Зверь лютый Книга 32. Птенцы

Понятно, что в этой "славной когорте" постоянно возникают негоразды. Разной степени истеричности. Сам я в эти дела не влезаю — или мне больше заняться нечем? Поэтому как Гапа скажет — так и будет. Управляет она этим хозяйством хорошо, "железной рукой".

Как-то, уже за полночь, вызываю к себе Агафью. По совершенно мелкому поводу: просматривал хозяйственные отчёты и удивился расходу скипидара. Лето, ночи коротки, искусственное освещение должно падать почти до нуля.

Прибежала, явно со сна. Глаза опухшие, всклокоченная, платок на сторону. Услышала мой вопрос... села и заплакала.

— Гапа, ты чего?

Нет, я понимаю, что я не подарок. Даже совсем не. И вообще — нечего девушку среди ночи дёргать. Но, честно, другого времени как-то нету. Как-то валит волна всякой срочной хрени. А тут ещё и по скипидару перерасход...

— Я... я думала... случилось чего... прибежала... а тут-то...

— Ну извини. Можно, конечно, и до утра подождать. Только утром ты по своим делам побежишь, я — по своим. Прежде ты хоть на ночь ко мне приходила, было времечко мелочевку обсудить, а теперь и не заглядываешь...

Тут она как взвилась! Слёзы ещё не высохли, а глаза аж горят. Пламя из-под воды веером. Никогда не видели извержения подводного вулкана? Во-от. Потом только дырчатую пемзу ветер по берегам разносит.

— А! Ты! Я тебе только подстилка! Ты меня используешь! Чтобы сразу и перепихнуться, и дела порешать! Только чтобы тебе удобно было! Чтобы только тебе хорошо! Меня ни в грош ни ставишь! Даже и не замечаешь! Тебе этот... скипидар дороже!

Ну и много там чего. Из женского, нервного и, на мой взгляд, несправедливого.

* * *

Что такое ссора? — Следствие расхождения между реальным видением человека и его желаемым образом.

С помощью криков, угроз, а то и шантажа ссорящийся пытается довести кого-нибудь до идеала. Например, жена, орущая на мужа, бросающаяся на него в истерике и готовая убить, вовсе не желает ему зла, а просто стремится превратить своего благоверного в совершенство.

* * *

Я ей не муж. Но вот же: из меня пытаются сделать "совершенство". Криками и угрозами.

Чёт мне не нравится. Когда из меня делают. Хоть что.

Я сперва растерялся, попытался как-то... осмысленно. Типа, логически, по пунктам, аргументировано. Потом дошло: это не разговор двух разумных людей, это монолог истерирующей женщины.

Крайне удивительно: Агафья отличается умом и сообразительностью. Ещё: крепкими нервами и постоянной позитивностью.

Да она с утра рассмеётся — весь день удался! Но как-то... давно такое было. Чтобы она с утра смеялась.

Сижу-слушаю. Сунулся, было, поближе. Типа: обнять, успокоить. Рвётся, глядит с ненавистью. Аж рычит. Ну что мне её — побить? Выпороть, как советует Домострой и весь опыт человечества большинства прошедших веков? Может, трахнуть? Поставить на место? Точнее: положить.

Она рассказывает какая я подлая эгоистическая сволочь, как я на неё внимания не обращаю, доброго слова не говорю, ласкового взгляда не дарю. Весь в своих глупостях ненужных. То война, то стройка, то, вот, скипидар.

— И вообще! Уйду я от тебя! Выйду замуж и буду жить как нормальная баба! С нормальным мужиком! Вон, как Трифа живёт!

Вот даже как...

Ляпнула.

Осознала.

Замолчала.

Глазищи — по кулаку, концы платка в рот засунула.

"У тех, кто ходит за десять вёрст киселя хлебать, дома обедают другие" — русская народная мудрость.

Но интересны подробности. Меню, там. Не "меню", конечно, а "тебю". Личность гурмана, способ оплаты...

