— Ты тоже уезжаешь? — спросил Генри, склоняясь над коробками. Прикасаться не хотелось ни к вещам Шеннон, ни к своим.
— Нет, у меня ещё есть здесь дела. Но в гостинице оставаться не хочу.
— Из-за слежки? — Генри положил на дно сумки косметичку Шеннон и кинул сверху джинсы и футболку. Какой смысл забирать всю одежду? Это всего лишь тряпки. В Бостоне их у него полно.
— Из-за всего, — Франц улыбнулся.
— Что ты будешь делать?
Франц потер подбородок.
— Собирать слухи, — вздохнул он. — Мне кажется, каждый в этом городе знает больше меня.
Генри сглотнул, невыносимо захотелось выпить. Вчера вечером разговаривая с Францем, он чувствовал себя почти так как раньше, дома, в Америке. Раньше он верил, что то, что он думает и чувствует действительно важно. Сегодня вспомнил пронзительный взгляд президента, его покровительственный высокомерный тон, — как же он ненавидел эту страну — сжал кулак и дернул левой рукой, будто проверяя свободу движений. Вспомнил Луизу и ее следственный эксперимент. К какой руке ты привязал веревку — к левой или правой? Он не сумел ответить. Оба варианта были смертельными. К какому бы запястью он не привязал треклятую веревку, он убивал Шеннон каждым своим движением. Может, Генри ненавидел не страну, а себя?
В дверь постучали. Франц впустил официанта. Лопоухий мальчишка в красно-белой форме поставил на стол поднос с кофе.
— Я подумал, что сегодня ты не захочешь пить кофе из автомата, — пояснил Франц.
Кроме кофейных чашек на подносе в корзине лежали разные виды сахара и сливок.
— "Менендес", — Франц глотнул из своей чашки. — Этот кофе знает и ценит весь мир. Еще пятьдесят лет назад "Менендес" была самой богатой компанией в Лумбии. Нашим главным богатством и достоинсвом.
Франц не улыбнулся, наоборот, выглядел сосредоточенным. Генри решил, что глупо злиться на Франца из-за того, что он заказал билеты. Разве Генри недостаточно натерпелся в плену? Разве не хотел от всего сбежать? Разве не понимал, что если останется здесь, не будет свободен? Свободен настолько, чтобы не думать о Луизе, Лонарди, Касто и президенте.
Такси приехало через двадцать минут. Франц улыбнулся и помахал рукой всем в холле. Группе туристов, парню на рецепции, типу в бейсболке. Генри готов был поклясться, что двое или трое из этих людей пристально наблюдают за ним и Францем. Президент отправил на каникулы вчерашних близнецов и прислал новых шестерок.
— Ты не откажешься от номера? — спросил Генри в машине.
Поворачивая на проспект Боливара, лысеющий водитель кивал головой в такт льющейся из динамиков мелодии.
— Нет. Он оплачен вперед на три дня.
Когда они миновали клумбы, заморосил дождь. Похожие на осколки капли упали на лобовое стекло.
— Я никогда не был в Бостоне, — сказал Франц.
Ни с того ни с сего Генри снова почувствовал обиду и злость. Какого хера Франц все решил за него?
— Приезжай в гости, — ответил Генри.
— Приеду, — Франц поднял подбородок. — И ты покажешь мне...
— Я покажу тебе... — Генри растерянно осмотрел салон. За окнами плыли бетонные коробки.
Франц никогда не был в Бостоне, оттого не знал, что там стоит смотреть. Но почему Генри не мог вспомнить ни одного названия клуба, театра или достопримечательности?
Машина въехала на кольцо. Рядом прогремел грузовик. Дорога вилась вокруг бетонных опор, на указателе на аэропорт сидели птицы. Вдоль шоссе по обочине кружила пыль. В машине впереди водитель курил, высунув локоть в окно. Навстречу одна за другой проносились легковушки. Мельком Генри видел лица женщин, мужчин и детей, собачьи морды и сумки на задних сиденьях.
Через десять минут горизонт замигал. Синие и красные сигнальные огни. Движение замедлилось.
