Ингрид изящно выгнулась и посмотрела вниз. В спутанных клубках дорожек суетились одинокие садовники, что-то подстригая и выравнивая, пенилась в фонтанах горячая вода, где-то журчала подземная речка.
— Тебе нужно дать им понять, что твой учитель Хёд — живой человек. И его величие нуждается в них. Тогда найдется и среди не желающих сражаться тот, кто поможет собрать воинов.
Они шли по старому, покрытому трещинами камню, и Ари думал о силе слов, а Ингрид, хитро улыбаясь, следовала за ним.
* * *
На следующий день, когда в полутьме подземного мира сменились несколько часов, Ари отвели в большой зал, оформленный гранитом и кварцем. Кварцевые кристаллы дробили сияние, исходящее от стен, и сидевшие полукругом на возвышении семь советников, окруженные нимбом света, излучали неземное спокойствие.
Ари вошел через проход напротив сидящих и встал у небольшого барьера. Стены залы, как он теперь видел, ровно отполированные, поднимались к полукруглому потолку, откуда свисали охваченные Ночным огнем серебряные цепи.
Простота. Честность и простота.
Инглинг, расположившийся слева, на краю полукруглой скамьи, поднял руку.
— Совет Восьми Острова Ланхем, Далекой гавани, приветствует посланника Хёда Темного, Ари Виннерлада, да защитит его Тьма. Прибывший к нам посланник знает о древнем запрете, но хотел бы изложить просьбу пославшего, и мы решили даровать ему это право. Традиция Верхара гласит, что все дела с внешним миром Далекая гавань ведет лишь с согласия Совета Восьми. Прошу, подтвердите свое согласие, братья.
— Советник Вимар готов выслушать гостя, — первым поднялся крупный, с копной нечесаных волос мужчина в резной черно-белой маске. Следом выступили и остальные. Ари попытался запомнить имена: Советник Эрик, Советник Архан, Советник Альбо, Советник Гирен. Последним встал Инглинг.
— Мы готовы выслушать тебя, Ари Виннерлад.
Ари обвел взглядом залу и глубоко вздохнул. Простота. Честность и простота.
— Почти десять лет я готовился к этому моменту, старейшины мира Ланхем, — начал говорить Ари, остро ощущая отсутствие гибкой, изворотливой Ингрид. — Я прошел тяжелые испытания, чтобы попасть в ваш мир дорогой Тьмы. Я не знаю ваших стремлений и горестей, но знайте, что Хёд Темный сейчас изгнан и живет отшельником в снежном преддверии Края мира там, где когда-то обладал полновесной властью. Храм Света, что победил в той битве, теперь заправляет всем Островом Дильмун, и горе тому, кто пытается противостоять этой власти.
Советники молчали. Слова Ари падали, словно капли со сталактитов в огромной, пустой пещере.
— Двадцать лет назад Хёд Темный поднял восстание, но не смог пробиться к западному Краю мира, где скрыт портал в ваш мир. Советник Инглинг, — тот подобрался. — Он рассказал мне о том, что вы знаете этот путь и когда-то пользовались им. Новое восстание начинается сейчас, но враги сильны, и Хёд Темный надеялся на помощь тех, кто когда-то составлял элиту его Армии Тьмы. Хенсбары по-прежнему таятся где-то в тени Острова, и знамя Лаувейи Красной водружено над Островом Дильмун. Я пришел, чтобы показать вам путь и дать знания, чтобы вернуть Армию Тьмы и покончить с властью пришлых хенсбаров.
Ари замолчал. Оратор, как и воин, из него был неважный, но неужели сейчас той просьбы, что вложена в этот призыв, будет недостаточно?
— Скажи, посланник, — приподнял голову тучный, лысый Советник Альбо, с белой как снег маской, в двуцветном плаще. — Если Великий Темный рассчитывает на нас, каковы его силы? Сколько воинов могут выставить изгнанники, чтобы свергнуть хенсбаров и проклятую Лаувейю?
Ари взвесил его слова. Честность.
— Город Аргор и Ледяной приют, нынешнее пристанище Хёда Темного, могут выставить около тысячи легковооруженных воинов и пятьдесят тех, кто владеет магией.
