Зверь лютый Книга 32. Птенцы

— Надобно к Аггею сходить. Чтоб повенчал нас.

Каждый раз видя его, она чувствовала как слабеют колени, как вино страсти кружит голову, как волна восторга, обожания захлёстывает всю её. Отдаваясь своему любовнику, она была счастлива. Но едва этот момент проходил, едва она оставалась одна, как на неё обрушивался жгучий стыд за содеянное. Она кляла себя, постепенно впадая во всё больше уныние. Которое постепенно превращалась в тоску по новому свиданию, в жадное, нестерпимое ожидание повторения.

Используя влияние, которая она имела на своих бывших учеников, многие из которых стали уже немалыми чинами во Всеволжске, она добилась перевода Анатолия в одну из структур Поместного приказа, расположенную в городе, достала и постоянный пропуск на Воеводово подворье. Что позволяло ей принимать Анатоля едва ли не каждую ночь.

Понятно, что слухи и сплетни явились незамедлительно. Но ей стало всё равно. Людская молва жгла её, но изменить она ничего не могла и не хотела. Впрочем, Анатоль был со всеми весел, добр, очарователен. Особой враждебности ни у кого не вызывал. А те, кому было положено следить за порядком... посчитали происходящее несущественным отступлением от регламента.

Наконец, первым обозом из Киева вернулась Агафья. Трифа немедленно кинулась к ней за поддержкой, за советом.

— Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Да и не любила никого так, как его. Ты этого не можешь понять, Гапа. Мне говорили, что это бывает, и ты, верно, слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, а я раба его и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Гапа? — говорила Трифа с счастливым и испуганным лицом.

Увы, в этот момент и Агафья была... не в лучшей форме.

Снаружи это незаметно, она вполне выполняет свои обычные обязанности. Но смерть Катерины в Киевском Порубе потрясла её. Сожгла тот кусочек детства в душе, который давал ей силы переживать превратности жизни, наполнял каждый день и час возможно безосновательным, глупым, щенячьим где-то, но — оптимизмом, радостью, надеждой.

Восторг любви, которым дышало каждое слово Трифены, вкус счастья, надежды на прекрасное, вызывали в выжженной потерей Катерины душе Агафьи раздражение, неприязнь, даже и зависть.

"У меня — всё пропало. Не вернуть. А ей — хорошо. Аж светится".

Агафья достаточно умна, чтобы понимать причины своей неприязни. И потому не принимала "драконовских мер". Полагая, что твёрдость, точное следование порядку, здесь были бы проявлением её личной зависти. Этакое придуманное "чувство вины" от собственного несчастия.

Живой человек — чувства переживает, эмоции испытывает. Даже в рамках должностной инструкции.

Она лишь потребовала, чтобы любовники перестали встречаться уже почти открыто на её территории, во дворце Воеводы Всеволжского.

Превращать "государев дом" в "дом свиданий"... только начни. Традиции устанавливаются стремительно, а выкорчёвываются... вместе со всеми их носителями. Порой, даже и огнемёт не помогает.

— Блудишь? За ворота. Нам тут новых блудодеев не надобно. У нас уже один свой есть.

Народ наш, факеншит! Воспитанники, блин! Художники, итить их худом по всей палитре!

Гапа только рявкнула разок в голос — на другой день транспарант на воротах. Всё ж всем прозрачно! В нашем-то обществе. Как... как водочка в стопарике.

Никаких букв, просто картинка. Мужичок в состоянии.. гипер-эрекции. Перечеркнут красным крестом. И ведь — таланты же! — довольно точно и кафтан изобразили, и портретное сходство имеется.

Я про граффити в киевской крепостной башне вспоминал? — Во-от. Тот мастер изобразительных искусств, Хрисанфом звать, попал ко мне, иконы рисует и детей учит. Целый класс очень сообразительно-изобразительных подростков. Вырастут — станут богомазами. Пока... мажут всё, что ни попадя.

