Среди них было три крепких кожаных рюкзака, пять удобных вместительных фляг, несколько маленьких склянок с неизвестными жидкостями, непонятные амулеты, отличный котелок, запас сухофруктов, сухарей, заплесневелого сыра, каких-то орехов, мешочки с крупой, специями, солью и непонятными порошками, увеличительное стекло (с отбитым краем и по диаметру уступавшее моему), а также много разных полезных мелочей. В общем, находки пришлись весьма кстати. Теперь я мог подготовиться к длительному путешествию к цивилизации наилучшим образом.
Единственное, чего не нашлось у людей, так это денег и драгоценностей. Разве что на пальцах у всех были одинаковые серебряные перстни с непонятным вензелем. Пара десятков очень похожих в моей коллекции уже имелась. Их я снял с убитых зомби и давно предполагал, что они являлись отличительным знаком таких вот мародеров.
Оружие искателей приключений на пятые точки я осмотрел самым тщательным образом, заменил несколько своих кинжалов на более качественные и сбалансированные, после чего надежно спрятал остальное. Включая лук, которым мародеры в схватке пользоваться не стали — видимо, не успели вовремя натянуть тетиву. Вот ведь идиоты! На их месте я бы ее вообще не снимал, несмотря на то, что она от этого портится. Жизнь-то дороже! Кстати, ради интереса я попробовал пострелять из этого лука, однако, порезав тетивой пальцы, сделал окончательный вывод — не мое.
Собрав находки в один рюкзак, я вернулся к пантере, убедился, что с ней и котятами все в порядке, принес кошке воды и снова отправился на прогулку. На этот раз к карте, у которой просидел до самого вечера, с помощью графитовой палочки старательно перенося отдельный ее участок на чистый лист пергамента. Заодно я обнаружил, что немного южнее пролегает некий торговый путь, который тянется через всю карту до самой границы. Жирная линия пересекала речку чуть ниже по течению, и я подозревал, что именно там должен находиться уцелевший мост, по которому около суток назад прошла безвременно почившая пятерка кладоискателей.
Следующие три дня пролетели быстро. Раны Мурки быстро заживали, и за жизнь хвостатой я уже не волновался, хотя добычу пищи полностью взял на себя. Мы перебрались в новое логово, где было очень уютно и спокойно. Насекомые и хищники нас беспокоить не думали, и даже летучие мыши по ночам не залетали, а пантере я обустроил мягкую лежанку, на которой она дремала большую часть дня. Подросшие котята постепенно учились самостоятельно жевать мясо и регулярно пытались выбраться на улицу, что в корне пресекалось мной и Муркой. Годзиллы и прочие гости в город больше не захаживали, так что жизнь была тихой и мирной.
Но когда на четвертый день, проснувшись, я обнаружил рядом с кроватью половину сурка, то понял — пора. Пантера оправилась от ран, карта готова, маршрут проложен, а вещи давно собраны. Плотно позавтракав, я с грустью в душе зашел к Мурке попрощаться. И хотя я до конца не верил в то, что большая кошка меня поймет, но все равно заглянул в ее желтые глаза и сказал:
— Сегодня я уйду. Уйду очень далеко и даже не представляю, смогу ли когда-нибудь вернуться. Мне было хорошо рядом с тобой, поэтому сейчас так тяжело расставаться, и ты наверняка это чувствуешь. Но мне нужно двигаться дальше, искать свое место в мире, искать свою собственную стаю. Надеюсь, ты поймешь меня, и не будешь думать, что я бросил вас просто так. Поверь, мне очень хочется остаться, но одновременно с этим мне не хочется терять цивилизованную часть себя, что в противном случае обязательно произойдет. Поэтому я зашел попрощаться и сказать спасибо. Я благодарен тебе за то, что ты не съела меня при первой встрече и позволила некоторое время быть частью своей стаи. Знай, для меня время, проведенное с вами, было самым лучшим периодом жизни в этом мире.
