У нас еще оставались шансы на успех. Узникам всего лишь нужно было пробежать десяток метров до стражников и задавить их массой. Ведь расклад получался — шестеро на четверых, а коридор был не таким широким, чтобы наши противники могли грамотно взаимодействовать. Но не сложилось. Антон, внезапно очутившийся на передовой, остановился, опасаясь еще одного близкого знакомства с магией, а остальные проявили стадное чувство и тоже притормозили, что позволило магу без помех вырубить последнего серьезного противника — оставшегося на ногах воина.
Понимая, что ловить здесь больше нечего, я развернулся и побежал обратно, слыша за своей спиной крики. Побег не удался, и теперь моя задача была простой — выжить. А это значило — постараться не попасть под раздачу. Достигнув камеры, я обнаружил там бомжа, который, жадно чавкая, уплетал кашу из чугунка, и безжизненное тело мага. Тот лежал на спине с широко распахнутыми глазами и исказившимся от невыносимой боли лицом. На шее, рядом с сонной артерией, как раз в том месте, где его коснулся приятель Арха, я заметил впившегося в кожу красного жучка и похолодел.
Получается, маг умер от укуса насекомого, сейчас с аппетитом сосавшего кровь своей жертвы? А я всего несколько минут назад позволял ему безнаказанно ползать по своей ладони! И ведь знал же, что яркий цвет в природе чаще всего говорит об опасности, но нет — преспокойно любовался раскраской смертельно ядовитого жука! Теперь понятно странное поведение сокамерников. Они-то знали обо всем и с удивлением взирали на человека, игравшего со смертью. Хотя, лучше бы воин не маялся дурью, используя альтернативные методы убийства, а просто свернул магу шею. Тогда было бы тише, и удалось бы добраться до выхода без потерь. Но, вполне возможно, здешние колдуны куда более живучи, чем кажутся...
Тут в камеру залетел еще один узник и постарался забиться в угол. Я решил последовать его примеру и сел в другой, закрывшись руками и подумав, что наш план был обречен изначально. Наверняка количество стражей увеличилось из-за того, что здесь появились женщины, и Арху стоило решиться на побег еще вчера... В этот момент на пороге появился разъяренный маг, который посмотрел на все еще чавкающего бомжа, на нас, а затем выбросил руку в мою сторону. С его пальцев сорвался светящийся шарик, который ударил мне в бок и породил вспышку невыносимой боли, моментально погасившей сознание.
Очнувшись, я не сразу понял, где нахожусь, но потом принюхался и сообразил, что лежу на полу все той же камеры. Судя по окружающей меня темноте, рождавшей ощущение дежавю, в отключке я провалялся больше двух часов. Мое состояние после было отвратительным. Все тело болело, а ребра и лицо — в особенности. Попытавшись подняться, я издал слабый стон и решил повременить с этим.
— Ник, ты как? — раздался голос во тьме.
— Прекрасно, — отозвался я, ощупывая физиономию.
Похоже, мне по ней сильно врезали, и не раз. Один глаз основательно заплыл, губы сильно разбиты, нос расквашен, но вроде не сломан, да и зубы на месте. Видимо, работали впопыхах, чисто для профилактики.
— И что теперь делать будем? — поинтересовался Антон после недолгого молчания.
— Спать.
— А потом?
— Ты намекаешь, что стоит предпринять еще одну попытку побега? — уточнил я. — Да ты оптимист, как я посмотрю!
С трудом повертев головой, я выяснил, что в камере нас осталось всего четверо, поэтому спросил:
— Где остальные?
— В соседних камерах, — ответил Антон.
— Откуда ты знаешь?
— А меня маг не вырубал. Я сам на пол упал, поэтому меня даже не били, так, врезали пару раз в брюхо, когда что-то спрашивали, а потом бросили обратно в камеру. Вот остальным, похоже, сильно досталось. Я слышал, их долго метелили.