Трифа на такой укорот обиделась смертельно. Она ж, честно, сама, рассказала, совета просила, как у верной подруги. А та её предала! Запретила, опозорила, на осмеяние выставила! И не просто её саму, а её... "властелина", "свет очей". Пропуск у Анатоля велела отобрать! Змеища!

А Анатоль... Он же никогда ничего худого! Как же можно?! Он же такой добрый и благородный! Какая безопасность?! Какая стража?! От кого?! От самого честного и нежного?!

Подружки рассорились вдрызг.

Возмущенно пересказывая свою ссору с Агафьей, Трифа ещё раз убедилась в том, сколь прекрасен и великодушен Анатоль: он не упрекал и не порицал голову Дворцового приказа, но отнёсся к её требованиям с пониманием. Единственно, в чём он торопил свою возлюбленную, была свадьба.

* * *

Всякая любовь стремится создать ситуацию тупика. "Вот, всё кончено, мы у цели; в мире не осталось ничего, кроме нас двоих, даже пути к отступлению", — шепчут друг другу любовники.

* * *

Увы, на "Святой Руси" венчания без помолвки не бывает. А сговор (рукобитие) есть ритуал родительский. Если в церкви приняты, по заимствованному из Греции древнему ритуалу, посаженые отец и мать, то в помолвке, где реально передаются мат.ценности, и родители нужны реальные. У сирот, за неимением кровных, приёмные.

В качестве таковых постоянно выступаем мы с Гапой. Понятно, что постоянно... не постоянно. Жить-то когда-то надо, дела делать, прогресс, прошу прощения за выражение, прогрессировать. Но раз-два в месяц полдня в воскресенье — отдай. Есть немало людей для которых моё присутствие важно. А для меня важна их благодарность.

Я тут как-то прикинул по демографии. Средний возраст на Стрелке — меньше 20 лет. Детский сад на прогулке. В лучшем случае — "Зарница". Это, конечно, тонизирует. Когда вокруг столько юных душ, которые непрерывно кипят, брызжут и побулькивают, то и самому естественно "задрав штаны бежать за комсомолом".

Жениться — все хотят непрерывно.

Часто в сходных празднованиях меня заменяют ближники. Воинские обычно Артёмия зовут, торговцы — Николая. Пока Аким был в городе — он на помолвках и в церкви безвылазно.

— Нас — сам благословлял! Единственный в городе боярин, самого Воеводы — отец родной!

После Киева это несколько поменялось. Отец, оказалось, не родной. Да ещё и в Саксин отъехал. Но не сомневаюсь: едва Аким вернётся — ему снова отбоя не будет. "Свадебный генерал" у него хорошо получается.

Трифа — из ближнего круга. Что означает обязательность моего присутствия. А меня на месте нет.

Аггей им сразу объяснил:

— Пока Воевода не скажет "да" — никаких венчаний.

Анатоль вовсе не пытался уклониться от "наложения цепей Гименея". Вполне натурально скорбя о возникшей задержке в соединении двух любящих сердец, он продолжал сношать Трифу при всяком удобном, а, иногда, и неудобном случае. Отчего вал сплетен и слухов усиливался.

Изнывая под градом язвительных намёков и насмешек, Трифена надавила на своего возлюбленного. "Ты мужчина или где? Будет свадьба или кто?". Анатоль, в знак глубины любви и стремления к воссоединению, "по-русски рубаху рванул на груди" — сща сделаем!

Той же ночью они обвенчались.

Город растёт. Кроме нашей старой "Аггевской" церкви с "Исполнением желаний", поставлены ещё три. Полным ходом идёт строительство собора св.Андрея, заложен Покрова Богородицы.

Часть ритуалов: крещение, венчание, отпевание, присяга, молебны... требуют, по здешнему обычаю, проведения в церковных зданиях. Прежде такие стройки сдерживались нехваткой рабочей силы и реквизита. Однако кое-что необходимое мы делали. Киевский поход эти ограничения снял, теперь шире пойдёт.

