Колхоз-1

— Небыстро! У нас в колонне такие раритеты есть, что просто не могут мчаться, как угорелые.

Теперь я возглавлял колонну, играя роль передового дозора. Вплоть до Романовки всё было тихо и спокойно. Даже признаков начинающегося беспредела, вроде разбитых магазинов. А возле Романовки обратил внимание на то, что несколько человек что-то вытаскивают из вагона остановившегося на перегоне грузового состава. Даже грузовик туда подогнали, чтобы побольше уволочь. Но на меня внимания не обратили, и это хорошо. Значит, и на колонну не нападут. Хотя я всё-таки подождал, пока она подтянется поближе.

Ещё восемь километров, и я снова увижу свою дочку! Неужто когда-нибудь закончится этот безумный, неимоверно длинный день?

Аня Щукина

Я уже вся извелась: Витя обещал вернуться ещё позавчера, но как в воду канул. Ну, ладно. Мог задержаться на день: он говорил, что едет на эту рыбалку ради переговоров с серьёзными людьми. Могла машина в дороге сломаться. Но всё равно можно же было хоть как-то меня предупредить!

Впрочем, как тут предупредишь? Любая связь с внешним миром пропала после позавчерашнего землетрясения.

— Наверное, репитер мобильной связи 'навернулся', — предположила Юля, администратор турбазы.

Здесь, в Порогах, принимает только 'Мегафон', но теперь даже значок 'SOS' на экране мобильника не светится. И что делать?

Наш-то домик землетрясение пережил нормально. Только иконы с полки в 'красном углу' попадали, да извёстка на печи в паре мест отшелушилась. А на водосбросе ГЭС, говорят, пара каменных блоков вывалилась.

Племянник Данилова, Саша, первый день тоже не беспокоился. Им-то с подружкой чего? У них любовь-морковь, они друг другом увлечены. Фактически целыми днями где-нибудь гуляют, и лишь к вечеру в дом приходят. Но и он вчера задёргался.

— Слухи какие-то непонятные. Народ, ездивший за продуктами в Бердяуш, чуть ли не про войну болтает. Купить что-то удалось только в Романовке. Говорят, по Бердяушу толпы народа бегают, магазины грабят.

Это не про ту ли войну мне Виктор рассказывал? Да нет! Он говорил, что, по его прикидкам, обстановка ещё недели две-три должна накаляться, прежде чем рванёт. Если, конечно, у политиков не хватит ума остановить всё в последний момент, как уже было во время Карибского кризиса. У нас, слава богу, продуктов ещё дня на три хватит. Холодильник работает, электроплита тоже. Электростанция-то здесь своя. И деревенские с момента её постройки за электроэнергию не платят. Коммунизм просто!

Самое тревожное, что Санька вчера вечером из дровяного склада принёс в свою комнату автомат. Я не заметила, а Тёмка обратил внимание. И избу на засов закрыл, когда мы спать ложились. А сегодня с утра не выдержал и сам на своём 'Пежо' в Бердяуш отправился. Вернулся сам не свой.

— Там действительно чёрт знает что творится. Меня на въезде в посёлок какие-то перцы с оружием пытались остановить. Начал сдавать назад, а они из ружья по мне пальнули. Хорошо, что дробью, а не пулей или картечью. Пока разворачивался, они прыгнули в машину и попытались за мной погнаться. Пришлось им под колёса из автомата шмальнуть. Сразу передумали! А возле Романовки люди вставший товарняк дерибанят, — загнав машину во двор, рассказал он.

Всё! До того момента, пока Витя не вернётся, Артёму и Любке никаких прогулок по посёлку! Вон, двор есть, огород.

А если вообще не вернётся? Если такое в занюханном Бердяуше творится, то где гарантия, что он не нарвался на каких-нибудь бандитов в Миассе или где-то по дороге? Нет, не может такого быть. Не хочу в такое верить. Любашка только-только отца получила, а теперь опять без него останется?

Про то, что её отец на войне погиб, я соврала дочке, как только она начала вопросы задавать, почему у других ребят из садика папы есть, а у неё нету. А что ещё отвечать? То, что мама на старости лет мозги потеряла и нагуляла её с заезжим хахалем? И с Тёмкой поговорила, чтобы он то же самое сестре рассказывал. Тот взрослый, тот понимает.

