Колхоз-1

Вокзал в Бердяуше

Но мы туда не сразу поехали.

— Покрутимся, присмотримся к местности и обстановке, — объяснил Максим. — Ствол без надобности не свети. Начнёт докапываться кто-нибудь из числа 'Заречных', объясни, что ты из Порогов, приехал на встречу с Уралом. Слава у нас здесь дурная, вряд ли кто захочет с нами всерьёз связываться.

Погуляли. Посмотрели. Да только до нас никому дела не было. Может, ещё и потому, что, как я услышал из разговора двух местных, к главарю 'Заречных' какие-то гости из Сатки пожаловали. Похоже, вон на тех 'Крузаках', возле которых два типа топчутся. Один в ментовской форме, а второй 'по гражданке', оба с короткоствольными АКС-74У, 'полицайским' оружием.

Встретились с Провокатором возле машины через минут двадцать и обменялись услышанным и увиденным.

— Гости из Сатки, говоришь? Не те ли, о которых Штакет рассказывал? В общем, делаем так, Кот: я оставлю машину на перроне у здания вокзала и пойду 'записываться на приём' к своему знакомцу по госпиталю в Снежном, а ты присматривай за ней. Но не явно, а просто будь неподалёку. Где-нибудь на лавочке посиди, по перрону прогуляйся. И слушай. Всё время слушай и смотри, что вокруг происходит. И аккуратнее: мы здесь пока не самые желанные гости. Иди вперёд, а я через пару минут подъеду. Минут пятнадцать повертись, а потом, если всё нормально, можешь на базар зайти.

Лёлька как-то анекдот рассказал про генерала КГБ, заявившего: 'Паранойя в наших рядах не приветствуется, но нельзя забывать, что кругом одни враги'. Провокатор, говорят, тоже в контрразведке служил там, в Донбассе. Неужели тоже этого шизняка нахватался?

Те двое с автоматами на меня особого внимания не обратили. Нужен-то я им? Стоптанные, грязные зимние ботинки со сбитой на носках кожей, обтрёпанные камуфляжные штаны, уляпанная каплями краски плохонькая курточка, вылинявшая бейсболка. Хорошо, хоть температура — градуса три-четыре ниже нуля, а то бы уши отвалились. Но парочка оказалась очень необычной. Один, как я уже говорил, в форме сержанта полиции. То ли ППС, то ли ещё что-то: шеврон спорот, точно не узнаешь. А второй — явно отсидевший. Когда моргает, на веках видна какая-то татуировка. Курит в кулак, и на треугольнике между большим и указательным пальцем пять точек в форме конвертика. Во всех тюремных наколках я не разбираюсь, но про эту точно знаю: опознавательный знак того, кто сидел в одиночной камере. Типа 'один в четырёх стенах'.

В отличие от меня, Максим оружие скрывать не стал. Повесил АК-105 на шею поверх камуфляжной 'горки' и пошёл. Парочка проводила его взглядами.

— Кажется, Воха, я нашёл подарок Борюсику на днюху, — захихикал сержант, когда Провокатор дошёл уже до угла здания вокзала. — Даже у нас ни у кого такого ствола нет, а тут, ты глянь, какие-то лохи с ними разгуливают.

— Небось, кто-то из дружбанов Урала. И как ты с него эту волыну снимешь? За такое Урал всю свою шоблу на уши поставит.

— Как сниму? Да со жмура. Если, конечно, сам не отдаст. И не успеет Урал никого поднять. Думаешь, зря Борюсик ему привёз коробочку с подарочной пушкой, взятой на хате у Кита? Пультик у Борюсика в кармане. Сядет он в машину, нажмёт кнопочку, и когда Урал в следующий раз откроет коробку — например, чтобы похвастаться, какой ему презент из Сатки подогнали — ему не то что лапы оторвёт, он без башки останется. И поздно станет шоблу поднимать. Кто тогда разбираться будет? Одним жмуром у 'Заречных' больше, одним меньше...

— А ты уверен, что этот лох там не окажется во время взрыва?

— Потому и хочу попросить Борюсика, чтобы мы с тобой задержались тут после его отъезда. 'Машинку' получим, а потом и кнопку на пульте нажмём.

