— Мама и папа любили друг друга! — Мне хотелось, как много лет назад, упасть на пол и горько зарыдать, ударяя кулачками о пол. Вместо этого я подхватила юбку, чтобы та не мешала, и как могла быстро выбежала их тетиных комнат, преследуемая ее гневным окриком.
После смерти мамы леди Севиль все чаще и чаще заговаривала о сомнительной родословной и отсутствии приданого у Элизы. Удивительно, что в тот раз тетя не затронула еще одну тему, которая окончательно выбила бы меня из колеи.
При отце речь она завела только раз, но не прекращала зудеть окружающим, хотя князь запретил ей даже думать об этом. Тетя хотела, чтобы отец вновь женился, но в этот раз на состоятельной девушке. Естественно, князь и слышать об этом не желал.
Я не могла себе даже представить, что какая-то чужая женщина может оказаться на том месте, которое всегда занимала мама. И все меня поддерживали, даже Эмма, знавшая о маме лишь по рассказам. Никому не нравилась идея леди Севиль, но она часто и продолжительно говорила об этом, видимо, надеясь, что напоминания изменят наше мнение.
Но больше всего меня расстраивало, когда тетя заводила речь о том, что отец не должен был жениться на маме. Я не могла слушать подобные разглагольствования.
А разговор про приданое и вовсе выбил меня из колеи. После того ритуала что-то незримо изменилось вокруг меня, словно выросла толстая стена, отгородившая от тех, кого я считала семьей и друзьями. То, что слуги шептались за моей спиной, уже не казалось чем-то неприятным, но вот то, что даже близкие стали холодны ко мне расстраивало. Общее настроение как-то, несколько недель спустя, высказала Ольма, обронив одну только фразу: "Ну, ты ведь теперь не с нами, а с легардами!"
События лета будто перечеркнули всю жизнь, разделив на счастливое "до" и сумрачное "теперь". Если бы я наверняка знала, что в Легардоре меня ждет хорошее будущее, то смогла бы как-то смирится с отчужденностью старших сестер, тети и дяди. Но вместо этого все казалось неясным и расплывчатым.
Как много я знала о жизни в королевстве? И знала ли вообще? Что меня могло ждать там? Легарды живут дольше, что со мной будет через тридцать лет, когда я постарею и буду вызывать у них лишь недоумение?
Вопросы терзали днем, а ночью набрасывались кошмары.
После разговора с тетей я выбежала из замка, ища уединения и покоя, даже не зная точно, чего мне хотелось бы больше: поплакать или просто забыть о произошедшем. Во сне все происходило точно так же, как и тогда, только теперь себя я видела со стороны, чего еще ни разу со мной не случалось, даже в видениях про бесконечный коридор.
Ноги сами несли в глубину парка, подальше от людей. Сейчас никого не хотелось видеть, только забиться в какой-нибудь угол или щель, где меня никто не найдет так долго, как это будет возможно. Но убежать далеко не получилось, удушливое ощущение в горле настигло под сенью лип, и я упала на колени, содрогаясь в рыданиях.
Видеть себя было странно. Я смотрела, будто на совершенно незнакомую девушку, но, в тоже время, чувства, бушевавшие во мне в тот день, вновь обрели жизнь. Видя, как вздрагивают плечи, а по щекам катятся молчаливые слезы, во мне ожило болезненное ощущение, холодной иглой проткнувшее сердце.
Хотелось плакать, но я не могла. Мои глаза болели от непролитых слез. А я только смотрела на себя и видела, как сильно переживала в тот день. Та Вира двухлетней давности глухо рыдала, судорожно обнимая себя за плечи и беззвучно шепча что-то.
Тогда мне казалось, что будет проявлением слабости, если я позволю кому-то увидеть мои переживания. Именно поэтому никогда и никому не рассказывала о странных и страшных снах.
