Поддавались расшифровке только сокращения "нестаб.", "агресс.", "ген.", какое-то иррациональное "мяс." и крупный набор латиницы, среди которого отчётливо выделялось жирное "DEL".
Марат нервно сглотнул и предпочёл страничку закрыть.
Какой бы "нестаб." ни ел это "мяс.", его, похоже, "DEL".
Дальнейшие листы со связками символов это никак не подтверждали, но и не опровергали.
В самом конце виднелись гирлянды формул, на которые Марат даже не взглянул. С химией у него всегда было туговато.
Устало расправив плечи, он случайно стукнулся затылком о стену и раздосадовано сморщился. Голова всё ещё трещала после неудачного приземления. Зад начал отмерзать.
Подложив вниз папку, Марат некоторое время сидел и бездумно пялился в стену, надеясь, что служба безопасности его уже засекла и скоро отконвоирует наверх. Но то ли он её переоценивал, то ли здешние особисты выделялись повышенной расхлябанностью — за ним никто так и не явился.
В красках вообразив, что спустя годы кто-нибудь натолкнётся в коридоре на скрюченную обледеневшую мумию, Марат с кряхтением поднялся и решил, что всё же надо выбираться самому. Может быть, сейчас обнаглевшие охранники пялятся в мониторы и бессовестно ржут над его топологическим кретинизмом. Ну, он им такой радости больше не доставит.
Наклонившись сквозь дверь, Марат небрежно зашвырнул папку с исследовательской белибердой в темноту. Та чудом угадила на невидимый стол, потому как звук оказался на удивление мягким.
Ещё раз покрутив головой для порядка, Марат хмуро поплёлся налево. Лево ему нравилось как-то больше.
От нечего делать он периодически запускал ладонь сквозь стены и прислушивался к собственным ощущениям.
Внутри комнат чаще всего попадались шкафы. Пару раз он натыкался на стекло. А однажды ухитрился зацепить органайзер, просыпав карандаши и ручки.
И вдруг ладонь чиркнула по пластмассовому квадрату.
Чуть не пройдя мимо, Марат резко дал по тормозам и принялся детально ощупывать диковинку. Он даже сунул голову следом, желая убедиться наверняка. Осязание не подвело — квадратом оказался выключатель.
Щёлкнула кнопка. Марат зажмурился, успев отвыкнуть от яркого света, и решительно шагнул внутрь.
Помещение оказалось небольшим складом, утопающим в металлическом блеске. Почти всё свободное пространство было заставлено клетками. Тонкие прутья решёток громоздились друг на друга, создавая неповторимое ощущение сказочного металлического леса. Или одной большой галлюцинации — при каждом шаге менялся и окружающий Марата узор.
Клетки были самые разные, но в целом довольно небольшие. По виду, предназначались они либо для переноса животных, либо для упаковки хрупких грузов.
Но Марату их истинное предназначение было глубоко по барабану. Он задумчиво осматривался, прикидывая, нельзя ли будет наверх. Большая часть клеток занимала всё пространство от пола до потока, однако на некоторые можно было взгромоздиться.
Высоко подскочив, Марат выпрыгнул из переплетения решёток, в котором всё это время стоял, и уселся на ячеистые крышки. Конструкция зашаталась, но выдержала.
До верха можно было дотянуться без проблем, и Марат беспрепятственно сунул голову в потолок.
Комната над ним оказалась совершенно пуста. Через щель приоткрытой двери пробивался слабый свет коридора, что вселяло надежду — возможно, люди здесь ходили чаще, чем внизу, раз ничего не запирали.
И всё же рисковать Марат не стал. Спустившись обратно, он взял пару клеток и, поднявшись, закинул их сквозь потолок. Затем повторил манёвр ещё несколько раз, а после вылез и сам. Теперь строительного материала должно было хватить для лестницы ещё на следующий этаж. А если что, он вернётся за новой порцией.