— А почему ты замуж за него не вышла, если говоришь, что любила его?

— Не знаю, сынок. Может, и вышла бы, если бы ему не нужно было уезжать: он же сюда в отпуск приезжал. Я же только потом поняла, что беременная, когда он уже уехал. А сначала подумала, что легче будет отвыкать от него, если не сильно к нему привяжусь. Вот и запретила ему ко мне приходить.

Объяснить Любе, почему 'погибший' папа вдруг живым оказался, было проще: сообщили, мол, что он погиб. А он живой остался, хотя и был ранен. Тем более, повязка на боку на ране от миномётной мины имеется. Будь ей не пять лет, а, скажем, десять, она бы ещё задумалась, как это рана так долго не зарастала.

Папой называть Виктора она стесняется. Либо 'он', если со мной разговаривает, либо 'ты', когда к нему обращается. Но тоже ждёт. Не ждала бы — не донимала бы меня вопросами: 'А когда он приедет?', 'А почему он так долго не возвращается?'

— Не знаю, дочка. Сама беспокоюсь.

Забегала сегодня Юля, администратор турбазы. Тоже беспокоится за мужа (уж не знаю, официального или гражданского) Сергея, который ушёл на сплав с туристами из Тюмени. Но он-то ещё не просрочил время, когда вернуться должен, у группы только сегодня маршрут заканчивается.

— Вы только хотя бы за сутки предупредите, если захотите отдых продлить. Или, может, вам удобнее будет в само здание базы перебраться, когда эта группа уедет? Клиенты у меня все разбежались, новые не едут. Завтра тюменцев проводим, и вовсе вдвоём с Серёгой на базе останемся. Если собак и кошек не считать.

Да уж! Собаки на базе славные. Две овчарки, дворняга, тоже похожая на овчарку, и белоснежный красавец самоед. Молодой, меньше года, но уже здоровенный. И самое главное — ласковый. Любашка сначала его опасалась, а потом, когда оба разыгрались, просто влюбилась в лохматую псину.

Кошек тоже четыре: чёрный здоровенный котяра, который приходит ночевать в дом не каждый день, чёрно-белый личный кот Юли, трёхцветная старая кошка, которая всех 'строит', и молодая пятнистая кошечка 'дворовой' раскраски, но с обалденными бирюзовыми глазами. Я ни разу таких глаз у кошек не видела!

Так что Любку, которая просто обожает всякую домашнюю живность, в предыдущие дни с базы не вытянуть было. Она и сегодня туда рвалась, да я запретила по улице шляться. Страшно! За детей страшно. Кто знает, может, и сюда какие-нибудь отморозки нагрянут? Вот и прислушиваюсь к каждому звуку, доносящемуся с улицы.

Кажется, мотор...

— Мама, мама! Папа приехал!

Не может быть!

Действительно, за окном знакомый 'Патриот'. Только грязный, запылённый. И Витя к воротам идёт. В камуфляже и с автоматом на плече.

Во дворе меня уже опередил Сашка: они со своей девочкой 'мурлыкали' на крылечке, и звук мотора слышали даже раньше, чем я.

— У вас всё в порядке?

Даже по лицу Витьки видно, что он устал. А запах от автомата нехороший, химическим дымом от него пахнет. Как пахло оружия Саши, вернувшегося из Бердяуша.

— Нормально всё, — жамкнув руку двоюродного брата, отвечает наш 'охранник'.

— Папа! Ты почему так долго не приезжал?!

Эту картину надо было видеть! Капся в комбинезончике и огромных калошах, в которые впрыгнула, выходя на крылечко, упёрла руки в боки и грозно смотрит на здорового мужика в камуфляже. Надо же! Впервые его папой назвала!

— Извини, дочка, задержался, — виновато развёл руками Виктор и, улыбаясь, обнял меня. — Дорога трудная была.

— Я на тебя обиделась! И мама с Тёмой тоже! — задрала она вверх кнопку носика и демонстративно потопала в дом.

