— В Проклятых землях мертвые тела долго не лежат — их мигом съедают, не дав ожить. Это ведь только для людей мясо измененных спустя некоторое время превращается в отраву, а для некоторых тварей совсем наоборот — становится самым настоящим лакомством. Поэтому из сотни сдохших животных только одному удается получить вторую жизнь. Но изменения его тела длятся не один день, так что какое-то время будущий очень опасный монстр является уязвимым для прочих хищников и может оказаться добычей. И потом, не все ожившие твари превращаются в гигантов, которые способны опустошить округу. Да и те, если уж на то пошло, не истребляют подряд всю живность, какая только попадется им на глаза. Их брюхо ведь не безразмерное. Кроме того размножаться мертвяки не могут, а срок их жизни намного короче, нежели у обычных животных. Почему так — неизвестно, маги по этому поводу ничего не говорят, только задумчиво брови хмурят. Но все искатели знают, что люди, превратившиеся в зомби, могут и полсотни лет бродить по опустевшему городу, а прочие ожившие твари не способны существовать дольше пяти циклов. В определенный момент их тела начинают разлагаться и очень быстро сгнивают, словно у них жизненная сила кончается. Я как-то видел одного уродца, у которого верхняя часть туловища была нормальной... ну, для твари, а вот задние лапы уже начали превращаться в мерзкую черную слизь. Она так воняла, что пока я ему мечом башку рубил, два раза блевануть успел. Или еще, ходили мы как-то с новичком вроде тебя...
— Лашт, завязывай с воспоминаниями! — неожиданно прервал монолог искателя Дорак. — А то, чувствую, после твоих рассказов у меня кусок в горло не полезет.
— Ладно, как скажешь, — покладисто отозвался здоровяк.
Но я воспользовался предлогом и попросил спутников рассказать мне что-нибудь полезное о здешних тварях. Так сказать, устроить ликбез для новичка. И начать с тех созданий, которые нам повстречались — к примеру, с орлов. Дорак с Сишком желания работать языком не выказали, а вот Лашт, мельком поглядев на командира, решил утолить мое любопытство. Вскоре я узнал, что обычно так близко к приграничной полосе орлы не залетают, поскольку их гнездовья находятся на холмах второго пояса. Ни мясо, ни перья этих созданий особой ценности не представляют (хотя из черепов маги могут сделать хорошие и долговечные амулеты), зато яйца весьма ценятся, так как тренированные и натасканные для охоты орлята быстро раскупаются имперской знатью.
После птичек мы плавно перешли на попрыгунчиков, мясо которых никто из людей не ел даже с голодухи по причине отвратительного привкуса. Кстати, они оказались на редкость бесполезными созданиями и годились разве что в качестве приманки тварям покрупнее. Затем настал черед шавок, которые обычно сбивались в стаи не больше двадцати особей и искателям особых проблем не доставляли, хотя отваживались нападать на более крупных хищников, если те забредали на их территорию. Мясо этих собак было похожим на курятину, а шкурки могли пойти в качестве неплохого сырья для одежды бедняков, хотя никто из искателей, как правило, не утруждался их снимать. Ведь за них в лавке кожевника не получить больше пары медяков, а возни со свежеванием много.
Не успел Лашт приняться за перечисление прочих обитателей первого пояса, как командир снова послал его на подвернувшийся по пути холмик. В этот раз искатель возражать не стал, сунул мне свой мешок и отправился обозревать окрестности, а вернувшись, сообщил, что никаких опасных тварей не видать, но сбоку от нас на приличном расстоянии в сторону реки движется еще одна команда. Дорак выслушал разведчика и решил немного изменить маршрут, взяв севернее, где виднелись деревья, судя по всему, рассчитывая укрыться за ними от взглядов коллег.