В одной из недавно освящённых церквушек только что поставленный попик из молодых муромских выпускников, ночью, в присутствии двух представленных Анатолем свидетелей, провёл обряд бракосочетания.

В ту же ночь, в доме одного из приятелей счастливого мужа, Трифена отдалась ему уже не просто так, не во блуде, но по закону. Без сомнений и смущений. Как жена венчанная.

"Браки свершаются на небесах".

Свершилось. Свидетельство получено, на пальце крутится. Что привело её в полный восторг.

Как бы ни была похожа эта история на соблазнение Натали Ростовой Анатолем Курагиным, однако обстоятельства, персонажи да и цели их были несколько иными. Здешний Толян, в смысле: Анатоль, вовсе не собирался увозить Трифу тайком куда-либо "за границу". Для недолгих "бесчестных и бесстыдных забав".

* * *

Меня всегда удивлял стиль этого эпизода в "Войне и мире". Лев Николаич — общепризнанный стилист. А тут вдруг фраза за фразой идут повторы "он... он... он..." или "был...был...был". Такое свойственно "школоте", испытывающей непреодолимое затруднение при выражении собственных мыслей, ограниченной малым словарным запасом и недостатком грамматических средств.

Почему "матёрая глыбища" пишет столь плохо?

Интервьювей у графа... я не сподобился. Предполагаю: потому пишет "плохо", что ему самому "противно". Та ситуация, которую описывает, то положение, в которое он поставил свою героиню. И, кажется, даже не осознавая этого, переходит к примитиву, к упрощению. Чтобы не мараться более в этой грязи. Но дать читателю минимально необходимое представление о событиях и чувствах.

Этакий, довольно редкий, способ выражения авторского отношения к персонажу и сюжету.

* * *

У Толстого родственники упрекают Натали:

— Ты что, не понимаешь?! Твоему отцу или брату придётся за твоё бесчестье стреляться! На дуэли! С этим... Анатолем.

На "Святой Руси" дуэлей нет.

Понятно, что бракосочетание без родительского согласия есть дело... некошерное. Но Законом Русским не наказуемое.

Напомню: и на Западе в эти десятилетия церковь начинает признавать такие браки.

— Так, Агафья, чёт я не пойму. Трифа вся в любви и наслаждении, Толян этот... в мужья — с удовольствием. Я всех вас сразу предупреждал: найдёте лучше — не пущать, гнобить, держать — не стану. "Насильно мил не будешь". Вроде, всё по чесноку. Или ты Трифу взревновала? Что она мужичка себе подобрала, да ещё поповича, а не ты?

* * *

Имя Анатолий в эту эпоху на "Святой Руси" не является ни народным, ни аристократическим. Встречается только в кругу православного духовенства. Восходя к мученикам Анатолию Никейскому и Анатолию Никомидийскому. Поэтому моя сословная идентификация — попович.

* * *

— Ты! Тебе бы всё про одно! Как петух в курятнике! Ко-ко-ко, ко-ко-ко. И про других так же думаешь!

— Тогда с чего ты такая обиженная?

— Кто обиженная?! Я?!

Она смотрела на меня с яростью. Потом вдруг задумалась. И как-то неуверенно продолжила:

— Я, Ваня, не обиженная. Только мне как-то... тревожно.

— Из-за того, что Трифа уходит?

— Нет. Она-то уходить не собирается, она-то, с этим со своим... собирается здесь остаться. Домик получить, службу прежнюю служить...

Гапа подняла на меня взгляд и твёрдо произнесла:

— А он — врёт.

Оп-па.

Ещё в самом начале, притащив Агафью и Катерину, ныне покойную, в Смоленск из своего Вержавского похода, я обнаружил, что Гапа принадлежит к той довольно редкой группе людей, три на тысячу, которые инстинктивно улавливают ложь. Поскольку с подобным сталкивался в первой жизни, то понял, что за редкость мне в руки попала. Я об этом уже...