Я замолчал, не зная, что бы еще сказать, а пантера грациозно поднялась и положила голову мне на плечо. Я почувствовал щекой нежное прикосновение ее шерсти и обнял большую кошку за шею. Эти объятия были недолгими, подбежавшие котята потребовали уделить и им толику внимания. Погладив каждого, я решительно поднялся с колен, закинул за спину рюкзак, подхватил копье и сказал Мурке:
— До встречи, подруга! — после чего вышел из комнаты и уже на улице тихонько добавил: — Надеюсь, она обязательно состоится.
Покинув город, я взял хороший темп, рассчитывая достичь моста еще до наступления темноты. Чередуя бег со скорым шагом, я оставлял за спиной километры залитой солнцем степи, размышляя над тем, как много дало мне время, проведенное в городе. Я приобрел полезные навыки истребления тварей, научился довольно сносно пользоваться копьем и мечами, выработал полезную привычку передвигаться бесшумно...
Короче, можно говорить, что в город я пришел запуганной дичью, а вышел из него матерым хищником, знающим себе цену. Замечательная трансформация! Возможно, только благодаря ей мое путешествие протекало спокойно и без эксцессов. Думаю, мелкие хищники неким образом чувствовали исходящую от меня уверенность в своих силах (хотя, возможно, это был всего лишь запах Мурки) и не нападали, а крупные особых проблем не доставляли.
До обеда мне пришлось немного побегать от крокодила, обойти стороной небольшую волчью стаю и срубить головы парочке орлов, а после скорого перекуса вообще наступила тишь и благодать. Правда, один раз я едва не угодил на поле живой травы, оказавшееся совсем небольшим, но вовремя заметил парочку белевших костяков.
Под вечер, когда солнце было готово краешком коснуться земли, а в моей голове появились мысли об ужине, впереди за окружающими реку деревьями показался мост. Он оказался в рабочем состоянии, так как был сложен из камня и наверняка простоял бы еще лет сто. Осмотрев массивные опоры, у самой воды покрытые зеленым мхом, каменную кладку, я перевел взгляд на другой берег и поспешил пригнуться, а потом укрыться под ближайшим кустом. Дело в том, что с другой стороны реки к мосту направлялась четверка вооруженных людей. Судя по всему, меня они не заметили, что и не удивительно — на моем берегу растительность мешала нормальному обзору, зато я мог прекрасно видеть шагавшую по дороге четверку.
Прикидывая, скроют ли меня ветки, если люди направятся в мою сторону, я внимательно следил за их передвижением. О том, чтобы покинуть укрытие и выйти навстречу, я даже не думал, так как шансы, что эту встречу мне удастся пережить, были если не нулевыми, то настойчиво стремились к этой цифре. И не нужно быть пророком, чтобы предсказать вероятное развитие событий. Четверо на одного, причем первые с пустыми рюкзаками направляются за ценностями, а последний возвращается обратно с добычей. Да меня убьют, не дав сказать "Привет!". Возможно, из арбалета, который один из переходивших мост путешественников нес на плече. Кстати, эта машинка была громоздкой, поэтому я сделал вывод, что бьет она очень далеко, и постарался получше слиться с кустом.
Оказавшись на этом берегу, люди затеяли громкий спор. Один, судя по жестам, предлагал идти в мою сторону, а прочие намеревались топать дальше на восток. Спустя несколько минут уговоров, размахиваний руками и потрясания каким-то листком пергамента победило большинство. Отряд двинулся по дороге, а я сделал вывод, что они являются дилетантами. Хоть и обвешались оружием по самые гланды, хоть и добыли карту местности, но на профессионалов не тянут — спорят о маршруте, кричат, привлекая хищников, передвигаются, не уделяя внимания тщательному осмотру местности. Даже я на их месте обязательно бы сделал крюк и забрался бы на холм неподалеку, чтобы оглядеть окрестности, а "туристы", бьюсь об заклад, об этом и не подумали. В общем, жалкое зрелище.
