Колхоз-1

— Сколько человек у саткинских, и сколько у Урала? Вооружение какое? — перешёл в более практическую плоскость Виталик Ярулин.

— Если не считать тех, кто в Сулее, то саткинские наскребут пятьдесят пять — шестьдесят человек. У них четырнадцать автоматов. В основном — 'ксюхи'. Пистолетов около двух десятков. Три ли четыре 'Сайги', штук пятнадцать охотничьих ружей, примерно столько же обрезов.

— Не понимаю придурков, которые тут же кинулись пилить стволы у нормального оружия, — покачал головой Виталий.

— Обрез удобнее для ближнего боя, — возразил ему Валера Смирнов. — Хотя дальнобойность и точность выстрела сильно падает. Для дроби, конечно, точность попадания ни к чему, а вот если обрез зарядить пулей, то толку от этого никакого не будет.

— Потом поспорите о преимуществах и недостатках обрезов, — оборвал их Макс. — У Урала людей меньше почти в два раза. Как он говорил, двадцать семь 'активных штыков', если учитывать 'Жуко́в'. Автоматического оружия всего шесть стволов, включая его личный пистолет-пулемёт. Есть пара очень поюзанных карабинов СКС. Как я понял, кто-то из стариков припрятал списанные, когда-то использовавшиеся железнодорожной охраной. Шесть... Нет, уже семь пистолетов. Две 'Сайги', десяток охотничьих ружей, штук шесть обрезов.

— Небогато, — покачал головой Валерий.

— Зато, как я уже говорил, контингент неплохой. У отца Андрюхи оказалось несколько друзей из числа бывших 'афганцев'. Кто-то сам взял оружие в руки, кто-то сыновей к Уралу отправил. Плюс более молодые участники боевых действий: Чечня, Дагестан, Осетия... Пара отставных офицеров. И надо учитывать, что саткинские не пошлют в Бердяуш абсолютно всех: кто-то должен будет и в городе остаться. В первую очередь, личная охрана 'первых лиц'.

— То есть, сорок рыл они всё равно смогут выставить, — констатировал Скиф. — Всё равно перевес в пользу саткинских. Если ещё и сулеинские в тыл ударят, то Уралу и вовсе нечего ловить. — А следующими будем мы.

Вадим Скуфеев, 'Скиф'

На работающий перед мостом через Большую Сатку возле Романовки 'пост ГИБДД' мы полюбовались по дороге в Бердяуш. Наши 'гаишники', подкреплённые Валерой Смирновым и одним из 'дальнобойщиков', заняли его с самого утра. Всё чин по чину: машина ДПС с работающими мигалками, форма, жезлы... Погода премерзкая, ребята в машине греются, пока 'клиентов' на дороге нет.

Поперёк моста с обеих сторон на перила уложены выкрашенные в красно-белые полосы жердины, к перилам посредине него прикручены муляжи МОН-50, а дорожные указатели с названием речки обзавелись новенькими знаками 'проезд без остановки запрещён' и 'таможня'. На самих же жердинах на проволочках болтаются таблички с крупно выведенным красной краской предупреждением 'Мины!!!'.

— Привет, соловьи-разбойники?

— Чего это ты нас так обзываешь? — возмутился Смирнов.

— А ты что, не знаешь, кто на Руси был первым 'гаишником'? — под ухмылки настоящих инспекторов ГИБД спросил его я. — Соловей-Разбойник: тоже на дороге стоял, свистел и штрафы собирал.

Поржали.

— Как народ на вас реагирует?

— Народ в шоке. Самый частый вопрос 'А что, нормальная власть возвращается?' Даже не спорят, когда мы требуем предъявить документы и открыть багажник.

— Как поступаете с теми, кто без документов?

— Отпускаем, конечно. За документами. За любыми.

— Оружия много везут?

— Немного, но есть.

— А что с ним делаете?

— Фиксируем. Тех, кто 'под крышей' у нас, отпускаем без разговоров. С остальными разбираемся. Если говорят, что документы имеются, отправляем за документами на 'ствол'. Либо за справкой от старосты деревни. В общем, как и договаривались, стараемся не злить людей без надобности. Но знаешь, объяснения 'в целях обеспечения безопасности' вполне хватает.