По тону парня было ясно, что он хвастается своей предусмотрительностью, но я не стал это комментировать и дослушал рассказ до конца. Магическим электрошоком наградили всех. Вероятно, от неожиданности — стражники банально растерялись и не знали, как лучше действовать. Ну а потом, предотвратив побег и осознав потери в своих рядах, принялись вымещать зло на бесчувственных телах. Тогда-то они поняли, что Антон лишь притворяется, и попытались допросить свидетеля. Но он языка не знал, поэтому рассказчиком был паршивейшим, на организатора побега не тянул, в результате чего был признан бесполезным. Остальные разговаривать были не способны, так как это сложно делать без сознания, поэтому уцелевшие охранники выдали всем профилактическую норму побоев, расшвыряли по камерам и удалились. Вероятно, догладывать начальству о попытке побега.
Вспомнив кое-о-чем, я уточнил:
— Ты жука красного не видел?
Не хватало еще, чтобы это насекомое меня ночью за мягкое место укусило!
— Его эти, в балахонах, раздавили, — успокоил меня Антон.
Ну, будем надеяться, сородичи членистоногого мстить не заявятся. Кстати, теперь мне стало понятно, почему под окном никто сидеть не хотел. Подозреваю, подобные сюрпризы редкостью не являлись, и заключенные давно осознали, что лучше находиться подальше от источника опасности. И что-то мне подсказывает, этот красный жук — далеко не единственный вид ядовитых насекомых, распространенных в данной местности.
— Так как теперь будем отсюда выбираться?
Парень никак не желал угомониться. И чего пристал? Ясно же, как божий день, что после этого случая с узников глаз не спустят, чтобы избежать повторения инцидента. И распихали нас по разным камерам явно неспроста. Видимо, раньше стражникам было лень носить еду в несколько комнат, поэтому они собрали заключенных в одной, но теперь вспомнили про инструкции и сделали все по уму. Так что нам остается только лапу сосать. Второго шанса не предвидится.
— Ник, чего молчишь?
— Я сплю и тебе советую. А если так хочешь отсюда выбраться, попробуй использовать отверстие в углу камеры. Вдруг получится.
Я повернулся на бок, чувствуя, как ребра отзываются ноющей болью. Однако дышать мне удавалось вполне нормально, что означало — переломов нет. Антон не поленился подойти к отхожему углу, но потом все же сообразил, что я его наколол, и мрачно выругался. Я же отчего-то вспомнил, что сегодня впервые в жизни убил человека. Осознанно и без колебаний. И что же я после этого чувствую? Да почти ничего, кроме легкого удовлетворения — все-таки одним гадом меньше стало.
Это было слегка странно, так как даже в книге про орков главный герой пару страниц размышлял над ценностью человеческой жизни, но меня сейчас на раскаяние и сожаление по поводу содеянного не тянуло. Уж не знаю, что на это повлияло больше — мое воспитание или просмотренные шедевры западного синематографа, но осознание факта совершенного убийства не произвело на меня никакого ошеломляющего эффекта.
Наоборот, я даже жалел, что кинжал был всего один, однако в маньяки себя записывать не спешил. Ведь, если разобраться, вышеназванные личности от лишения жизни своих жертв получают удовольствие, а я рассматривал это действие как средство достижения цели, поэтому только порадовался, что у меня крепкая психика. И с этой мыслью незаметно нырнул в сон, который больше напоминал липкий кошмар, в который два дня назад отчего-то превратилась окружающая меня действительность.
Глава 4. Причина
Всю ночь я куда-то бежал, в кого-то швырялся кинжалами, которые постоянно летели не туда, куда нужно, а наутро проснулся совершенно разбитым. Заставив себя сделать полный комплекс разминочных упражнений, я ощутил значительное улучшение. Кровь побежала по жилам, мышцы уже не были ватными и работали, как полагается. И хотя лицо все еще саднило, правый глаз до конца не открывался, разбитые губы опухли, а ребра покрылись синяками, я признал, что могло быть гораздо хуже.