На этом уровне тоже никого не оказалось.
Бес толку побродив по коридорам некоторое время, Марат вернулся и принялся сооружать плацдарм для покорения новых вершин. Шаткую конструкцию он задвинул в угол, чтобы не рассыпалась. Клетки были мельче, поэтому в потолок пришлось впрыгивать.
Уже очутившись наверху, Марат с запозданием услышал грохочущий скрежет. Сунув голову в пол он с пессимизмом обнаружил, что из-за толчка всё развалилось. Путь назад был отрезан.
Медленно разогнувшись, Марат смирился с тем, что блукать ему здесь придётся до скончания века. Поэтому неторопливо отряхнулся и вышел в коридор.
Который умудрился его удивить. Марат оказался в светлом изогнутом кластере с частым рядом клёпаных дверей по внешнему контуру. Они были гораздо уже попадавшихся ранее, с небольшими смотровыми окнами на уровне глаз, забранными ячеистой решёткой.
Далеко не сразу Марат сообразил, что это одиночные больничные палаты. По крайней мере, таковыми они выглядели снаружи. Вот только внутри напоминали крохотные комнатушки психушек, со скидкой на то, что стены в них были не мягкие, а самые что ни на есть обычные — бетонные. В одной Марат обнаружил следы крови и остатки истлевшего тряпья. Кого-то резко доволокли до порога, о чём свидетельствовал тонкий размашистый мазок, и вытолкнули в коридор на своих двоих — снаружи уже никаких улик не просматривалось.
Захотелось поскорее смыться из столь гнетущего местечка, поэтому Марат, недолго думая, перескочил в соседний кластер.
Тот выглядел уже более сурово. Двери и пол отливали замызганной серостью. Сразу видно — использовались куда чаще предыдущего отсека и мылись гораздо реже. Камеры здесь были просторней, с выступающими из стен узкими лавками, на которые едва можно было сесть.
Никого из людей, однако, видно не было. Поэтому Марат, дойдя до конца коридора, в нерешительности замер перед следующей стеной.
С учётом тенденции, за ней могло оказаться кое-что похуже. И торопиться туда не хотелось совсем.
Он уже понял, где находился. Это место с чистой совестью можно было приравнять к тюремному блоку. А значит, штрафные изоляторы могли находиться где-то на этаже. И вот уж туда направляться по доброй воле не возникало ни малейшей потребности.
Зато после некоторых раздумий Марата осенило, как можно перебраться наверх. Двери этого блока были целиком решётчатые — стоило попробовать забиться под потолок, а оттуда уже перетянуть себя на другой этаж.
Однако в теории это оказалось легче, чем на практике. Руки скользили по прутьям, пальцы хрустели и царапались о металлические бугорки. Марат с трудом перебирал ногами, кое-как упираясь в решётку и молясь всем богам, чтоб не сорваться.
Неожиданно ему пришла в голову мысль, что раньше воевать с силой тяжести не доводилось. И неизвестно, как реагируют способности на попытку втащить себя наверх.
До этого момента Марат всегда упирался во что-то ногами. Теперь же предстояло подтягиваться. А вдруг он порвётся пополам, пока будет барахтаться, цепляясь за пол другого этажа?
По решётке он ухитрился взгромоздиться под самый потолок, где пришлось немного повисеть, перебирая варианты. И тут Марат вспомнил что, в сущности, нужное действие поддаётся инверсии. Делал же он вертикальную стойку на турнике когда-то. Почему бы и тут не попытаться втолкнуть себя ногами вверх?
Аккуратно, словно на минном поле, Марат принялся переворачиваться, рискуя сорваться в любой момент. Пыхтя, он с трудом распластался животом по прутьям и немного покачался. И тут же едва не упал. Некоторое время ушло на восстановление равновесия. И вот Марат ловко пополз вверх.
