— Я тебе докажу, хочешь?? — Распаляясь, восклицает Рин, и в тот же момент кладёт мою руку себе на грудь, вопрошая при этом. — Теперь веришь?!?
Хоки с Сесилией поперхнулись как по команде, а я начал ощущать, как потрескивает шаблон.
Сюрприз вышел, что надо.
В то время, пока я лихорадочно обдумывал нетипичную демонстрацию чувств (Рин, невзирая на браваду, была скромницей каких поискать), девушки тоже не скучали.
Постукивая по спине Сесилию, заходящуюся в надрывном кашле (походу, попало не в то горло), Хоки искоса поглядывала на Рин, будто примеряясь для удара.
Но та, не отвлекаясь на прочее, смотрела на меня взглядом, которому точнее всего подошло бы определение 'жаждущий'.
Дальше стало еще интереснее. Выждав минуту, она начала показательно расстёгивать блузку, но к счастью, меня уже отпустило.
— Думаю, для подобного не время и не место. — Перехватив её за запястья, начинаю увещевать гостью. — К тому же, меня безотлагательно ждут в ректорате.
— Всегда ты так! — Чуть не сорвавшись на крик, отпарировала собеседница. — Только и можешь, что убегать!!
Остановив резко вставших девушек короткой просьбой (судя по лицам, им нестерпимо хотелось соучастия), я повернулся к Рин.
— Хорошо, если тебе нужна ясность, давай внесём. Скажем, завтра, после занятий. У тебя.
Глубокомысленно помолчав, та кивнула, и, бросив на прощание, — Буду ждать, любимый! — Выскользнула из комнаты.
Зараза мелкая.
А за спиной уже раздавалось парное сопение. С непередаваемо шипящими нотками.
— Любимый?!? Ичика, ты ничего не хочешь нам сказать? — Уточнила Хоки с интонацией, коя предшествует сакраментальному 'Так не доставайся же ты никому..!'
Спокойствие, только спокойствие.
— Вам правду, или чтобы красиво прозвучало? — Возобновляя сборы, безмятежным голосом уточнил я.
Жаждущие откровений, призадумались.
Целых пять минут я собирался в тишине, слыша лишь краткие обрывки нервных шепотков. Но любопытство одолело.
— Ичика, у вас с ней что-то было? — Слегка хрипловатым, от волнения, голосом спрашивает Хоки. Ну и я не стал разочаровывать.
— Пока нет. Но, если честно, и не особо хочется.
— А почему? Разве она не достаточно хороша для тебя? — Мгновенно произносит та, что подбила Хоки на травлю конкурентки. Неужели солидарность проснулась?
— Не в красоте дело. Ей не столько парня надо, сколько старшего брата. А мне и с вами проблем хватает.
— Это как понимать?!? — Звонко возмутились мои половинки, требуя объяснений.
— Как понимать? — Подойдя к кровати, нависаю над ними и, поглядев с прищуром на каждую, начинаю отчитывать. На фоне тишины, слова падают как камни.
— Вы сегодня повели себя предельно недопустимым манером, и даже более. Разве непонятно, чем бы всё закончилось, помедли я хоть на несколько секунд? — Ощущая себя в шкуре Чифую, витийствовал я.
— Но...
— Молчать, когда я говорю! — Прерывая рыком несмелые возражения, продолжаю воспитательную беседу.
— Это что, новая форма самоликвидации такая, выбешивать обладателя новейшего боевого доспеха?!? Или вы думали, что она посмеётся вместе с вами? Ведь обрушь Рин на вас свою ярость, мало бы не показалось. А как боец, поверьте на слово, она ощутимо сильнее вас, особенно тебя, Хоки, касается.
— Позволю себе не согласиться...— начала возражать Олькотт, но под хищным взглядом смутилась и умолкла.
— Заблуждайся на здоровье, но в бою один на один, ты долго с ней не продержишься. — Непререкаемым тоном отчеканил я. — Даже принимая допущение, что убежать бы тебе удалось, но тогда как быть с Хоки?
Сесилия пробормотала что-то под нос, низко опустив голову. Её изящные пальцы нервно комкали край платья. Но щадить их иллюзии я не собирался.