— Объяснись.

— А чего тут объяснять! Ты мне не муж! Знашь, какие мужи добрые меня в жёны зовут?! Кудрявые да брадатые! Обещаются на одну меня смотреть, на руках носить, пылинки сдувать! Буду жить-поживать, беды-горюшка не знать...

Она говорит всё смелее, даже и наглеет. От слов, от звука голоса своего — уверенности набирается. Типа: Ванька не заметил, не понял. Сейчас я много чего наговорю-заболтаю и... Переключение внимания. Как с маленьким ребёнком.

Только мы с ней уже много лет вместе. И друг друга хорошо знаем. Не скажу — насквозь видим. Я её — точно нет. Но понимание имеем.

"Главное — чтобы тебя понимали".

Точно. Это и самое хорошее, и самое плохое.

— Гапа. Не юли. С каким мужиком живёт Трифа?

Мне это... Историю с Елицей я не забыл. С подружкой её закадычной.

Тогда мы разошлись со смертью в притирочку. Не один — "три рояля": Любава, Кастусь и... и у меня мозгов хватило. Последнее — точно "рояль".

Я ожидал какого-то... юлёжа: ой, я не то сказала, ой, ты неправильно понял... да ты вообще ничего не понимаешь!... и как ты до таких лет дожил?! при такой-то тупости... вечно тебе в голову одни гадкие мыслишки приходят... а всё почему? — а потому, что сам такой...

Недооценил. Агафью.

Она не стала увиливать, вытягивать из неё инфу кусками не пришлось. По счастью.

Потому что в моём уже достаточно святообрусевшем мозгу уже пошли-полетели, не целенаправленно, а просто по полученному прежде опыту, по знанию возможности, обрывками разные картинки... взлома информационных носителей типа "хомнутые сапиенсом, запирающиеся".

У меня в подземелье идёт непрерывный симпозиум: Ноготок с Саввушкой обмениваются методиками. По отповедованию заповеданного, рассекречиванию засекреченного, разутаиванию утаемого или наоборот — впихиванию невпихуемого. Докладывают еженедельно и грустят о недостатке демонстрационного материала.

Откуда материал? — Ну, вы как дети! В хозяйстве несколько тысяч принужденных переселенцев. Некоторые из которых мечтают запалить всё к едрене фене и сбежать "в прелестный край отчизны милой". Помимо битых, но не успокоившихся соседних племён. Помимо придурков-поклонников разных культов. По всему спектру от Маска (медведя) в разных вариантах, до Аллаха и Христа в их понимании больными сознаниями.

Ещё есть нормальная бытовуха, уголовщина, мошенничество и коррупция. То есть — их почти нет. "Почти" — потому что быстро отлавливается и иллюминируется.

Ещё должны быть заговоры "по свержению существующего строя" вообще, и меня в частности. Но пока не наблюдается: не успевают сформироваться устойчивые ущемляемые группы — слишком быстро у меня тасуются люди. И вертикально — по иерархии, и горизонтально — по территории.

Есть иностранные "доброхоты". Мы их выявляем и дозировано давим.

После взятия Киева, по тамошней вскрывшейся информации, прибрали две группы Киевско-Волынских. Одну — у меня, другую — у Живчика в Рязани. Ну надо же помочь союзнику! Зачем мне такой мусор на соседском дворе?

Давид Попрыгунчик назвал некоторых смоленских "контактёров". Тут как с новгородцами, как с "булгарами", которых упомянул ташдар — аккуратненько. Не "сбрить под ноль", а "взять под колпак".

* * *

Обращаю внимание ценителей: помимо обычной деятельности, вроде ограничения доступа и перемещений вообще, "железный занавес", "паспортный контроль", отслеживания благонадёжности и поведения приходскими батюшками и "Ночным патрулём", важным моментом стала сдача агентуры её руководством. Не внедрение "кротов", а смена целей полит.начальниками.