— Данилов ещё не выходил на связь?

Виктор со своим двоюродным братом укатили на квадриках на хребет, загораживающий прохождение радиоволн из Бердяуша в Пороги. А мы с Шерстнёвым как раз везём Уралу автомобильную рацию 'гражданского диапазона', чтобы он мог связываться с нами. Она тем и удобна, что рассчитана на питание от автомобильного аккумулятора. Задача Данилова — установить на горе капот битого Мицубиси, от которого будут отражаться эти самые радиоволны. Пятиметровую антенну на крыше турбазы мы уже поставили, теперь дело за партнёрами из Бердяуша.

На дороге снег почти сошёл, несмотря на отсутствие солнца, а между деревьями ещё лежит. Температура воздуха плюсовая, но плюс минимальный. Местные в шоке от такой холодрыги, не говоря уже о нас с Максимом, привыкших к другому климату. Говорят, что такая погода здесь обычно в конце октября, а не в конце сентября. Похоже, не зря нас пугали 'атомной зимой'. Но посмотрим: вдруг ещё доведётся погреться на солнышке до того, как окончательно ляжет снег.

С Андреем мы тоже нашли общих знакомых, а со мной он был заочно знаком по Фейсбуку. И с Витей Даниловым, как оказалось, тоже.

— Значит, все свои собрались! — засмеялся он, когда в этом вопросе расставили все точки над ё. — Что хотите за рацию и помощь в обороне от саткинских?

— Безвозбезддо, что здачит — дароб! — пошутил я. — Относительно, конечно, даром. 'Ложиться' под нас, как саткинские, мы не требуем, а вот на помощь в случае их наезда на нас — рассчитываем.

Пока мы обсуждали предпринятые нами меры и планируемые совместные шаги, шустрые бердяушские ребята не только разыскали пятиметровый медный кусок контактного железнодорожного провода, но и подключили его при помощи кабеля к рации. А ещё — приволокли аккумулятор и присоединили к нему провода питания 'сибишки'.

— Приступим? — обрадовался Шерстнёв. — Надеюсь, Виктор уже приколотил капот моей машины к какой-нибудь берёзе. Все, кто слышит, Провокатору. Проверка связи.

— Провокатор Мосту. Слышу отлично.

— Принято, Мост.

Значит, до нашего 'поста ДПС' импровизированный ретранслятор (точнее — отражатель) сигнала добивает.

— Провокатор Кипчаку. Урррра! Заработало!

— Принято, Кипчак. А что База молчит? Ты с ней связь проверял?

— С ней и прямая связь была, и через отражатель. Специально проверил, спустившись на вашу сторону хребта.

— Провокатор Базе. Чаю ходил налить, поэтому сразу и не ответил. Слышу хорошо.

— Принято, База. Теперь слушай вызовы Станции либо Урала.

— Принято, Провокатор.

— Конец связи.

— Как у тебя вообще с радиосвязью? — поинтересовался я у Урала.

— Никак. Не до того пока было. Поставлю задачу ребятам, чтобы порылись по домашним загашникам и трофеям. У железнодорожников точно рации были. Только их же заряжать надо.

— Бляха, ты — как первый раз замужем! — фыркнул я. — А бензогенераторы для чего созданы? Мало того, что тебе туева хуча топлива в цистернах досталась, так ещё и в каждом пятом частном доме наверняка генератор имеется. Кипчак говорил, что на нефтеперекачивающей станции в Жукатау наверняка есть мощный резервный генератор, от которого ты вообще можешь всё своё здание вокзала запитать.

— У тебя какие отношения с 'Жуками'? — влез в разговор Максим.

— Нормальные. Согласились они под меня пойти. Покочевряжились, но когда я порядок в Бердяуше навёл, угомонились. У них своя задача: они нефтехранилище охраняют. Всё равно когда-нибудь топливо закончится — сами спалим или продадим на сторону — и тогда это будет наш НЗ. Я уже прикидывал: соорудить перегонный заводик по примеру чеченских — нефиг делать. И мы с горючим будем даже тогда, когда остальные на пеший драп перейдут.