Стоило залезть внутрь задней половиной, как бетонный пол следующего этажа стал надёжной опорой. Резво усевшись на колени, Марат выпрямился и тут же пребольно стукнулся головой о крышку стола.
Оказывается, он очутился в чьём-то рабочем кабинете. Чудом не угодив в тумбу по соседству.
Только сейчас дошло, как сильно он рисковал, решив лезть вверх без оглядки. Стал бы плотным в ящиках — получил бы комок деревяшек в пузо.
Нервно икнув, Марат шустро перекатился из-под массивной столешницы и быстро огляделся.
Свет в комнате был. Выхватывал тусклые края стеллажей с колбами, в которых плавали ошмётки неопознанной бурды. Стены скрывались за рядами пыльных папок-скоросшивателей.
Из коридора доносился усталый разговор:
— ... сегодня особенно активны, — заезжено рапортовал виноватый голос.
— А вы двойную дайте, — последовал умиротворённый совет, и Марату показалось, что собеседник очень доволен, несмотря на определённую внезапность случившегося.
— Предположительно, реакция на смену давления. Чувствуют перемену погоды даже отсюда.
— Как часы. Хоть метеорологам продавай.
Послышался удаляющийся смех и стихающие шаги.
Марат только сейчас понял, что сидел абсолютно неподвижно, стараясь не дышать. Довольно странная реакция на тех, кто, по его мнению, мог вывести отсюда.
Но что-то в этих голосах безгранично настораживало. Быть может, интонации въевшегося цинизма, какие можно расслышать у бывалых мясников.
Беспокойно сглотнув, Марат рывком ухватил старый скрипучий стул. Водрузив его на стол, он быстро взобрался наверх и сунулся в потолок.
Надо было уходить и как можно скорее. Память услужливо подкину картину алчно горящих глаз, пожиравших во время переговоров и разочаровано потухших, когда Марат отказался от проведения дополнительных истязаний. Да, тут работали настоящие энтузиасты...
Выше ждала пара этажей мертвецкой тишины.
Поразительно, какое расстояние удалось преодолеть во сне. Но ещё больше удивляло то, что его получалось отвоёвывать обратно.
В одной из рекреаций Марат обнаружил частую винтовую лестницу и впервые поднялся по-человечески. Лестница пряталась в углу этажа с высокими потолками, подобраться к которым не смог бы даже он.
Ещё два этажа капитально подставили — оказались под завязку набиты трубами и механизмами. Марат раз шесть попадал на провода, получая бодрящий заряд. К концу пробных вылазок у него образовался панибратский тик, заставлявший дружелюбно подмигивать стенам.
Зато проблем с опорами тут не возникало, в отличие от всех последующих этажей. Те были настолько пустынны и бесхозны, что Марату пришлось вскрывать односторонние засовы и балансировать на дверных ручках, лишь бы только взобраться выше.
Спустя пару часов утомительного путешествия он понуро сидел на полу очередного неузнаваемого коридора и уже проклинал себя за мнительность. Возможно, сдаться тем учёным маразматикам было всё же выгодней, нежели ползти по бетонным переборкам, выбиваясь из сил и рискуя собственной шкурой.
Дело пошло бы значительно проще, будь в подземной части здания налажена пафосная система вентиляции. Марат тосковал по сладкой лжи фильмов, в которых удавалось без особых проблем путешествовать через сеть обширных воздушных труб. И страдать только от вони да лохмотьев пыли. Он-то проверил — вентиляция в здешних комнатах была пригодна разве что для робких перебежек заблудившегося скунса.
Но больше всего удивляло то, что никто так и не поднял тревоги.
По идее, Марат сейчас плутал в изолированных секциях, допуск к которым ученикам вряд ли предоставлялся. Но, тем не менее, его никто не спешил выдворять.
Это было просто нелепо! Наверняка же помещения нашпигованы аппаратурой для слежки! Но никого не подняли по тревоге. Никакой паники... Может быть, охранники сочли его недостаточно опасным и в наказание просто предложили выбираться самому? Или гнить тут до смены караула... Равноценно безрадостная перспектива.
