Большая черная кошка обнюхала рыбу и, не стесняясь меня, принялась насыщаться. Я же покинул комнату, но в этот раз не стал спускаться на улицу, а зашел в соседнюю и принялся там обустраиваться. Достал из шкафа несколько погрызенных молью одеял, платьев и расстелил их на полу, соорудив мягкую лежанку, на которой и растянулся, положив клинки у изголовья. Нет, я понимал, что времени прошло мало, что пантера может воспротивиться такому наглому "подселенцу", но неизвестно какая по счету беспокойная ночь добавила мне решимости.
Все, надоело! Я хочу нормально выспаться!
Однако сразу засыпать я не стал, ждал, когда кошка расправится с ужином. Это было непросто, поскольку веки постепенно наливались свинцом, и открывать глаза с каждой минутой становилось все труднее. Но спустя четверть часа в комнату заглянула пантера. Она поглядела на меня с некоторым недоумением, затем подошла поближе и нависла надо мной большой черной тучей. Моя рука сама собой ухватилась за рукоять кинжала, но я спокойно спросил у хищницы:
— Мне ведь можно остаться здесь на какое-то время? Если нет, я сразу уйду, можешь не сомневаться! Ты только знак какой-нибудь подай, чтобы я понял.
Но пантера ни рычать, ни шипеть не собиралась, вместо этого она наклонила голову. Нет, не для того, чтобы вцепиться в шею — она стала тщательно обнюхивать мое лицо. Я не шевелился и не мешал ей. От большой кошки пахло рыбой и телом дикого зверя, однако мне отчего-то захотелось прикоснуться к ее шерстке, почувствовать пальцами ее мех. Разумеется, я не стал этого делать. Это ведь не домашняя киска, привычная к ласке, а хищница, которая мое прикосновение может расценить как угрозу.
Тем временем пантера удовлетворенно фыркнула — видимо, ей пришлось по душе, как я пахну. После этого она спокойно развернулась и удалилась к себе, а я отпустил рукоять клинка. Можно было праздновать победу — мой авантюрный план сработал, и я получил надежное убежище. Да, чуточку настораживала та легкость, с которой кошка признала меня членом своей стаи, но я не стал размышлять над этой странностью, а погрузился в сон. Крепкий, спокойный, ничем не нарушаемый, дававший возможность избавиться от накопившейся за несколько суток усталости.
Разбудило меня прикосновение к лицу чего-то мокрого. Открыв глаза, я увидел котенка, который точно так же, как это делала вечером его мать, обнюхивал меня. Осторожно, чтобы не испугать, я погладил его по мягкой шерстке, потом, не встретив неприятия, почесал загривок, спустился ниже и принялся почесывать шейку. Котенку это понравилось, он вытянул мордочку и прикрыл глаза от наслаждения, а я подключил к делу вторую руку. Немного погодя котенок окончательно разомлел, улегся, подставив для почесывания животик, и принялся тихо мурлыкать, словно обычный земной кот. Кстати, по размерам так оно и было.
Увлекшись, я не заметил, как в комнате появился второй пушистик. Его шерсть была немного светлее, а пятнышки куда заметнее. Он тоже захотел меня обнюхать, но в почесушках участия принимать не стал, а вместо этого попытался оторвать кусок от моей штанины. Одежду спасла нарисовавшаяся на пороге пантера. Судя по зажатой в пасти хищницы оторванной ноге с копытом, она только что вернулась с охоты. Увидев меня, занятого котятами, пантера глухо зарычала. Я замер, прикидывая, как в случае чего буду доставать кинжал, а пушистики кинулись к матери.
Положив остаток своего завтрака на пол, пантера осмотрела отпрысков, убедилась, что ничего плохого я с ними не сделал, и сменила гнев на милость, после чего снова взяла в пасть ногу. Я думал, что она с котятами удалится в свою комнату, чтобы накормить их, но пантера подошла ко мне, аккуратно положила окровавленный окорок и, не мигая, уставилась в мои глаза. Сообразив, что она ждет ответа, я кое-как сумел справиться с изумлением и сказал:
— Спасибо, соседка.
