Если я угодил к религиозным фанатикам, можно не надеяться, что мой мобильник послужит предлогом для допроса. Наверняка сперва они попытаются в нем разобраться, а когда не получится, торжественно объявят изделие трудолюбивых китайцев "дьявольской вещью" (или кто там у них на стороне зла?) и либо запрячут его подальше, либо уничтожат. В таком случае мои дела плохи, ведь с религиозными фанатиками я сталкивался и на Земле, после чего сделал один единственный вывод: от подобной братии следует держаться как можно дальше, поскольку практически невозможно понять, что творится у них в голове, и предположить, как они поведут себя в той или иной ситуации.
Печально. А еще печальнее то, что Антон оказался идиотом, на которого не то что рассчитывать нельзя, но даже находиться рядом крайне опасно. Надо же, я так долго распинался, убеждал, разжевывал ему правила поведения, давал четкие инструкции, а он пропустил все мои слова мимо ушей! Радовало лишь то, что парень сполна получил за свою самодеятельность, иначе его воспитанием пришлось бы заняться мне.
Нет, я прекрасно могу понять землянина — стресс, вызванный последними событиями, завтрак, где он получил впечатлений по самое не балуйся и стал объектом насмешек. Но это же не является уважительными причинами такого безответственного поведения! Ведь маг мог швырнуть не одну, а одиннадцать шаровых молний, за проступок одного наказав всю камеру. Вот тогда было бы весело! Эх, правильно люди говорят: мозгов нет — считай калека.
Признав, что дальнейшее общение с коллегой-попаданцем не имеет смысла, я принялся размышлять, на тривиальную тему — что делать? Недостаток необходимой информации привел к новой попытке установления контакта с сокамерниками. Спустя час интенсивного размахивания руками, изображения на полу схем с помощью соломинок и всего прочего, я выяснил, что здание, в котором мы обретались, не единственное в округе. Были еще какие-то мелкие постройки, где тоже жили люди, причем, насколько я понял, не все из них были монахами, некоторые являлись обычными рабочими. Довольно далеко отсюда были расположены крупные города, в которых не было людей в рясах. Если я правильно истолковал жесты пожелавших общаться узников, раньше они жили именно там, но были схвачены и посажены в эту камеру. Причину этого я выяснить не смог, и решил устроить перерыв в расспросах.
Вскоре очнулся Антон. Тихо поскуливая, он принялся растирать свои отбитые бока. Его мучения никакого сочувствия ни у меня, ни у остальных не вызывали. А когда вроде бы пришедший в себя парень попытался пожаловаться окружающим на вопиющую несправедливость, используя матерный лексикон, я приказал ему заткнуться. Этот идиот с первого раза не внял, поэтому пришлось пообещать, что в случае непослушания я с большой радостью обеспечу ему отключку еще на пару часиков. Антон проникся и замолчал, изредка с неприкрытой злостью поглядывая на меня.
Вплоть до самого вечера больше ничего не происходило. Я размышлял, узники лениво переговаривались между собой, а Антон дулся себе тихонечко. Когда за окном начали сгущаться сумерки, те же самые стражники вновь принесли нам чугунки с едой и водой. Маг с ласковой улыбкой поглядел на парня, забившегося при его появлении в угол, но бить его или снова швырять светящимися шариками не стал, удовлетворившись щенячьим страхом в глазах землянина.
На этот раз варево было еще более отвратительным. Мне даже попался длинный волос, который я вытянул изо рта, с трудом удержав там все остальное. Антон, испытывая жуткий голод, попытался схитрить, набрав жменю каши, напоминавшей недоваренную овсянку, и принявшись выкидывать из нее все, на его взгляд, лишнее. Первый раз вроде бы получилось, но потом парень получил смачный подзатыльник от одного из вояк, который строго приказал ему не маяться дурью. Это даже на чужом языке было понятно. Антон попытался было возмутиться, но второй подзатыльник лишил его и желания спорить, и аппетита. С трудом запихнув в себя вторую горсть варева, парень едва удержал рвотные позывы и отказался от продолжения банкета.
Остальные быстро опустошили чугунок и расселись по местам. А когда стражник забрал тару, не отказав себе в удовольствии пнуть хиленького мужичка, в этот раз оказавшегося ближе всех, и дверь камеры закрылась, я понял — никто из хозяев не захочет со мной общаться. Надежда вызвать их интерес и тем самым обеспечить себе сладкую жизнь безвременно почила, подергавшись напоследок в предсмертных конвульсиях. Теперь я не знал, что меня ожидало в будущем, и это было отвратительнее всего.
Глава 3. Планы и их реализация
До самой ночи я размышлял, зачем вообще хозяевам этого места нужно держать заключенных. Вряд ли они стали бы просто так кормить и охранять десяток человек. Значит, имели на нас определенные планы. Но какие? Использование узников в качестве дешевой рабочей силы отпадало, так как уже сутки никого не забирали из камеры. Что дел по хозяйству не нашлось? Верится с трудом. Полагаю, даже если бы никакой подходящей работы не нашлось, заключенных обязательно заставили бы попотеть на уборке территории или подыскали любое другое бессмысленное занятие. Просто чтобы те не расслаблялись. А раз этого не случилось, данный вариант неверен.