— Стальной Дух для Рин на один-два удара, с абсолютной защитой — на три, максимум -четыре. И, учитывая разницу поколений НД, убежать бы не получилось. А случись непоправимое — мне бы пришлось мстить. В худшем из вариантов — два трупа.
— Вы этого добивались?
Вызверившись на притихших, как мыши под метлой, девушек, молча проникающихся широтой миновавших перспектив, я присел рядом, прижимая их к себе. Воспитуемые тесно прижались в ответ, крепко обхватив меня в четыре руки. Обе мелко подрагивали, словно замерзая.
С помощью поглаживаний и поцелуев, удалось понизить накал страстей, после чего, я продолжил объяснения, перейдя на ласковый полушёпот.
— Я понимаю, что Рин не подарок, но провоцировать её таким образом — всё равно, что напрашиваться на трёпку. Будьте умнее, в конце концов.
Она для меня практически чужой человек, но ревнуя к ней, вы уравниваете её статус со своим, давая возможность полноценного соперничества. Не самое лучшее решение.
Вот мой совет — держитесь с ней с позиции вежливого превосходства, но без оскорблений и вражды.
К тому же, не помешало бы извиниться.
Уговоры немного помогли, а поцелуев попросили добавку (пришлось дать), но время не ждет. Мне предстояла 'битва с хозяином горы', а врединкам — совместный ритуал примирения.
На том и расстались.
И вот так, обкатывая эпизод с разных сторон, я подошел к дверям приёмной.
Тяжёлые деревянные створки, лишенные любых намёков на украшения, венчала лишь табличка с названием помещения. Массивная ручка из настоящей бронзы лизнула пальцы легкой прохладой, поддаваясь нажиму руки. Внутренне убранство преддверия кабинета не поменялось, но вот Мария смотрела по-иному.
С нескрываемым сочувствием, как на приговорённого.
— Как там?
— Ох, Ичика-сан, и не спрашивай. Она сильно разозлилась на твою эскападу, хотя и не показывает виду. Поэтому мужайся.
— И что с ней делать, поуговаривать, или еще чего? — Стараясь не улыбаться , спросил я полунамёком.
Удивлённая нахальной мыслью она коротко хохотнула, — Попробуй.
Поправив напоследок форму, я подошел к двери в ректорскую обитель, и на вздохе, вошёл.
Привычно сидящая за рабочим столом, Саша оглядела меня исподлобья, после чего встала и подошла к окну. Стройный силуэт в светло-синем костюме великолепно смотрелся на фоне серого марева непогоды.
Тихим шагом я приблизился вплотную, заключив её в объятья. Благодаря отсутствию на ней каблуков и бурному росту молодого организма, разница в росте канула в лету.
Но даже в объятиях, она осталась безучастной. Тревожный признак.
— Оримура-сан, вы не против поговорить о дисциплине? — Прохладно-официальным тоном произнесла Александра.
Ой, как всё запущено.
— Вряд ли. На данный момент, солнце моё, я хочу поговорить о доверии. — Прошептал я на очаровательно ушко, пару раз прихватив его губами. — Но то, что я поведаю любимой, под обещание молчать, ректору знать не положено. Уж извини.
Наживка заброшена, осталось ждать.
Краткая пауза показалась вечностью, но решилась она внезапно. Плавно развернувшись в моих объятьях, Саша поглядела на меня с ироничной укоризной. Любопытство, кое было свойственно не только легендарной варваре, ярким огоньком зажглось в её глазах.
— Торгуешься, Оримура-кун?!? — Аккуратный пальчик упёрся мне в грудь.
— Скорее, предлагаю варианты.
— Хм, а ты не забыл, любимый, что я еще и ректор? — С неповторимой ехидцей бросили мне в лицо. — Или ты считаешь, что, разделив со мной постель, ты возвысился над уставом академии??
— Несомненно! А с того счастливого мига, когда битая тушка сумеречного гиганта, была уравновешена моим полутрупом, я вообще вознёсся выше крыши. — Отшутился я.