Словно шелест травы, пробежал по зале тревожный шепот.
— Мало, — пренебрежительно протянул Инглинг, пристально вглядываясь в советников. — Уже в те времена Лаувейя Проклятая привела десять тысяч хенсбар на поле у Лесного предела. Мой отец погиб там. Даже с тысячей воинов нам не справиться.
— У нас есть триста защитников Врат Тьмы, — возразил Вимар, поднимая голос. — Все они владеют магией Тьмы и неплохи в бою. Но никто не может сказать, смогут ли они удержать следующий удар из путей, Советник Инглинг. Кто может это гарантировать? Ты, Альбо? Эрик? Устоим ли мы здесь, в Далекой гавани, одни?
— Этот вопрос не подлежит обсуждению вне Совета Восьми, — отрезал Инглинг, и Ари заметил, как Вимар с досадой хлопнул перчаткой по скамье. — Мы вынесем решение сейчас, помня запрет Верхара, или примем посланника позже?
Раздался слитный удар — каждый Советник, кроме Инглинга, хлопнул ладонью по скамье. Тот скривился, но голос прозвучал ровно:
— Через четыре удара колокола мы известим тебя, какое решение принял Совет Восьми. Сейчас, посланник, отправляйся в свои покои, стража Совета проведет тебя.
Ари сложил руки в знак уважения. Я отдаю вам свое тепло. И лишь Советник Вимар ответил ему.
* * *
Тем же вечером Ари, мрачный и погруженный в невеселые мысли, медленно шел по балкону над оранжереями. Внизу царила непонятная суета: вонжины-садовники исчезли, и по дорожкам двигались группы из трех-пяти Безликих, вооруженных молотами на длинных рукоятях и цепами. Воины, понял Ари. Но сейчас все зависело не от него, только Совет Восьми, видимо, мог принять положительное для учителя Зенга решение.
Триста воинов, думал Ари. Только триста. Если они возвратятся через западный Край мира, их атака будет иметь смысл и цель, ведь они выйдут к самому Храму Света через Дозорную заставу. Если же вернуться через Яму... Но Ари понимал, что триста воинов, прошедших сквозь пещеры, будут еще день-два непригодны к битве. За это время охрана жрецов и жители подземелий смогут нанести им урон, да и Храм будет предупрежден.
И все же, подумал он, чем кончился Совет Восьми? Ари остановился у каменного выступа со старой статуей безликого мага.
Если вонжины не отправятся на Дильмун, учитель Зенг не примет его назад. Тьма не терпит промахов. Ари снова вспомнил о Лемгрене. Тогда и ему нельзя возвращаться обратно...
На каменном выступе лежал камень. Глубокий, цвета подземных озер цвет привлек внимание Ищущего. На гладко обточенном кристалле выступали цепочки рун. Запретный путь, прочитал Ари.
— Это лишь традиция, — раздался за спиной глубокий, добродушный бас.
Ари резко обернулся. Рядом стоял Советник Вимар, уже без церемониального плаща, в ладно скроенных штанах с рисунком, что позволял заподозрить чешую, свободной белой рубахе из длинных растительных волокон, черно-белой накидке поверх рубахи, повторявшей узор на маске. Ари обратил внимание, что на поясе у Безликого в светящихся ножнах висел длинный нож.
— Сохрани тебя Тьма, Вимар-ри, — настороженно произнес Ари, пытаясь понять, какие эмоции скрывает маска Советника.
— Пусть Тьма защитит и тебя, посланник, — дружелюбно ответил Вимар. — Этот камень — традиция Великого Исхода, ее заложил Первый правитель Далекой гавани Верхар.
Ари вгляделся в камень. Руны мерцали алхимическим светом.
— Этот камень, — продолжал Вимар, — зримая печать запрета Верхара, о котором тебе говорил Советник Инглинг. Здесь не так просто нарушить запрет, ведь все напоминает о нем: каждый удар колокола, каждый поворот, каждый барельеф. Скажи, посланник, ведь Хёд Темный — не бог твоего Острова?
