Найдя губами её щеку, поприветствовал её в ответ.
Прижавшись друг к другу, мы несколько минут лежали молча. И лишь наше дыхание да перестук капель, нарушали тишину комнаты.
— Как там на улице? — Тихо раздалось возле уха.
— Сильный ливень, плюс ветер. В общем, тайфун.
Опять молчание, но теперь в нем появились напряженные нотки.
Судя по изменившемуся поведению моей собеседницы, её раздирали сомнения о том, как поступить дальше. Хочется и колется, одним словом.
— Ну давай, я весь внимания. — Игриво куснув её за ухо, подбадриваю её. Та, недолго думая, переходи в наступление.
— Как тебе не стыдно! — Недовольно прошептала она, сопровождая каждое слово тычком пальчика в грудь.
— Мы так старались, выбирали, чтобы тебе понравилось, а ты взял и заснул! — Потом, чуть подумав, добавила. — Дурак бесчувственный!!
Блин, и не поспоришь. Но выход есть!
Без предупреждения нырнув под одеяло, я стащил с неё трусики, после чего, оценивая их на ощупь, начал хвалить. — А ты знаешь, они весьма ничего. Вкус, как говорится, есть. — И, найдя её руку, возвращаю собственность хозяйке.
Смущённая Хоки, что то пробормотав под нос, тут же забрала их и спрятала в тумбочку. После чего, уткнувшись макушкой мне в подбородок, недовольно засопела, будто рассерженный ёжик. Негромкое бухтение, идущее снизу, лишь усиливало сходство.
Шепча извинения, примирительно глажу её по спине и чуть ниже. Сопение становится довольным, в нем появляются мурлыкающие нотки. Лёжа в обнимку, мы делились теплом наших тел, но тут мой организм недвусмысленно продемонстрировал, что желает большего, недели простые обнимашки.
Так как до занятий, времени было предостаточно, то почему бы и нет?!.
— Хоки, а давай тихонечко, вдвоём...а? — Шепчу на ухо, прихватывая губами мочку.
— Ичика, имей совесть, мы же Сесилию разбудим! — С непонятной интонацией раздалось в ответ.
— А мы будем медленно и негромко. — После чего, найдя её губы, прерываю поток возможных возражений поцелуем.
Хоки тут же подаётся навстречу, обхватывая за шею руками и закидывая на меня ногу.
Лежа на боку, лицом друг к другу, мы жадно целуемся, будто впервые.
Не прекращая поцелуя, нахожу пальцами аппетитную киску подруги и начинаю несильно гладить, постепенно наращивая частоту движений. Палец находит заветный бугорок, тихое ' Ах' слышится в ответ.
Спустя несколько минут ладонь увлажняется, и я, чуть придерживая её попу, плавным движением вхожу внутрь.
— Хоки, а таблетку? — Запоздало вспоминаю, уже готовясь отыграть назад, но тихое 'Уже' рассеивает сомнения, в то время как вцепившиеся в меня руки не дают возможности отступить.
— Вчера ....заранее, в душе ...... но ты спал...... — Прерывистый шёпот журчит на ухо, сбиваясь при каждом толчке.
Из невнятных объяснений вырисовывается картина прошедшего, и меня уже ничто не сдерживает.
Спустя пару минут, по её просьбе, мы меняем позу, и наша игра продолжается.
Растворяясь в ощущениях тугой влажности, чувство времени теряется начисто. Стараясь быть как можно тише, мы любим друг друга под шелест дождя.
И игра наша всё длится и длится.
За окном уже начинает светлеть, отчего непроглядная темнота комнаты сменяется сумерками, а мы, тем временем, приближаемся к вершине.
Лёжа сверху, медленными движениями работаю по всей глубине.
При каждом выпаде, Хоки чуть подается навстречу, отчего наши тела соприкасаются еще плотнее, а член, по ощущениям, упирается прямо в матку.
Влажная упругость её глубин, и сладость непрерываемого поцелуя натурально кружат голову, а руки, тем временем, блуждают по телам друг друга.