Тогда зайдем с другой стороны. Может, я угодил в обычную тюрьму, где преступники мотают свои сроки, или очутился в камере предварительного заключения, где задержанные дожидаются суда? И тогда люди в серых балахонах — не религиозная секта, а всего лишь исполнительная власть этого мира... Хотя нет, данное объяснение тоже грешит надуманностью. Во-первых, контингент не тот — настоящие урки так себя не ведут, а в культурных и образованных преступников, не устраивающих драку из-за еды, не пытавшихся продемонстрировать новичкам свою власть, мне что-то не верилось.
Да и как же тогда рассматривать наше похищение? Что, из тюрьмы сбежала парочка зеков, и чтобы начальство не разозлилось, охранники быстро создали межмировой портал и добыли с его помощью первых попавшихся неудачников в качестве замены? В принципе, возможно, так как мы языка не знаем, объяснить ничего не сумеем, и если узников тут считают по головам... Нет, это полный бред. Никто не станет так суетиться из-за двух обычных заключенных, а необычных охраняют много тщательнее, и вариант с подменой не прокатит.
Значит, можно перейти к третьему объяснению — узники нужны сектантам для каких-то религиозных целей. Каких — можно не загадывать, тут вариантов масса и все они не сулят ничего хорошего. В лучшем случае всех нас держат для основательной промывки мозгов и последующего посвящения в ряды послушников, адептов... ну, или кто там у них, а в худшем — для участия в каком-нибудь религиозном обряде или ритуале. Причем в роли жертвы, которая хотя и является одной из главных в подобных действах, но, как правило, заканчивается смертью.
Как ни печально, последнее объяснение показалось мне наиболее вероятным, приводя к вполне логичному выводу — надо отсюда линять. И чем скорее, тем лучше. Но как это сделать? Окно камеры перегорожено стальными прутьями. Если мне каким-то чудом и удастся их выковырять, все равно размер отверстия в стене слишком мал, чтобы рассматривать его в качестве пути на волю. Устраивать подкоп, как это делал герой Дюма? Но я быстро убедился, что раствор, скрепляющий камни стен, был весьма надежным, а никаких инструментов у меня под рукой не имелось. Да и глупо было так поступать. Это Дантесу делать было не фиг, поэтому он вместо того, чтобы грохнуть охранника, годами стены колупал, а нормальный человек выберет кратчайший путь на свободу.
Правда, в моем случае этот путь так далек, что с аналогичным успехом может привести на тот свет. И все маги, чтоб им пусто было! Эти долбанные Гарри Поттеры без палочек могут за секунду скрутить меня в бараний рог, при этом не прилагая больших усилий. А если вспомнить обычных стражников, становится совсем грустно. Ведь я отдавал себе отчет, что со своими начальными знаниями рукопашного боя точно не способен совладать с опытными стражниками, вооруженными саблями и копьями.
Внезапно ко мне в голову пришла замечательная мысль. А если я буду не один? Нет, я не говорю про Антона — от него будет больше вреда, чем пользы. Что если вовлечь в побег остальных заключенных? Обдумывая эту идею, я оглядел вышеназванных и насторожился. Пока я предавался размышлением, поведение сокамерников сильно изменилось. Если ранее их разговоры были вялыми и короткими, то сейчас общение оживилось. Разгорелись настоящие дебаты, которые отчего-то велись полушепотом. Тон в них задавала троица воинов, именно они настойчиво убеждали в чем-то всех остальных. Понаблюдав за переговорами, я отметил, что узники частенько поглядывали на меня и Антона, который успел снова заснуть, свернувшись на полу калачиком. Эти взгляды мне очень не понравились, так как я не мог понять, что у аборигенов на уме.
Делая вид, что продолжаю витать в облаках, я краем глаза следил за переговорами, которые вскоре завершились, по-видимому, безоговорочной победой троицы. После этого все замолчали и стали устраиваться на ночлег (хотя, что там было устраиваться — подгрести соломку под бок или свернуть рубашку, сделав из нее некое подобие подушки!). Я же принялся гадать — что обсуждали узники и чего теперь от них стоит ожидать. Решили устроить нам "темную" или чего похуже, связанное с принудительной сменой половой ориентации? Мда, пришла беда, откуда не ждали! Теперь мысли о побеге придется оставить и ждать дальнейшего развития событий. А в том, что оно должно последовать, я не сомневался.
На всякий случай я около часа старательно изображал спящего, контролируя свое дыхание и следя за сокамерниками сквозь полуприкрытые веки. Но эта предосторожность оказалась излишней. Все узники мирно спали, изредка ворочаясь во сне и негромко похрапывая, никто нападать на меня не собирался. Тогда я разрешил себе немного расслабиться и тут же отключился, а проснулся уже утром, когда в окошко начало заглядывать восходящее солнце. Помассировав затекшую руку, я вернул ей чувствительность и слегка размялся. Затем посетил отхожий угол, потревожив рой мух, высказавших мне свои претензии недовольным жужжанием, и снова вернулся на свое место. Остальные уже давно проснулись, но никакой угрозы не демонстрировали, поэтому я оставил опасения, хотя периодически ловил на себе косые взгляды сокамерников.
