Подумав, Хамари согласно кивнул. Игры Рури с поединками не понравятся подземным жителям, и его народ, как и остальные, не потерпят попрания традиций. Но, чтобы сообщить об этом, нужно было попасть в пещеры раньше толстяка.
Хамари допил горький отвар и рыгнул. Костлявый скривился.
— Как я попаду в подземелья? — он поставил кружку на грубо отесанную столешницу и встал. — По воздуху?
Теперь ответил Топор, погано ухмыляясь:
— Нет. По воде. Под Красными стенами протекает Черная река.
Черная река была знакома Хамари. Она впадала в озеро у страж-башен, небольших, выточенных природой утесов у входа во внутренние пещеры. Но...
Хамари вздрогнул. По воде. Воду он, как и все хенсбары, порядком ненавидел. По воде, думал он, глядя на ухмылку Топора, обводя тяжелым взглядом остальных серых. Хуже только вернуться в лапы Рури. Почему эта гора жира выбрала именно этот поединок? Хамари ощутил даже желание испросить удачи у Первородного пламени, но усилием воли подавил его.
— Согласен, — не колеблясь более, ответил он. — Ведите меня.
Серые встали и направились к выходу.
Ну, Рури, если ты доживешь до пещер, я вспомню Черную реку, со злостью подумал хенсбар, и ему стало чуть легче.
Он вышел на серую площадь, и привычный жар Пекла охватил его, баюкая в обжигающих объятьях.
— 19. Мира. Птица в золотой клетке -
Чем ближе тонги подходили к Храму, тем больше решимости обнаруживала в себе Мира. Все сложилось у статуи божества Лесников, там, на стоянке. Мимолетно брошенная фраза лесного жителя наконец заставила Миру поверить, что ее не пытаются обмануть предчувствия. Что-то близилось, и это что-то было грозным, опасным не только для нее, но и для Острова.
Мире больше не хотелось быть игрушкой в чьих-то руках. И грубоватое сочувствие Ари, что почти не замечал девушку и поддерживал ее так неуклюже, словно нехотя. И холодное, как снег, но странно привлекательное отношение Зенгара, мудрого, но слишком увлеченного собой. И безрассудство Снорри, готового следовать чужим замыслам и вовлечь в них всех окружающих. И даже теперь, ласка и забота светлой Ангрит...
Мира знала, что решение, принятое на лесной поляне, ведет по опасному пути. Пренебрежение опасностью, наверное, далось ей легче из-за общения с Ари и его учителем, но все же беспокойство тяжелым камнем лежало на душе. Задуманное нелегко осуществить, понимала Мира, но, после того, как она смалодушничала в пещерах Ямы, ничего не оставалось, как сдаться или попробовать добраться до Сердца Ночи в одиночку.
Уверенность Миры поддерживала и история камня, рассказанная Зенгаром под видом истории о неизвестном старом маге, и намеки свитка Йонгрина. Она намеревалась использовать собственное чувство камня и не дать ни Храму, ни Снегам воспользоваться им. Грандиозность задачи поражала Миру, но, собравшись, девушка убедила себя в готовности достичь цели.
Камень был просто камнем, думала Мира. И когда-то им владел мой отец...
На следующий вечер, перейдя широкий каменный мост через высохшее русло, бегущее между холмов, караван вышел на плоскую равнину у Змеиной реки. На скалистом взгорье у высокого утеса высился Храм.
Мира никогда не была так далеко на западе, да и многие ли из Аргора желали увидеть твердыню грозных жрецов? Храм за последние тридцать лет превратился в легенду, место, где жили далекие и жестокие правители, символ власти. Так он всегда и виделся девушке, наслышавшейся о приюте светлых различных историй от мимоходом видевших белые стены и Янтарную башню торговцев.
Но и реальный Храм впечатлял. Невысокое, сложенное из светлого камня строение оседлало каменный склон, поднималось к верхушке утеса, топорщилось башенками с округлым верхом и зубчатыми переходами. Угадывались дымки очагов и блеск металла — где-то готовился обед, по стенам бродила стража. На верхушке холма, у высокого гребня утеса, высилась пронзающей небо стрелой бледно-желтая ажурная башня.
