Колхоз-1

Моё плечо, значит, для него — всего лишь точка упора?

Хотя стоит признать, что из-за более слабого болевого эффекта я ни разу не промазала по пустым банкам. И желание снова стрелять не пропало после того, как магазин винтовки опустел.

— Вот и отлично! — прокомментировал Скуфеев, оценив мою стрельбу. — Вот тебе ещё один снаряжённый магазин. Теперь сама выбирай цели подальше и старайся в них попасть. Расстреляешь этот — следующий сама набьёшь патронами. Умеешь? Если нет, то покажу.

Вот слетел с него и весь лоск джентльмена! Даже в мелочи мне помочь не хочет.

— Учись обслуживать своё оружие сама. В бою может случиться, что некому будет тебе магазины снаряжать, — словно прочитал он мои мысли.

Давай, давай! Придумывай отмазки.

А меня так и подмывало прижать приклад не так сильно, чтобы опять синяк вылез. Но... Не враг же я сама себе, в самом деле! У меня же от этого плечо будет болеть, а не у него!

Плечо сберегла, а вот пальцы... Несколько ссадин заработала, пока набивала патроны в магазин. Хорошо хоть я со своими занятиями туризмом не квашня какая-нибудь, а более или менее физически подготовленная.

И опять перерыв в занятиях стрельбой. Никогда не думала, что мне, после того как я вырвалась наконец-то из Далматова, снова придётся раком стоять на огороде. Из-за той же проклятущей картошки, на которой помешаны мои родители. Слава богу, в то время когда я училась в институте, студентов на неё не гоняли. Зато теперь, на старости лет, придётся горбатиться. И на огороде горбатиться, и печку топить, и даже хлеб самой печь, как это всем приходится делать. Теперь уже, похоже, до скончания века. При всей моей нелюбви к огородничеству, нам просто негде взять овощи кроме как самим вырастить. Или, как в этом году, выкопать то, что посадили дачники.

Часть из них сразу сбежала из Порогов, как только пошли первые слухи о войне. Одну семью Скуфеев выгнал за истеричность и хамство. Пожалуй, правильно сделал, хоть и очень жестоко поступил. Но самое интересное, в последние дни три семьи вернулись из Сатки. Нет, не три семьи, а владельцы трёх домов-дач. Только одна пара приехала с семнадцатилетней дочкой, а двое мужиков-дачников, предварительно переговорив со Скифом, вернулись, битком набив машины чадами и домочадцами: дети с мужьями-жёнами, внуки...

— В Сатке нам не прожить, — разоткровенничался 'молодой' пенсионер. — Из магазинов жратву выгребли на второй или третий день. Комбинат и завод сразу же встали без электричества. Деньги ничего не сто́ят. Тем более, у большинства они были на банковских картах, которые превратились в кусочки пластмассы. Дочку прямо возле дома ограбили, обручальное кольцо сняли и серёжки. Хорошо, что не вместе с ушами оборвали, как у знакомой. У меня гараж вскрыли. Раньше, если такое делали, то машину угоняли, а теперь — машину наружу вытолкали, зато весь погреб почистили. Даже яблочное варенье, которое три года простояло, и то уволокли. А что зимой будет? Газа нет, котельная работать не будет, да и чем насосы крутить, чтобы горячую воду в дома пустить? Рукоятку к ним приделать? Да что горячая вода? За холодной приходится на пруд ходить: насосы-то никакие не работают.

Принадлежащие этим людям домики освободили, да ещё и соседние отдали, куда семьи детей вселились. Но всё равно ещё с нескольких участков урожай пришлось общими усилиями убирать, пока погода позволяет. Юля, 'хозяйка' турбазы, говорит, что с погодой что-то ненормальное творится: ещё середина сентября, а деревья пожелтели и по утрам температура почти до нуля падает. Для Тюмени такое нормально, но здесь же намного южнее.

Работнички мы, конечно, ещё те. Ладно, я детство в небольшом городке провела, а некоторые из нашей компании — чисто городские жители. Жалко на девчонок смотреть, как они маются. Сестрички Оля и Таня, которые с 'боевиками' приехали, хоть и хрупкие на вид, но и то оказались проворнее некоторых наших туристок. Всё-таки деревенские жительницы, хотя Оля, успевшая в этом году закончить медучилище, первое время и помогала нашему доктору Ане заниматься с ранеными. Пока у нас не появились опытные медсёстры из Чулковки.