Мы с Максом удивлённо переглянулись. В чём-то Андрей недорабатывает, а в чём-то куда дальше нас вперёд смотрит!

— Ты только про этот НЗ и то, как ты собираешься его использовать, особо не болтай, — предупредил Шерстнёв. — Иначе все без этого стратегического резерва останемся.

— Не, ребята! Дружба дружбой, а вот о том, как мы будем использовать содержимое этих двух ёмкостей диаметром двадцать метров, мы будем не сейчас договариваться.

— Мы-то на них и не претендуем. Мало того, знаем, где есть куда бо́льший объём запасов. А вот тебя из-за него очень даже могут 'раскулачить'. Не сейчас. Сейчас народ пока ещё доволен, если ему удалось цистерну-другую горючки хапнуть. А когда содержимое этих цистерн и ёмкостей автозаправок вычерпает, тогда на тебя и наедут.

— И далеко этот ваш стратегический запас?

— Далеко. Как ты выразился, о нём мы не сейчас будем договариваться.

Макс пока не в курсе всех местных дел, а я из рассказов Виктора, Костяна и Димы Рощина многое помню. Не всегда ещё сразу соображаю, как эти знания применить, но, если появляются подсказки, вроде той, что подбросил нам Урал, дохожу до нужных решений.

Андрей и сам понял, что разговор зашёл немного не туда, куда надо, и сменил тему.

— Чуть не забыл. Тут вами интересовались.

— Саткинские, что ли?

— Нет. Женщина какая-то. Расспрашивала, как к вам пройти. Простывшая. Её пока приютила одна бабулька, у неё она пока отлёживается.

Юля Короленко

Мерзотная погода! Просто мерзотная.

Той золотой осени, которую я так люблю, с последним тёплым солнышком, с буйством красок, практически так и не было. Первый снег, небольшая оттепель после него, и зарядили дожди со снегом. Выглядываешь в окошко, не глянув на часы, и неясно, то ли ещё утро, то ли уже вечер: всё вокруг серое, облака повисли на хребтах.

Вода в Большой Сатке сильно поднялась: водосброс плотины так шумит, что у нас с Серёгой по ночам слышно в спальне. Дядя Федя, единственный сотрудник электростанции, беспокоится, как бы таким потоком новые каменные блоки из тела плотины не выворотило. Старенькая ведь она, в следующем году сто десять лет будет.

С другой стороны, Вадим Скуфеев говорит, что водой должно вымыть радиацию, которая осела на землю. Он и Виталий Ярулин успокаивают нас, что в небольшом превышении фона над естественным ничего опасного нет, но всё равно страшно.

Нам ещё повезло. Мы на отшибе находимся, и к нам люди из по-настоящему заражённой местности не забредают, но всё равно слухи доходят. Бакал, Сибирку, Зюраткуль, Магнитский радиацией плотно накрыло. Асылгужино и Кулбаково тоже. Те, кто не сбежал, сильно болеют, старики и дети начали умирать. Ещё страшнее в деревнях, которые находятся к востоку от Месягутово. Люди, дошедшие оттуда до Айлино, Межевого и Сулеи, все в язвах, зубы и волосы выпадают.

Но самое жуткое то, что люди — будто взбесились. Творят такое, словно они не в России жили, а где-то в дикой Африке.

Женщина, которую Скуфеев и Шерстнёв привезли из Бердяуша, мать сестрёнок Оли и Тани, рассказала, что она пережила, когда девчонок отправила сюда, в Пороги. Пока шла, её только группой насиловали раза четыре, не говоря о том, что вещи отбирали, били. Дочкам она про изнасилования не рассказала, а вот нам... Ужас какой-то!

Да и из своей деревни она ушла не от хорошей жизни. Как я поняла из рассказа Валентины, в соседнем посёлке, Атляне, порядок быстро навели сотрудники колонии-поселения, но часть заключённых, 'снюхавшихся' с местной молодёжью и начавшая грабежи, разошлась по окрестностям. Их основной базой стала именно деревушка, где и жила Валя. А там уж они 'оторвались' на местных жителях и дачниках.

С ними связался и сын Риммы и Володи Пуресиных, не захотевший ехать в Пороги вместе с родителями. Риммка, когда узнала, что он с дружками отобрал у Валентины не только ту корову, которую Пуресины ей отдали, но и вообще весь скот и всё более или менее ценное имущество, так орала!