— В Янтарной башне — резиденция Верховного жреца, — Ангрит незаметно подошла к бредущему тонгу и знаком указала погонщику остановиться. Мира немного отодвинулась внутрь, и женщина забралась в беседку. Тонг тронулся с места.
— Мы пройдем через Восточные ворота, там, за аркой, — продолжала Ангрит, устраиваясь поудобнее. Теперь Мира ощущала в ее присутствии неловкость, словно жрица могла догадаться о ее намерениях. — Как только перейдем через мост, ты окажешься под защитой Храма. Больше можешь не беспокоиться.
Ангрит улыбнулась. Мира подобралась, захотелось уткнуться носом в подушки. Тонги вышагивали степенно, будто на параде, таком же, как аргорская Встреча Сердца жары. Мира представила, как караван смотрелся бы в толпе полуголых горожан, забрасывающих друг друга зерном, и ей стало весело.
Храм приближался, и Янтарная башня нависала, устремляясь в небо, над потрясенной девушкой. Мира чувствовала запахи жареного мяса и слышала плеск реки, видела сырые пятна на стенах, уходящих в реку основанием. Тонги шлепали по слегка влажной у реки дороги, оставляя круглые следы в грязи.
— Храм — величайшее строение Дильмуна, — с легкой, почти незаметной иронией произнесла жрица. — Здесь легко потеряться и трудно спрятаться. Если останешься одна, иди к площади у Янтарной башни, там всегда дежурит храмовая стража, они отведут тебя назад.
Ангрит смотрела на белые стены озабоченным, но холодным взглядом. Казалось, она оценивает их прочность, а не красоту.
— К воротам не выходи. Стража стены не любит горожан, а от тебя пахнет Аргором даже сквозь благовония, — Ангрит слегка улыбнулась, давая понять, что шутит, но Мире стало не по себе. Смогу ли я? Здесь я одна...
Мира знала, жрецов Храма Света в Аргоре любили даже меньше, чем строптивых жителей Снегов. Несмотря на все стычки на окраинах, Снега оставались лояльны городу и даже платили небольшую дань. Жрецы же... Мира вспомнила разговоры торговцев. Что ж, никто и никогда не любил своих правителей, что бы ни рассказывал Снорри о Хёде Темном, последнем правителе Дильмуна перед Великими жрецами Храма.
Девушка упрямо вскинула голову и вгляделась в проплывающие мимо толстые стены ворот. Над головой повисла решетка, перекликнулись стражи, и девушка вплыла в тесный дворик между стенами.
— Мы возвращаемся домой, — Ангрит улыбнулась. — Через час ты сможешь отдохнуть от пути и принять ванну. Потом поговорим, я зайду ближе к часу Тумана.
Ангрит высунулась из беседки, прямо с идущего тонга ловко скользнула на землю и исчезла в небольшом проходе, уводящем на стену.
Дом... Мира вспомнила лавку, висящих под потолком, танцующих на сквозняках птиц. Скорее клетка. Золотая клетка.
Что ж, несмотря на все Мира любовалась резными барельефами и точеными, высокими башенками. Даже здесь, в тесном переходе между внешним и внутренним кольцом стен, под ногами тонгов блистал белый камень плотно подогнанных плит мостовой, стража блистала бело-желтыми одеждами и серебром длинных алебард, тут и там вилась зеленая поросль. Девушка была наслышана о красоте храмовых построек, и сейчас она думала не только о том, что будет делать дальше. Серебристый сад, Каменная роща, Дом воды... Чудеса Храма ждали ее внимательных глаз.
Наконец, скрипя упряжью, цепочка тонгов вошла в Храм под звуки медного гонга. Позади них, повинуясь сигналу, заперли ворота. Мира оказалась в тяжелых, искусно украшенных узорами объятиях храмового гостеприимства.
* * *
После купания Мира почувствовала себя лучше. Ее проводил в комнату в одной из внутренних построек невысокий, хмурый жрец, показал дорогу к колодцу и деревянный, с плетеной крышкой ящик с одеялами. Мрачно оглядев комнату, жрец поставил у стены короткий факел и ушел. Девушка села в хрупкое, свитое из гибких тонких веточек кресло.