Мой ликбез возобновился, но продолжился всего четверть часа. За это время я успел узнать о повадках тушканчиков и кроликов, мясо которых очень ценилось искателями, а грамотно выделанные шкурки аналогично шли на одежду. Потом мы достигли небольшой рощицы, и Дорак приказал Лашту заткнуться, чтобы ненароком не накликать хищников. Искатель недовольно посопел, но ослушаться не посмел, и дальше отряд двигался в молчании. Надо отметить, довольно быстро двигался — видимо, командир вознамерился обогнать следовавших параллельным курсом конкурентов.
Так прошло несколько часов. Давно миновал полдень, мой желудок принялся напоминать о своем существовании, но искатели перерыв на обед устраивать не собирались. Они все так же в хорошем темпе двигались на восток, не выказывая ни малейших признаков усталости. И это несмотря на недавние укусы шавок! Лашт, топавший рядом, периодически поглядывал на меня, вероятно, с нетерпением ожидая, когда же я начну молить о привале. Однако для меня долгие переходы были не в новинку, и я не спешил давать еще один повод позлорадствовать над новичком.
Лишь когда солнце стало клониться к закату, искатели решили сделать остановку. Прямо посреди поля, расстелив на нем извлеченные из сумок большие, но довольно тонкие покрывала, судя по блеску, шелковые. Заметив мой недоуменный взгляд, Сишк соизволил пояснить:
— Это не для того, чтобы задницу не застудить, а чтобы клещи и прочая гадость до тела не добралась.
Я почесал в затылке и вспомнил, как еще недавно безо всякой опаски садился или даже ложился на зеленую траву, не подозревая о таящихся в ней опасностях. Видимо, таинственная Хинэль, пока я валялся в камере храма Ахета, успела не только поцеловать, но и самым натуральным образом изнасиловать мою бесчувственную тушку. Только так можно объяснить мое потрясающее везение. Интересно, чем же я так приглянулся местной богине?
Устроившись на покрывалах, спутники сняли с ран повязки, и я поразился великолепной работе сита — все укусы, несмотря на продолжительную ходьбу, успели затянуться. На их месте осталась только легкая припухлость и небольшие покрытые засохшей кровью шрамы. Подивившись мастерству ирхонских алхимиков, я пожалел, что у меня нет запаса этого чудо-порошка, но понадеялся, что в случае необходимости искатели отсыплют новичку шепотку-другую.
Пообедали мы плотно. Спутники мигом умяли мое вяленое мясо, которое я весьма опрометчиво выложил на общий стол, но вместо благодарности лишь пожурили за то, что прихватил так мало, и своими запасами делиться даже не подумали. Пришлось умять четверть каравая с куском сыра и зажевать фруктами, вспомнив слова Печкина из знаменитого мультика. Во время трапезы нас никто не потревожил, хотя спутники периодически настороженно поглядывали по сторонам и прислушивались к шуршанию ветра в траве. Утолив голод, команда оперативно собралась и двинулась дальше.
До самого позднего вечера ничего особо интересного не происходило, и никакие твари нас не беспокоили. Нет, я периодически подмечал некоторых, однако нападать они не отваживались и либо тихонько сидели себе на деревьях, наблюдая за проходящей мимо компанией из-за густой листвы, либо спешили поскорее скрыться в траве или кустах. Но искатели расслабляться не собирались и все так же настороженно поглядывали по сторонам, ожидая от Проклятых земель очередную пакость.
Когда начали сгущаться сумерки, мы сделали краткий привал у небольшого ручейка, тоненькой ниточкой тянувшегося из рощицы и терявшегося в бескрайнем поле, в котором попытались отстирать от крови одежду. Это удалось нам лишь благодаря синеватому порошку из поистине бездонной сумки Лашта. Данная алхимическая дрянь была довольно активной — встречаясь с водой, она шипела, пенилась, но быстро и почти без следа удаляла с ткани темные пятна. Правда, как мне сообщил здоровяк, часто использовать этот стиральный порошок не рекомендовалось, так как он сильно разъедал одежду. Но сейчас у нас не было другого выхода, ведь запах крови мог привлечь очень опасных хищников, выходивших на охоту именно ночью.