Спустя несколько часов принесли завтрак. Меня очень удивило то, что когда человек в сером балахоне ставил на пол знакомые чугунки, узники больше уделяли внимания не ему, а мне с Антоном. Кстати, в этот раз парень не стал привередничать и не прилагал большие усилия для того, чтобы справиться с рвотными позывами. Видимо, голод окончательно победил брезгливость землянина.
Сегодня в каше было много зелени. Но не овощей или петрушки с укропом, а какой-то безвкусной сорной травы, которую наверняка покрошили лишь для увеличения объема. Скажу честно, от этого вкус завтрака в худшую сторону не изменился, хотя некоторые сокамерники досадливо морщились, работая челюстями. Я же старался только набить свой желудок, не обращая внимания на состав варева. Трава — это ерунда! Мне дед рассказывал, что их взвод на войне месяц одними лопухами питался, и ничего — все выжили... Ну, кто под немецкие пули не попал.
По старой традиции, уходя, стражник немного попинал одного из узников. На этот раз жертвой оказался воин, который закрывался от пинков руками и боязливо вжимался в пол. И хотя глаза его говорили о том, что он этого мага готов был порвать в клочья, пленник не сопротивлялся, терпеливо принимая все удары. Когда же дверь камеры закрылась, воин что-то прошипел вслед стражникам и подошел ко мне. Попросив моего соседа подвинуться, мужик присел рядом и начал знаками спрашивать, не хочу ли я отсюда уйти.
Видя мое огромное удивление, воин принялся задавать тот же вопрос, используя другой набор движений, но я остановил его и выразил свое согласие, втайне ликуя. Так вот о чем они вчера совещались! Однако, вовремя. Только я начал думать о побеге, как мне предоставили отличную возможность в нем поучаствовать. Повезло, ничего не скажешь. Да, выбраться одному мне не светило в любом случае, но сбежать в составе большой команды, члены которой наверняка владеют клинками, знают окружающую местность, могут ориентироваться в этой тюрьме и понимают, куда нужно двигаться — это вполне реально.
Уразумев, что я всячески поддерживаю его креативную идею, воин представился Архом и принялся выпытывать у меня, что я умею. В ответ я показал, что без оружия могу справиться лишь с обычным человеком, но не профессиональным воином, клинком вообще не владею, зато могу метать ножи. И это была чистая правда. Хоть мой отец и пытался подтянуть мои навыки до уровня профессионального бойца, но никакой поддержки не получил. Пробежки по утрам — да, в них я давно научился находить удовольствие, но тренировки и отработка ударов — это было не мое. Драться я никогда не любил, а в спаррингах постоянно получал весьма болезненные плюхи, напрочь отбивавшие желание заниматься дальше. Я ведь не мазохист, откуда тут взяться приятным ощущениям?
В общем, когда мне стукнуло пятнадцать, у нас состоялся серьезный разговор на повышенных тонах, после которого отец больше не пытался таскать меня в спортзал и не заставлял выполнять роль груши. Зато научил метать ножи, вилки, лезвия и прочие колюще-режущие предметы вплоть до сюрикенов. А вы наверняка и не знаете, как именно нужно бросать вилку, чтобы она превращалась в оружие? Я тоже не знал, но когда батя это продемонстрировал на нашей деревянной хлебнице, понял, что "один удар — четыре дырки" это не только смешной анекдот.
Данное занятие сразу пришлось мне по душе, руку я набил быстро, а в острые самурайские звездочки вообще влюбился и долго таскал их с собой, порвав не один карман. Конечно, до отца, который мог лихо метнуть даже заточенный карандаш, мне было далеко, но в цель на расстоянии пяти метров я мог попасть любым ножиком. Именно это я и постарался втолковать Арху. Судя по его лицу, от меня он ожидал большего, ведь в камере, судя по всему, оказались только три хороших мечника, чего было маловато для ударного кулака группы.
Посоветовавшись с товарищами, воин с помощью соломинок на полу стал демонстрировать мне свой план. Итак, когда подходит время ужина, я сажусь у правой стены, поближе к двери, а потом набрасываюсь на мага с котелками и убиваю его. В это время трое вояк кидаются к двери и валят стражника с мечом. После этого они берут его оружие и с остальными бегут по коридору к выходу из темницы, которую должны охранять еще двое вояк, ликвидируют их...
Именно в этот момент я решительно прервал Арха. Нет, такой план меня категорически не устраивал. Было ясно, что мной они хотели пожертвовать, нацелив на мага и обеспечив себе несколько секунд форы. Видимо, они ни капельки не верили, что мне удастся его завалить, а потому для гарантии обеспечили себе буфер из прочих узников, которые своими телами станут загораживать вояк от магических атак в то время, пока они несутся по коридору. Также меня смущало то, что при этом поднимется тревога, а тюрьму нам нужно было покинуть, по возможности, бесшумно. Драться со всеми обитателями данного места — это в высшей степени самонадеянно.