— Пробка, — водитель качнул лысиной. Дождь прекратился. — На прошлой неделе на этом шоссе взорвался мусоровоз.
Водитель в машине впереди выкинул окурок и зажег новую сигарету. Теперь когда машины едва ползли, дым сигареты облаком стелился над землей, Генри ясно чувствовал запах табака с добавление ментола. Видел фантики валявшиеся в траве у обочины. Видел прогалины.
Франц посмотрел на часы. Водитель покрутил тумблер приёмника, ища сообщение об аварии. Толстая женщина прошла мимо машины. Генри заметил, что на ногах у нее резиновые пляжные шлепанцы. Водитель нажал на тормоза. Теперь они стояли, все больше людей проходили мимо. Из приемника неслась бурда про пробки, но шоссе к аэропорту не упоминалось. Генри показалось или кто-то из проходивших мимо сказал "Бомба"?
Глянув на Генри, Франц открыл дверь.
— Возьми сумку, — подсказал он.
Они вышли на дорогу и оказались среди людей. Вокруг вытягивали шеи, оглядывались, говорили по телефону.
— У меня самолет через час, — сказал мужчина с покрасневшим лицом.
— Мой отец прилетает через два.
У толпы был свой ритм. Неуверенное движение. Шаг вперед и два назад. Несколько человек сошли на обочину, чтобы обогнать течение. Но земля была слишком мягкой и вязкой, потому двигались они ненамного быстрее остальных. Франц вскинул сумку на плечо и выставил его вперед. Как щитом прокладывал сумкой себе путь через толпу. Генри старался не отставать. Несколько человек обматерили их, несколько пристроились за ними. Держась за спиной Франца, Генри не сразу заметил полицейские и пожарные машины. Они перегородили дорогу. Полицейские с гудящими и пищащими рациями отгороились от людей заборами. Около одного из них стояла женщина. На руках у неё надрывно плакал младенец
Франц нырнул под ограждение. Грузный, косолапый полицейский с желтым лицом поднял автомат. Генри затаил дыхание, в джунглях если человек поднимал автомат, в девяти из десяти случаев он стрелял.
— А ну назад!
— Я Франц Варгас, сын президента, — на всякий случай Франц поднял руки.
— Господин Варгас? — моргнул полицейский.
— Да, я спешу в аэропорт, мой рейс через час. Что происходит?
К ним подтянулись еще двое полицейских. Один попросил у Франца документы. Взглянув на его паспорт, полицейские извинились, перебивая друг друга. Генри стоял около заграждения, сзади напирала толпа, и чувствовал как по его спине струится пот.
— Мне нужно в аэропорт, — напомнил Франц.
— К сожалению, невозможно.
— Ничего не выйдет.
— Произошел взрыв.
Люди за спиной Генри заволновались, кто-то толкнул его локтем. Со всех сторон полетели вопросы:
-Где именно взрыв? Какой терминал? Есть пострадавшие? Когда случился взрыв?
Вопросы и предположения:
— Это диверсия из трущоб. Освободительная Армия. Тайная полиция устроила зачистку. Это провокация, военные сами подкладывают бомбы, чтобы обвинить во всем террористов из трущоб.
— Кто это сказал? — прорычал грузный полицейский.
— Идём, — Франц перемахнул через ограждение, схватил Генри за руку, как в торговом центре и потащил на обочину.
— Что они сказали? — спросил мужчина, развалившийся с сигаретой в траве.
— Аэропорт закрыт, — выдохнул другой в затылок Генри.
— Надолго?
— Никто не знает.
— Рейсы отменили? Все? Только на сегодня?
Зайдя по колено в траву, Генри обернулся на дорогу. Мужик с перебинтованной рукой смотрел им вслед. Он не был похож на шестерок Варгаса, но взгляд его был таким же цепким. Липким? Волнуясь, толпа подалась вперед, началась давка. Один человек осел на землю, сосед толкнул его коленом в висок.
— Генри, — Франц тронул его за плечо.
— Почему они не сходят на обочину? — Генри смотрел на толкающихся перед ограждениями людей и чувствовал, как сердце колотится в горле.