Не надо думать. что такой талант все проблемы сразу решает. Скорее — наоборот. Гапа из-за этого и незамужней осталась. "Противно когда врёт в глаза, дурит дурочку. А ты это видишь".

Да и моём сообществе применение свойства оказалось довольно ограниченно: мелкие леность и глупость домашних слуг. Улавливается же не разница "ложь/истина", а "обман/правда", попытки сокрытия собственных знаний ("правды") путём целенаправленного обмана.

Ты соврал — видно.

Ты — не соврал. Но к реалу никак — не видно.

Священник толкует о царстве божьем и муках адовых — он же не обманывает? Он же сам в это верит. А как оно к истине...? — За этот вопрос великое множество людей жизней лишилось. В разных ответах.

Я постоянно стремлюсь к объективным показателем, к внешним уликам.

— Ой! У нас корова сдохла! Дурной пастух выгнал на клеверище, она и объелась.

— Деточка, какое клеверище под снегом?

И не важно, что сообщение — правда. Дословное воспроизведение слов скотника. Человек не обманул. Просто правдиво сообщил очевидную мне ложь.

Масса моих людей знает, что обман ловится. И наказывается беспощадно. Проще: лычки — долой, со службы — вон. Иди крестьянствуй. Пашню-то не обманешь, не уговоришь. При отягчающих — лесоповал или арыкокопание.

— И в чём же он врёт?

— Да не знаю я! Как-то про прежнее, про то, что до Всеволжска... петляет он чего-то... Не знаю я! Ты б с ним сам... побеседовал.

— Ага. А лучше сразу Ноготку отдать. Они там никак новую дыбу электрическую испытать не могут — не на ком.

— Тьфу на тебя! Ваня, ну ведь жалко же! Ведь столько лет, столько всякого вместе... А тут какой-то шпынь-шпынёк мутный. Хотя и смазливый. И пахнет от него вкусно...

— ?!! Гапа, а ты сама с ним... не?

Дальше меня гоняли по горнице и били чем ни попало по чему ни попадя. Преимущественно — рушником по голове. Аргументировано растолковывая где таким гадским домыслам и помыслам место. И почему это место — моя голова.

Потом она угомонилась, посидела, пропотевшая, в моих объятиях. Но только посидела. Поскольку... "душа к этому не лежит".

Мда. Если душа "не лежит", то следует ли укладывать тело?

Дальше заработал "административный ресурс".

Меня это приводит в детский восторг. Вот — не было такого. Мы пришли и сделали. Оно — работает. И позволяет решать задачи, которые при создании не закладывались. Даже не думалось о таком.

* * *

С чем бы сравнить? — Вот ты сплёл лапти. — В смысле?! — По земле ходить. И вдруг понял: вот так сделанные лапти позволяют и по воде гулять, и по небесам бегать. Кайф!

Последние годы приходящие ко мне переселенцы при первичной обработке отвечают на вопросы. Рост, вес, пол, размер ноги, окружность головы... это писарь и сам запишет. Такое надо знать, поскольку мне их всех обмундировывать. А вот вероисповедание, семейное состояние, происхождение... как клиент скажет.

"Происхождение" — не как вы подумали, а по генетике.

Разброс по наследуемым свойствам у хомнутых сапиенсов — в разы. По продолжительности жизни, например — раза в полтора. Просто прикиньте сколько в линии Владимир Креститель — Ярослав Мудрый — Всеволод Великий — Мономах — Долгорукий — Боголюбский — Большое Гнездо прожили больше шестидесяти. А то и семидесяти. При том, что средняя продолжительность жизни мужчины, хоть простолюдина, хоть аристократа — около сорока.

Темуджин прожил семьдесят лет, из ничего, из колодок раба, создал Монгольскую империю, которая продержалась до втор.пол. 14 в., полторы сотни лет. Александр Македонский из наследия отца, из уже существовавшего процветающего царства, обученных и организованных людей, создал империю. Но умер в 32. И его империя рухнула через два года.