— А ты чего тут расселся? — обратил внимание на меня 'сидевший'. — А ну, вали отсюда!

— Срать захотел, — почти не соврал я. — Если сейчас встану, то обосрусь.

Ржите, ржите, козлы!

— А чего вообще сюда припёрся? Кто такой?

— Да из Романовки я пришёл. Посмотреть, чем тут на базаре торгуют. А тут припёрло... Здесь же общественных туалетов нет, как в Челябе, а до вокзала дойти уже не успею.

— И даже не ходи. Там все толчки закрыли, чтобы от запаха говна не задохнуться. Воды-то нет для того, чтобы его смывать. Вон, зайди за какой-нибудь угла, и нагадь за ним. А потом вали отсюда!

— Мужики, а у вас бумажки не найдётся? — скорчил я страдальческую физиономию.

— Ага! Может тебе ещё вина красного и девку рыжую? — продолжили глумиться саткинские.

— Рубашка, что ли короткая? Так ты пальцем, пальцем подотрись!

Я изобразил, будто с трудом борюсь с очередным спазмом кишечника, и сержант махнул рукой.

— Пошли, Воха! Он, похоже, сейчас на самом деле обосрётся, а нам потом это нюхать.

Отошли они только на другую сторону от стоящих рядом машин, одной 'Тойоты Ленд-крузер', а второй — 'Лексуса'. Я хоть и принял их обе за 'крузаки', но не сильно ошибся, если учесть, что машина с 'клюшкой' на радиаторе — всего лишь европейский люксовый бренд всё того же 'крузака'.

А я, покорчив рожи ещё с минуту, медленной, ужимающейся походкой пошёл в противоположную сторону, за угол ещё какого-то станционного здания.

Вышел я оттуда, с улыбкой счастливого человека. Кучку, правда, действительно наложил, не обращая внимания на прошедшего мимо меня мужика с саночками, бредущего в сторону края платформы.

— Ну, что? Пальцами подтёрся или рубашкой? — снова заржали охранники какой-то саткинской шишки.

То, что упоминавшийся ими Борюсик там большая шишка, говорит самодельный номер на 'Лексусе': 003. На 'крузаке' такая же белая табличка, но на ней чёрная цифра 013.

— Не, я снежком! — продолжил я корчить из себя идиота, не обращая внимания на шуточки про отмороженную задницу и риск геморроя.

— Постой-ка, — вдруг посерьёзнел мент. — Воха, сходи, глянь: он там действительно гадил или только баки нам забил, а сам за нами для 'Заречных' шпионил?

— Да вы чё, мужики? Тоже мне шпиона нашли! Из Романовки я!

— Тебе надо, ты на его дерьмо и смотри! — скорчил презрительную рожу Воха.

— Ладно, — поморщился второй. — Только покарауль его.

Сержант появился из-за угла буквально через минуту. Злой, что-то бубнящий себе под нос.

— Отпусти этого засранца! — махнул он рукой напарнику и принялся оттирать о снег носок своего берца.

'Взорвался', значит. Теперь бывший зэк ржал уже над ним, а я, оглядываясь на ходу, быстро зашагал ко входу в вокзал. Возле которого нос к носу столкнулся с Шершнёвым, которого и собирался предупредить, чтобы он пока не совался к машине. Сука! Если сейчас увидят, что я ему что-то рассказываю, нас же с такого расстояния одной очередью срежут! А для 'Заречных' придумают какую-нибудь отмазку.

Максим Шершнёв, 'Провокатор'

К Уралу меня ожидаемо не пустили.

— У него важный гость из Сатки. Ждите. И это... оружие сдать придётся.

— Ты, главное, скажи, что Провокатор к нему в гости приехал.

— Скажу.

— Нет, ты сейчас скажи.

— Да как я ему сейчас скажу? Он запретил нам входить, пока саткинские не выйдут, — начал злиться охранник. — Было бы электричество, я бы по телефону позвонил, а нынче — только сидеть и ждать.

Ждал минут пятнадцать, а потом пошёл перекурить. Заодно и Костяна допрошу, что тот видел и слышал.

Костя попался мне у входа в вокзал.

— Пойдём, покурим у машины, — предложил я ему, вытаскивая из пачки сигарету.

Тот задержался буквально на несколько секунд.