При свете солнца я сумел рассмотреть сокамерников, в числе который оказался тот мужик, который сумел вместе со мной убежать с места побоища, и бомж, все еще сидевший рядом с отхожим углом и, по всей видимости, не испытывавший от этого ни малейшего дискомфорта. На лицах этих двоих тоже были заметны следы побоев и подсохшие кровавые разводы, демонстрирующие, что стражники их вниманием не обделили. Антон с утречка пораньше попытался завести старую песню о главном, но я послал его известным пеше-сексуальным маршрутом, и парень обиженно заткнулся. Был бы он вчера таким настойчивым, может быть, наша затея провалилась бы не полностью. Но когда было нужно, парень струсил, а когда надобности нет — зачем-то строит из себя героя, готового к подвигам. И как ему самому не противно?
Несколько часов прошло в мучительных раздумьях. Мучительных — потому, что абсолютно безрезультатных. Я морщил лоб, напрягал извилины, но так и не смог придумать способ, который позволил бы отсюда выбраться. Все идеи, даже самые фантастические и авантюрные, при внимательном рассмотрении не имели и тени шанса на успех. Особенно сейчас, когда рядом не было хороших помощников. Оставив бесполезные размышления, я отметил, что время завтрака уже подошло, однако к нам никто не торопился. Что, неужто решили заморить узников голодом? А я ведь вчера даже поужинать не успел, в отличие от бомжа, оказавшегося самым умным.
Когда, судя по ощущениям, время приблизилось к полудню, в темнице появились гости, которые первым делом открыли дверь соседней камеры. Прозвучали несколько отрывистых команд, суть которых осталась за гранью моего понимания, и в коридоре началась какая-то возня. Долго гадать, что там происходило, не пришлось. Вскоре распахнулась дверь нашей камеры, и суровый стражник, показавшийся на пороге, что-то нам сказал. Бомж и мужик, подчиняясь приказу, встали и вышли, мы с Антоном последовали их примеру. Там люди в балахонах связывали узникам руки одной длинной веревкой, располагая их на небольшом расстоянии друг от друга. Четверо из соседней камеры уже стояли в шеренге с хмурыми лицами, своими позами очень напоминая футболистов в момент пенальти.
Сперва захомутали мужика, потом один из стражников ткнул меня древком копья. Я с готовностью протянул руки, постаравшись максимально их напрячь, чтобы в последствии веревка чуть меньше впивалась в запястья, и отметил, что узников вяжут на совесть. Такие узлы сложно распутать, а сама веревка хотя и тонкая, но довольно прочная. Не шелк, но что-то очень на него похожее. Порвать ее будет не просто, хотя на зуб обязательно стоит попробовать — чтобы потом знать наверняка, можно ли ее перегрызть, и как быстро это получится.
Следующим связывали Антона, которому я нисколько не завидовал — ему досталось "почетное" место рядом с бомжом, чей уровень благоухания за время пребывания в камере только повысился. После ароматного субъекта стражники открыли еще одну дверь, за которой находились представительницы слабого пола. Их оказалось шесть — две женщины средних лет, одна худая девушка-подросток с испуганными глазами и три лохудры преклонного возраста, внешне напоминавшие нашего бомжика. Пока их связывали, я прикидывал дальнейшее развитие событий и строил планы.
Итак, похоже, заключенных собираются куда-то переводить. Именно поэтому всех так тщательно связывали, что было довольно предусмотрительно, ведь быстро бежать таким "паровозиком" невозможно. Интересно, куда и с какой целью? Повезут на продажу в качестве рабов? Если да, это вполне приемлемо. Хоть быть рабом и унизительно, но в этом случае смерти можно не опасаться, так как любой хозяин должен заботиться о своем имуществе.