* * *

Впрочем, такие персонажи — крайняя экзотика. Основная забота — мелкие воришки и чиновные лентяи.

Нормальная повседневная работа. Но для двух национального уровня мастеров — материала не хватает. Ноготок за эти годы очень вырос. Не в смысле "ноготка", как вы подумали, хотя и это тоже, но и в смысле профессионализма.

Никогда прежде не задумывался насколько успешность попандопулы способствует личному росту личного палача.

Вот они и грустят: к новой дыбе электричество подвели, а оно простаивает.

"Вечно у нас в России стоит не то, что нужно".

Гапа села на лавку, зажала руки между колен, опустила голову. Вообще как-то вся ссутулилась, согнулась, и, не глядя на меня, принялась рассказывать.

Понятно, что сперва пошли "петли в бок":

— Сам у неё спроси!

Потом:

— Я про то не знаю, так краем уха... с чужих слов...

Дальше, правда, выяснилось, что Трифа к Гапе приходила советоваться. Так что, "с чужих"... ограниченно.

История простая, закономерная. Прям по законам того самого Исаака. Хотя для меня несколько неожиданная.

Я, со своей "беломышестостью", хорошим питанием, возрастом "доброго молодца", физкультурным образом жизни и просто со склонностью к этому занятию, обеспечиваю своему гарему довольно "сытый режим". При этом, будучи гумнонистом, лесбияном и, между нами девочками говоря, довольно прижимистым мужикашкой, вовсе не стремлюсь догнать царя Соломона или Владимира Крестителя со штатом в триста жён и пятьсот наложниц. Мне даже и одного эскадрона много!

Появляются несколько персонажек, мы стараемся друг другу доставить удовольствие, одновременно они "растут над собой" — у меня ж тут не бордель, а училище! Через несколько месяцев выдаём их замуж. Примерно, как маркиза Пампадур со своим "Оленьим парком", где "оленихи" толпами. Понятно, что сотен тысяч ливров у меня нет. Так и я не "луй" какой-нибудь из второго десятка разных "луёв".

И "оленихи" отправляются к месту несения службы свежевенчанного мужа. Подальше.

Оставлять их вблизи нельзя: возникают... коллизии.

Кто-то вдруг начинает желать вернуться. А кто-то — надеяться что вернут. Или — опасаться.

Всё это — виртуал, чисто побулькивание между ушей. Ушек. Часто — миленьких. Но обладает склонностью к эскалированию в проблемы. Миру, прогрессу и в человецах благорастворению. И зачем оно нам?

Короче: с глаз долой — из сердца вон. Из нескольких сердец.

Трифа относилась к "постоянному составу", у меня в постели бывала часто. И тут я ушёл в Киев.

Вот только не надо! Всяких рассуждений о распалённой неудовлетворённой дамской похоти! И тереться обо все встречаемые углы она не стала. Да, девочка горячая. Южная греческая кровь проявляется. Но ей уже двадцать два. Ещё год и она, по меркам отсюда и до французских классиков 19 в., начнёт стареть. Зрелая женщина. Правда, в отличие от почти всех в этой стране, не замученная многочисленными родами, выкармливаниями, болячками и тяжёлым трудом.

Умная, хорошо образованная, прекрасно сохранившаяся, взрослая. С достаточным и разнообразным опытом. Что я у неё не первый — было известно изначально. Теперь выясняется — и не последний.

Как я понял, инициатива исходила не от неё. Просто она пришла в... в душевное состояние.

Она никогда не была самостоятельной. Сперва за неё решала её семья, потом я. У неё всегда были рядом более сильные духом подружки. Когда-то Елица, потом Агафья. И тут она осталась одна.

Нет-нет! Никто её гнобить-обижать не собирался. Не дай бог! Всем же понятно, что Воевода вернётся и за своих людей... Нож на гильотине точат регулярно. Да и вообще: хороший тихий человечек, никому ничего худого...