— Сейчас сойдут, идём.
Вокруг в траве валялись жестянки, куски бумаги и целлофана.
— Завтра будет другой самолет, — сказал Франц и достал телефон.
Генри рассматривал его профиль на фоне неба, пока он объяснял кому-то что ему нужна машина, объяснял где они. Поле с сорняками размерами с концертный зал лежало между двумя шоссе. Позади гудела толпа. Впереди, поднимая облака пыли, мчались машины.
— Нас заберет Рамирес. Нужно идти на запад ко второму съезду. Если не будет пробок, Рамирес приедет через двадцать минут. Это трасса на Хену. Здесь всегда полно грузовиков.
Франц говорил и говорил. Будто хотел успокоить Генри. Его ровный голос и тон и правда утихомирил сердцебиение Генри. Глядя себе под ноги, он попытался вспомнить Бостон. Что в городе стоило показать Францу? С большим трудом, как из темного колодца Генри выловил из памяти Мост Лонгфелло. Кажется, рядом был хороших отель. Но к ужасу Генри названия ускользали от него. В качестве упражнения он вспомнил улицу на которой жил, но не сумел вспомнить названия улиц, где находилась его школа, театр Шеннон, клиника.
Когда они дошли до второго съезда, Рамирес уже поджидал их. Курил на водительском сидении желтой как куриная слепота развалюхи. Франц улыбнулся ему. Сегодня Рамирес выглядел еще более больным, чем два дня назад в участке. Серое лицо, покрасневшие глаза, морщился едва ли не при каждом движении.
— Знаешь, что происходит в аэропорту? — Франц сел рядом с водителем, и Генри очутился один на заднем сидении. Обивка истрепалась, кое-где из нее торчал поролон. Ручки для поднятия окон заменяли гайки, на левой висел разводной ключ.
— Две бомбы, двадцать раненых, четверо погибших, — отрапортовал Рамирес.
Ездил он медленно, часто тормозил, всех пропускал, с места трогался с задержкой.
— Кого-то арестовали? Какие версии? — спросил Франц.
— Бомбы самодельные, — пожал плечами Рамирес.
— Это диверсия Освободительной Армии?
— Освободительная Армия обычно использует Си-4, — Рамирес снова пожал плечами. — Говорят, на прошлой неделе в аэропорту прошли сокращения персонала. Уволили пятьдесят человек. Гомес проверяет всех по списку.
Со своего места Генри видел лишь их затылки. Машина въехала в город.
— Я думал аэропорт расширяется.
— Да.
— Откуда тогда сокращения?
— Новые терминалы принадлежат новой авиакомпании. Правительство продало ей десять процентов акции аэропорта, чтобы они занялись строительством. Компания захотела, чтобы новые терминалы обслуживали её люди.
Рамирес выкинул сигарету в окно и закурил новую.
— Я не знал, что государство продает акции аэропорта. Как давно и по какой цене они выставлены на продажу? Государство продает акции аэропорта полностью или частично? — спросил Франц.
Рамирес пожал плечами.
— Государство продает акции не официально, верно, — слова Франца больше напоминали утверждение, чем вопрос.
Облако дыма растянулось под потолком машины пленкой тумана. От дешевого табака у Генри защипало глаза.
— Рамирес, — сказал Франц. — Как ты думаешь, кому могло быть выгодно падение благотворительного фонда, созданного по инициативе президента и управляемого генералом Лонарди? Кому было выгодно обвинить фонд в отмывании денег? Уничтожить его? Кому выгодно обвинение Лонарди в краже? Кому выгодна ссора Лонарди с президентом?
Рамирес пропустил на перекрестке машины справа и слева, потом пожал плечами. Дорогу перебежала чёрная кошка. Обогнув полуразрушенный дом, машина вкатилась на парковку торгового центра и остановилась за шлагбаумом. Неподалеку женщина с волосами до пояса грузила продукты в багажник минивена.
— Где ты оставил свой "фольксваген"? — спросил Рамирес Франца.