— Нет, — Ари вспомнил старого учителя, что сидел, сгорбившись, у огня в ученическом доме. — Он не принимает участия в поклонении Тьме. Наши боги — Безликие.
— То есть мы? — ухмыльнулся Советник. — Сейчас завершился Совет Восьми, я вызвался объявить тебе решение правителей Далекой гавани.
Ари сжал камень с рунами в кулаке, неосознанно вцепившись в единственное свидетельство неожиданно возникшей помехи.
— Завтра ожидается атака из путей между мирами, Ари Виннерлад, — в голосе Вимара послышалась тревога. — Решение отправляться ли нам на Дильмун будет принято, если она будет отбита.
— Если? — Ари встревожился. — Кто приходит на Остров Ланхем из Тьмы, Советник Вимар? Советник Инглинг говорил о демонах, но и жителями Ледяного приюта пугают детей в Храме Света.
Вимар задумался.
— Через пути приходят различные существа, посланник. Черные химеры, змеи, стражи путей. Последние дни атака следует за атакой. Нерешительность Совета вызвана не трусостью, как ты наверняка подумал... — Ари отрицательно качнул головой. — Нерешительность Совета — это неизвестное будущее вонжинов. Возможно, завтра некому будет выступить к чертогам Хёда Темного, странник, и ты погибнешь вместе с нами.
Послышались легкие шаги. Вимар довольно проурчал приветствие, и в круг света вошла Ингрид, невыразимо изящная в белой тунике, коротких штанах, приобретенных уже где-то на Ланхеме, и мягких полусапожках. От странницы, встреченной в междумирье, не осталось почти ничего, только взгляд и темное облако волос.
— Позвольте и мне принять участие в таком достойном деле, — шутливо мурлыкнула девушка. — Ибо мы с Ари разделили костер в ночи, и значит, я отвечаю за него, а он — за меня по праву гостя.
— Надеюсь, все мы переживем этот день, и через пять ударов колокола сможем встретиться в зале Совета Восьми, прекрасная гостья.
— Скажите, Советник, — тот спохватился и представился. — Советник Вимар, кто управляет защитниками Далекой гавани в завтрашнем бою?
— Завтра на бой нас выведет Советник Инглинг, — не отрывая взгляда от девушки, проговорил Вимар. — Но прежде он понесет наказание, ибо скрывал под охраной такое сокровище...
— Советник Вимар, — четко произнесла девушка, и Безликий отшатнулся. — Если Советник Инглинг проживет до четвертого удара колокола, Остров Ланхем будет захвачен хенсбарами.
Мужчины ошеломленно уставились на Ингрид. На ее устах промелькнула хитрая улыбка.
— 18. Хамари. Поединок -
Хамари Огнеборец дремал на спине тонга, привалившись к сверткам и слегка постукивающим, связанным вместе боевым копьям, предназначенным для поединка. Куда ни глянь, белый, мелкий песок лежал складками, лениво переползая от одной ложбины к другой, измеряя свой путь веками. Жар медленно спадал, но даже ночью серебристое сияние огромного купола Жаровни слепило глаз. Земля Пекла страдала от испепеляющего дыхания Жаровни, низкого барьера, пылающего безжалостным светом.
Караван паломников уже третий день брел сквозь белые пески, днем пережидая жару, а ночью двигаясь вперед. Тонги, огромные и неприхотливые ящеры, спокойно переносили все тяготы пути. Купец Рури Толстый, или Обжора, как его прозвал Огнеборец, дающий в аренду ящеров, не волновался за них — те могли спокойно пройти все шесть переходов до Каленого края и вернуться. А хенсбары — что ж, паломники Первородного огня не слишком волновали Обжору, только те выгоды, что купец имел с ящеров. Только тонги — символ достатка купца. С ящерами всегда шел подмастерье-проводник.
Хамари не слишком волновали стремления и имущество жрецов. На самом деле, Огнеборец предпочел бы идти один, но представив путь через пустыню, с тяжелым грузом за плечами и жарой, которую пришлось бы переносить до самого Каленого края, до Красных стен, он смирился с паломниками, мрачной, сосредоточенной толпой, бредущей в караване. Проводник сидел на своем тонге и смотрел на остальных так, как будто от них воняет. Но все это было неважно, и Хамари с удовольствием потянулся, вдохнув обжигающий, словно в кузнице, воздух.