Пантеру эти слова удовлетворили, она развернулась, подхватила одного котенка зубами и вышла из комнаты, подталкивая лапой второго в нужном направлении, а я остался сидеть, пораженный случившимся.
Это что же получается, черная кошка обладает разумом? В принципе, возможно, так как здесь другой мир со своими законами. И если согласиться с этим утверждением, сразу отпадают все вопросы о нехарактерной реакции пантеры на мое появление в ее логове. Хотя существует и более правдоподобное объяснение этому подарку — хищница окончательно приняла меня в стаю и после удачной охоты решила отнести остатки своей добычи, как это делал я. Но почему же в таком случае она ждала моей благодарности?
Так и не сумев определиться с выводом, я нацепил оружие, подхватил окорок и отправился к пантере. Там я взял пустой котелок и стал невольным свидетелем процедуры кормления. Замечу, весьма малоаппетитной процедуры, так как за время, прошедшее с момента нашей первой встречи, котятки подросли, мамаша успела отлучить их от титьки и теперь просто отрыгивала им в рот свой завтрак. На меня она посмотрела весьма неодобрительно, так что я поспешил извиниться и смылся готовить себе суп из козлятины. Причем в этот момент я был абсолютно уверен в том, что пантера не являлась обычным животным, а была ничуть не глупее меня.
Бодро шагая по залитым солнцем улицам за картофелем, я строил планы на будущее. Похоже, поиски карты затягивались, а значит, в этом городе я застрял надолго. Но разве это плохо? У меня есть надежное убежище, весьма интересные соседи, и с едой перебоев не наблюдается — дичи в округе полно. В общем, грех жаловаться! И плевать, что разных тварей, желающих добраться до моей тушки, хватает с избытком, ведь именно этот риск придавал моей жизни изюминку, которой так не хватало на Земле.
Это было странно. Не так давно я размышлял о том, что в этом диком, но симпатичном мире тоже можно жить, а сейчас внезапно осознал, что мне здесь нравится. Нравятся опасности, подстерегавшие меня за каждым поворотом, нравятся интересные открытия и находки, нравятся схватки и победы, порой достающиеся с большим трудом. И если бы сейчас кто-нибудь предложил мне вернуться обратно, в пустую квартиру, к рутинной работе, серым будням и жизни обычного человека, не представляю, сумел бы я ответить согласием.
Глава 9. Встречи с гигантами
Следующая неделя пролетела незаметно. Я все так же ходил по городу, исследовал дом за домом, попутно изучая нравы его обитателей. Выяснилось, что весь этот населенный пункт поделен на кварталы, в каждом из которых главенствовал определенный вид крупных хищников. Так, к примеру, те дома, где я ночевал первые дни, относились к территории собак. Рядом был район, контролируемый обезьянами, на противоположной стороне города тусовались зомби... ну, и так далее. Даже летучие мыши-кровососы водились только в определенном месте, облюбовав просторный чердак одного из домов, расположенного далеко от логова пантеры. Разумеется, никакого пограничного контроля этих кварталов не существовало, поэтому случалось, что хищники забредали в поисках добычи на чужую территорию, а на запах свежей крови сбегались твари со всей округи.
Кстати, я даже сумел выстроить схему цепочки питания здешней фауны. Она была донельзя примитивна и подчинялась одному принципу — более крупные пожирали более мелких. Единственным исключением были ожившие мертвецы, на которых никто не охотился, так как их мясо было непригодным к употреблению. Я замечал, что дохлые зомби, упокоенные моей рукой, вызывали интерес разве что у своих сородичей и различных насекомых, а прочие твари их решительно не замечали.