— Не ходи туда, там тебя грохнут.

После чего похлопал себя по карманам, развёл руками и пошёл в зал ожидания.

Кто? Не те ли, два архаровца с 'Ксюхами'? Тот, что в сержантской форме, больно уж на мой автомат пялился. И на нашу встречу с Костей они пристально взирали, мент даже автомат с предохранителя снял.

Но Кот молодчина! Хорошо разыграл то, что мы с ним незнакомы. Что ж, подыграем, раз дело серьёзное.

Я помял в руках сигарету, поозирался, потом попросил огонька у вышедшего из вокзала мужика. Так, Костю мы отмазали. Перекурю — найду его в вокзале и выясню подробнее, что к чему.

Парня я похвалил ещё раз, уже в глаза, когда он изложил планы саткинских. Теперь только бы успеть Андрюху предупредить!

— В общем, ты пока здесь шляйся. Приценивайся, спрашивай, что на что меняют, в чём потребности, пропорции обмена. Про Романовку ты хорошо придумал. Так и представляйся, пока мы не разобрались с теми, саткинскими.

— Я же там только нескольких мужиков знаю. Начнут интересоваться, как поживает кто-то другой, я тут же спалюсь.

— Говори, что ты был в составе бригады рефрижераторщиков, прибился к деревенским.

В приёмной начальника вокзала пришлось ждать ещё минут десять. Наконец, дверь отворилась, и из неё вышли трое саткинских во главе с невысоким, но плотным чернявым лысеющим мужичком лет сорока.

— До свидания, Андрей Петрович. До скорого свидания!

— До свидания, Борис Львович.

Лицо у Урала, в отличие от истекающего мёдом гостя, довольно напряжённое. Не договорились, что ли?

Дождавшись, когда саткинские скроются за дверью, Андрюха тяжко выдохнул и кивнул мне.

— Что-то срочное, или подождёшь минут десять?

— Срочнее не бывает. И я не шучу.

— Может, всё-таки...

Я решительно мотнул головой и шагнул к кабинету, вталкивая внутрь 'златоустовца'.

— Ну, раз так, то я хоть похвастаюсь тебе подарком наищедрейшего человека Бориса Львовича, — с сарказмом в голосе объявил Андрей. — Чтобы хоть дух перевести.

— Стой! Не трогай! — схватил я его за рукав, увидев, что товарищ по оружию нацелился на богатую дубовую коробку, стоящую на столе. — На воздух взлетим!

— Ты чего, Макс?

Даже несмотря на установленную у окошка 'буржуйку', в кабинете было довольно прохладно, но Андрей вытер выступившую на лбу испарину, когда я рассказал ему секрет коробки с подарочным пистолетом.

— Откуда ты это узнал?

— До того, как я в миномётчики перевёлся, я успел в донецкой контрразведке поработать. Собирать информацию умею. Так что засунь-ка эту коробочку куда-нибудь подальше, пока я не взял гавриков, которые должны поставить мину на взвод. А ещё лучше — сам на время выйди отсюда: обычно в таких пультах есть и команда на мгновенное уничтожение мины.

— Суки! Решили меня кончить за то, что я не согласился полностью лечь под них, а потребовал, чтобы мои люди подчинялись только мне. Им, бл*дь, мало даже того, что Бердяуш будет Сатке 'дань' платить!

— Они собирались кончить тебя в любом случае. Тебе когда 'подарок' вручили? Сразу, или когда стало ясно, что вы не договоритесь на их условиях?

— Сразу. 'В знак добрых намерений'... Один-то с двумя справишься?

— Я не один. Но человечка на всякий случай пошли, чтобы он нас с тыла страховал. Пусть за углом вокзала с автоматом постоит, пока мы не заведёмся.

Костя Данилов, 'Кот'

Пирожки я всё-таки выменял на свой ножик. Правда, при этом пришлось совершить даже не тройной, а четверной обмен. Главное — все участники сделки остались довольны, а как именно проводился 'взаимозачёт', пусть болит голова у торговцев. Мой ножик перекочевал в карман молодого парня, которого подвели ко мне, а десяток пирожков с картошкой, капустой, рисом и яйцом в пакет, вынутый из моей куртки.