Но Саша снова вдруг стала серьезной.
— Приблизительно об этом я и хочу поговорить, Ичика-кун.
— Как ректор, или...? — передавая ход, уточнил я.
После такого она вновь призадумалась. Судя по меняющейся гримасе, ей и отчитать меня хотелось, притом неслабо, но дразнящая сладость тайны манила новыми горизонтами. А я, пока что, не давал ей повода усомниться в своей честности.
— Ну, хорошо. — Поколебавшись, больше для вида, изрекла моя ненаглядная. — Будем считать инцидент исчерпанным. Но мы еще побеседуем с тобой о риске и предосторожности. Учти это.
— Не вижу препятствий. А теперь предлагаю переместиться в более уютную обстановку, плюс, скажи Маше пусть захватит чего-нибудь, и желательно побольше.
Вскоре, мы сидела в хорошо знакомой комнатке, и между нами был приснопамятный столик, сервированный на двоих.
— Давай уже, рассказывай. — С показным равнодушием предложила Саша.
— Не так быстро. Ты обещаешь, что всё, сказанное тебе, сохранится в секрете? Даешь слово?
Серьезно поглядев на меня, она с неожиданной глубиной сказала веское -Да!.
— Верю. В общем так, если вкратце — он развивается.
— Кто? — Неподдельное удивление отразилось на лице собеседницы.
— Белая броня. Изначально, дело было так:.... — И с этими словами, я начал короткий рассказ, за время которого поведал дорогому человеку суть происходящих со мной перемен. За вычетом некоторых деталей, разумеется.
Не прерывая меня даже жестом, Александра разделила со мной знание об эволюции белого доспеха, чья принадлежность к третьему поколению отныне была простой формальностью. Окончив рассказ, я приналёг на угощение, а сидящая напротив женщина изображала восковую фигуру.
Двадцать минут кряду.
Я уже начал было беспокоиться, не многовато ли откровений.
— Теперь многое становится понятно. В том числе и островные события. — Вернувшись в себя, призналась Саша. — Но, надеюсь, что ты и дальше будешь держать меня вкурсе?
— Отчасти.
— Ичика, но ты ведь понимаешь, что кроме меня об этом никому нельзя говорить? Всплыви такое и тебя даже аляскинский договор не защитит.
Блин, да кого она во мне видит,— тщеславного бисёнена?
— Нет повода для беспокойства. Нас, посвященных, лишь трое. Ты, главное, сама не проговорись.
— А третий кто? — Тут же уточнила она.
— Шинононо Табанэ. И я более чем уверен, что самую полную картину происходящего с моим доспехом видит лишь она. Но ей, как творцу, это само собой разумеется.
Согласно кивнув, Саша, придерживаясь формата дружелюбной беседы, засыпала меня уточнениями. Притом, прозорливость и точность формулировок зачастую не давали возможности для манёвра, вынуждая ответить отказом в ряде мест. А это тоже, в своём роде, ответы.
Когда же с угощением было покончено, а фонтан её интереса поиссяк, я невзначай подметил, — Зябко тут у вас. Пошли в душ?
Многообещающе улыбаясь, та кивнула.
И всё пришло в движение.
Обнажившись с поистине кошачьей грацией (просто, рраз, и готово), после чего, приняв самое деятельное участие в раздевании партнёра, Саша устремилась в душ, держа меня за руку. Видимо полагая, что передумаю.
Там, спустя миг, мы упоённо целовались под ласковыми струями рукотворного ливня, давая волю рукам. Размазываемая по телам ароматная пена, когда её чуткие пальцы деликатно намыливают тебя, а ты отвечаешь взаимностью, тонко пахла незнакомыми травами. Это было словно маленькое чудо, соткавшееся из обычных вещей и поступков, когда восхитительная роскошь прикосновений и страсть поцелуев сливаются с чарующими ароматами матери природы. Оттого, признаюсь честно, хотелось начать прямо там.
Еле удержался.
Завершив изумительно насыщенное мытьё и выписав зигзагообразую линию по пути из ванной (целуясь на всём пути от и до), мы повалились на кровать. Где она нетерпеливо захватила инициативу. Впрочем, первый раунд можно и уступить.