Но меня нисколько не заботило, доживут ли эти люди до завтра, или станут поздним ужином для каких-нибудь голодных тварей. Просто я отметил, что до цивилизации, оказывается, не так далеко, поскольку мне нисколько не верилось, что встреченная четверка искателей путешествует по этим землям больше недели. Дождавшись, пока группа скроется из виду, я перешел реку и двинулся по мощеной камнем дороге. Идти по ней было намного приятнее, чем по густой траве, а желто-серый цвет булыжников рождал смутные воспоминания о книжке, прочитанной в далеком детстве.
Спустя час, когда на землю опустились сумерки, а игнорировать вопли пустого желудка стало невозможно, я перекусил на ходу, ополовинив запас сухарей, и начал прикидывать, где бы провести ночь. Судя по карте, никаких деревенек рядом не было, а до ближайшего города не меньше пары суток ходьбы. Ни церквушек, ни других построек по пути я не заметил, поэтому решил сойти с дороги и отправиться к видневшейся справа одинокой скале. Если здесь частенько шастают путешественники, наверняка кто-нибудь из них давно оборудовал в этом приметном месте удобный перевалочный пункт, где можно перевести дух перед следующим марш-броском.
До скалы я добирался с полчаса. За это время окончательно стемнело, но в свете звезд и розовой луны можно было различить нагромождение природного камня, выступавшее из земли. Сама скала казалась не очень высокой, но занимала обширную площадь. Ее вершина представляла собой странное скопление остроконечных шпилей, да и вообще, на серых, кое-где покрытых лишайником камнях присутствовало необычайно много выступающих ребер, углов и граней. Все это в сумме порождало ощущение какой-то искусственности, неестественности. При тщательном осмотре поверхности скалы, ощетинившейся каменными колючками, словно кактус, у меня появилось вполне обоснованное сомнение в том, что она была создана природой.
К сожалению, никаких укрытий обнаруживаться не пожелало. Ниши, попадавшиеся мне на глаза, были маленькими, а в узкие щели между камнями лезть желания не было. Не теряя надежды, я обошел скалу кругом и спустя четверть часа нашел то, что искал — большую и глубокую расселину, уходившую вглубь. В эту пещеру сразу я лезть не стал, помня о встрече с гиппопотамом, а постоял несколько минут у входа, прислушиваясь. Однако никаких звуков из расселины не доносилось — то ли там действительно никого не было, то ли ее обитатель не имел привычки храпеть во сне.
Подумав о том, не лучше ли будет заночевать где-нибудь под кустом, я все же решил рискнуть, сжал покрепче копье и шагнул в пещеру. Ход был достаточно большим, так что нагибаться не приходилось. Дальше он постепенно расширялся, забирая в сторону и уходя вниз. Пол был очень неровным, и шел я очень медленно, опасаясь в темноте неудачно споткнуться и поломать себе что-нибудь. Или поскользнуться и свернуть шею. Или приложиться лбом о какой-нибудь выступ...
В общем, вариантов случайного членовредительства была масса, а никакого факела у меня не завалялось. Как-то привык я обходиться ночью без освещения, и даже найденные в городе масляные лампадки зажигать не пробовал — света звезд было вполне достаточно. Но сейчас остро пожалел о том, что не догадался прихватить хотя бы одну из них с собой. Тогда бы не пришлось изображать слепого, передвигаясь мелкими шажочками и водя копьем из стороны в сторону.
Пройдя метров пятнадцать, я почувствовал на лице легкое прикосновение и отшатнулся. Нечто, в которое я уткнулся мордой, потянулось следом за мной, упрямо не желая отпускать мой нос и бородку. Брезгливо поморщившись, я провел ладонью по лицу, сдирая с него клочья липкой паутины. Теперь найденное укрытие потеряло половину своей привлекательности. Оказывается, в этой пещере водятся пауки, которые теплых чувств у меня не вызывали.