Закончив со стиркой и напялив на себя мокрые шмотки, мы скорым шагом двинулись дальше. Конечно, ходить во влажной одежде было не слишком приятно, но сменной ни у кого не оказалось. У меня таковой не имелось в принципе — последняя запасная рубашка была использована еще после встречи со стриком, а искатели, судя по всему, не считали нужным таскать лишний груз. Вот и пришлось сушить шмотки собственным телом, ведь шляться по проклятым землям с голым задом было верхом глупости, так как штаны с курткой являлись неплохой защитой от ядовитых растений и скрывавшихся в траве насекомых.
С наступлением темноты мы добрались до места, где Дорак планировал устроиться на ночлег. Как по мне, он выбрал не самый лучший вариант — в неглубоком овражке, к которому слева вплотную подступал лес. Склоны этой вытянутой ямы не были достаточно крутыми, чтобы давать преимущество при обороне, однако грозили затруднить возможное отступление. Иными словами, если ночью в овраг сунется крупная тварь, быстро сбежать не получится, а отбить нападение будет тяжелее. Но возражать я, разумеется, не стал, тем более что свободная от кустов и травы площадка на дне с пеплом от многочисленных костров свидетельствовала о том, что данное укрытие среди искателей весьма популярно.
Огонь мы разводить не стали, так как жарить на нем было нечего, а о том, чтобы наварить какой-нибудь каши я не заикался, помня случай с вяленым мясом. Нет уж, добровольно взваливать на себя обязанности повара я не собираюсь. Когда прикажут — тогда и подчинюсь, а инициативу проявлять не буду, ведь всем известно, что она делает с инициатором.
Пока мы при свете светлячка набивали желудки, Дорак распределил ночные дежурства, оставив без ответа предложение Лашта активировать какой-то сигнальный амулет. Мне досталась предрассветная вахта (уж кто бы сомневался!), поэтому я, не теряя времени, улегся на еще теплую землю, положил под голову рюкзак и сразу же начал засыпать, не обращая внимания на тихий разговор искателей, решивших подвести итоги прожитого дня.
"Хорошо быть в команде!" — это была моя последняя осознанная мысль, после которой я погрузился в сон без сновидений.
Глава 17. Человек человеку...
Под утро меня с большим трудом растолкал Сишк. Все-таки, что ни говори, дневной переход выдался не из легких, а пяти часов сна (если судить по еще не начавшему светлеть небу) для полноценного отдыха было недостаточно. Убедившись, что я проснулся, искатель с чистой совестью передал мне вахту, улегся на свое шелковое покрывало и моментально вырубился. Я же размял затекшую шею, потом сделал небольшую зарядку, уселся поудобнее и принялся, как дурак, таращиться в темноту.
Спустя пару минут меня потянуло в сон. Причем потянуло неудержимо, так, что с желанием прилечь пришлось героически сражаться, призвав на помощь всю свою волю. Немного помогло умывание водой из фляжки, но вскоре, чтобы не вырубиться, пришлось отправиться на прогулку. Недалеко, для начала вокруг овражка, а затем, когда организм очнулся от спячки, до ближайших кустиков. Сделав все необходимые дела без лишних свидетелей, я вернулся на исходную, но через несколько минут снова почувствовал, что засыпаю, мысленно выматерился и опять поднялся на ноги.
Так и проходила моя вахта, больше похожая на изощренную пытку — некоторое время я сидел рядом с искателями, охраняя их сон, а когда чувствовал, что уже не могу держать глаза открытыми — вставал и делал обход близлежащих территорий. Во время одной из таких прогулок я наткнулся на большого сонного хомяка, у которого из пасти весьма комично торчали передние зубы. Отреагировал я быстро, выхватил один из ножей и метнул его в грызуна, который попытался сбежать, но не успел — лезвие перебило ему позвоночник. Оглядев свой трофей, я принялся размышлять, что мне теперь с ним делать. Хотя в желудке от вчерашнего ужина даже воспоминаний не осталось, но костер не развести. Солнце взойдет еще нескоро, а за это время мясо успеет испортиться. Что ж, придется есть сырым, не пропадать же добру?