Марат устало прильнул виском к стене и посмотрел наверх — надеялся обнаружить там что-то кроме безразличных его участи галогенных ламп. Однако вместо этого он почувствовал тихую вибрацию звука.
Если бы не гудящая от боли и усталости голова, он бы вряд ли заметил нечто подобное.
Дребезжание распространялось по стене и шло откуда-то сверху. Мгновенно запустивший ухо в бетон Марат настойчиво прислушивался.
Ритмичный, периодически сбивающийся, звук явно был рукотворный. Выходит, где-то выше прямо сейчас работали люди!
Вскинувшись, Марат пустился по коридору. Время от времени он припадал к стене и уточнял направление.
Как назло, в том месте, где густые тона звучали отчётливей, комната пустовала. Зато соседняя была доверху забита покорёженным железом. Зачем такой хлам хранят и почему тот вообще образовался, Марат вникать не стал. Зато не преминул реквизировать.
Этажом выше звук распознавался без пособничества проводников.
Яркая гамма быстрых переливов распадалась на отрывки, по которым можно было опознать источник.
Марат удивлённо вытянулся, не веря своим ушам. Кто-то играл на рояле.
А значит неподалёку был кабинет музыки!
Кому бы ни пришла в голову блестящая идея упражняться посреди ночи, этого фанатичного маэстро можно было только благодарить!
Радостно подскочив, Марат принялся искать путь наверх с удвоенным рвением. И вскоре наткнулся на знакомую кабину лифта. Вот только открываться она отказалась наотрез.
Сколько Марат не прикладывал ладонь к панели, лифт оставался безучастным к его потребностям.
"Ну конечно! Нельзя просто взять и доехать!" — недовольно буркнул Марат и окинул внимательным взглядом створки. Что ж, для успевшего поднатореть в карабканье такая несговорчивость препятствием не станет.
Нырнув в шахту, Марат принялся подтягиваться, цепляясь за скобы. И быстро взгромоздился на пролёт вверх. Тот оказался неожиданно большим. Видимо, потолки помещений тоже имели приличный метраж.
Приоткрытая комната была только одна. Даже казалась знакомой, хотя Марат не проявлял особой щепетильности к опознаванию учебных классов.
Быстрые, яркие переборы нот создавали в коридоре неприлично жизнерадостную атмосферу. Но к тому времени, как он дошлёпал до двери, сменились медленной, грустной мелодией. Судя по всему, достаточно новой для игравшего — он то и дело сбивался и переигрывал заново.
Осторожно сунув голову в щель, Марат с любопытством уставился на своего спасителя.
Если этот гений как-то сюда добрался, значит, и лифтом управлять наверняка мог.
Увиденное его слегка озадачило.
Способность 12. Спокойствие.
На залитом светом помосте, то и дело встряхивая головой, за бескрайней чернью рояля восседала девчушка из столовой.
Тонкие руки умело перебегали по ленте клавиш, наполняя музыкальный класс почти неземными звуками.
Как можно было извлекать нечто подобное из утробы орудия пыток, Марат представлял с трудом. Но хрупкому созданию чёрный зверь, похоже, с радостью подчинялся.
Звуки обволакивали, кружились стройными партиями, убаюкивали. Марат широко зевнул, вспомнив, что так нормально и не выспался. А времени до подъёма оставалось всё меньше, если он вообще его не пропустил. Пора было взывать о помощи свыше.
Скользнув внутрь, Марат с облегчением направился к подиуму в надежде на адекватность старой знакомой.
Странно, что простая официантка запросто разгуливала по подземным этажам, ведь даже ученикам туда прохода не давали. Хотя, если она была дочерью какого-нибудь здешнего адепта науки, то ничего удивительного. А вот что начнётся, если она позовёт папочку?.. Но эту мысль лучше было гнать подальше.