— Я, бл*дь, собственными руками придушу этого п*дораса!

Да и не только у Валентины: грабили, избивали и даже убивали многих. В том числе, тех, кто пережил атомный взрыв в Златоусте. Я не очень-то люблю Рощина, у которого, что ни слово, то мат, но когда он высказывался по поводу всей этой истории, даже я его оправдываю.

Именно он пошёл к Скуфееву и потребовал, чтобы его и несколько человек желающих отпустили 'разобраться с козлами' на дороге и, самое главное, в посёлке, откуда пришла Валентина.

— Это для тебя они — никто, а мне и Витьке Данилову — половина родственники, а вторая половина — друзья и знакомые, — орал он на Вадима, который сказал, что они не могут спасать всех на свете.

— Серёжа, ты тоже должен туда поехать! — потребовала я от Короленко.

— Пока пуресинский 'колун' не отремонтируем, никто никуда не поедет. Это даже сам Димка говорит. И Скиф нас не отпустит, пока 'тёрки' между Саткой и Бердяушем не разрешатся.

Они втроём — Серый, Рощин и Пуресин — действительно пашут, как лошади, переделывая грузовик. Как Короленко объяснил, там вылезло полно мелочей, из-за которых приходится сильно извращаться, подгоняя японский двигатель к древней советской технике. Вплоть до того, что выдумывать, как прицепить к нему компрессор, без которого 'зилок' теряет все свои преимущества. Возятся с сопряжением коробки передач, раздаточной коробки, радиатора, вентилятора, подключают блок управления двигателем. А это та ещё задача, если учесть, что части датчиков, нужных для работы прибора, у грузовика просто не существует...

А тут ещё Виктор Данилов влез со своей затеей.

После того, как ему выстрелили в 'Патриот' из обреза, он занимается навесной бронёй на машины. Причём, с какой-то странной бронёй, в которой он использует... кафельную плитку. Я сначала посмеялась над этим, но Серёга говорит, что плитка вместе с пятимиллиметровым листом обычного железа держит винтовочную пулю также как броня бронетранспортёра. Вот и разрывается Серый со сваркой железок между грузовиком и навесными панелями для Данилова.

Я как-то посмотрела, что у него получается из всего этого. Уродство какое-то! Вместо огромного лобового стекла — ржавые двухсантиметровые плиты с узкими прорезями. Такие же плоские плиты, только без отверстий, прикреплены поверх всех дверей. Вместо решётки радиатора — что-то вроде жалюзи, но, как я поняла, зафиксированных в одном положении. Стёкла задних дверей тоже полностью закрыты, а в плитах, прикрывающих передние боковые окошки, прорезаны по два отверстия. Как я поняла, одно для того, чтобы вбок смотреть, а второе — в зеркала. Сейчас Виктор возится с какими-то хитроумными рычагами, при помощи которых можно будет опускать и поднимать щитки на лобовом стекле.

— А кафельная плитка-то где? — спросила я Серёгу.

— Внутри. Верхние листы тонкие, на саморезы прикручены, чтобы после попадания пуль можно было менять разбитые плитки. Даже если плитку пулей разобьёт, её осколки не рассыплются, а будут защищать пассажиров от следующих попаданий. Чуть хуже, но будут защищать. Да и лишняя пара миллиметров железа свою роль сыграет.

— Только изуродовали красивую машину...

— Ничего не изуродовали! Эти все плиты съёмные. Нафига всё время таскать лишние двести-триста килограммов веса, если, например, в лес едешь? Мы такими же и моторный отсек 'колуна' прикроем. Только уже не съёмными, а постоянными.

Чем бы дитя ни тешилось!

Хотя, конечно, если это поможет, то я только за.

Тревожно как-то. Если раньше у нас с автоматами постоянно только Скуфеев, Шерстнёв и Данилов ходили, а остальным оружие выдавалось только на какие-нибудь выезды или дежурство на КПП, то теперь его раздали очень многим мужикам. Тем, на кого его хватило, и кто умеет с ним обращаться. Неужели действительно придётся воевать с саткинскими?