Вира на поляне легла щекой на траву, постепенно успокаиваясь и затихая, наблюдая, как медленно кружат кораблики листиков, планируя на землю. Сквозь листочки проникали солнечные лучики, серебристыми отблесками падая на мое лицо, запутываясь в растрепавшейся коротенькой косе, в которую набились травинки и веточки.
А потом картинка видения потухла, будто кто-то резко задул свечи, погрузив меня в сырость и сумрак. В следующий миг я ощутимо вздрогнула, боясь сделать хоть один вздох. Все мои инстинкты напряглись, как тонкие звенящие нити. Я боялась, но ждала, зная, что будет потом. И мой страх не заставил себя упрашивать. Вместе с тусклым бледным свечением появился звук, от которого сердце дернулось и заколотилось в бешеном ритме. Как было много раз...
Почти каждую ночь, стоило закрыть глаза, надеясь просто заснуть, я попадала в это видение. И каждый раз повторялось одно и тоже: коридор, по которому сколько не беги, ничего не меняется, и звук погони сзади.
Я знала, как все будет, но каждый раз боялась. Как и прежде, оказавшись в коридоре, я судорожно сжала кулаки и побежала. Это ни разу не помогло, но терять надежу не хотелось. В этот раз я пробежала всего с десяток метров, когда услышала, что скрежет многочисленных лап и сдавленный вой приближается не только сзади, но и спереди. Ужас поглотил мой разум, я замерла, не в силах что-то сделать, только повторяя, будто это могло помочь:
— Это сон, Вира! Только сон, только сон, сон!
Стало темно, вой приблизился вплотную, а когти и зубы невидимых монстров уже рвали воздух совсем близко от меня, когда, не уповая более на какое-то спасение, я тихо и протяжно взвыла.
— Хор-рошая большая киса! — радостно проорали монстры мне в ухо.
Я, чувствуя себя совершенно проснувшейся, но все еще напуганной до смерти, приоткрыла один глаз, осматриваясь. Яблоня, гамак, Эмма, с улыбкой от уха до уха, дергающая меня за кончик хвоста.
— Большая китя! Будешь со мной игррать? — деловито осведомилась Эмма и, не дожидаясь ответа, ухватила поперек туловища, собираясь вытащить из гамака. Боясь поранить мелкую когтями, я только трагически мяукнула, попытавшись вывернуться из цепких ручек сестры.
— Куда? — опешила Эмми и таки выкинула меня на траву, после чего крепко ухватила за загривок. — Такая кошечка милая, но выглядишь совсем не как леди. Думаю, одно из платьев Клодии будет тебе в самый рраз!
Представив, что меня может ждать, я уперлась в землю лапами. Но что может противопоставить даже такая большая кошка, как таша, упертой и целеустремленной девочке? Под протяжное трагическое "мяу-у-у" Эмма с пыхтением потащила меня обратно в замок.
* * *
— Кошечка! — обиженно пропищала Эмма, заглядывая под диван в большой синей гостиной.
Я, притаившись в комнате за креслом с наброшенным на него пледом, старалась даже не дышать, надеясь, что малышка не обнаружит местонахождение так понравившейся ей таши.
— Котя! — Эмма грозно топнула ножкой и состроила самую недовольную из своих гримас. — Зачем ты от меня прячешься? Мы же так хорошо играли!
Хотелось с сомнением хмыкнуть, но я сдержалась, позволив себе лишь в мыслях строго отчитать сестру.
— Что вы тут ищите юная леди? — В дверях гостиной возникла удивленная Мара. — Ваша няня давно сбилась с ног, разыскивая хозяйку, а та зачем-то ... собирает паутину по углам!
На миг высунув из-за кресла голову, я разглядела целые клочья, серой массой облепившие подол верхней юбки сестры.
— Думаю, вам стоит переодеться.
— Нет! Тут котя! Я должна ее найти! — хмуро выпалила малышка и непреклонно кивнула собственным мыслям.
— Но леди...
— Нет! — вскричала Эмма, упирая руки в бока. — Мара, ты горничная Виры, а не моя.