Мешки с картошкой женщины, конечно, не таскали, для этого здоровенных лосей-водителей припрягли. Но и с вёдрами намаялись. У половины Порогов после этой 'битвы за урожай' спины болят. Включая меня. Но мне-то Скуфеев отдохнуть и не дал.

— Завтра едешь на первое боевой задание, — объявил он, вызвав меня из домика, где мы с Ирой Вахитовой живём.

Какое ещё боевое? Мы на войне, что ли?

— А ты думала, что я тебя натаскиваю на стрельбу из боевого оружия для участия в чемпионате Порогов по биатлону? — недовольно фыркнул Скиф. — Надеюсь, что в этот раз тебе по людям стрелять не придётся, но всякое может случиться.

— По людям???

— Милая Шурочка...

— Не зови меня так! Ненавижу, когда меня так зовут!

— Обращение 'Сашенька' тебя устроит? — похоже, ещё сильнее разозлился наш главарь. — Так вот, милая Сашенька, ситуация, в которую мы попали, называется 'постапокалипсис'. И законы этого самого постапокалипсиса таковы, что каждый из нас может столкнуться с необходимостью убить ближнего. Или ты, или тебя. Я думал, что в Сулее ты это уже поняла.

— Так почему ты сам не убил того ублюдка, который мне собирался горло перерезать? Потому что он не тебя убить хотел, а какую-то женщину, которую ты впервые в жизни видел?

— Всё забыть не можешь? — усмехнулся он. — Потому и не убил, что он успел бы тебя по горлу чиркнуть, если бы я попытался его грохнуть. Я бы его после этого непременно кончил, но тебе от этого было бы уже ни тепло, ни холодно. На Украине, где я когда-то жил, говорят: 'мэртвым бджолы не гудуть и мэд нэ носють', 'мёртвым пчёлы не жужжат и мёд не носят'. А вместо того, чтобы помочь ему тебя зарезать, я засрал ему мозги якобы нежеланием тебя спасать и подставил под выстрел Вити Данилова. И моли бога за то, что этот лох, как и ты, принял мои слова за чистую монету, а Виктор не сплоховал.

— А если бы он меня всё-таки убил? Ты же ему разрешил это сделать.

— Ты совсем идиотка? Этот придурок, насмотревшийся американских боевиков, и то был сообразительнее тебя. Потому что понимал: убей он тебя, он умрёт через секунду. Живая ты — единственный шанс остаться живым ему. По крайней мере — пока у него в руках был только нож. И я тебе гарантирую: продемонстрируй я неравнодушие к твоей жизни, он потребовал бы от нас оружие. А вот после того, как он получил бы ствол, я бы за твою жизнь уже гроша ломаного не дал.

Наверное, он прав. Да только всё равно обидно.

— В общем, хватит философию разводить. Завтра у Провокатора 'стрелка' с бердяушкскими бандитами. И нам с тобой нужно будет его прикрывать. Ты — в качестве снайпера. Отмойся в бане, отдохни чуток, а потом приходи в гостиницу: будешь изучать устройство рации и правила радиообмена. Да, и ещё учти: скорее всего, ночевать сегодня ты будешь не дома, а у меня в номере.

Что-то приятно шевельнулось внизу живота. Совсем я сдурела, что ли? Мне же противно даже просто разговаривать с ним!

— Обойдёшься!

— Что значит 'обойдёшься'?! Тебе просто некогда будет ночью шляться по посёлку, когда мы разберёмся с твоим заданием и подберём тебе снаряжение. Ты ещё затемно должна будешь занять позицию на чердаке дома в Романовке.

В общем, ничего сложного в работе с рацией нет. Чтобы что-то передать, надо нажать на клавишу и держать её, пока говоришь. И к идиотской манере общения можно привыкнуть: сначала сообщаешь, к кому ты обращаешься, а потом рассказываешь, кому он должен ответить.

