— Здесь, — старичок остановился и указал на полку на уровне метров трёх над полом.
— Александра, — негромко обратился к ней отец. — Подставь ладонь, будь хорошей девочкой!
Она кивнула и вытянула вперёд руку, ладонью вверх.
Старичок направил на неё палочку и быстро пробормотал какой-то текст на латыни. Потом плавно указал появившимся бледно-голубым лучом на ячейку с шариком и обратно на ладонь Саньки.
Белый шарик взмыл в воздух под напряжёнными взглядами трёх людей. Замер на несколько секунд, а потом медленно опустился на ладонь девушки.
В воздухе над ним проступила полупрозрачная надпись: "Пророчество Кассандры Трелони от 15 мая 1924 года. Услышано директором Хогвартса, профессором Диппетом. Предположительно касается судьбы А.М. Прюэтт, достигшей восемнадцати лет".
— Не бойся, дочка. Постарайся не разбить. Осторожно опусти его в свою сумку.
Санька так и сделала.
Их довольно быстро провели обратно по всем переходам в тот же коридор с маленьким мраморным камином. Они попрощались со старичком, который пожелал им хорошего дня. После чего снова был камин и на этот раз — в банк Гринготтс.
Никаких вопросов Санька просто не успевала задать отцу и решила не дёргаться. Ведь пойдут они поесть в какой-то момент. А за едой всегда можно поговорить.
Гоблины не шокировали — она была готова уже к их виду. Разве что эти зелёные человечки не были такими гротескно-уродливыми, как показывали в фильме про Гарри Поттера. В большинстве своём — довольно симпатичные представители этого народа. Ни длинных носов, ни жутких ногтей. Носы просто широковаты, а уши слегка заострены к затылку. И череп, пожалуй, чуть вытянут в затылочную сторону. Но это было видно только сбоку. Роста они были не такого мелкого, как эльфы. Раза в два крупней. Вертеть головой Санька постеснялась, страшно боясь спалиться. Этот страх почти стал забываться в школе, а теперь снова вылез наружу.
Тот гоблин, который сразу к ним подошёл, был Саньке по плечо. Лорд Прюэтт явно был с ним знаком. Они обменялись парой непонятных фраз, возможно на гоблидуке, или как тут их язык назывался, и гоблин повёл их по запутанным коридорам.
Комната, в которую их привели, была небольшой. И ничего не содержала кроме огромной чаши на высокой ножке, верх которой был Саньке по грудь. В чаше переливалась какая-то белая субстанция, напоминавшая жидкий кисель.
— Достань пророчество, — скомандовал отец. — Молодец! Осторожно опусти его в омут. Теперь отойди и подожди немного.
Санька послушно отошла на три шага, глядя, как отец и гоблин наклоняются над чашей.
Не прошло и минуты, как оба подняли головы. Гоблин остался невозмутим, а вот отец сильно побледнел.
— Не настоящее, — категорично произнёс работник банка, заставив отца встрепенуться. — Только копия.
Отец быстро посмотрел на Саньку с непонятным выражением грусти.
Ей очень хотелось увидеть то же, что и они. Ведь, возможно, именно об этом пророчестве говорил Тёмный Лорд. И она даже осмелилась спросить:
— А можно мне увидеть...
— Я бы не хотел, Санни, — голос отца звучал устало. — Пока ты не знаешь, ещё можно на что-то надеяться. Кроме того, это всего лишь копия, и где оригинал нам неизвестно. Возможно он самоликвидировался, а значит и судьба изменилась. И ты только зря себя накрутишь. Возможно, пророчество утрачено, и мы никогда не узнаем, сбудется ли то, что суждено. Но услышав его, ты можешь запустить его активацию снова, просто потому, что поверишь. Так что решай сама, я препятствовать не стану.
— Всё так плохо? — спросила она сочувственно.
— Нет, — отец задумчиво качнул головой. — Полной ясности нет, как и с любым пророчеством. Возможно даже, что оно не о тебе.
— Тогда я не стану смотреть, — решилась Санька, подумав, что не узнай Волдеморт о Гарри Поттере, он не пошёл бы его убивать. Да, война бы не кончилась, но может она и без того подходила к концу? Кто там уже разберёт. Нет, отец прав, не стоит испытывать судьбу.
Мистер Прюэтт улыбнулся и кивнул одобрительно.
Гоблин подал ему простой деревянный ящичек, в который сам приманил из чаши белёсый шарик.
Отец ящик забрал и посмотрел на Саньку:
— Александра Мануэла Прюэтт, сегодня тебе исполнилось восемнадцать лет. Родовые наследия у девушек, как ты знаешь, определяются на год позже, чем у мужчин. Возможно, никаких даров у тебя нет, возможно, есть. Но только узнав о них, ты смогла бы их развивать. Согласна ли ты пройти проверку?
Санька решительно кивнула — а кто бы отказался?
Отец чуть качнул головой, продолжая ждать. Гоблин выжидательно свёл вместе свои руки.
— Я согласна пройти проверку, — сообразила Санька произнести это вслух.
Гоблин и отец кивнули практически одновременно.
— Тебе нужно поспать около часа, сейчас ты выпьешь зелье. Тебя проводят в специальное помещение. Делай всё, что скажут. Я отнесу пророчество обратно в Отдел Тайн и вернусь к тебе раньше, чем ты проснёшься.
— Хорошо, папа, — выдохнула она, чувствуя, как мурашки бегут по спине. Но увидев, как удивлённо расширились глаза Лорда Прюэтта — всего на пару мгновений — испугалась уже не на шутку. Какая же она идиотка! А вдруг Молли не называла его так?
Но отец ничего не сказал. Шагнул к ней стремительно, обхватил щёки ладонями и поцеловал в лоб. А затем крепко прижал к себе.
Отпустил так же быстро и вдруг спросил:
— Откуда у тебя эти серьги?
— Подарили, — пролепетала она, окончательно перепугавшись.
— И кто такой щедрый, ты сказать не можешь?
Она замотала головой.
— Ясно, об этом потом. Но сейчас их нужно снять. Попрошу заодно проверить их нашего поверенного.
— Они не снимаются, — вздохнула Санька обречённо.
— Вот как? — взгляд отца не предвещал ничего хорошего.
— Возможно, в этом нет нужды, — подал голос гоблин. — Наш специалист может проверить их прямо на девушке. И если препятствий для ритуала не будет...
— Проверяйте! — резко отозвался лорд Прюэтт. — Скажи, Санни, есть ли на тебе что-то ещё, о чём мне следует знать?
— Кольцо! — сразу призналась она, вытягивая вперёд руку.
— На каком пальце?
— Мизинец.
— Попробуй пожелать, чтобы оно стало видимым, — голос отца звучал напряжённо.
Расстроенная Санька, почти физически ощущавшая, как рушится вся её недолгая жизнь в этом мире, пожелала проявления кольца всем сердцем, но его появление уже не доставило ей никакой радости. Она и не заметила, как в комнате очутился ещё один гоблин.
— Не двигайся, — предупредил отец.
Сначала к её серьгам, а потом и к кольцу новопришедший по очереди подносил какие-то камни, девушка даже не пыталась подсчитать их количество. От каких-то было ни тепло, ни холодно, другие заставляли нагреваться уши и палец, третьи просто вызывали сильный зуд, или покалывание словно иголками. Наконец исследование было закончено.
— Никакой опасности для девушки эти артефакты не представляют, — проскрипел гоблин с коробкой камней. — Если лорд Прюэтт желает, полное описание будет предоставлено через час.
— Желает, — резко ответил тот, не сводя с дочери глаз. — А ритуал?
— Так как артефакты полностью настроены на девушку и практически неотделимы от магических нитей, то они никак не повлияют на ритуал, — скучно доложил гоблин.
— Хорошо, — вздохнул лорд, — Санни, ты всё помнишь? Делай всё, что тебе скажут. Наш поверенный поклялся своим родом и магией, что не причинит тебе вреда. Ничего не бойся. Когда ты проснёшься, я буду рядом.
