Глядя на парня, я ощутила толчок от моей силы и в мгновение ока оказалась у него за спиной. Вонзив клинок ему в шею, я метнулась в сторону, отбивая кунаем сенбоны, устремившиеся в меня сквозь брызги воды от потерявшего форму клона.

— Снова изменилась, — пробормотал ниндзя, мазнув взглядом мои розовые волосы и плато вокруг, видимо, ища исчезнувшего противника.

Мысль хорошая, но неверная. Я усмехнулась ему, наблюдая за действом с двух разных ракурсов, одновременно в цветном и сером диапазоне. Рядом со мной, невидимый и неосязаемый, двигался мой клон в виде омолодившейся копии моего старого тела. Казалось бы, второй набор чувств должен был вызвать дезориентацию, но с моим опытом с тысячами и тысячами насекомых это было сущей мелочью.

Мы кружили напротив друг друга, готовясь вновь вступить в схватку. Не став больше ждать, я бросилась вперёд, сцепившись кунаем с его иглами, в то же время перемещая своё второе я ему за спину, ожидая возможности подловить прыткого парня. Один росчерк стали, другой, десятый — и вот удача. В очередной раз скрестив со мной оружие, шиноби Кири толкнул меня, выбивая из равновесия, а сам использовал импульс столкновения, чтобы развернуться, и метнул сенбон мне в лицо.

"Кэнши!"

Игла нашла только пустоту, а я уже очутилась за спиной пустого силуэта в море природной энергии. Мой неожиданный пинок в спину бросил на землю не успевшего среагировать противника, я же мгновенно оказалась на нём, прижимая кунай к шее и удерживая его на месте, уперев колено в позвоночник.

— Сдавайся, — приказала я, тяжело дыша. Моё зрение мало что могло сделать, чтобы отличить очередного клона от оригинала, но, похоже, в этот раз мне попался настоящий, хотя бдительности я не теряла.

— Просто убей меня, — ответил мальчик, с надтреснутым смешком. — Я провалил задание, а Забуза-сама, без сомнения, уже сбежал, поняв это.

Я сузила глаза, не меняя позы обменяла себя на нынешнее тело, основная картина вновь обрела цвета, а пустой силуэт передо мной превратился в юного шиноби. Кунай сильнее прижался к шее. Первым моим инстинктом было выполнить просьбу, но некстати всплывшие воспоминания заставляли медлить. Через сколько трупов я переступила в прошлом, не заботясь о их положении и не разбираясь в обстоятельствах? Часто у меня не было ни времени, ни выбора, но...

— Как тебя зовут? — наконец спросила я.

Несколько мгновений тишину нарушал только шум дождя.

— Хаку, — тихо ответил он.

— Сакура! — окрик заставил меня вскинуть голову.

— Сенсей, Джирайя-сама, — кивнула я шиноби, только что приземлившимся передо мной.

— Так это ученик Забузы, — протянул Джирайя, изучающе глядя на моего пленника и на следы нашей битвы вокруг.

— Ты молодец, Сакура, — произнёс Ямато, осторожно положив руку мне на плечо.

Я бросила взгляд на Хаку, после чего снова посмотрела на старших шиноби.

— Сенсей, Джирайя-сама... у меня есть просьба.

— Хм? Какая же? — вскинул брови саннин.

Снова посмотрев на парня, который повернул голову и сейчас глядел на меня мертвыми глазами.

— Я хочу взять Хаку в плен, — произнесла я, надеясь, что не пожалею об этом решении.

Ответом мне было искреннее удивление в глазах парня.

* * *

Джакарта: Заброшенный склад

— Как это "провалился"? — бешено взревел Гато, брызжа слюной.

Забуза безразлично пожал плечами и опёрся спиной о стену, скрестив руки на груди.

— Ты меня плохо информировал. Девчушку охраняли Джирайя-саннин и какой-то джонин с мокутоном. Твои шпионы полное дерьмо.

От его слов Гато, казалось, рассвирепел ещё больше.