— Около банка, — Франц вложил в его руку ключи от машины.
— Хорошо. Я буду на телефоне, — Рамирес выбрался на улицу.
Кивнул Генри и направился к пыльной старой легковушке. Франц перебрался на водительское место, поправил зеркало заднего вида так, чтобы встретиться взглядом с Генри.
— Не хочешь пересесть вперед?
Генри согласился. Когда он обходил машину, на парковке пахло стиральным порошком, слева и справа хлопали двери машин. Где-то плакал ребенок.
В отличие от Рамиреса, Франц сразу сорвался с места и не стал пропускать минивен около балки шлагбаума.
— Почему Рамирес подогнал тебе машину? Почему он тебе помогает? Ты заплатил ему как любителю скачек в банке?
Франц подарил Генри короткий оценивающий взгляд.
— Я видел его в клубе, когда он нюхал кокаин с дилером, — Франц крутанул руль и пристроился за грузовиком на светофоре.
— Ты следил за Рамиресом?
— Типа того. На деле я хотел купить оружие, швейцар в отеле посоветовал мне клуб на Сандино.
— Значит, Рамирес связан с торговлей наркотиками в клубе? — Генри подумал о Марко, любовнике Шеннон. Что если он тоже работал с полицейскими? С детективом, который допрашивал Генри? С судьей, который приговорил его к принудительному лечению?
— Рамирес отлавливает мелких наркодилеров на улицах, в супермаркетах, на парковках и в школах. Таким образом поддерживает торговлю в клубах и за это получает с неё процент. Босс Рамиреса, начальник полицейского участка, в котором ты был, в свою очередь работает с криминальными авторитетами, которые распространяют наркотики по клубам. С теми на кого пашут клубные дилеры, которых поддерживает Рамирес. Это пирамида. Каждый хозяйничает на своём уровне, но тот, кто выше имеет всех. Говорят, кто-то в армии, а может в тайной полиции Касто, работает напрямую с наркокартелями.
Генри вспомнил изуродованное ухо Луизы. Ему понадобилось несколько дней чтобы перестать задерживать дыхание, глядя на него. В устах Луизы имя Касто звучало резче, чем его произнес Франц.
Генри удовлетворенно кивнул. В эту минуту он поверил, что Франц знает, что делает.
На повороте машина чиркнула дном о бордюр.
— Никогда не ездил на такой развалюхе, — восхитился Франц.
— Сзади вместо ручек разводные ключи, — Генри усмехнулся.
Франц обернулся, машина вильнула на встречную.
— Лучше не отвлекайся, — Генри выровнял руль. — Ты пытаешься прикончить меня второй раз за три дня.
Генри рассмеялся. Тоно такую же ошибку Франц совершил, когда забрал его из полицейского участка. Узнавание создавало приятную иллюзию, будто Генри хорошо изучил Франца. Надо же, Генри не помнит Бостон, зато запомнил косяки и привычки Франца. Похоже, его кратковременная память обыгрывает длительную со счетом десять ноль.
— Есть хочешь? — не дожидаясь ответа, Франц свернул к пиццерии.
Внутри занял столик у стены, подальше от залитой светом улицы, и включил телефон. Генри сел напротив. Франц не поднял взгляд, когда подошел официант, не слушал, что заказал Генри. Лишь когда официант поставил перед Генри стакан рома с плавающими на дне кубиками льда, Франц удивленно приподнял бровь.
— Ты спросил, хочу ли я есть, — пояснил Генри. — Я хочу выпить.
Франц кивнул. Взгляд у него был рассеянный, будто он что-то обдумывал. Так же отстраненно он смотрел на пиццу. Съел два куска и отодвинул тарелку.
— Хочешь вернуться в отель? — спросил Франц.
Генри покачал головой и сделал знак официанту, чтобы повторил выпивку. За соседним столом двое малышей кидали друг в друга салями, пока их мать вытирала салфетками пролитую колу. За блестящим чистотой окном замер автобус. Выхлопная труба плюнула дымом в велосипедиста.
— Может, прогуляться по торговым центрам? Сходить в кино? Или еще что-то?