Она смогла только кивнуть. После ухода отца всё проходило как в тумане. Её отвели в маленькую комнату, где велели снять с себя всё, что снимается и надеть просторную рубаху с вышитыми рунами. Потом она выпила горькое зелье и ей вдруг стало всё безразлично. Большой зал с утопленным в пол круглым бассейном она уже восприняла без удивления. Покорно встала в один рунный круг, потом в другой, потом сняла рубаху, даже не ощутив никакого стыда. Она и не замечала никого вокруг и никак не реагировала, когда две маленькие гоблинши принялись натирать её чем-то скользим и липким с головы до ног. По указанию одной из них, она спокойно опустилась в неглубокий бассейн, чувствуя сильную сонливость. Как ложилась, она уже не запомнила.
Пробуждение было резким и острым. Её тело сильно выгнулось от нестерпимой боли, которая длилась всего несколько секунд, а показалась вечностью. Она с трудом разобрала слова отца, бывшего где-то рядом:
— Всё хорошо, маленькая, ты умница. Сейчас всё пройдёт.
Он говорил что-то ещё, такое же ласковое, а Санька наслаждалась отсутствием боли, думая о том, что она теперь может понять этот страшный Круциатус. Если от него хотя бы вполовину так больно, то она просто идиотка, что согласилась на него даже на три секунды. И только спустя какое-то время она смогла раскрыть глаза и оглядеться. К счастью, все чувства и ощущения вернулись. Она лежала на низкой койке в небольшой комнате, закутанная в белую простыню. Отец сидел подле неё на подобии табурета и держал за руку.
Во взгляде — беспокойство и нежность. Она даже позволила насладиться мечтой, что он просто её любит, а потом вспомнила о кольце и серьгах и неизбежном разговоре, и приуныла.
— Как ты?
— Сильная слабость, — охотно пожаловалась она. Только бы продлить время, когда он так участлив.
— Это нормально. Сейчас ты выпьешь зелья и всё станет хорошо.
— Опять? — скривилась она, вспоминая ту горечь от первого.
Отец вдруг рассмеялся и ласково потрепал по щеке:
— Моя храбрая девочка! Не бойся, всё уже позади.
"Ах, если бы!" — подумала она. И безропотно проглотила содержимое трёх склянок, что протянула ей вошедшая гоблинша. В ногах она положила её одежду, кулон, медальон и кольцо.
— Одевайся и выходи, — отец поднялся. — У нас осталось мало времени, я обещал к трём часам вернуть тебя в школу, но съесть торт у Фортескью мы успеем.
С этими словами он вышел, а Санька, ощутив прилив сил, вскочила с кровати и поспешно оделась. Она и не думала, что прошло так много времени.
Банк они покинули через какой-то боковой вход, откуда отец перенёс её прямо ко входу в кафе. Ей невольно вспомнилось, как она ела здесь мороженое в присутствии Нотта. Сейчас народу было совсем мало. Не успели они занять столик, как им вынесли большой торт из разных видов мороженого, вафель и орехов.
— Твой любимый? — лукаво спросил отец, пришедший в удивительно благодушное настроение.
— Да! — честно ответила Санька, ощутив нешуточный голод.
— Ты ничего не хочешь узнать о ритуале? — спросил отец, когда она умяла почти треть от великолепного торта.
— Хочу, — спохватилась Санька. — Что показал ритуал?
— Что у тебя есть один Дар, который ты могла бы развивать, если захочешь.
— Всего один? — уточнила она, вызвав добродушный смех отца.
— Санни, ты ненасытна. Мы с матерью и на один-то не рассчитывали! А если больше, то пришлось бы ещё выбирать, очень редко кто может развить больше двух Даров. Разве это было бы лучше?
— Ты прав, — согласилась она. — Так что за Дар?
— А вот это уже интересно, — стал он серьёзным. — Наконец кто-то унаследовал родовой Дар Прюэттов, спустя всего-то полсотни лет.
— Здорово, и какой же? — спросила Санька и спохватилась — по идее она это должна была знать.