— Мне плевать, даже если эту соплю охраняет сам каге! Я нанял тебя для простого дела, грёбаный неудачник! Теперь я могу проиграть это чёртово пари!

— Нет-нет, Гато-сан, вы его уже проиграли, — неожиданно произнёс мягкий женский голос.

Забуза резко отпрыгнул от стены, разворачиваясь на голос, и потянулся к рукояти за спиной, но, едва дотронувшись до оплётки, неподвижно застыл на месте. Мышцы напрягались, но не двигались, даже веки не сжимались, только глаза вращались в глазницах. Кроме него, так же застыли и все находящиеся здесь же головорезы Гато, только сам магнат остался свободен.

Через открытые ворота склада во всей своей красе вошла Хицу-химе, а следом за ней нукенин из Суны, от вытянутой руки которой к каждому человеку в помещении тянулись едва заметные нити чакры.

"Грёбаная кукольница", — мысленно рыкнул Забуза, пытаясь вырваться из хватки.

— Х-хицу-химе, что ты тут делаешь? — нервно выпалил Гато, отступив от вошедшей пары.

— Глупенький Гато-кун, неужели ты действительно думал, что я не замечу твоей попытки обмана? — ласково пожурила его женщина. — Мои люди сразу прознали, что ты роешь носом землю, разыскивая девочку. Я тогда ещё подумала — ну не можешь же ты быть таким дурачком? Это было бы слишком просто, ведь правда же? — Хицу чуть прикрыла глаза и лукаво усмехнулась. — Но, к моей радости, ты оказался именно таким дурачком. А ты знаешь, что в нашем бизнесе делают с дурачками и неудачливыми мошенниками, ведь правда? — прежде мягкая улыбка женщины заострилась, мгновенно став жёсткой усмешкой.

Подходя к Гато, Хицу достала из кармана кимоно маленький листок бумаги и лёгким движением прилепила его на лоб дрожащего магната, который от её приближения споткнулся и уселся на задницу.

— Спасибо за твой подарок, Гато-кун. Знай, что я буду заботиться о твоём имуществе со всем трепетом хорошей хозяйки, — проворковала она, после чего развернулась к своей охраннице. — Идём, Киоши-тян. Мы здесь закончили. Давай оставим Гато-куна наслаждаться последствиями своей глупости. В конце концов, я ещё не обобрала его до последнего.

"Киоши Паучиха (примечание: авторское the Manipulator как-то не очень, да. Кстати, пол персонажа определил только по "тян", так что мб вру), — думал Забуза, глядя вслед удаляющимся женщинам. — Прославившаяся благодаря своим невероятно прочным нитям чакры, с помощью которых способна управлять людьми, словно своими куклами. Одна из сильнейших в Джакарте".

Приложив все силы, Забуза с трудом опустил голову вниз и, как и ожидал, увидел нити, входящие ему в грудь. Целый десяток, в отличие от одной-двух, которых хватило на простых бандитов.

Тем временем очухался Гато. Судовой магнат грязно выругался и стал неуклюже подниматься. В тот же момент от бумаги на его лбу разошлись чёрные линии, оплетая его по всему телу.

— Активация! — не оборачиваясь, воскликнула Хицу и щёлкнула пальцами. В её второй руке неожиданно появился свиток.

Зрачки Забузы невольно расширились от представшего ему зрелища. Некогда достаточно плотный торговец буквально сдулся и скукожился, как воздушный шарик, из которого выпустили весь воздух.

"Она... запечатала его органы!" — пораженно подумал он.

Нити наконец отпустили его, и Забуза на автомате тряхнул руками, разгоняя кровь в затёкших мышцах. Ещё на мгновение задержав взгляд на трупе своего бывшего нанимателя, Демон Тумана уставился вслед женщине, что практически монополизировала перевозки оружия и печатей в стихийных странах.

"Страшная женщина эта Узумаки Хицу..."