Ещё моторы на дороге. Много моторов. Данилов почувствовал, как я напряглась.

— Это наши. Теперь уже всё будет хорошо. По крайней мере, для нас.

А по дороге мимо распахнутой калитки всё едут и едут машины. Самые разные, от легковушек до огромных грузовиков с полуприцепами. Где же они все поместятся там, возле плотины?

Вадим Скуфеев, Скиф

— Девушка, нам нужны ключи от номеров. И от ворот гостиницы тоже. Все ключи, какие есть у вас.

Гостиница в Порогах

Женщина лет сорока даже растерялась.

— Вы хотите сказать...

— Я хочу сказать, что мы экспроприируем гостиницу для своих нужд.

Короткое движение руки под столом. Тревожную кнопку, что ли нажала? Ну, ну! И пенсионер в чёрной форме с надписью 'Охрана', подпирающий стенку в углу фойе, напрягся, переместив ладонь на ручку резиновой дубинки.

— Не надо, батя. Тебе это не поможет, а бить тебя я не хочу: нам ещё вместе жить и жить. Так зачем с порога отношения портить? Что там с ключами, девушка? — повернулся я к администратору.

— Как вы смеете сюда врываться, что-то требовать, да ещё и угрожать сотрудникам, находящимся при исполнении служебных обязанностей? У гостиницы, между прочим, есть хозяйка. Это частная собственность. Я полицию вызвала!

— Девушка, можно чуть поменьше пафоса? Я — человек терпеливый, и поэтому объясняю вам доступным языком. Хотя кто-то более нервный мог бы вас просто взять за шиворот и выволочь из вашего закутка. Во-первых, минуту назад у этой гостиницы сменился собственник. Теперь ею владеет не госпожа Загнобко, а... Ну, пусть это называется 'Община Пороги'.

— Колхоз, — засмеялся стоящий у меня за спиной Виталик Ярулин.

— Да хоть артель 'Красная синька' или 'Большое дышло'! — фыркнул я. — Во-вторых, я, как руководитель этой самой общины, предлагаю вам обоим сохранить рабочие места в данной гостинице. Штатное расписание, конечно, будут пересмотрено, поскольку в охраннике и портье мы больше не нуждаемся, но по нынешним временам любая работа — это огромное благо. В-третьих, даже если нажатая вами тревожная кнопка сработала, то выехать на сигнал тревоги никто не сможет. В Бердяуше и Сулее полиция разбежалась, в Сатке, похоже, перебита 'благодарными' гражданами. В-четвёртых, я даже сомневаюсь в том, что прежняя владелица гостиницы на момент смены собственника была жива. Насколько я помню, она постоянно жила в Челябинске, а Челябинск, как и многие другие города Российской Федерации, два дня назад подвергся ядерной бомбардировке со стороны США.

— А ты не брешешь? — округлил глаза охранник.

— Брешут, батя, собаки в доме наискосок отсюда. Что осталось от Миасса и Златоуста после ядерных ударов, я видел собственными глазами. Как и то, что происходит в Бердяуше, Сатке и Сулее. Не веришь мне — сходи на турбазу к ребятам, у которых бандиты на окраине Сулеи двух человек завалили. Ядерный гриб над Трёхгорым и Юрюзанью видела пара человек из приехавших с нами людей. Про то, что разбомбили Челябинск, они слышали по радио, а про атомную бомбу, которая упала неподалёку от Месягутово, нам сулеинские мужики рассказали.

— Да что ж теперь будет-то? — ахнула администратор.

— Если коротко и без мата, то капец придёт. Всем, кто не хочет держаться в куче с теми, кто сможет их защитить и организовать жизнь в новых условиях.

На турбазу я послал Витю Данилова, когда он убедился, что у его подруги с детьми всё в порядке.

— Представляешь, дочка меня сегодня впервые папой назвала! — сиял он.

— А у тебя там дочь, что ли, была? Ты никогда не рассказывал, что у тебя дети есть.

— Да я и сам не знал, пока к Ане, той самой доктору, которая ко мне на вызов приезжала, не закатился, — признался Витька.