— И что с того? Зато я старше и больше вашего знаю, — хмыкнула служанка.
— Ну и что? Я вырасту и буду самой умной и самой...
Не найдя подходящего слова, Эмма замолчала, сверля Мару недовольным взглядом.
— А пока вы еще не самая-самая, значит пойдете и переоденетесь, — велела горничная с серьезным лицом.
Эмма топнула ножкой, но направилась к выходу из гостиной, понурив голову, напоследок осмотревшись. Через миг комнату огласил громкий вопль, и малышка ухватила меня за хвост.
"Держись, Вира!" — печально прошипела я, слабо представляя, что меня ждет.
Глава 12
Рэнд очнулся, как от толчка, и глубоко вдохнул, приходя в себя. На несколько то ли минут, то ли секунд он совершенно потерялся и растворился в странном хаотичном видении, в котором легард перестал быть самим собой. Рэндалл видел и чувствовал мир глазами и ушами Виры, на время забыв, кто он такой, словно и не было его на свете.
Склонив голову на бок и перебирая пальцами звенья цепочки питира, Рэнд долго и внимательно прокручивал в мыслях то, что увидел, пытаясь понять и разобраться. Ему было знакомо погружение в ощущения другого. Раньше, еще в детстве, они с Клантом пробовали так открываться друг перед другом ментально, но тогда все было иначе. Каждый из них знал об этом и, естественно, ограждал часть мыслей и чувств от прочтения. С Вирой все получилось слишком сильно, открыто и страшно.
— Или мне просто никогда не доводилось сталкиваться с тем, что происходит в головах у людей? — с сомнением спросил Рэндалл сам у себя. — Или дело все в том, что она женщина?
Легард рассмеялся, прогоняя охвативший его озноб. Постепенно отпускали и передавшиеся через видение эмоции, хотя острое чувство одиночества и потерянности не желало никуда деваться. А еще страх, застарелый и болезненный.
— Рэнд! Ты что? Сколько тебя звать можно? — воскликнул Клант, просунув голову в приоткрытую дверь. — Ты чем тут занимаешься, что до тебя не докричаться?
— Что такое?
— Ужинать будешь? — спокойнее спросил блондин. — Или поужинаешь книжечкой? Можно попросить повара ее поджарить!
Рэнд зашипел и запустил растрепанной тетрадкой Кланту в голову, но тот быстро захлопнул дверь.
— Выходи!
Рэндалл догнал брата в коридоре, быстро взлохматил тому аккуратную прическу и исчез раньше, чем Клант успел возмутиться. Не смотря на это, в столовую легарды вошли одновременно, спокойно заняв два свободных места по обе стороны от князя.
— А мы вас уже заждались, — сказал князь Виктор мягко, негромко рассмеявшись.
— Ничего страшного, братец, — заметила леди Севиль. — Наши гости могут себе позволить не торопиться.
"Мне кажется или я слышу сарказм в голосе этой старой перечницы?" — хмуро уточнил Клант у Рэнда, укладывая салфетку на колени.
Брюнет тихо фыркнул, склонившись к своей тарелке. Молчаливо замерший на своем месте зять князя скосил на него взгляд и слегка нахмурился.
— Вам удалось разыскать то, что вы хотели, лорд Рэндалл? — вяло уточнила Ольма, без энтузиазма отрезая кусочек от аппетитного на вид запеченного мяса. Легард отметил, что девушка выглядит чересчур вымотанной и чем-то расстроенной.
— А что вы искали? — встрепенулся князь, прекратив терзать что-то на своей тарелке.
— Мы могли бы узнать у вас лично, но решили, что данные, написанные на пергаменте, будут куда более подробными, — ответил Рэндалл. — Нас интересовала родословная Вирены по материнской линии. Но, не смотря на то, что нам удалось кое-что узнать, полной картины пока не видно.
— Если я могу быть вам полезен... — нерешительно улыбнулся Виктор.