Теперь бежать стало невозможно, да и некуда. Вокруг на несколько дневных переходов простирались почти непроходимые хвойные леса, горбились холмы, населенные прыгунами. Судя по рассказам торговцев, на дорогах везде, скрытые, стояли жреческие заставы. Еда и питье, которые оставил жрец, сейчас были единственной возможностью Миры подкрепиться, а Ангрит единственным человеком, которого она знала во всей громаде Храма.
В дверь постучали. Мира встала и открыла легкую перегородку. На пороге стояла ее знакомая.
— Как ты себя чувствуешь, Мира-ри? — Ангрит переоделась в бело-желтую рясу и плетеные сандалии и благоухала чистотой. — Прошла боль? Можно позвать целителя...
— Нет, все хорошо, светлая, — ответила девушка. Они прошли вглубь комнаты, Ангрит оглядела скромное убранство.
— Завтра я попрошу поселить тебя в моей башне, — заявила жрица. — По нашим обычаям нить твоей судьбы теперь у меня в руках.
— Я знаю, — поклонилась Мира. — У нас в лавке бывали жрецы Храма, светлая, и я помню обычаи. Благодарю, что даешь мне тепло и участие, — добавила девушка ритуальную фразу, вежливо наклоняя голову.
— Все благодаря Свету, девочка. Только Свет помогает жить и разгоняет Тьму.
Мира опять вспомнила Ари и осторожно перевела разговор на пещеры.
— Тебя интересуют твои спутники, Мира-ри? — протянула Ангрит, поднимая глаза на девушку. — Мы не искали в пещерах. Стражи зовут нас, когда кто-то нарушает их покой, и не более. Я ничего не знаю о том, куда они ушли.
— Если их найдут, светлая... — Мира запнулась. — Их доставят в Храм? Как мне узнать, если стражи в пещерах встретят их?
— Храмовые службы в этом году коротки, мы пришли в Святые пределы быстро, — спокойно ответила Ангрит, казалось, не обратив внимания на вопрос девушки о спутниках. — Паломники идут поклониться Свету, и мы не должны медлить. Теперь ты сможешь ждать столько, сколько потребуется, и Свет в помощь твоим друзьям, что ищут тебя.
Мира понимала, что слишком много внимания уделяет Ари. Еще чуть-чуть, и Ангрит перестанет воспринимать это как обычное беспокойство. Но ведь все уже рассказано? Не жрица ли сказала, что не видит преступления в поисках Ищущего? Вот только можно ли доверять Ангрит, Мира так и не решила.
— Свет в помощь, — эхом откликнулась девушка. Ее тревожила неизвестность. Где ее нашли? Что случилось с Ари? Ангрит явно не расположена говорить на эту тему, поняла девушка. Что ж, это право хозяйки.
Андра завела пустой разговор о новостях из Аргора, живо интересуясь ценами на зерно и торговлей мехами. Через некоторое время, увидев, что Мира отвечает односложно и невпопад, жрица встала и, пожелав ей светлых снов, ушла.
Мира осталась одна в плетеном кресле, подавленная и уставшая. Вокруг белели и золотились высокие стены. Бряцали где-то наверху оружием стражники, щебетали в окнах огненные птицы. Час Дневной вершины принес духоту и насытил воздух речной влагой, и сразу ее временное пристанище словно стало немного теснее. Девушка обследовала свои силы и нашла, что слишком много их потратила на путешествие. Стертые ноги еще болели, голова слегка кружилась, и мягкое тепло свежих одежд манило закрыть глаза...
Решив более не бороться с усталостью, Мира съежилась в кресле и уснула. Ей снились грозные тучи, широким полукругом бегущие по небу, темный, глухо шумящий лес и маленькая птица в золотой клетке.
* * *
На следующий день Ангрит пришла под разгорающимся сиянием Высокого неба, в час Разжигания огня, с вопросами и завтраком, разговорами и шумом улицы. Жрица разбудила Миру, все еще спавшую в кресле.