А я о своих стараюсь не думать. Дочки-погодки выросли и разлетелись. Одна в Финляндию, другая в Италию. Жена укранулась на старости лет, и я, после того как из Харькова сбежал, с ней лишь пару раз по телефону разговаривал. Обидно: больше двадцати лет вместе, две войны меня ждала, а тут такое помутнение с ней приключилось...

Почему Данилова на турбазу? Да та девица, которую бандит пытался использовать в качестве живого щита, очень меня невзлюбила за херню, что я молол, пока бандюка отвлекал. А Витю, прострелившего ему башку, наоборот, зауважала. Прямо как в загадке, чем белочка отличается от крысы. Не знаете ответ? В общем-то, большой разницы между ними нет, но у белочки пиар лучше. Так и у нас с Кипчаком: большой разницы между нами нет, но бабы на его седеющую бородку конкретно западают.

Охранник ожидаемо оказался местным жителем, и ему вместе с администраторшей нашлось собственное задание — собрать всех жителей Порогов на сход. Таких к неработающему киоску с вывеской 'Продукты' собралось семь семей. И две семьи дачников, застрявших в посёлке после дурных вестей из Бердяуша.

Эти оказались самые упёртые. Особенно бабы. А им ничего не надо: овощи у них выросли, скоро убирать нужно будет, на них зиму и проживут. Охранять посёлок они не просили, поэтому никакой картошки 'в общий котёл' сдавать не будут. И вообще 'врёте вы всё': и про бандитов, и про разграбленные магазины, и про атомную войну. Сами вы бандиты! На них уже деревенские шипеть начали, чтобы те шли домой, если им ничего не нужно, и не мешали разговору. Не идут!

— Ну, раз мы бандиты, то не обижайтесь, если конкретно с вами будем вести себя, как бандиты, — внешне спокойно, хотя внутри меня уже трясло от бешенства, предупредил их я.

Одна после этих слов сразу же язык в задницу засунула, а вот вторая устроила римейк интернет-ролика 'звони в полицию'. И мужик её подключился.

— Ша! — рявкнул на них я. — Вам конкретно даю 24 часа на то, чтобы вы исчезли из Порогов. Время пошло! Если завтра к этому времени вы всё ещё будете в посёлке, то прикажу насильно вывезти вас за шлагбаум в том, в чём стоите.

— Да кто ты такой, чтобы нас отсюда выгонять? Это мой дом, я его пятнадцать лет назад купил! Ты хоть знаешь, какие у меня друзья? Да я только свистну, и ты будешь драпать отсюда, усераясь на бегу!

— Уважаемый, с вами на сегодня разговор окончен. Желаю вам приятного отдыха сегодня, а завтра — плодотворного общения с вашими друзьями.

Витя Данилов тоже подчёркнуто спокоен и даже, как будто бы, вежлив.

— А пока не мешайте разговаривать тем, кому есть о чём поговорить. Не провоцируйте нас, пожалуйста. Мы люди нервные, неуравновешенные. Бандиты, одним словом. Можем и вспылить. И тогда к четырём трупам, которые я сегодня на свой счёт записал, может ещё два добавиться. Идите, уважаемые, идите! — положил он руку на пистолетную кобуру.

— А что за шлагбаум-то? — поинтересовался кто-то из местных, когда бузотёры ушли.

— Его сейчас устанавливают ребята, которых мы оставили на дороге в пикете, — пояснил я. — Пока просто жердина на двух столбиках, потом что-то более серьёзное поставим, чтобы никто посторонний бесконтрольно в посёлок не явился. Вы же не захотите проснуться среди ночи от того, что кто-то к вам в дом с обрезом в руках ломится? Вот и приходится всякую всячину выдумывать, чтобы не получилось как с 'дальнобойщиками' у Берёзового Моста.

— Думаешь, жердина кого-то остановит, если ему очень нужно будет.

— Жердина не остановит. А табличка с надписью на ней 'Осторожно: мины' кое-кого заставит подумать, нужно ли соваться туда, где его не ждут. Сегодня, конечно, там ещё никаких мин нет, но завтра будут.

— А ездить как, если там мины? Ходить как? А если корова забредёт или детишки?