Первым моим желанием было броситься прочь отсюда, но потом я вспомнил все, что знал об этих членистоногих тварях, и решил идти дальше. Ведь ни один паук людьми не питается, а укусить может только в целях самообороны. С другой стороны, эти свисающие с потолка неповрежденные тенета наглядно указывали на то, что крупного хищника в этой пещере нет. Поэтому мне достаточно будет пройти еще немного, подыскать относительно ровный участок пола и подремать часиков шесть. И лишь одно остается неясным — смогу ли я заснуть, осознавая, что ночью по мне могут бегать мерзкие многоногие создания.
Представив эту картинку, я передернулся, но все же пошел дальше, стараясь пригибаться, чтобы избежать встречи с паутиной. А когда снова почувствовал щекой прикосновение, плюнул и решил, что буду спать здесь. Кто знает, как далеко тянется эта расселина, а лишняя пара метров не спасет меня от волков, если те, взяв мой след, ночью наведаются в гости. Сняв рюкзак, я лег на каменный пол, и попытался вытянуться. Но мои ноги уперлись во что-то мягкое и податливое.
— Это еще что за дрянь? — пробормотал я, сел на камне и протянул руку, чтобы ощупать находку.
Мои пальцы коснулись переплетения тонких нитей, кем-то заботливо свернутых в клубок. Очень большой клубок. Подключив к делу вторую руку, я выяснил, что его размер — метра два, не меньше, но форма не шарообразная, а "сосисочная". А следующая догадка заставила меня похолодеть, схватить копье с рюкзаком и броситься к выходу. Я уже не вспоминал о скрытых темнотой выступах, не старался двигаться бесшумно и не уворачивался от липких сетей. Дикий животный ужас, заполнивший сознание, гнал меня прочь из этой пещеры, потому что я понял — моей находкой было тело человека, замотанное в паутину.
"Блин, и как же я раньше не сообразил! Ведь видел и гигантских стрекоз, и мокриц-переростков, и пиявок с гусеницами, переевших "Растишки", но даже не удосужился предположить, что местные пауки тоже могут оказаться немного больше привычного мне размера!"
Но когда я выскочил из расселины, в моей голове не осталось ни одной мысли. Я замер, как истукан, рассматривая двигавшееся навстречу мне порождение моих худших ночных кошмаров, воплощение моих детских страхов — огромного паука. Эх, недооценил я бзики местной эволюции. Немного больше... ага, как же! Размер твари оказался поистине фантастическим — одно лишь брюшко было диаметром около двух метров, а длинные мохнатые лапы, на которых оно семенило, делали чудовище даже крупнее местной Годзиллы. Впору было вспоминать фильм "Властелин колец" с его паучихой, хотя киношный аналог отнюдь не вызывал у меня ужаса, от которого кровь стыла в жилах.
Я всегда знал, что пауки, несмотря на то, что имеют восемь глаз, видят довольно плохо. Однако этот экземпляр оказался исключением. Заметив меня, он немного притормозил, разглядывая нежданного гостя, а затем ускорил свой бег, видимо, распознав добычу. Именно это помогло мне, наконец, сбросить оцепенение и начать действовать. Уронив на землю рюкзак, я размахнулся и метнул в паука копье.
Бросок вышел неудачным. То ли замах оказался слабеньким, то ли шкура у паука была бронированной, но оружие только чиркнуло его по спине и отскочило в траву. От удара тварь остановилась, присев, после чего стала подбираться ко мне более осторожно. Заминка позволила мне извлечь из ножен одну из сабель, а левой рукой взять кинжал.
Когда до меня оставалось метров десять, паук прыгнул. Именно этого я и ожидал, поэтому успел метнуться влево, взмахнув саблей. Клинок угодил по одной из лап и перерубил ее, а я сделал кувырок и снова поднялся на ноги. Но паук оказался быстрее и не дал мне возможности приготовиться к следующей атаке. Он опрокинул меня на спину и попытался вцепиться своими могучими челюстями, на пути которых мне удалось выставить саблю.