Идем дальше. При транспортировке шансы заключенных на побег слегка увеличиваются, поэтому нужно решить, стоит ли этим воспользоваться. Сейчас это однозначно не получится, стражников в темнице многовато — аж восемь человек. Они точно не допустят никаких эксцессов. Но я предчувствую долгую дорогу, иначе зачем узников нужно было так основательно спутывать? А в дороге может всякое произойти. Главное только не упустить удобную возможность, если таковая представится. И обязательно переговорить (или, правильнее сказать, перемахнуться?) с Архом, чтобы в случае чего действовать с вояками сообща.
Мои надежды рухнули, когда стражники вывели из следующей камеры еще четверых заключенных, в числе которых оказался Арх с одним из приятелей. Воин сильно хромал, придерживая правую руку, сильно опухшую в районе плеча. Похоже, ему ее поломали. Либо случайно, либо намеренно, чтобы воин больше не помышлял о сопротивлении. Видимо, стражники все же догадались о том, кто затеял побег, так как все остальные пострадали меньше — хотя их лица были разбиты, но выносить никого не пришлось. Это только подтверждало мою версию с рабами — им не хотели нанести тяжелых увечий, уменьшающих ценность товара.
Распахнув еще одну дверь, стражники добавили к цепочке последние четыре звена, а затем кто-то отдал громкую команду, и все узники понуро двинулись к выходу. За дверью в конце коридора была не улица, а еще один, меньшего размера и с лестницей, ведущей наверх, затем большой холл и только потом за огромной дверью, охраняемой парой магов, начинался большой мир. Он напоминал деревушку и состоял из пары десятков самых разнообразных одноэтажных строений, имевших ну очень непритязательный вид. Одним из них была конюшня, из которой сейчас люди в балахонах выводили оседланных лошадей.
Поглазев по сторонам, я смог оценить внешний вид тюрьмы. Ну, что сказать... Большое двухэтажное здание, которое можно было отнести к эпохе земного средневековья. Архитектурные украшения типа балконов, колонн и прочего отсутствовали, а окна оказались узкими, больше напоминающими бойницы. Крыша была плоской, никаких куполов и шпилей не наблюдалось, зато имелись две небольшие башенки с зубчиками, на одной из которых находился человек, внимательно следивший за разворачивавшимся внизу действом.
Пока я считал ворон, узников заставили выстроиться в одну шеренгу и подали транспорт. Он представлял собой большую повозку, запряженную парой лошадей, оглядев которую, я понял, что не ошибся — уровень техники в этом мире был весьма низким. Колеса телеги были сделаны из дерева, для повышения прочности обшитого металлом, и при движении громко скрипели, никаких рессор или подшипников и в помине не было, как и хотя бы примитивного подобия шин. Короче — отсталость жуткая. На повозке стояла большая железная клетка, в которой нам предстояло совершить путешествие.
Когда повозка остановилась, один из стражников гостеприимно распахнул небольшую дверцу клетки и велел нам залезать. Мне не очень повезло — край шеренги, где стояли мы с Антоном, оказался ближе, поэтому в клетку пришлось забираться в числе первых. Попытка задержаться рядом с выходом провалилась, так как остальные, словно образцовые пассажиры, прошли дальше по салону. А веревка — чтоб ее! — не давала большой свободы передвижения, да еще и стражник, увидев, что я замешкался, с радостью ткнул меня тупым концом копья в бок.
Пришлось подчиниться и оставить мысли о том, чтобы сбежать на ходу. Между прутьев не пролезть, а дверца, которая закрывалась на банальный засов, уже недосягаема. Клетка была довольно небольшого размера, узники набились в нее, как сардины в банку. Меня вдавили в угол, а Антон вдобавок умудрился заехать локтем по пострадавшим ребрам, что настроения не добавило. Но я возмущаться не стал, так как парень своим телом героически закрыл меня от бомжа и избавил от необходимости касаться этого смердевшего субъекта.