Затвердевшие горошины сосков и едва заметная нервозность, возникшая в её движениях, намекают, что уже близко.
Когда до финала, буквально, один шаг, чуть ускоряюсь, в то время как Хоки, обхватывает меня еще и ногами.
Секунда, две, есть! Пик удовольствия достигнут.
Подобно волне, что накрывает с головой, оргазм настигает нас.
Извергаясь, делаю несколько финальных фрикций на пределе контроля, когда удовольствие почти что боль, после чего без сил опускаюсь на подругу.
Что касается Хоки, то на пике блаженства, она едва погасила восторженный крик, уткнувшись губами в основание шеи, а её пальцы вцепились в мои плечи, пронзая ногтями кожу.
Вскоре, на смену краткому мигу неземного восторга, приходит всеобъемлющая нега.
Пытаясь надышаться, молча лежим.
Всё еще будучи подо мной, Хоки медленно раскидывает ноги, будто приглашая на второй раунд, а руки мягко погружаются в мою шевелюру. Тонкие пальцы блуждают в волосах, то водя кончиками ногтей по коже, то игриво, но безболезненно, дёргая за прядки волос.
Умировторёная улыбка. Сияющий взор. Нам хорошо.
Делаю попытку встать, но меня требовательно вжимают обратно, в то время, как её губы и язык, чередуя облизывания с легкими укусами, начинают пробовать мою шею по всей длине.
Неужели было мало?
Хотя, раз ей так хочется — пусть.
Пока наши тела соприкасаются друг с другом, а на шее все таки появляется первый засос, я обдумываю необычность происходящего.
На первый взгляд, все, как будто, без изменений.
Но вот что странно, ведь за любовными утехами, до сего момента, наступал период, когда организм требовал передышки, а естество, потеряв былую крепость, опадало.
А сейчас, лёжа на вошедшей во вкус Хоки (бедная моя шея), и все еще находясь внутри неё, я по-прежнему был крепок. Чисто по ощущения, повторить могу, что называется, не сходя с места.
Понимание очевидного приходит чуть позже.
Мысленно возблагодарив среброволосую за её дар, кошусь в сторону Сесилии.
Судя по тому, как дрожат её веки и участилось дыхание — она давно уже не спит.
Решаю подыграть.
Заговорщицки подмигнув Хоки, киваю на душ.
Она соглашается и мы идём мыться. Вернее — я иду, а она лежит у меня на руках.
Покуда мы намыливаем друг-друга, объясняю ей план действии, и Хоки, хитро улыбнувшись, соглашается.
Как итог, пока она продолжает водные процедуры, я, наскоро ополоснувшись и растеревшись, возвращаюсь в кровать.
Сесилия по-прежнему изображает спящую, но стоило только прикоснуться к её руке, как сапфировые глаза, начисто лишенные сна, распахиваются во всю ширь.
— С пробуждением, радость моя. — Радость, в ответ, молча кивнула.
Лежим рядом, соприкасаясь телами. На ней, судя по ощущениям, лишь нижняя половина белья.
Не выдерживая взгляда и чуть покраснев, она отводит взор. Изящные пальцы, ухватившись за край покрывала, натягивают тонкую ткань до самого подбородка, выдавая её с головой.
Хотя казалось, что вчера ей было не занимать решимости.
Для начала, кладу руку ей на живот. Лишь пальцы коснулись нежной кожи, как она ощутимо вздрагивает, но не мешает и не противиться. Уже плюс.
Начав массировать её мягкий животик, упругий и податливый одновременно, жду, пока она успокоится.
По истечении пары минут, когда девушка привыкает к прикосновению и немного расслабляется, наступает время для следующего шага.
Медленно, будто нехотя, рука ползёт вверх, к аппетитным грудям, чья идеальная форма так и просится в ладонь.
Судя по появившейся легкой хрипотце, и нервному закусыванию нижней губки, она начинает возбуждаться.
А руки достигают манящих полусфер, жадно завладевая ими.
