни 'Пролетарских'. А когда мы похоронили основную часть 'Профессионалов', сначала их остатки подмял, а потом переманил значительную часть 'Пролетарских' вместе с 'Жуками'. Не зверствует. Наоборот, пытается навести в посёлке какой-никакой порядок. Вон, даже рынок открыл и торговцев на нём защищает от грабежей. И это всё, что о нём рассказывают в Романовке. А уж мы пытались собирать о нём информацию не только через Штакета.

'Пацанов', значит, по кустам рассадит? Ну, ну. С чем? С 'Сайгами'? Оружие, конечно, неплохое. Особенно — если они раздобыли карабины под калибр 7,62 или 5,45. Но редкое это оружие, редкое. Пожалуй, проще ментовскую 'ксюху' достать, чем нарезную 'Сайгу': в России, чтобы получить разрешение на охотничий 'нарезняк', нужно преодолеть огромное количество бюрократических рогаток. А вот АКС-74У в каждой полицейском отделении есть. Ну, если удастся оружейную комнату взломать, конечно.

Подготовку к 'стрелке' начали незамедлительно. На место выехал Скиф, у которого большой опыт диверсионной работы, и присмотрел места, где он, будь на месте главаря 'Заречных', посадил бы стрелков. Наблюдателя у дороги мы тоже оставили. Его задача — выявить, приезжали ли бандиты на место будущей встречи, чтобы устроить засаду. Приезжали! Под утро.

За три часа до встречи в небо поднялся беспилотник. Спасибо китайской компании 'Али-экспресс', на контейнер которой с посылками для москвичей мы напоролись при дерибане поезда 'нечётного' направления! Всякого дерьма там было навалом, но Витя Данилов среди него откопал и изрядное количество полезных вещей, вроде пары квадрокоптеров, нескольких наборов неплохих раций и груды 'силовых' батареек. Вадим не ошибся: два гаврика с 'Ксюхами' залегли по нашу сторону моста именно в тех места, где он предполагал. Их скрутили Скуфеев и Кот, тоже имеющий опыт антидиверсионной деятельности. Уже в тот момент, когда машины 'Заречных' ехали вдоль Большой Сатки по дороге от Бердяуша, за пять минут до прибытия их к мосту. Так что я уже торчал возле своего 'Мицубиси' перед мостом, когда бандиты появились из-за поворота. Как и договаривались, один. Если не считать маячивших в отдалении ребят из ГИБДД, подъехавших на своей машине с 'попугаями' на крыше.

Мой визави вышел из-за руля 'Ниссана-Икстрейл'. Отойдя несколько шагов, он положил на асфальт снятый с плеча пистолет-пулемёт. Судя по форме и размерам, скорее всего, 'Кедр': далековато всё-таки, с такого расстояния точно не определишь, что за модель.

Намёк понял. И повторил то же самое со своим 'сто пятым'. И если бандит не стал выкладывать пистолет, то и я оставил свой в кобуре.

— Здорово, хохол!

— Ещё раз назовёшь меня хохлом, получишь в *бло. Невзирая на то, что потом начнётся.

Хорошенькое начало для переговоров!

— А разве ты не с Украины? Мне говорили, что ты оттуда прибыл, не местный.

— Я, хоть и родился в Днепропетровске, к хохлам никакого отношения не имею.

Главарь 'Заречных' среднего роста, лет тридцати — тридцати пяти. Волосы коротко стриженные, тёмно-русые. Глаза серые, настороженные. Взгляд человека, которому доводилось воевать. Трудно это объяснить, но безошибочно угадываю таких по взгляду. Как говорила одна из моих знакомых, 'люди, обожжённые войной'. Одет в охотничий камуфляж. В общем-то, тоже не показатель: такой комплект имеется у каждого второго для вылазок в лес и на рыбалку. Обувь. А вот обувь может многое сказать: привыкший к берцам на 'стрелку' в лакированных туфлях не приедет. Берцы дорогие, никак не проще классических 'вибрамовских'. И очень удобные. Какой именно пистолет в тактической кобуре — трудно понять, видно плохо. Не 'макоров', что-то покрупнее будет.

— Постой, постой! Снежное, госпиталь!

— Что 'Снежное'?

Я туда попал как раз после того, как нас привезли с подрыва на той самой клятой 'монки'. До своих мы с нейтральной полосы добрались на белом 'Запорожце' без стёкол. Впятером. Располосованные поражающими элементами МОН-50. С перебитыми руками и ногами. Наша штатная медичка в обморок рухнула, когда увидела нас, таких 'красивых', в окровавленном 'Зопаре', умудрившихся своим ходом доехать до Никишино. А уже оттуда нас на 'Урале' доставили в Торез, где и рассортировали: кого в Снежное, кого в Донецк.

— Я видел вас четверых в приёмном покое госпиталя. Других мужиков не запомнил, а у тебя больно уж физиономия яркая.

— А ты что там делал?

— Я-то как раз выписывался после ранения под Дебалей, а вас только привезли. Миномётчики. Кажется, на укропский фугас нарвались. Мой позывной 'Урал'. Может, слышал?

— На 'монку', — уточнил я. — А я 'Провокатор'.

— Точно! У тебя была планка на 'липучке' с этим позывным, я запомнил. А сюда каким ветром тебя занесло?

— Да вот, ехал-ехал повидаться с друзьями, намылившимися здесь Большой П*здец пережить, и доехал.

— Предусмотрительные у тебя друзья, раз заранее этим озаботились.

— Не жалуюсь. Тебе когда твоих бойцов из засады выдать? Сейчас, или когда разговор закончим?

— Бл*дь! — не сдержал эмоций 'Урал'. — И вроде бы опытных ребят посылал... Не сильно хоть пострадали?

— Скиф сказал, что их только слегка помяли, без травм.

— Скиф? Он не из Горловки? Там, насколько помню, был такой снайпер у Беса. Кажется, в роте у Аксакала.

Знает, знает мой собеседник людей, воевавших в то время в районе Дебальцево! На упоминания об этом снайпере я и рассчитывал, вбрасывая позывной Вадима. О некоторых делах Скуфеева, работавшего под крышей российского ГРУ, даже мне не известно, а вот балагура из Горловки многие, жившие 'на передке', помнят.

— Нет. Этот — харьковчанин, он больше на юге по укропским тылам шарился. Так мы будем разговаривать, или дальше повспоминаем, кто кого знает?

Саша Варгашова, 'Пенка'

Он меня всё-таки перехитрил! Я предвкушала увидеть сцену, когда этот бездушный сухарь, не понимающий разницы между мужчинами и женщинами, мажет мне плечо и косится на мою грудь, а он...

— Прикинь винтовку к плечу. Не сильно мешает то, что длина приклада чуть увеличилась?

У моей истязательницы вместо жёсткой чёрной резины на прикладе появился новый затыльник из нескольких слоёв мягкой туристической 'пенки'. Длина приклада действительно стала больше, пожалуй, на сантиметр, но я этого даже не почувствовала.

— Ну, и отлично. Поехали!

Всю дорогу Скуфеев нудно вещал о том, что для уменьшения силы отдачи надо плотнее вжимать приклад в плечо. Как будто нам про это тренер по стрельбе не рассказывал! Да только одно дело — мелкашечный патрон, и совсем другое — патронище этой одороблы.

Но отдача действительно стала мягче.

— У нас в Сирии испытывали СВД с подпружиненным затыльником. Но для того, чтобы такое сделать, надо серьёзно переработать сам приклад. Я предложил для тебя немного другой вариант, но принцип тот же: поставить более мягкий материал в месте контакта с плечом и увеличить время действия отдачи на точку упора.