Тёплый камуфляж мне по росту подобрали, хотя он и болтается на мне, как на вешалке. А вот обуви моего размера не нашлось, пришлось остаться в своих кроссовках. Оно даже лучше было, пока мы с Вадимом шли ночью по дороге, а потом корячились по приставной лестнице на чердак.

— Из окошка не высовывайся, — наставлял он меня перед тем, как уйти. — И вообще шевелись поменьше. Захочешь помочиться или... В общем, сначала отползаешь в сторону, и уже потом отходишь в другой угол чердака. И не морщься! Да, вонять будет. Но лучше потерпеть запах, чем 'засветиться'. Когда услышишь сигнал по радио, что едут, снимаешь винтовку с предохранителя, досылаешь патрон и следишь в прицел за мостом. Помнишь сигнал?

— Два коротких щелчка, один длинный.

Он рассказывает, будто в первый раз, будто не вдалбливал всё это мне полночи.

— Верно! Команду открыть огонь, если что пойдёт не так, дам лично. До неё не стрелять ни в коем случае, что бы ни происходило. Твоя цель — человек, который будет на мосту с Провокатором. После него — выбиваешь наиболее опасных. Тех, кто с дальнобойным оружием. Команду 'отбой' передам тоже я или, если что-то со мной случится, Кипчак или Провокатор. Но раньше неё с места не двигайся. Тоже — что бы ни случилось.

Самым сложным оказалось не шевелиться, пока длилась вся эта встреча на мосту. Мне же ни шевельнуться нельзя, ни глаз под резиновым наглазником прицела почесать. А ещё и к рации, работающей на минимальной громкости, прислушиваться.

Всё. Кажется, расходятся. И, вроде бы, миром обошлось. Уже машины поехали в сторону Бердяуша, за кустами дороги давно скрылись, а рация всё молчит.

— Пенка Скифу. Отбой.

Наконец-то!

— Скиф Пенке. Принято.

Господи, как же я испсиховалась! Изнасиловать бы какого-нибудь нормального мужичка, чтобы нервы успокоить. Заманить к себе, подпоить, а потом над ним грязно надругаться. Да где же у нас приличного мужика взять? Тех, которые нормальные, уже давно бабы расхватали. А те, которые оказались никому не нужны... Те никому и не нужны.

Костя Данилов, 'Кот'

Офигеть! Двадцать первое сентября, и снег выпал.

Ясное дело, он ещё растает, но я такого всё равно не помню. А как выпал, так сразу листья с деревьев посыпались. Похоже, правду говорит дядька Дима Рощин, что зима будет ранней.

— И суровой, — поддакивает ему крёстный.

А у нас же тёплой одежды ни у кого нет, кроме местных да дяди Володи Пуресина. Он её с Урал-Дачи взял, для себя и для Гитары. Одно спасение — в домах дачников кое-какие вещи остались. Вот и бегаем целый день друг к другу в гости, меняемся шмотками, которые по размеру подходят.

— Может, в брошенные деревни сунуться? — предложил двоюродный дед. — Водилы говорят, что люди оттуда бежали, побросав всё.

— Сдурел, что ли? — рявкнул на него Скиф. — Да я первый с тебя шкуру спущу, если ты заражённые вещи оттуда приволочёшь. Если, конечно, сам не успеешь сдохнуть, пока там шаришься. Ни одной вещи со стороны без проверки дозиметром! Ясно? Всех касается. Нам и без того ветром радиации уже натащило до двадцати пяти микрорентген. При нормальном фоне, напомню, не больше двадцати. Нечего облучёнными шмотками себя и друг друга вредить!

— А что тогда делать?

— На базаре покупать. Водки у нас до хрена. Десять-пятнадцать ящиков на это можно потратить. Но тоже с проверкой купленного дозиметром.

На базаре? Ах, да. Провокатор же договорился с бердяушскими о том, что мы теперь можем свободно появляться в посёлке. И они в Порогах тоже, но после прохождения через наш КПП. И безоружными.