Упругие и в тоже время податливые, с аккуратными холмиками розоватых сосков, груди Сесилии были сказочно хороши, в том числе и на вкус. Стоило только коснуться губами набухшего соска, как негромкий стон удовольствия разнёсся по комнате.
ЗА окном рассвело. Солнце вступало в свои права, прогоняя мрак неярким светом.
Приглушенного света непогожего утра, едва пробивающегося сквозь плотные шторы, было достаточно, чтобы разглядеть схватку застенчивой робости и предвкушающего желания, причудливо соединившиеся в девичьем взгляде.
Но обласканная девушка уже не отводила взор, а когда наши лица сближались, предвкушающе облизнулась.
В тот миг, когда наши губы находят друг друга, Сесилия, отбросив страхи и сомнения, с жаром отвечает на поцелуй.
И вскоре, уловив суть процесса, она отдаётся ему целиком.
А пока любопытный девичий язык переплетался с моим, неугомонным пальцам удалось проникнуть к влажному сокровищу разошедшейся красавицы.
От первого же прикосновения к нижним губам, глаза, чуть прикрытые во время поцелуя, распахиваются во всю ширь, а её руки вцепляются мне в предплечье.
— Всё хорошо. — Успокаиваю её. — Если не готова, так и скажи.
Но в ответ, та лишь отрицательно мотает головой, после чего, сделав усилие, отпускает мою руку. И мы продолжаем.
Вскоре она освобождается от остатков одежды, а её тело начинает подаваться навстречу руке, что не даёт покоя влажной вульве.
Привстав, раздвигаю стиснутые колени и, чуть раздвинув рукой блестящие от влаги половые губы, вхожу. Как и Хоки, Сесилия до этого не знала мужчин, так что без крови, юркой струйкой вытекшей на простыню, не обошлось.
Но вслед за болью пришло удовольствие, и вот уже Сесилия тянет руки, давая понять о намерениях.
Ложась на неё сверху, опираюсь на предплечья, дабы не давить весом, а она, тем временем, запускает свои пальчики мне в причёску. Ухваченные волосы негодующе трещат, а мне, невольно, вспоминается, наш с Хоки, первый раз.
Жадно целуя меня в губы, юная красавица подается навстречу каждому движению. Девственная плоть туга, и сдавливает по всей длине естества, отчего разрядка приближается слишком быстро.
Усиливающееся сопение Сесилии даёт понять, что я в этом не одинок.
И вскоре я извергаюсь внутрь, сотрясаясь от спазмов удовольствия, а она, оглашая комнату стонами сквозь сжатые зубы, до треска натягивает мои волосы, заставляя часть из них покинуть место обитания.
После того, как вспышка миновала, Сесилия нетерпеливо проникает языком ко мне в рот, возобновляя поцелуй.
Целуясь, отдыхаем, стараясь прийти в себя (я, кроме всего, осторожно щупаю голову в поисках залысин.
Но не успел я слезть со своей второй девушки (пардон, уже женщины), как Хоки, одетая в чем мать родила, выходит из душа и ложиться на кровать, как раз поверх покрывала.
В её взгляде нет ни капли ревности, а затаённый триумф несколько обескураживает, но сейчас не до него.
Глядя на нас с широкой улыбкой, она заговорщицки кивает новообретенной коллеге по гарему, и та отвечает ей тем же.
На простой вопрос,— " А в чем, собственно, дело?" — Они, переглянувшись, лишь смеются в ответ.
Судя по ощущениям, я опять свеж и полон сил (главное не проболтаться, а то хрен мне выспаться дадут), но так как времени осталось мало, а мы еще не ели, то приходится закругляться.
После чего наша компания приходит в движение.
Хоки получает разнарядку на кухню, а мы с Сесилией идём в душ, при этом я повторяю манёвр с переноской на руках (судя по мечтательному взгляду англичанки, в тот момент ей уже слышатся свадебные колокола).
После была трапеза, полная скрытых полунамёков и таинственных взглядов, где очевидность факта девичьего сговора была налицо, а вот суть его — ускользала.
А затем, совместные сборы, при которых девушки, одеваясь, старались продемонстрировать себя со всех ракурсов, и поход в класс под ручку (каждая со своей стороны).
Глава 29. Суета под дождём.
В аудитории, куда мы бодро прибежали за семь минут до начала занятий, все уже давно собрались.
Пока мы втроем рассаживались по местам, не забывая при этом отвечать на приветствия и пожелания доброго утра (доброта с небес так и шпарила), я любовался на аллегорию 'сонное царство', воплощённую наяву.
Большая часть класса (не менее двух третей) все еще не могла окончательно проснуться.
Периодически зевая, девушки не прекращали попыток вырваться из цепких пальцев морфея, но все эти растирания висков, ушей и глаз помогали слабо.
Кое-кто, однако, пошел иным путём.
Единственная и неповторимая, (чья безудержная непосредственность уже стала притчей во языцех) Хоннэ-тян, сладко спала прямо на парте, зарывшись лицом в небольшую подушку с лапками и зигзагообразным хвостом, знакомого желто-полосатого цвета. Видимо, с собой принесла.
Невзирая на гул аудитории, она дрыхла, забыв об окружающих.
А окружающие, в большинстве своём, иронично косились на соню, хотя во многих взглядах была неприкрытая зависть от невозможности повторить такое.
Те же, кто не страдал излишней сонливостью — коротали время за неторопливыми беседами, ожидая начала занятий.
Правда, стоит признаться, что, неторопливое обсуждение текущей непогоды вскоре резко поменяло направление и интенсивность.
Впрочем, расскажу по порядку.
Поначалу — все было хорошо.
Лишь только мы заняли свои места, как Сесилия, а затем и Хоки, были втянуты в беседу, во время которой, к их чести — они ни слова не сказали о наших отношениях.
А я, тем временем, повернулся к окну, изображая крайнюю заинтересованность происходящим на улице.
И, все же, девчонки прокололись.
Не умея контролировать свою мимику, они просто и незатейливо сияли довольными лицами (лимону им, лимону!) вызывая логичное недоумение у собеседников.
Этого, как показала практика, хватило.
В первые пару минут общения, одноклассницы не посчитали сей чрезмерный восторг чем-то из ряда вон, однако, стоило какой-то глазастой умнице задать нескромный, но точный вопрос, как всё завертелось. Притихший класс, мгновенно забыв все прочие темы, медленно повернулся в их сторону и, уставившись на два лучащихся улыбками солнышка, навострил уши.
А те, игнорируя вопрос, многозначительно молчали. И улыбались.
Ввиду того, что в академию дураков не берут, то с установлением причинно-следственных связей проблем не возникло. А уж когда пришло понимание, то о сонливости позабыли все!
Заинтригованные одноклассницы сгрудились в группки, будто кошки вокруг мисок со сметаной, и давай шушукаться, периодически глядя то на них, то на меня.
Время от времени, самые любопытные из девушек пытались выведать у них подробности, но Хоки и Сесилия, не переставая улыбаться, отделывались отговорками, тем самым лишь подливая керосину в огонь.
Пока перемыв костей нашей троице набирал обороты, я молча залипал в окно, где жемчужно-серые струи воды задорно стучали по брусчатым дорожкам.
Единственным источником ярких оттенков были разноцветные купола женских зонтов, чьи хозяйки спешили по своим делам.
При взгляде сверху создавалось впечатление, что у безумного художника свежепокрашенные грибы разбежались.
Психоделическое зрелище, скажу я вам.
За минуту до звонка, в распахнувшуюся дверь аудитории вошли наши учителя. Их облик был как инь и янь.
Привычно улыбающаяся Ямада-сенсей, шедшая первой, сонно щурилась, и едва ли не зевала.
А бодрая и собранная Чифую озадаченно хмурилась, что было не к добру. Её взгляд, брошенный мне, не предвещал ничего хорошего.
Завидев учителей, класс пришел в движение.
Девчонки, разом свернув дискуссии, мигом расселись по местам, не забыв, при этом, растолкать Хоннэ. Отчего та, естественно, была недовольна.