Глава 24

Лагерь

Дом, который сенсей возвёл взамен разрушенного вчера, на глазах исчезал в земле. Завершив обратные строительные работы (или всё же повёрнутое садоводство?), Ямато поднялся с корточек и отряхнул руки.

— Ну, последние события наглядно показали, что мы не зря ушли из Конохи. Если уж тут к нам такое внимание, то там всё могло стать куда тоньше, а значит, опаснее, — сказал он, оборачиваясь к нам. — И теперь мы не можем здесь задерживаться, наниматель Забузы вполне может повторить попытку. Дорога и инкогнито — наша лучшая защита.

Джирайя согласно кивнул, скрестив руки на груди.

— Я постараюсь выяснить личность заказчика, но вам всё равно нужно будет держать ухо востро. На этом чунинском экзамене сходится очень много внимания, и я бы даже медяка не поставил на то, что кто-то из заинтересованных сторон при случае не попытался бы подтасовать результат в свою пользу, — произнёс саннин.

Я ничего не сказала, не желая, чтобы этот разговор занял больше строго необходимого. Моё второе тело находилось чуть в отдалении, обеспечивая дополнительную точку наблюдения и ничем не выдавая своего неосязаемого существования. Мне ещё только предстояло рассказать сенсею о новых возможностях своей силы и посоветоваться, что делать дальше, но я не собиралась ничего говорить при посторонних. Может, репутация Джирайи безупречна, но моего доверия он ещё не заслужил. Тем более что после нескольких недель спокойного путешествия всё полетело к чёрту именно после его появления.

Подозрительно это.

Конечно, я не собиралась записывать его в предатели только по таким косвенным признакам, но, как говорится, здоровая паранойя — залог здоровья параноика.

— Я доставлю мальчика в Коноху, — продолжил Джирайя. — Он не числится ни в одном реестре нукенинов, и награды за него нет. Если опустить его связь с Забузой, юного Юки можно считать ронином. Это развязывает нам руки для вербовки.

— Что ж, это хорошо. А как насчёт его... верности? — спросил Ямато.

Мы уже провели предварительный допрос, но натолкнулись на проблему в виде фанатичной преданности мальчика своему "хозяину" Забузе. Хаку считал себя скорее инструментом, чем личностью, что не говорило ничего хорошего о его воспитании.

— Это... сложно, — признал саннин, явно чувствуя неловкость от поднятой темы. — Хотя Хаку явно выбрал бы Забузу, будь у него такая возможность, но сейчас он явно считает, что... пережил свою полезность. Поскольку Забуза бросил его, вполне возможно, что с некоторыми усилиями с нашей стороны мальчик сможет стать верным шиноби Конохи.

На этом месте мне пришлось подавить желание поморщиться. В сравнении с силой Алека или других Властелинов с Бэт, работа Яманака была довольно мягкой, но для меня в этом всё равно не было ничего приятного.

Скорее всего, наши мозголомы будут старательно просеивать воспоминания Хаку о Забузе и искусственно подчёркивать плохие события, при этом снижая интенсивность хороших, чтобы создать наибольший контраст между тем временем и его новой жизнью в Листе.

По крайней мере, я бы сделала так, будь у меня возможность, а что там будут делать Яманака — ещё неизвестно. В конце концов, я мало что знала об их работе, а Ино в детстве наверняка в более сложные и мрачные тайны не посвящали. Ну, или она куда лучше умела скрывать информацию, чем мне раньше казалось.

В любом случае жизнь в Конохе будет благом для Хаку. Даже если его голову подправят, он будет считаться важным активом, а не расходником. В конце концов, не каждый день деревня получает новый кеккей генкай.

— Хорошо, тогда мы можем идти. Прежде чем меня прервали, я успела увидеть достаточно. Теперь у меня есть хорошая идея о том, как подступиться к проблеме. Задерживаться нет нужды, — озвучила я свою позицию.

Саннин приподнял Хаку, валяющегося рядом с ним, проверил печать на лбу, которая не давала мальчику проснуться, после чего вскинул его себе на плечо.