Если честно, я долго думал, откуда в городе берутся эти ожившие мертвецы. Если остальная живность вопросов не вызывала, так как плодилась с огромной скоростью, то механизм пополнения популяции зомбей оставался для меня загадкой. Однако, осматривая одежду мертвяков и те вещи, которые находились у трупов, я приходил к выводу, что они появились здесь довольно давно. Если самому свежему можно было дать от силы год, то находились и те, по шмоткам которых было видно, что они бродят по этому городу больше десяти лет.
Нельзя сказать, чтобы этот вопрос меня беспокоил. Так, вызывал здоровое любопытство, не больше. Ну а сами зомби особых проблем не доставляли, ведь в этом городе у них отчего-то не было вожака, поэтому в большую стаю они не сбивались, максимум — ходили группами по трое. При случайных встречах я их аккуратно и тихо убивал, но лишь чтобы избежать нападения. Целенаправленно истреблять мертвяков смысла не было, так как хороших трофеев они не приносили, но охотились на других тварей, а значит, фактически действовали со мной заодно. Поэтому чаще всего я старался с ними не связываться и терпеливо дожидался, когда ожившие трупы пройдут мимо.
Жаль, с другими хищниками такой фокус не срабатывал, поэтому мне ежедневно приходилось драться за свою жизнь, используя весь подручный арсенал. Да, хотя я поначалу применял только кинжал сектантов, однажды задумался — а что если заряд этого артефакта ограничен? Вдруг в нем банально сядут батарейки, а я узнаю об этом только когда раненая тварь вцепится мне в глотку? Вот сюрприз будет! Так что я решил поберечь магический клинок и старался пользовался обычными, потихоньку совершенствуя свои навыки владения ими. Нет, великолепным мечником за эти дни я не стал, но слегка приноровился к саблям, насобачившись быстро вытаскивать их из ножен, да и копьем научился махать уже не как обычной палкой.
С соседями за эту неделю мне удалось установить прочные дружеские отношения. Быстро прибавляющие в росте и весе котята начали воспринимать меня как товарища для самых разнообразных игр, на которые мы каждый вечер тратили по нескольку часов. Их мать была не против, но всякий раз внимательно следила за тем, как я вожусь с ее отпрысками. Кстати, мне так и не удалось выяснить, разумна ли пантера. Главным образом потому, что я просто не представлял, как это можно сделать. Но самое обидное — опровергнуть это предположение я тоже был не в состоянии!
Винить в этом нужно было философию, которую я так и не доучил в институте. Именно она не давала мне определиться с выводом. На первый взгляд, кажется, выяснить разумность существа достаточно просто. Есть даже такое определение — любое живое существо, владеющее манипуляторами и речью, считается разумным, пока не будет доказано противоположное. Причем, как утверждается, доказать противоположное легко: если существо не в состоянии осознавать свои действия и нести за них ответственность — разумным оно не является.
Ну-ну! Пользуясь этим тезисом, я мог без проблем доказать, что у немалой части моих знакомых разум как таковой напрочь отсутствует. (Ага, особенно после пятой рюмки!) Или взять, к примеру, наркоманов и алкоголиков, которые сознательно отравляют свой организм. Они разумны? Верится с трудом. А что можно сказать о тех придурках, которые жгут кнопки в лифтах, пишут на стенах нецензурщину, поджигают мусорные баки и творят сотни иных непотребств? Да на их фоне обезьяны, которые тоже имеют манипуляторы и то, что можно назвать примитивной речью, выглядят куда умнее, хотя к разумным не относятся! Если же вспомнить маленьких детей, у которых в силу возраста разума еще нет, и пожилых людей, у которых его уже нет, то получается, третья часть населения Земли неразумна, а это весьма печально.