Не теряя времени даром, Саша, приняв необходимые меры предосторожности, ловко уселась сверху. Жажда, отражавшаяся в зелени её глаз, была красноречивее любых слов.
Мягко двигая тазом, и упираясь своими ладонями в мои, когда пальцы переплетаются в замок, она плавно наращивала темп. Мне же только и оставалось, что получать удовольствие от процесса.
Восхитительно прохладные простыни из тонкого, белоснежного, полотна, и шелковистое тепло её кожи, порождали неописуемый контраст ощущений. Дразнящая упругость её влажной, тугой киски и всевозрастающий ритм заводили всё больше и больше. И когда от пика отделял буквально вздох, упругие бёдра прижались ко мне со всей возможной силой, принимая в себя квинтэссенцию страсти.
В момент первого оргазма, её шикарное тело опустилось сверху по всей длине, дополняя пароксизмы наслаждения приятной тяжестью.
Изумительно.
Вольготно расположившаяся на мне красавица довольно вздыхала, полагая, что, как и раньше, мне нужен перерыв. Но сюрприз не заставил себя ждать.
Заключив её роскошную фигуру в кольцо рук, перекатом оказываюсь сверху, в следующий миг, разводя её колени в стороны. Не ожидавшая такого, та награждает меня удивленным восклицанием, но, недолго думая, соглашается принять новые правила.
И наша игра продолжается.
Забыв о времени, мы наслаждались друг другом. Удивительное состязание, где не было ни победителя, ни побеждённого, длилось и длилось, раскрывая всё новые оттенки ощущений. Александра, раскрываясь с неведомых доселе сторон, оказалась чуткой, и удивительно многообразной. Виртуозно меняя позы и ритмы, обладая прекрасным чувством партнёра, она легко принимала на себя любую роль. То отдаваясь с послушной радостью, на грани покорности, то проявляя хищный нрав, когда под шкурой домашней мурлыки пробуждается тигрица, она олицетворяла собой единство несоединимого. Будто пламенный лёд или каменный ветер.
Но даже самой лучшей из игр не длиться бесконечно.
Шёл третий час, и хотя я был далёк от утомления, но на прекрасном лице моей возлюбленной появилась тень усталости. Помня о том, что её день не ограничивается исключительно мной, высказал предложение о прекращении забавы. Возражений не последовало.
Лёжа в обнимку, когда по расслабленным телам струится нега, не хочется даже лишний раз открывать глаза. И тем более удивительным было предложение, внезапно поступившее от неё:
— Может, пойдем в душ, освежимся? — А глаза такие честные-честные.
Впрочем, почему бы и нет?
Стоило только приступить к водным процедурам, как она, опустившись на колени, одаряет таким восхитительным минетом, что он него натурально подкашиваются ноги и теряется самоконтроль. С равновесием напару.
Пришлось вцепиться в ручку смесителя, дабы не упасть, а она еще и шутить начала, — мол, не отнести ли тебя, мой птенчик, обратно в кровать?
Нет уж, как-нибудь сам доковыляю.
Тем более, что за время нашего отсутствия, стол чудесным образом (славься, Мария!) преобразился, покрывшись блюдами аппетитного содержания.
Однако, спокойной трапезы не получилось.
Стоило только приземлиться в кресло и, потирая загребущие руки (Эх, наверну!), начать непростой выбор, как мне тут же садятся на колени, и, устроившись поудобнее, начинают задушевную беседу. Как у нас принято — начав издалека.
— Зачастую, любимый, нам кажется, что принимаемые нами решения единственно-верные. Но тут-то и кроется главное заблуждение. — Вещала Саша, покуда, активно жуя, я изображал внимание, периодически кивая в нужных местах.
— Ведь наивно полагая, что об умалчиваемом секрете никто не догадается, мы отказываем окружающим в умении видеть и сопоставлять. — Сблизив наши лица, она приблизилась к сути. — А сохраняя тайну от близких, мы лишь подчеркиваем, что считаем их недостойными доверия. Что, в свою очередь, порождает ответные обиды.