Ей самой стало... пусто. Одиноко. Холодно. Не... не защищённо. Не душевно.

Сперва она волновалась обо мне и Агафье.

Потом просто тосковала и грустила.

Потом пришла масленица.

* * *

Масленица на "Святой Руси"... это тотально.

"На двух китах стоит Россия -

патриотизм и пофигизм".

Оба "кита" ярко выражены в нашем народном празднике.

Адам Олеарий (1647 г.):

"Первую неделю этого поста они зовут масленицей, во время которой они не едят ни мяса ни рыбы, но лишь масло, молоко и яйца, притом так напиваясь ежедневно водки, меду и пива и так угощаясь, что они не помнят сами себя; последствиями этого являются великий разврат и легкомыслие, а раньше зачастую совершались нападения и убийства".

Он же, описывая посиделки двух семейных пар: после того, как упившиеся мужья повались на лавки и захрапели, жёны их, уселись на мужчин и продолжили пить и веселиться, пока и сами не попадали.

Другой иностранец:

"Масленица напоминает мне итальянский карнавал, который в то же время и таким же образом отправляется... Карнавал тем только отличается от масленицы, что в Италии день и ночь в это время ходит дозором конная и пешая городская стража и не позволяет излишнего буйства; а в Москве самые стражи yпиваются вином и вместе с народом своевольствуют".

* * *

У меня масленица более... итальянская. Стража — не упивается, водки в народном обороте нет — хлеб не переводим. Но — весело.

Знакомые вытащили Трифу в общество. После зимы, проведённой в её покоях, откуда она редко выходила и мало кого видела, она взволновалась от свежего воздуха, света, снега, морозца.

Все повторяли, что за зиму она чудо как похорошела. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни незнакомых глаз смотрят на неё, на её лицо и фигуру. Что есть среди них те, кто представляют её обнажённой, ласкаемой и ласкающей, вдруг, и приятно, и неприятно, охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.

Потом, замёрзшие и нахохотавшиеся гуляки и гулюньи были приглашены в частный дом, где и продолжили празднование. Хозяин был со мной в походе, хозяйка волновалось о муже и пыталась веселиться, даже и несколько чересчур.

В тот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, Трифа была особенно хороша. Поражала полнотой жизни и красоты в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Её чёрные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая рука, свободно облокоченная на скатерть стола, уставленного блинами и добавлениями к ним, бессознательно, в такт припевкам скоморохов, сжималась и разжималась.

Многие обряды Масленицы ("целовник", "столбы", гостевания, катания с гор и на упряжках, шуточные преследования холостых) — связаны с молодожёнами и неженатой молодёжью. Общество указывает на исключительную важность брака для воспроизводства населения, чествует молодых людей репродуктивного возраста.

Трифа, конечно, к молодёжи уже не относится. Но по возрасту ещё годная и незамужняя.

Атмосфера знакомого дома, полного несколько хмельной, всё более "себе много позволяющей" молодёжи, увлекла её.

Мало-помалу она начала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Не сколько алкогольного, сколько душевного. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове.

* * *

"Как говорила тётя Песя:

— Вокруг женщины надо виться шмелём, с каждым кругом становясь всё шмелее и шмелее...".

Настоящие шмели чувствуют аромат цветка за километр. Двуногие — в пределах видимости. Главное, чтобы у "цветка" был "аромат" в душе. "Насекомое" прилетит и будет "шмелеть и шмелеть".

* * *

В одну из минут, когда скоморохи чуть стихли, скрипнула входная дверь, и по доскам пола трапезной звонко застучали подковки сапог запоздавшего гостя. "Вот он, Анатоль!" — прошептала хозяйка. Трифа обернулась и увидала необыкновенно красивого тиуна, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их концу стола. В хорошо подогнанном кафтане Поместного приказа с одной полоской на погонах, он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на его прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселья.