— Ба, да это наш падший брат, — узнал падшего Уриэль.
— Самаэль? — Переспросил Кориэль. — Это ли не удача. Мы искали ответ на вопрос, куда подевались Рамуэль, Петра, Таната и девушка — и вот он, сам идет к нам в руки.
— Это может быть ловушкой. — Заметил Илиэль. Пусть он и победил в последнем поединке, но не забыл подлости и изворотливости темных, и их уловок.
— Возможно, но и мы — не беззащитные дети. — Отозвался Уриэль. — К тому же, — он окинул степь взглядом, — я не вижу здесь больше никого. Поэтому предлагаю подойти и узнать.
— Я готов. — Произнес Амаэль, вытаскивая свой меч.
— С нами Бог, — прошептал Кориэль, и они полетели вперед к одиноким фигурам вдали.
— Приветствую тебя, проклятый. — Произнес Уриэль, приземлившись перед Самаэлем и Грерией, следом за ним ступали на землю остальные ангелы света божия.
— Здравствуй, Уриэль, — впервые за долгие годы он произнес свое приветствие ангелу без сарказма.
— Что привело тебя в эти земли? — Спросил Уриэль.
— Злоба. — Ответил падший, и ангелы оторопели.
— Ты не спросишь, что привело нас или тебе это уже известно? — Уриэль решил обойти неудобный ответ стороной.
— Что могло вас привести, — Самаэль пожал плечами, — видимо, спасение очередных душ, то же, что и всегда.
— Ты не знаешь? — Недоверчиво спросил Амаэль.
Илиэль гневно сверкнул на него глазами, и тот умолк.
— Не знаю чего? — Спросил Самаэль. Все это время Грерия настороженно выглядывала из-за его плеча. Она в любую минуту готова была подхватить его, потому что знала, насколько он слаб. Но сейчас он стоял прямо, не держась за нее, чтобы не показаться ангелам слабым.
— О сражении в колодце душ. — Ответил Уриэль, пронизывая Самаэля взглядом.
— Зачем? — Спросил Самаэль односложно.
— Ты знаешь, где Рамуэль, Петра, Таната или девушка? — Не выдержал Кориэль.
— Кориэль, — одернул брата Илиэль, но было уже поздно.
— Рамуэль где-то в аду, согласно сделке. — Произнес Самаэль. — А остальные — я ничего не знаю о них. Разве девушка не у вас? — Он слишком давно не был дома, и совсем отошел от дел.
— Не лги! — Воскликнул Кориэль.
— Кориэль, — теперь его одернул сам Уриэль, бросив на него неодобрительный взгляд.
— Он нарочно морочит нам голову. Конечно же он знает, где они, но когда бы это падший рассказал нам все добровольно! — Кориэль не успокаивался и норовил подскочить к проклятому, чтобы вступить в драку.
— Прекрати, — резко произнес Уриэль, и Илиэль положил тяжелую руку на плечо брата.
— Не дай себя одурачить, — тихо сказал Илиэль Уриэлю, — ты же знаешь, что, скорее всего, он прав.
— Что с вами, — тем временем проговорил Самаэль, — вы же должны нести свет, а сами полны злобы.
— Что?! — Взвился Кориэль, сбрасывая руку Илиэля. — Он еще морали нам будет читать?
— Не тебе говорить о свете. — Произнес Уриэль, мрачнея. — Поклянись, что ничего не знаешь о тех, кого мы ищем, и мы отпустим тебя.
— Но Уриэль! — С досадой воскликнули Кориэль и Илиэль почти в один голос.
— Поклянись и мы разойдемся миром. — Повторил Уриэль.
Грерия дрожала позади Самаэля, ей страшно было, что в любую минуту может завязаться драка, и тогда они точно убьют его. А она ничем не сможет помочь.
— Я говорю правду, я давно не был дома, — ответил Самаэль устало, — а клясться мне нечем.
Уриэль молча продолжал рассматривать его, и в глазах его отражалось легкое изумление, смешанное с недоверием.
— Вот! Он не хочет клясться! Он лжет нам! — Прокричал Кориэль.
— Поклянись темным, — выплюнул Илиэль с ненавистью.
— Замолчите, — велел Уриэль и сделал шаг к падшему. — Что с тобой, Сэм? — Впервые за долгое время он назвал его старым именем. — Ты болен? Ранен?
— Еще пожалей его, — от досады Кориэль развернулся и взмыл в воздух.
— Кто это с тобой? — Спросил Уриэль. — Я вижу, это свободная душа. Что она делает здесь?
— Я — Грерия. — Выступила вперед девушка. — Прошу, не трогайте его, он болен.
— Болен, — криво ухмыльнулся Илиэль, он верил в это не больше, чем в чистоту темного.
— Грерия, не надо, — падший мягко, но настойчиво, отвел ее за спину. — Если они хотят убить меня, пусть сделают это быстрее. Девушка действительно свободна, — обратился он к Уриэлю, — ее нужно проводить к вратам. — В его голосе звучала просьба.
В душе Уриэля что-то перевернулось. Если бы он закрыл глаза или не обращал внимания на его обвисшие перепончатые крылья, то сказал бы, что старый Самаэль вернулся. Голос его снова звучал живым и искренним, и не было в нем ни яда, ни фальши, которой пропитаны были голоса проклятых.
— Мы проводим ее. — Пообещал он. — Но все же, что случилось с тобой? Чем ты болен?
— Я в кои-то веки здоров. — Улыбнулся потрескавшимися губами ангел.
— У тебя повреждены крылья? — От Уриэля не укрылась отсутствующая на одном из крыльев лапа.
— Разве это крылья? — Горько усмехнулся Самаэль.
— Самаэль, — Уриэль сделал последний шаг и оказался вплотную к падшему. Илиэль выбросил руку вперед, пытаясь остановить старшего от опрометчивого шага — он уверен был, что добром это не кончится, но не успел.
— Что с тобой? — Спросил Уриэль. Он знал Самаэля со старых времен, когда они еще были на одной стороне. Он помнил, как сияли в лучах солнца его крылья, когда он раскидывал их в стороны. У Самаэля всегда были самые большие крылья, словно он создан был для неба.
— Я больше не могу. — В глазах Самаэля стояли слезы, когда он поднял их к бывшему брату. — Не могу так.
— Господи, — прошептал Уриэль, — не может быть, ты...
— Я долго держался, правда ведь? — Улыбнулся сквозь слезы падший. Он рад был, что его откровений не слышит и слез не видит никто, кроме его старого друга. — Хотя, Ник нас всех переплюнул.
Глаза Уриэля заметались из стороны в сторону: он мучительно пытался вспомнить все, что знал о сдавшихся отрекшихся и существовало ли для них какое-то спасение, кроме верной гибели и безумия.
— Выхода нет, ведь так? — Словно прочитав его мысли, спросил падший.
Уриэль так и не смог вспомнить ничего утешительного. Все истории говорили об одном: отрекшиеся сходили с ума и погибали под грузом совершенного зла, так никогда и не увидев больше неба и света.
— Я бы так хотел, — прошептал Самаэль, — больше всего на свете хотел увидеть небо.
По щеке Уриэля скатилась одинокая слеза.
— Мы отведем девушку к вратам. — Громко произнес Уриэль. — Ты пойдешь с нами? — Добавил он чуть тише.
— Если можно. — Произнес Самаэль. — Только, Элли, я очень слаб, я не дойду сам, — сознался он.
Уриэль кивнул и, подозвав двух молодых ангелов, передал им Самаэля.
— Что ты делаешь? — Едва сдерживаясь, спросил подошедший к старшему Илиэль.
— Мы идем к вратам. — Без лишних объяснений ответил Уриэль. На лице его была снова надета бесстрастная маска, хотя внутри все разрывалось от горя. Он понял, что Самаэль изменился, и ничем не мог ему помочь. Он даже не мог подарить ему его последнее желание.
Сибилла крутилась вокруг Абы неугомонной кошкой, пытаясь привлечь к себе внимание, но он оставался холоден и безразличен вопреки всем ее стараниям. Все, чего она в конце концов добилась — было лишь легкое раздражение, которое засветилось в его разноцветных глазах.
— Я тебя больше не радую? — Вспылила она, подымаясь с кровати, на которой он лежал среди подушек.
— Не сейчас. — Отрезал он, вставая и направляясь к столу, чтобы налить себе тонги из графина.
— Ну что не так? — Она снова приблизилась к нему и обвила сзади за плечи. — Что с тобой происходит? Сиби всегда рада помочь тебе.
— Не сегодня, Сиби, я уже сказал. — Он сбросил ее руки.
Глаза ведьмы злобно сверкнули, но она тут же спрятала этот блеск, и, поцеловав его на прощанье в щеку и бросив томный взгляд, вышла из спальни.
Он сделал несколько глотков, поставил бокал обратно на стол и снова рухнул на кровать. Теперь, когда его не отвлекала Сибилла, он снова вспомнил обнаженное дрожащее тело Лили, и ее глаза. Сколько еще неприятностей она ему принесет? Он почему-то не сомневался, что будет именно так. Ее имя, ее присутствие здесь означало неприятности. Но он уже сделал все, что мог — не его вина, что свет божий не сумел удержать ее. А возвращать им потерянное было не в его стиле, что бы там ни было. Ник закрыл глаза, потянулся и провалился в сон.
Поначалу ему снилось месиво тел, лежащих в форме круга, они были живыми и обнаженными, лениво шевелились, переплевшись руками и ногами, и когда он приблизился к кругу, увидел среди других тел тело его любовницы, и ее руки потянулись к нему. Он поддался на нежное притяжение и ласки, и вскоре множество рук оплело его. Когда же игра ему наскучила, и он дернулся в сторону, чтобы вырваться, сразу две головы вонзили в него клыки, и клыки Сибиллы прошили его шею. Ник вскрикнул и вскочил, отпрыгнув прочь от круга, машинально дотронувшись до шеи и пытаясь нащупать на ней раны. Но рука его встретилась с другой ладонью, осторожно коснувшейся ран, и после ее прикосновения, он не обнаружил на своей шее ни единого следа, хотя готов был поклясться, что они там были. Пораженный, он повернулся к обладательнице руки, и увидел Лили. Она смотрела на него чуть грустно, но очень нежно, и одежда ее была потрепана, а рукав в крови.
— Что случилось, Лили? — Спросил он.
— Я в башне, в подвале. — Прошептала она.
Он хотел спросить ее еще о чем-то, но она накрыла его губы своими и поцеловала. А когда он открыл глаза, рядом уже никого не было, и не было стен башни, которые ему приснились, и маленькой сырой камеры, лишь ее аромат на губах.
— Адское пламя и лед, — выругался он, подымаясь.
— Калеб, — призвал он, и маленький человек возник на пороге его комнаты. — Пусть ко мне явится Старус.
— Верховный демон стражников? — Учтиво уточнил Калеб.
— Да, и немедленно.
— Сию минуту, — человечек удалился.
И едва Аба успел облачиться, как в его кабинет постучали, и с его соизволения в него вошел Старус. Голова демона напоминала птичью, а тело было покрыто чем-то средним между шерстью и перьями.
— Чем могу служить, хозяин? — Демон вытянул голову, что означало дань уважения хозяину.
— У нас есть новые заключенные? — Спросил Ник.
— Да, — буднично отозвался демон, доставая адский пергамент. — Сегодня были доставлены двое проворовавшихся слуг, до приговора, скорее всего будут сосланы назад в слои.
— Дальше.
— Одна служанка за неповиновение, две девушки со слоев за отказ гостям.
— Дальше.
— Четыре напившихся и разнесших столы и посуду в зале дрега.
— Дальше.
— Затеявшие драку падший и ваш подчиненный.
— Поподробнее, — оживился Ник. Неужели Самаэль снова взялся за старое?
— Двое, — демон пробежался по остальным строчкам пергамента, — задержаны в свободных покоях за драку, на одного из них поступили жалобы о нарушении порядка в комнатах возле центрального гостевого зала, дебоширил, сносил двери, мешал гостям.
— Имена.
— Бел Шар Уцур и Рамуэль.
— Отлично, — произнес хозяин, — Рамуэль прогрессирует, если он уже успел подраться с царем. Халдей уже давно скис и не идет на конфликт, что-то такое надо было сделать, чтобы завести его. Кто еще, Старус?
— Больше никого, хозяин. — Ответил демон, сверяясь с пергаментом.
— Неужели? — Хозяин недобро взглянул на демона, так что тот вжал голову в плечи.
— Здесь больше ничего нет. — В качестве доказательства демон предложил ему свиток. Но Абе он был ни к чему, он знал, что тут дело не обошлось без нее. Он только гадал, неужели и Уцур не остался равнодушен к ней? Тогда это объяснило бы их драку.
— Приведите ко мне Рамуэля, — произнес он.
— А Уцур? — Вкрадчиво произнес демон.
— Этот пусть пока остынет.
Демон кивнул и ушел исполнять приказание.
Аба мерил шагами комнату, размышляя о том, что же происходит в его владениях.
— Ник, — Рамуэль появился в дверях, поправляя свои огромные черные крылья.
— Ничего себе, — присвистнул Ник, не смея отказать себе в удовольствии. — Вот это крылышки.
— Издевайся, сколько хочешь, — произнес Рамуэль, — только помоги ей, прошу.
— Надо же, — протянул Ник, уже догадываясь, о чем говорит ангел, — просишь? Мне кажется, ты не появлялся у меня с тех пор, как... пришел потребовать жилище? — Рамуэль молчал. — Теперь ты его находишь сам и бьешь моих служащих, так?
— Ник, — лицо ангела выдавало тревогу, — пойми, они могли сделать с ней что-то. Эти твари не были настроены дружелюбно. Все, что я знаю, — это то, что они закинули ее куда-то вниз башни, где ее останки не будут никому мешать — так они сказали, дословно.
Ник помрачнел. Он знал Рамуэля, как облупленного, и понял, что тот не на шутку обеспокоен.
— Какого черта вы подрались с Уцуром? — Спросил он в лоб.
— Там была еще одна девушка, Уцура. Лили спасла ее. Но он все неверно понял, увидев ее со мной. — Он так и не научился врать, выдавая сейчас Нику еще один проступок Лили. Итого, вся каша была заварена ею, и ее же теперь необходимо было спасать. Ник снова чертыхнулся.
— Помоги ей, прошу тебя. — Тем временем продолжал Рамуэль. — Я не вынесу, если с ней что-нибудь случится. — Сейчас он был полностью в руках Абы — делай, что хочешь.
— Ты будешь служить мне, — произнес Ник. — И будешь принимать мои приглашения. И если я говорю, что рад тебя видеть, ты будешь заходить. — Он пошел бы на любые требования в обмен на ее жизнь, и Рамуэль кивнул в знак согласия.
— Ладно, — вздохнул Ник, — а теперь иди. Я вытащу ее.
— Благодарю тебя, — поклонился Рамуэль и покинул комнату.
Не успела Лили как следует устроиться на соломе, сложив себе нечто вроде насеста из сухих частей, как дверь камеры со скрипом отворилась и в нее ввалились сразу два демона, похожие на бегемотов-переростков, с рылами и пастями, снабженными выпирающими клыками. Не говоря ни слова, они подхватили ее под руки и поволокли прочь из камеры. Лили пыталась стать на ноги и идти самостоятельно, но они держали ее слишком высоко над полом, и она не доставала ногами. Попытки заговорить с ними тоже не увенчались успехом. Она была почти уверена, что о ней не скоро вспомнят, и приготовилась к долгому ожиданию и раздумьям о том, как ей выбраться из камеры, потому неожиданный поворот событий вовсе не радовал ее, и в особенности не радовала манера, в которой ее тащили.
Через несколько поворотов коридора: двух влево и трех вправо, если она не ошиблась, они вошли в просторную комнату, в которой по стенам было развешено множество инструментов, а на массивном столе стояли нечищеные чаны. И совсем уж Лили не понравились толстые металлические кольца в стене с кандалами, в которые демоны защелкнули ее руки. Помимо приведших ее демонов в комнате находился еще один с птичьей головой и тот, с красной раздвоенной, что арестовывал их во время драки. Лили он не приглянулся еще тогда, а теперь она и вовсе не ждала от него ничего хорошего. Между собой они переговаривались непонятными ей рыками, перемежающимися тонким свистом птицеголового.