Придуманная Максом 'легенда' про члена технической бригады из вагонов-холодильников сработала неплохо. Бабулька, торгующая пирожками, даже перестала торговаться, вздохнув, 'мы-то хоть дома, а тебя чёрт знает куда занесло, одного, без семьи, без родителей'.

Зато узнал, что роль денег здесь надёжнее всего исполняют патроны и золото. Ну, серебро ещё. Патроны любые, хоть охотничьи, хоть для боевого оружия. Бензина и солярки тут, хоть залейся: на станции застряло с десятка полтора цистерн с топливом, и к тому моменту, когда поселковые банды 'прибрали к рукам' это богатство, раздерибанить не успели даже пятую его часть. Теперь тоже будут продавать населению. 'Стоимость' патронов примерно следующая: пистолетный 'макаровский' соответствует довоенным ста рублям. Автоматная 'пятёрка' двести пятьдесят. 'Семёрка' — триста. Охотничьи патроны, в зависимости от калибра и вида заряда, от трёхсот до пятисот. Винтовочно-пулемётный патрон — пятьсот. Золото? Очень дорогое, это золото. Грамм золота в украшениях (после пересчёта пробы, разумеется) — пять тысяч. Грамм серебра — тысяча.

Цены, правда, пошли вразнос. Что-то резко подорожало, что-то (в основном, награбленное из застрявших на станции поездов) наоборот стало стоить копейки. А ещё — всяческие электроприборы, включая компьютеры и телефоны. За два автоматных патрона можно купить ноутбук или стационарный комп с монитором. Сюда их, конечно, не тащат, но под заказ могут и приволочь. Только вот покупателей на них нет.

Максим нашёл меня быстро: людей на 'толкучке' не так уж и много.

— Что нового?

— Да выходил я на улицу, когда саткинские от Урала ушли. Трое на 'Лексусе' уехали, а те двое, что на твой автомат позарились, остались. И, похоже, получили разрешение тебя грабануть.

Ясное дело, их разговора я не слышал. Но хорошо видел, как после каких-то слов сержанта лысоватый мужик в длинном пальто показал примерный рост Шерстнёва и кивнул. А потом передал что-то в руки менту, потыкал пальцем в переданное, сел в машину и уехал.

В их сторону я топал медленно, треская на ходу уже остывший пирожок.

— Что, опять усрался? — сверкнул стальным зубом уголовничек.

— Не, всё нормально! Пожрать надо перед обратной дорогой, так что я тут ещё немного на лавочке посижу. Пирожки будете? — вынул я из пакета бабкино изделие.

— После того, как ты этими руками в жопе ковырялся? — брезгливо поморщился Воха, и сержант, вроде бы уже собиравшийся принять моё угощение, тоже передумал. — Жри и вали отсюда. А ещё лучше — сразу вали, где-нибудь в другом месте пожрёшь.

— Чего ты, Воха, хорошего парня гонишь? Садись, ешь и не торопись. Нам всё равно в Сатку ехать, вот и подбросим тебя до твоей Романовки.

— Так через Романовку до Сатки дальше, чем через Берёзовый Мост.

— Ничего страшного. Ради хорошего человека можно и, хе-хе, крюк сделать, — как-то нехорошо засмеялся сержант и, наклонившись к уху напарника, что-то ему сказал.

Воха задумался на мгновенье и кивнул.

— Здо́рово! А пирожки тогда сами в машине возьмёте из пакета. Их туда бабка складывала, я их не трогал, — продолжил я ломать комедию.

Вначале из-за угла вокзала выглянул человек 'Заречных', о котором меня предупредил Шерстнёв, а потом и сам Макс неторопливо двинулся к машине со стороны входа в вокзал. Автомат уже не на плече, а на груди, палец на скобе спускового крючка. А эти уроды 'ксюхи' даже с предохранителя не сняли. Зато сержант вынул какой-то пульт дистанционного управления, нажал на нём кнопку и снова сунул в карман.

— Теперь всем точно не до нас будет, — подмигнул он Вохе и шагнул навстречу Максиму.

— Мужик, хороший у тебя автомат, я погляжу.

— Да не жалуюсь, — остановился Макс в двух шагах от мента.

— Положи-ка его на землю, подобру-поздорову, и топай отсюда.