— Тогда будем прощаться. Думаю, как только я сдам Хаку, то займусь кампанией по дезинформации, чтобы ещё больше запутать ваш след. Имейте это в виду и не попадайтесь.

— Принято, — кивнул ему Ямато, после чего сосредоточился на мне. — Идём, Сакура, начнём с того, что сместимся подальше от Джакарты, а там уже определимся с дальнейшим маршрутом.

— Хорошо, — пробормотала я, привычно надвигая капюшон на глаза. Может, эффект кэнши больше и не отражался на основном теле, но мои неоново-розовые волосы всё ещё жутко демаскирующий элемент.

Я бросила последний подозрительный взгляд в сторону саннина, начавшего неспешный спуск с горы, после чего отвернулась.

— Идёмте, Ямато-сенсей.

* * *

Страна Огня: неделю спустя.

— Что случилось с твоей техникой? — переспросил Ямато, удивлённо уставившись на меня.

Мы сидели перед небольшим костерком напротив друг друга после очередного дня пути, и я решила, что этот момент так же хорош, как и любой другой. Видит бог — тянула я достаточно.

— После боя с Хаку кэнши... изменилось, — призналась я.

— Изменилось, значит... — задумчиво протянул сенсей. — И это случилось во время боя?

— Да, думаю, я открыла скрытый потенциал от напряжения в экстремальной ситуации, — сразу озвучила я свою легенду.

Ямато медленно кивнул.

— Понимаю... Эволюция кеккей генкай — это известная вещь, но, Сакура, такое происходит нечасто, — он внимательно посмотрел на меня. — Кэнши и в своём прежнем виде было сравнимо с одним из великих додзюцу Конохи... Во что оно превратилось теперь?

Я посмотрела на другой конец бревна, на котором сидела и, когда Ямато проследил за моим взглядом, активировала силу.

"Кэнши: Внутренний режим"

В тот же миг я уже сидела на том месте и смотрела на сенсея своими жуткими глазами.

Ямато откинулся назад, инстинктивно потянулся к подсумку с кунаями, но замер на середине движения.

— Сакура? — напряжённо спросил он, пристально изучая моё второе лицо

— Да, это я... Наверное, — призналась я, слегка помявшись, так как на самом деле слабо представляла, чем являлось это тело. — Оказывается, кэнши — это не додзюцу, а скорее клон. Кроме того, теперь он активен постоянно.

Сказав это я переключилась обратно. Ямато чуть дёрнулся, но спокойно перевёл взгляд на моё обычное тело.

— Обе эти... ммм, мои стороны... существуют одновременно, но без моего осознанного усилия второе тело — я назвала его внутренним "я" — остаётся невидимым и неосязаемым. Тем не менее, теперь я всегда вижу его глазами так же хорошо, как раньше когда напитывала кэнши чакрой.

Сенсей тихо вздохнул и устало помассировал виски, будто у него разболелась голова.

— Объясни мне всё с самого начала и ничего не упускай, — попросил он.

Так я и сделала, начав с ограничений, которые успела узнать по дороге. Перво-наперво выяснилось, что мой клон не мог отойти от меня дальше, чем на шестьдесят метров, но из любой точки внутри сферы его (или всё-таки мои?) глаза видели в природном диапазоне на расстояние до мили. Кроме того, я выдвинула теорию о том, что физически мы всё ещё единое существо, просто можем находиться в двух разных местах. Этот вывод происходил из моей способности выполнять печати невидимым телом, но технику выпускать из видимого, получалось, что как минимум система чакры у нас едина и от прежней она не отличается, так как если бы я стала такой химерой, то и ручные знаки мне пришлось бы переучивать, ведь они настроены на систему обычного человека, а не на каких-то непонятных сиамских близнецов.

Так продолжалось целый час. Мы вдвоём перепроверяли и рассматривали каждую идею и мысль со всех возможных сторон, пока они наконец не закончились. Покончив с этим, мы некоторое время просто сидели в тишине, каждый думая о чём-то своём.