Зверь лютый. Книга 6. Шантаж

"Народ обучился". Понял, что в этой системе и над муллой есть "громкоговоритель" — наместник Бога на земле. Калиф Багдадский.

Калиф в это время не только духовный, но и светский владыка. Давит владетелей-единоверцев. И "словом аллаха", и силой оружия.

После гибели, в 13 веке, последнего багдадского калифа, в мусульманском мире многократно появлялись калифы-имамы. Иногда они создавали целые империи, как в Северной Африке. Совмещение духовной и светской власти в одном лице — вполне нормальная мусульманская традиция. Но для славян-язычников... вождь и шаман "в одном флаконе"? На Руси "такая шутка не пройдёт".

Ещё есть иудеи. Они потеряли значительную часть своей силы в Причерноморье после падения Хазарского каганата. Но и оставшегося — немало. И они ближе. В Степи и на Северном Кавказе в это время нет мусульман. Есть язычники племенных божков, в греческих городах вокруг Чёрного моря, как лягушки вокруг пруда, сидят христиане. Горсточки против мощных городских, сельских, горских, кочевых иудейских общин.

Полтора века назад хазары были единственной силой между Карпатами и Уралом. Выходцы из Каганата, три легендарных брата, основали Киев. Другой беглец — Королевство Польское. Три племени из этого народа, уйдя, вместе с мадьярами в Паннонию, стали ужасом для тамошних жителей, прототипом орков из европейских легенд. От Каганата бежали булгары. И основали два государства — Волжскую и Дунайскую Болгарии.

Если беглецы основывали царства, то какова же была сила, от которой они бежали? Их потомки продержатся в Крыму — до середины 20-го века, до фашистов, в Чечне — до конца 20-го, до ваххабитов.

В княжеской дружине и во всех русских городах есть иудеи. Победивший хазар Святослав и его сын Владимир используют трофей: титул "Каган".

"Примите меня в евреи"... Постоянный рефрен в религиозной истории России. Вплоть до архиепископа Новгородского Афанасия, велевшего называть его Авраамом, а жену его — Сарой. Богоизбранный народ, вторая сторона в договоре с богом, получатель и хранитель божественных истин. Кто ещё смог приспособить ГБ в качестве навигационной системы? Пыльным столбом — днём, и огненным вихрем — ночью.

Но есть история царя Саула. И роль пророка-первосвященника Самуила выразительно прописана в Ветхом Завете. Как жрец сперва поставил царя, а потом снял. Доведя своим проклятьем до самоубийства в Гелвуйской битве после гибели трёх его сыновей.

"Гнетут меня злобного духа объятья,

Опять овладело уныние мной,

И страшные вновь изрыгают проклятья

Уста мои вместо молитвы святой".

Для Владимира, человека, в общем-то, весёлого, потенциальная перспектива такой душевной болезни в результате проклятия жреца любого культа...

Похоже, Владимир выбирал не веру. И даже не союзников. Он выбирал религиозную бюрократию, которая не имела репутации свержения, уничтожения, проклятия светских владык. Так... вроде, кроме Константинопольского патриарха и выбрать-то некого?

Креститель сумел обмануть тогдашнего Криве-Кривайто вознесением Перуна, а затем, утвердившись, принять христианство и выкинуть киевского "Перкуно" с золотыми усами в Днепр.

И снова дядюшка, Добрыня Никитич, поскакал в Новгород. Старых богов — выкидывать, нового бога — ставить. Добрыня становится этаким профессиональным "бого-утилизатором".

Поставили. С резнёй и пожаром. Но сброшенный в Волхов "идол усатый", проплывая под мостом, метнул в мост свою палицу. И столетиями будут сходиться на этом мосту новгородцы — драться. Справлять "перуновы поминки". Попутно решая всякие мелкие текущие вопросы: о налоговых ставках, о ввозных пошлинах, о войне и мире, о власти, кому быть князем... а посадник-то у нас вор, а там вообще: вор на воре верхом и вором погоняет... так я не понял: дадут нам под Лугой луга или куда коров-то гнать...

Будут драться так, что "приличные люди разбегаются куда глаза глядят и прячутся у себя во дворах в погребах". Драться сперва кулаками, потом "перуновыми палицами". Уже в середине 17 века Патриарх Московский Никон силой вытрясет из новогородцев эти дубинки с оловянными наконечниками, возами будет вывозить их за город и костры из них складывать. И из самой первой, которую "идол усатый" бросил, и из её многочисленных копий. Это — после 7 веков торжества христианской проповеди на Руси.

Как-то в русской истории все говорят о приходе Руси под благословение Патриарха Константинопольского, но никто не говорит об уходе из-под власти более близкого и куда более опасного Криве-Кривайто.

Сравнение Криве-Кривайто и Римского Первосвященника позволяет рассмотреть и обратную аналогию: сколь велики бы были несчастия, обрушившиеся на христианский мир со стороны, например, того же ислама, если бы не Карл Великий и институт единого светского владыки — Императора. Часто слабого и неэффективного, но общепризнанного мирского, светского предводителя. Не человека — должности.

Установленное Владимиром соотношение: сперва — князь, потом — поп, стало существенным элементом русского православия. Частью культуры и национального характера. Патриарх Никон единожды позволил себе фразу о двух солнцах, светящих над Россией, имея в виду царя и патриарха. И поехал в ссылку: уроки Киевского "робича" на Руси помнят спинным мозгом. Объяснения придумают современные, а вот ощущение "правильно" — оттуда.

В Западной Европе такой подход окончательно утвердился только с приходом протестантизма. Концовка религиозных войн в Европе содержит знаменитую формулу: "Каков государь, такая и вера".

Владетель земной, подобно главному санитарному врачу России, определяет приемлемость слуг владетеля небесного, допустимость продажи на местном рынке вот такого набора религиозных концепций, услуг и ритуалов. Остальное — контрафакт, "левая водка".

Вернёмся к пруссам.

Власть, данная от бога — всеобъемлюща. И прусские жрецы лезут, в частности, управлять демографией своего "стада". После побед Видевута пруссы испытывали трудности: природная среда не могла прокормить все население. А поскольку урожайность от бога, то... надо чего-то сделать с людьми. И жрецами был введён закон обязательного умерщвления рождённых девочек.

— А что тут такого? Давить новорождённых младенцев — нормально. Это ж воля богов.

Кончилась эта людоедская затея плохо: пруссы были разбиты, соседи судавы опустошили Галиндию.

Статья Третья "Воли Богов" весьма характерна: люди всегда помещают в свой вариант "царства божьего" то, чего им не хватает, но очень хочется, на земле. У мусульман это — девственницы и вино, у христиан — безделье и хоровое пение. У пруссов... Здоровье, еда... — понятно. Но — "много детей"? "Мы будем прыгать и смеяться"? Гибрид роддома и дискотеки? Демографический взрыв в посмертии? Чередование годовых сезонов вместо обычной для "райских кущ" "вечной весны"? С обязательной слякотью между временами года. Как-то ничего подобного в других системах не попадалось.

Потом к христианам пришёл "Конец Света". То есть наоборот — он не пришёл, хотя его очень ждали.

"Я скучаю на матрасе лёжа

Что-то не идёт ко мне Серёжа

Видно зеркала мои соврали

Что красивше я евоной крали".

"Христианство как зеркало идиотизма". Общечеловеческого. "Конец для Светы" — не пришёл. "Зеркала" — "соврали".

Но люди же, особенно искреннее верующие, готовились! Достойно встретить, не ударить в грязь лицом...

Точнее: наоборот. Как и требуется от отшельников, столпников, пустынников и юродивых — именно лицом и именно в грязь. "Умаление плоти своей греховной". Тренировались, разминались... У кого сколько выдумки хватало.

В порядке подготовки к "всемирной премьере по подведению всеобщих итогов" епископ Пражский Адальберт решил спешно донести "благую весть" до язычников-пруссов. "Пока всех не накрыло". Этакое "крещение в последний час".

"Проложим-ка за Вислою невиданный маршрут.

До отправленья поезда осталось пять минут".

В 997 году он высадился с парой монахов на побережье Самбии. Сначала его встретили радушно, приняв за торговца. Потом поняли — проповедник чужого бога, стали отовсюду прогонять. Статья Первая Брутеновской Конституции на этот счёт сформулирована однозначно. А вот статья Четвёртая к нему не была применена. Аж 10 дней.

Потом случился культурологический конфликт со смертельным исходом.

Адальберт забрёл в священную рощу пруссов и там заночевал. Да он вообще ни о чём таком и не думал! Он же епископ Пражский! Для него священное место — строение. Храм, церковь, часовня, капелла, базилика... На крайний случай — склеп или крест. Что-то сделанное и каменное.

О "святости" применительно к объекту природного происхождения... Даже и мысли не возникает! Священные высоты, рощи, камни... Да это ж всё ещё евреи поистребили! Аж при царе Давиде! За тысячу лет до Рождества Христова! Что за древние глупости?

Для пруссов вот эта роща, совокупность земли, деревьев, кустарников — храм божий. Даже не символ, а конкретное место жительство конкретных божеских сущностей. Жилая квартира давно и хорошо знакомых богов, чуть ли не родственников.

Пруссы очень обиделись. А вам бы понравилось, когда в вашем храме мало того, что храпят и попукивают, так ещё и исполняют все вечерние и утренние гигиенические процедуры? Там же есть свой специальный человек! Служитель, жрец, между прочим, который сам пропалывает лопушки. И помощь ему не нужна, особенно — таким способом.

Беднягу-святотатца "по этнографической безграмотности" накололи на копьё и отрубили голову. В Пруссии. В Риме — объявили святым.

За неуместно произведённую дефекацию? — Бывает.

Непонятно, чего он вообще туда полез. Происходя из знатного чешского рода, Адальберт в роли пастыря не мог справиться и с собственными соплеменниками. За несколько лет до своей миссии он пытался всучить свой епископский посох одному из чешских аристократов поскольку: "не чувствует себя способным отвратить народ от идолопоклонства, полигамии, кровосмесительных союзов".

Крещёных чехов не может, а диких язычников-пруссов — "как два пальца об асфальт"?

Потом просто бросил свою паству в Чехии и несколько лет отсиживался у родственников за границей. Даже Папа Римский был вынужден сделать ему замечание — "о ненадлежащем исполнении должностных обязанностей". Попросту — долговременный прогул.

И тут Адальберт попросился в миссионеры. Или это была такая извращённая форма самоубийства с целью попадания в рай?

Если так, то он преуспел. Его останки были выкуплены королём Болеславом Храбрым золотом по весу, а сам он через два года — канонизирован. Мощи были положены в соборе в Гнёзно. Поляки получили собственного настоящего святого. Причём — чеха. Болеслав таким образом подтвердил свои претензии на Силезию. И всё затихло.

Глава 113

Но так же не бывает!

— Или вы хочите сказать шо таки настоящий пшек отдаст во такую кучу золота кое-каким-то "за просто так"?! Ой, не смешите мои седые... гланды! Таки вы зовсим не знаете людей! Да он же просто дал этим мазурикам подержаться! Чисто на минуточку!

Болеслав знал, где лежит "цена святого человека" и пришёл за своим золотишком. В 1010 году он разгромил и выжег главное святилище. Самого верховного жреца и попавшихся поблизости — казнили. Очередному Криве-Кривайто пришлось обустраивать новое жилище богов на другом берегу реки, строить эти здоровенные пятнадцатиметровые валы.

Главное: пришлось понять, после такого наглядного урока как отрубленная голова своего предшественника, что народы надо не только "разводить", но и приумножать. А то боги... как-то не сильно защищают от иноверцев. И жрецы кинулись в другую крайность.

Многожёнство у балтов и славян существовало всегда. Первая жена была главной. Но и иметь ещё двух женщин было нормально. Лишь бы доход позволял всех их прокормить. В реальности у пруссов это получалось плохо: своих женщин при таких, установленных жрецами порядках, на всех не хватало.

И тут очередной Криве-Кривайто разворачивает своё "стадо" в другую сторону: вводит для воинов-витингов обязательное многоженство. "Боги повелевают...". Цель — спешное восстановление подорванной войнами и капризами теократического управления численности популяции. Создание достаточного моб.резерва.

"Дам каждому воину — дом и четырёх жён".

Так махди в Судане сманивал к себе солдат противника. Между Вислой и Неманом — не Судан. И не мусульманский пророк-махди, а "наместник Перуна&К на земле". Поэтому ограничились тремя "кобылами" на каждого "мерина".

Демографический взрыв — случился. Его несколько притормозил разгром Самбии викингами через несколько лет после похода Болеслава. Но механизм "расширенного воспроизводства стада" был запущен, и поражение только усилило понимание актуальности и истинности библейского приказа: "плодитесь и размножайтесь".

В 11 века, прусские дружины впервые вышли за пределы своих земель. Усидеть дома они уже не могли. При расширенном воспроизводстве населения по такой технологии — женщин надо брать где-то ещё.

Соседи — курши, жмудь, ашукайты, ятвяги... язычники. Статья Вторая божественной конституции: "все страны и люди, которые нашим богам принесут жертвы, должны быть нами любимы и почитаемы". Их и так уже... жрецы "доят". Войны для захвата "жеребых кобылиц" пресекаются "высшей властью". Для спешного получения боеспособного "приплода" в "посомом стаде" остаются только христиане. Точнее — христианки. А где их взять?

Таких места два: Готланд и Польша. Средневековые хронисты несколько столетий подряд отмечали, что пруссы не были замечены в морском разбое, в отличие от скандинавов или западно-славянских племён бодричей и руян. Но на севере Самбии полно женских захоронений готландок. Похоже — "по согласию". Не женщин — их мнение никому не интересно. "По согласию" продавцов этих рабынь.

"Кто девушку ужинает, тот ею и торгует".

Основной доход пруссам даёт пушнина. Хронисты проливают слёзы над единоверцами-христианами, которые готовы продать за эти шкурки едва ли не душу. Душу христианскую! Грустить о продаже женщин-христианок язычникам... Фу, какие мелочи. И Адам Бременский восхищаются язычниками-пруссами, у которых меха не вызывают столь мощных эмоций:

"Тамошние жители очень низко ценят золото и серебро, а чужеземных шкурок, запах которых донёс губительный яд гордыни в наши земли, у них в избытке".

Не воюя на море, пруссы всё активнее воюют на суше. Охота за полячками становится национальным видом спорта, повседневным бизнесом и попадает в исторические хроники. Это занятие и послужило, отчасти, причиной гибели пруссов — пограничная Хелмская земля обезлюдела от набегов витингов, и Конрад Мазовецкий отдал её Ордену Госпитальеров.

Этот средневековый аналог международного "Красного креста", созданный немецкими купцами-простолюдинами для ухода за больными и раненными в Палестине во время Второго Крестового похода, уже превратился в воюющую организацию благородных рыцарей-монахов. Которую позднее назовут Тевтонским орденом.

К моему здешнему времени от похода Болеслава Храброго прошло полтора столетия. Пруссия усиливается, разрастается. Но коряво, бестолково, бессистемно. Умножается население. Подминаются соседи, те же ятвяги и жмудь. Но...