Мира, проснувшись, ощутила каждую вплетенную в спинку веточку, теперь впившуюся в тело. Ей страшно хотелось растереть спину, вскочить и даже вскрикнуть от жара, что вернула в онемевшие ноги кровь, но при Ангрит девушка сдерживала себя, тихо сложив руки в пожелании светлого дня.
— Скажи, Мира-ли, хорошо ли ты отдохнула под сенью Света? — Ангрит присела на второе кресло, удобно откинувшись на плетеную спинку. Мира подавила завистливый вздох и тайком пошевелила пальцами на ногах, разгоняя кровь.
— Спасибо, светлая Ангрит, все хорошо. Гостеприимство Храма возвращает мне силы после долгого пути и постигших в нем испытаний, — Мира и вправду чувствовала себя гораздо лучше. Головная боль ушла, и яркие краски, окружающие дом, стали привлекательней и дарили улыбку. Она слышала пение птиц, и спелые плоды дарили сладость нёбу.
— Говорят, что паломники, приходящие в Храм, видят в нем второй дом, — мягко сказала Ангрит, и взгляд ее стал рассеянным. — Великий жрец велит нам кормить и поить каждого так, как он пожелает. Каждый гость Святых пределов желанный.
Мира, все еще ощущая неловкость, проковыляла до резной чаши, куда стекала вода из небольшого желобка. Она вопросительно оглянулась на Ангрит, та кивнула:
— Мы берем воду из горных источников, ее можно пить, — жрица весело улыбнулась. — Холод гор леденит нутро, так что пить придется мелкими глотками, но вода чистая.
Мира набрала в ладони обжигающей холодом воды и умылась. Она заметила небольшой закуток с разнообразной снедью, прикрытый легким занавесом. Такой же занавес закрывал низкую постель, прикрытую теплым одеялом. Рядом прикорнула ночная ваза и широкий чан для умывания. Набрав воды из желобка в стоящий рядом кувшин, девушка скрылась за занавесом.
Ангрит же достала из ниши в стене поднос с сушеными фруктами, мех с соком снежных ягод, ломоть свежего хлеба и небольшую зажаренную в глине рыбу. Мира, вернувшись, благодарно кивнула и принялась за еду.
С довольным видом жрица следила за девушкой.
— Свет создал много чудес, помогая мастерам, строившим Храм, — продолжила Ангрит. — Тебе нужно увидеть их все. Я готова провести тебя по чертогам, если ты готова.
— С радостью, светлая Ангрит, — радостно ответила Мира. Так она сможет осмотреть Храм, ведь не так легко спрятать камень мага. — Я разделю с тобой день? Или ты позовешь меня?
— О, каждый гость Храма получает все немедленно, я не заставлю тебя ждать, — Ангрит, сама обходительность, приподнялась раньше и забрала поднос с остатками еды. — Я жду тебя у главных ворот через час.
— Пусть свет озарит твой день, Ангрит-ри.
Жрица кивнула и ушла, оставив Миру в одиночестве. Девушка огляделась, но ничего в ее скромном жилище не вызвало у нее особого интереса. Дом паломника был выстроен жрецами не для увеселения, а лишь для временного пребывания, да и те, кто жил тут до Миры, не желали особого ухода, довольные лишь тем, что Свет озаряет их души с Янтарной башни высоко над головами.
Мира вернулась в кресло. Немыслимо начинать поиски, не зная Храм, и предложение Ангрит провести ее по укреплениям неожиданно, но приятно. Но что же движет жрицей? Неужели Храм настолько благоволит всем паломникам и даже встреченным в дороге странникам? Сомнение в душе Миры крепло.
Ангрит... Жрица явно что-то замышляла, и в ее планах девушке отведено какое-то место. Но почему? Что такого ценного несла в себе простая горожанка, немного владеющая простыми техниками Воздуха?
Тьму, подсказала память голосом Зенгара. Только Тьма привлекает Свет. Мира отмахнулась от этой мысли, хоть и чувствовала в ней зерно истины — слишком много неприятного несла в себе уверенность, что Ангрит или еще кто-то в Храме знает ее тайну.