В общем, приведенное выше определение показалось мне нелогичным. Но все прочие были не лучше. К примеру, одно из них гласило: разумным может считаться только живое существо, спланировавшее и предпринявшее успешную попытку собственную разумность доказать. Ага, интересно, и как же мне заставить пантеру это сделать? Сколько я не думал, в голову ничего не приходило, так что впору было усомниться в собственной разумности. И потом, окажись я на месте кошки, уж точно не стал бы ничего доказывать, а просто выгнал бы неблагодарного двуногого или вообще сожрал нахала. Ишь, какой разумный выискался!
Эх, надо было препода лучше слушать. Глядишь, сейчас бы давно разобрался с проблемой, а так, как лоб не морщи, из всех лекций на эту тему вспоминался только совет моего сокурсника. Он на вопрос "как определить разумность человека?" прямо заявил: "Да просто пнуть его посильнее! Если матом заругается, значит разумный. А если уйдёт от удара и даст в ответ, или вообще первый с размаху сапогом по морде, тогда даже разумней нас!". В общем, определиться я не мог. Кошка демонстрировала мне неслабую сообразительность и действовала вполне логично, однако на Земле я читал большое количество историй про домашних животных, которые иногда оказывались умнее своих хозяев, поэтому сомнения оставались.
Поселившись в логове пантеры, я не поменял свою манеру поведения, и все так же разговаривал с дикой кошкой, хотя первый этап приручения был благополучно пройден. Просто так, ради собственного комфорта, ведь человек — существо социальное, которому иногда очень хочется поговорить. А так как беседы с самим собой — это первый признак шизофрении, я общался с Муркой (банально, не правда ли?) и иногда испытывал странное чувство, что она меня понимает.
Вскоре мы с кошкой окончательно определились с распорядком и старались его придерживаться. Утром меня будили котята, с которыми я некоторое время возился к своему и их удовольствию. Затем пантера, отправлявшаяся за добычей еще до рассвета, приносила мне завтрак, который я уходил готовить на облюбованную неподалеку кухню, где наличествовал солидный запас сухих дров. До самого вечера с кратким перерывом на обед я занимался поисками, успевая осмотреть до полутора десятков домов, после чего шел на охоту (или рыбалку), готовил себе ужин и относил долю Мурке. Пока большая кошка насыщалась, я играл с пушистиками, ну а потом следовала процедура кормления, игры-почесушки и крепкий здоровый сон. Иногда даже вместе с котятами под боком.
Со стороны поглядишь — прямо какое-то первобытное существование, но пока оно меня устраивало. И потом, много ли человеку нужно для счастья? Достаточно лишь сытно поесть и сладко поспать. Это уже потом появляются прочие желания, которые психологи почтительно называют духовными потребностями, но в отсутствие цивилизации и привычного социума последние отнюдь не спешили выползать из глубин моего подсознания. Поэтому жизнью я был вполне доволен.
Разумеется, для полного счастья был необходим контакт с противоположным полом, но про это я лишний раз старался не вспоминать. Чего нет, того нет. Не Мурку же мне рассматривать в качестве сексуальной партнерши? Уж до этого, я надеюсь, у нас с ней не дойдет. Хотя погладить ее я все же осмелился. Исключительно ради любопытства и не больше! Реакция пантеры меня слегка озадачила — она никак не отреагировала, поэтому я даже не смог понять, понравилось ей или нет, и больше подобных экспериментов не ставил.
Не стоит думать, будто я окончательно превратился в дикого зверя. Сырым мясом я больше не питался (ведь лучше потратить некоторое время, но в результате получить от еды удовольствие), мылся регулярно, про одежду не забывал (хотя последнее не в эстетических целях, а в защитных — когти мелких тварей не могли добраться до моей кожи через найденную в каком-то шкафу куртку, послужившую великолепной заменой серому балахону), а недавно даже генеральную уборку в логове сделал (заодно от мух, которых привлекали обглоданные кости, избавился). Короче — я от своей цивилизованности (а вернее, от ее остатков) отказываться не собирался.