А на КПП у нас теперь всё оборудовано по последнему слову техники! Лёлька в контейнере с китайской электроникой нашёл массу всякой всячины, и они вдвоём с Максимом Шершнёвым (оказывается, он до войны на Украине был компьютерщиком и программистом) чего-то покумекали. В общем, взяли пару панелей солнечных элементов, предназначенных для зарядки айфонов, соединили с батареями аккумуляторов, и теперь после срабатывания датчиков движения, установленных перед шлагбаумом, на деревьях загораются светодиодные фонари. А на столбике с домофоном, по которому ночной гость может с караулкой связаться, включается камера. Плохонькая, тоже в домофонах используемая, но её хватает, чтобы на экранчике, поставленном в караулке, распознать человека или машину. Для ночного времени — просто отлично. Да и днём неплохо работает.

Опять же, наш сапёр, Алексей Иванович, уже не гранату в пакете на конец жердины шлагбаума примастрячил, а самодельную мину, работающую по принципу 'монки', прикрепил к столбику шлагбаума и прикрыл кусками пластмассы. Не считая двух управляемых настоящих МОН-50 на дороге. Так что теперь дежурить на КПП будет намного проще: заранее видно, кого к нам черти несут. И с гостями можно по домофону выяснить, какого лешего им надо, а не тащиться для этого к шлагбауму.

История про то, как на наших минах погибла половина банды 'Профессионалов', по окрестностям далеко разошлась, так что без нужды в Пороги никто и не едет. Поэтому мины на боевой взвод мы теперь только по ночам включаем. Да и самим страшновато. Идёшь ты к шлагбауму, а в мозгах сверлит: выключил ты тумблер управления ими или не выключил?

— Ты думаешь, там, в Бердяуше, сейчас что-то вроде магазина верхней одежды работает? — обиделся на Скифа мой двоюродный дед. — Ты тот Бердяуш видел. Откуда там столько шмотья? Если кто-то и выносит на продажу, то по две-три вещи за раз. Покупать-то людям не на что.

— Вот пусть Провокатор туда и сгоняет на разведку, — разрешил проблему Вадим. — Может, со своим знакомцем и вопрос сразу решит. Мы же не знаем, чего там 'Заречные' успели награбить.

Ехать с Максом я вызвался сам. Может, присмотрю что-нибудь вкусненькое Ленке, а то она последнюю пару дней капризничает: то ей одно недосоленное, то другое слишком пресное. Пирожков каких-нибудь домашних. На что покупать? Да выменяю на китайский складной ножик с кучей лезвий, прихваченный из контейнера с заказами 'Али-экспресс'.

А ничего 'мицубиська' по свежему снегу прёт! Даже на всесезонной резине. Я думал, 136 'лошадей' для такой тяжёлой машины маловато будет, а оказалось — нормально. Снега, правда, немного, всего сантиметров пять, но на серпантине заднеприводная машина всё равно пару раз 'хвостом' вильнула. Дизель, крутящий момент большой, вот колёса по сырому снегу и срываются в занос.

Следов на дороге почти нет. Две или три машины до нас проехало: люди поняли, что регулярных поставок топлива больше не будет, и экономят его. На въезде в Бердяуш уже никакого пикета нет. В домах печки дымят. Даже в многоквартирных домах кое-где в форточки трубы выведены. Представляю, каково протопить эти каменные мешки!

Дорога из Бердяуша к Романовке

На улице почти нет людей. Редко-редко кто-нибудь попадётся с саночками, нагруженными пластиковыми баллонами. Кто-то идёт к колодцу или речке, кто-то уже возвращается с полными. Но пара машин нам всё-таки попалась. Видимо, на станции тоже застряли цистерны с горючкой.

Бердяуш

На станции... Вагонов здесь поубавилось. Как потом выяснилось, часть их оттолкали на тупиковую ветку к карьеру, чтобы не мозолили глаза и не мешали проходу и проезду из одной части посёлка в другую. Мост-то над железной дорогой рухнул, и иначе, чем по настилам, проложенным через рельсы, не проедешь. А уже через речку — либо по хлипким мостикам, либо через брод, кому куда ближе.

'Офис' у 'Заречных' располагается в здании вокзала. Там же, в зале ожидания, и 'толкучка'. И несколько машин прямо на площадке возле него. А что? Удобно контролировать, кто и чем богат.