Быстро разделав тушку, я заморил червячка, умяв жирное, еще теплое мясо, а остатки тушки отнес на всякий случай подальше. Охота и сытная трапеза позволили прогнать сонливость и заметно приподняли настроение. Вернувшись к стоянке, я достал флягу, смыл кровь с лица и рук и занялся полезным делом — штопаньем своего рюкзака, благо было уже достаточно светло. Работал я не спеша, на совесть, и спустя полчаса, когда окончательно рассвело, рюкзак мог похвастаться безукоризненным швом на боку.
Кроме того я немного усовершенствовал свою куртку, состряпав внутренний кармашек, в котором удобно разместился Поглотитель жизни. Просто таскать его под рубашкой оказалось не слишком удобно, а так — в бок не давит, кожу не царапает и в случае необходимости можно быстро выхватить. Спрятав свой артефакт, я снова заскучал. Но лишь краешек солнца показался из-за горизонта, проснулся Дорак. Оглядев бодрствующего меня, он с некоторым удивлением хмыкнул и принялся будить остальных.
Новый день начался с завтрака. Я ел мало, лишь поддерживая компанию, и попутно старался развести Лашта на продолжение лекции о местных тварях. Однако в этот раз мне пришлось обломаться, здоровяк выглядел хмурым, разговор поддерживать не хотел, да и вообще — искателя будто подменили ночью. Особого значения этому я не придал (ну, не выспался, встал не с той ноги — мало ли причин для плохого настроения?) и оставил расспросы на потом. Когда же команда насытилась, Дорак повел нас на восток, слегка забирая к югу.
Несколько часов прошло однообразно и неинтересно. Солнце все выше поднималось над землей, легкий приятный ветерок играл листвой деревьев, большие бабочки с невероятно красивыми крыльями водили причудливые хороводы над полевыми цветами. Весь этот великолепный пейзаж успел наскучить мне уже через час, но развлечься было решительно нечем. Лашт все так же шел рядом, не проявляя интереса к моим вопросам и не собираясь превращаться обратно в умелого рассказчика, знавшего тысячи баек.
Разумеется, после нескольких безуспешно попыток я спросил у искателя, не заболел ли он, и не был ли покусан ночью какой-нибудь сколопендрой. В этот момент на лице здоровяка впервые за день появилась улыбка, он беспечно махнул рукой и заверил, что с ним все в порядке. Просто сон нехороший приснился, поэтому работать языком нет настроения. Я понятливо кивнул и переключился на других членов команды.
К сожалению, Сишк оказался плохим собеседником. На вопросы он отвечал нехотя, односложно, всем своим видом говоря, что лучше бы мне заткнуться, пока не получил в зубы. Пришлось догнать командира, по обыкновению, шагавшего первым. Дорак сегодня оказался чуть более общительным и даже смог утолить мое любопытство, рассказав о разных ядовитых насекомых, которых стоило опасаться, устраиваясь на ночлег, о бабочках, хотя и красивых, но способных ужалить так, что мало не покажется, о пчелах, собиравших "неправильный" мед, отведав который, можно было запросто откинуть копыта, о гусеницах... В общем, за час я узнал о многом, но потом терпенье искателя лопнуло, и он приказал мне шагать молча. Язык у него, видите ли, устал!
К полудню, когда на небе появились небольшие облачка, которые пригнал с севера легкий ветерок, мы достигли старой вымощенной желтоватым камнем дороги, ведущей к мосту. Идти стало легче, но куда опаснее. На камнях можно было встретить разных насекомых, гревшихся на солнце больших зеленых ящериц, а в кустах у дороги таились разные хищники. Не успели мы пройти и километр, как нас атаковал среднего размера крокодил. Получив удар мечом в голову от Лашта, рептилия немного подергалась в конвульсиях и затихла. Спрятав клинок в ножны, искатель не поленился наклониться и с помощью кинжала выковырял из челюстей твари пару десятков больших треугольных зубов.