— Всё шутишь, — усмехнулся лорд Прюэтт. Протянув руку, он погладил её по щеке, — моя маленькая ведьмочка. Твой природный дар, как у твоей прабабки — чары. Сама понимаешь — это и проклятия, и артефакторика, и защита жилищ — что выберешь. Ну и как боевик могла бы подучиться. До братьев тебе далеко, характер не тот, но факт остаётся фактом — если захочешь, и в бою не растеряешься.
Санька тут же вспомнила про "Занимательные чары" от Флитвика. Неужели полугоблин что-то разглядел? А она думала на эссе братьев.
— Хорошо бы тебе с твоим профессором Флитвиком проконсультироваться, в какую сторону развивать, — словно прочёл её мысли отец. — Но учителя мы тебе после школы в любом случае подыщем. Если, конечно...
Он не договорил и махнул рукой, призывая счёт.
— Пора уже. А кольцо и серьги... Санни, будь осторожна. Скажи мне одно — это не директор?
— Нет, папа! Я бы сказала, но не знаю, выйдет ли. Мне было сказано, что я не смогу передать разговор.
— Так. — Он сел обратно за столик и взмахом палочки заглушил все звуки вокруг. — Я попробую угадать, ты просто кивай. Робертс?
— Нет.
— Хм, Нотт? Хотя о чём я? Ковен такими артефактами разбрасываться не станет. Остаётся... Малфой? Лестрейндж?
— Нет. Нет.
— Я боюсь за тебя. Тёмный Лорд?
Санька кивнула с несчастным видом.
— О пророчестве вещал? — подумав, спросил отец на удивление спокойно.
Она снова кивнула.
— Клятвы какие-то давала?
Помотала головой, произнести действительно не смогла.
— Ладно, не так страшно. И прошу тебя, пожалей легилиментов, не смотри им в глаза, убьёшь ненароком. С такими-то серьгами. — Практически процитировал он слова Тёмного Лорда.
— А кто?
— Да поймёшь разве? Директор Дамблдор — очень возможно. Тёмный Лорд — однозначно, но ему собственный артефакт вряд ли повредит. Потому что не дурак точно. Остальные шифруются. Ибо без серьёзной защиты такие долго не проживут. Кстати, если директор будет спрашивать, у гоблинов тебе сейф открыли, уже не школьный. Держи. Часть денег я снял, они в твоей сумке.
Санька полюбовалась на маленький золотой ключик и повесила его на шею. Сколько в сейфе денег спросить не решилась.
— Всё, пора прощаться. Мой подарок в твоей сумочке, откроешь перед сном. Братья тебе тоже что-то готовили, но как передавать будут — не знаю. Мама тебя целует, шапку ты получила?
— Да, папа, — она перестала бояться его так называть. У него сразу так лицо светлело, что не могло это ему не нравиться.
— Пойдём, дочь.
В кабинете директора была только профессор МакГонагалл. Она улыбнулась, вставая с кресла с тихим возгласом:
— Наконец-то! Здравствуйте, лорд Прюэтт.
— Профессор, — поклонился он, — благодарю, что встретили нас.
— Поздравляю вас с днём рождения дочери, — улыбнулась декан. — Мисс Прюэтт, вас я тоже поздравляю! Можете отправляться к себе.
Санни поблагодарила, присев в реверансе — не зря прошли уроки танцев от мисс Блэк. Лорд Прюэтт ухмыльнулся, и коротко кивнул ей, отпуская.
Сбегая по лестнице, Санни чувствовала, как за спиной вырастают крылья — отец не убил, не вывел на чистую воду, узнав в ней попаданку, не изгнал из семьи, не проклял из-за подарков Тёмного Лорда. Отец просто любил её — и это было самым настоящим чудом. И лучшим подарком на День рождения.
* * *
— Французский ресторан? — Нотт огляделся с удовольствием, понимая, что не ошибся с костюмом.
— Люблю иногда вспомнить детство, — хмыкнул Робертс. Столик в отдельном кабинете был расположен так, что можно было видеть общий зал, а их не видел никто. — Позволь заказать. Сомневаюсь, что ты знаком с французскими блюдами.
— Полагаюсь на твой вкус, Антуан. Странно, что мать не отдала тебя учиться в Шармбатон.