Неважно. Скоро я увижу Красные стены.
Хамари стремился на поединок так же, как пятнадцать лет назад — в поход на Дальнюю гавань. Все хенсбары могли стать первыми среди равных, это верно. Но никто из тех, кто предпочитал избегать обязательных поединков, не поднимался выше десятника, а такая жизнь не могла устроить Хамари Огнеборца, что сам выковал свой молот, смазал его маслом пустынника, выгравировал руны, отгоняющие Тьму, на рукояти. Хамари Огнеборец должен был пойти на войну и сразиться со Тьмой.
И, конечно, он хотел быть на войне кем-то важнее десятника. Он достоин этого.
Путь до Красных стен лежал через поверхность, и им почти не пользовались ныне, когда Небесная Жаровня стала еще ближе к земле Пекла. Хамари помнил, что тридцать лет назад в Каленых землях еще росли деревья, но не теперь. Сейчас его окружал только белый, мелкий песок и колючие кусты, искривленными пальцами ветвей цепляющие небо.
Красные стены, как рассказывали Хранители, когда-то были городом, и оттуда правили всем Каленым краем. Но теперь лишь развалины да огромные каверны в земле отмечали это великое место.
И в одной из каверн, в Сером Мешке, ожидала Хамари его удача.
* * *
Когда тонги остановились у зарослей старых, искривленных кустов и начали с хрустом жевать, проводник подошел к Хамари. Огнеборец сосредоточенно выбивал мелкий песок из плаща.
— Пусть Огонь всегда горит в тебе, путник, — вычурно поприветствовал хенсбара погонщик. — Я видел, ты везешь оружие?
Хамари отряхнул одежду от мелкого песка.
— Верно.
— Мне бы хотелось обсудить это с тобой, — проводник, молодой хенсбар в белом плаще, с закрытым тканью лицом, упирался в песок кривыми ногами.
Хамари с интересом взглянул на него.
— Ты собираешься убить кого-то в Красных стенах? — спросил проводник. — Хенсбара?
— Противника, — поправил Хамари. — Да, у меня есть такое намерение. Это старый обычай подземных кланов.
Проводник пожевал губы. Хамари терпеливо ждал, хотя кожа зудела от песка и ему дико хотелось почесаться.
Проводник обернулся. Паломники бродили вокруг стоянки, некоторые стояли у колодца и поднимали со дна мутную воду. Предусмотрительные путники, зная о предстоящем долгом переходе, спали в тени.
— Тогда ты можешь покинуть караван и отправиться обратно, — холодно продолжил он. — Запас воды и еда на пять дней найдется, хвала Пламени. Не придется ждать.
Хамари сощурился и презрительно взглянул на собеседника:
— Неужели Пламени не угодны новые последователи?
Проводник занервничал, то и дело поглядывая на топор, висящий на поясе Хамари.
— Хозяин Рури велел не допускать поединков, путник, — уже не так уверенно проговорил он. — Что мне делать? Я не могу разрешить тебе.
— А ему — можешь? — весело спросил Хамари, притрагиваясь к топору. — Или только толстые купцы могут удовлетворять свои потребности в Сером Мешке?
Проводник шумно вдохнул. Разговор ему явно не нравился.
— Это новые правила, путник, но это правила. Все гости Красных стен должны следовать указаниям хозяина Рури.
Хамари широко улыбнулся:
— Вот и следуй. А я буду делать то, что нужно мне, и мой противник тоже. Или Серый клан тоже поддерживает Рури Обжору?
Замешательство проводника многое сказало Хамари. Он фыркнул.
— Значит, решили. Я еду дальше.
Проводник поднял кнут:
— Нет. Запрещено.
Хамари оглянулся на белеющий горизонт. Красные стены еще даже не появились вдалеке. Воздух, хоть и начиненный пылью, не защищал от обжигающих лучей Огня.