— Как хорошо вы знаете родственников вашей покойной супруги? — в лоб спросил Клант, потыкав ножом в массу на своей тарелке, затрепетавшую, как юная девица.
— Да, довольно хорошо, — ответил князь и немного поморщился.
Ольма, заметив это отцовское движение, быстро сказала:
— Возможно, не стоит говорить об этом сейчас? Дела можно обсудить и потом...
— Отчего же, — пожал плечами князь, обведя взглядом собравшихся за столом. — Сегодня не светский прием и не бал. Просто ужин в тесном кругу.
— Вообще не понимаю, почему вам вздумалось узнавать что-то про Элизу, — фыркнула леди Севиль, презрительно поджав губы.
— Тетя, не начинай! — тихо, но требовательно попросила Ольма, но слова племянницы только разозлили женщину.
— Что такого я сказала? — прошипела леди Севиль, поправив выбившийся из прически чуть седой локон.
Легарды насторожились, одновременно почувствовав, как быстро нагревается атмосфера за столом. Велл положил ладонь на локоть Ольмы, предупреждающе сжав пальцы.
— Чем вам не услужила почившая княгиня? — осторожно уточнил Рэнд, видя, что пожилая женщина еле сдерживается от того, чтобы высказать свое мнение.
— Мой брат совершил большую ошибку, женившись на Элизе, — спокойно ответила леди Севиль, видя, как лицо князя покрывается красными пятнами гнева, и, зная, что при посторонних он не посмеет ей ничего сказать.
— Тетя! — повторила попытку остановить женщину Ольма.
— Князь Беривела после смерти своей первой супруги женился на безродной девчонке с какими-то магическими способностями, прижив от того брака дочь, — хмуро вымолвила леди Севиль. — Элизу. И мой брат влюбился в нее, как последний дурак, отказавшись от более выгодной невесты! И все ради чего? Только ради того...
— Севиль, я требую, чтобы ты прекратила! — тихо, но властно велел князь. — О моей жене я говорить тебе запрещаю! Если нужно, то я на все вопросы отвечу сам.
Легарды уважительно улыбнулись.
"В чем дело, Рэнд? Что я пропустил?"
"Леди Севиль ненавидит жену своего брата. Не понятно, правда, почему...Не из-за магии же!"
— Князь, у вашей жены, при ее происхождении, были какие-то способности? — спросил Рэндалл.
— Маму все очень любили, она умела располагать к себе, — вздохнула Ольма и выразительно посмотрела на тетю.
"Что-то мне подсказывает, что эту вредную леди здесь совсем не любят!" — хмыкнул Клант.
— Это была не любовь! — не выдержала леди Севиль, бросая салфетку на стол. — Она всех очаровала, эта треклятая девица. Все у нее ходили по струнке, разве что пятки не целовали!
— А вы хотели на ее место? — мягко спросил Рэнд.
— Я?! Я всегда была здесь хозяйкой! — выкрикнула женщина. — Пока не явилась эта. И Виктор дал ей полную свободу. Она...
В этот момент двери с шумом распахнулись, и в столовую с пронзительным мявом влетело что-то бесформенное рыже-розовое, быстро устремившееся в противоположный конец зала.
— Киса! Куда же ты? — В след за ташей в столовую вбежала Эмма.
Все удивленно пару секунд рассматривали девочку, а потом одновременно повернулись к замершему у противоположных дверей существу.
— Эмма, что ты!.. — воскликнул князь, не в силах закончить фразу.
— А ничего так. Очень миленько, — весело хмыкнул Клант, разглядывая перепуганную кошку. На шее животного болталось разорванное маленькое розовое платье, на передней лапе красовался белый чулок, а на вздрагивающем хвосте трепетал криво повязанный бант.
— Мы же еще хотели кисточки завить! — прохныкала Эмма, вытащив из-за спины щипцы.
"Я отомщен!" — хихикнул Рэнд.
