Отыскав мою ладонь, она крепко сжала её, словно удерживая меня по эту сторону черты.
— С пробуждением, Ичика. — Негромко сказала она. — Ты даже не представляешь, как мы за тебя волновались.
Обычно строгая и собранная, сейчас она ничуть не напоминала прежнюю себя. Её взор, лишенный привычной жесткости, был полон любви и сочувствия.
— То есть ты не будешь возмущаться, если я сегодня прогуляю? — Избегая мелодрамы, отшутился я. Чуть улыбнувшись неуклюжей шутке, Чифую лишь покачала головой, сказав, что в первую очередь, мне надо выздороветь.
Однако, нам не суждено было вдоволь наговориться.
С начала нашей беседы даже минуты не прошло, как в палату вошла врач, чей облик был мне решительно знаком.
Еще тогда, после возвращения из безрассудного рывка в высоту, я хорошо запомнил эту блондинистую даму, под чьим чутким руководством меня отнесли на медицинское обследование, больше напоминающее эксперимент.
— Как ваше самочувствие, Ичика-сан? — Спросила она, подходя ближе.
— Почти здоров, можно выписывать. — Не задерживаясь с ответом, парировал я.
Тем временем, внимательный взгляд её синих глаз окинул меня сверху-донизу, подметив некоторые нюансы, понятные ей одной.
Сделав себе пару пометок в планшете, она посмотрела мне прямо в глаза и заговорила тоном, не терпящим возражений.
— Судя по вашему виду и состоянию, больной, вам необходимо соблюдать постельный режим еще, как минимум, три дня. Надеюсь, это понятно?
Покуда среди меня вели разъяснительную работу, в палату тихо и сноровисто проникла медсестра, поставила мне капельницу и тут же удалилась.
Если честно, то возразить было нечего, но памятуя о нашем прошлом знакомстве, я просто не мог удержаться от высказываний.
— Скажите, доктор, а если моё выздоровление произойдет раньше, то мне все равно придется играть в недвижимость?
Но не желая начинать перепалку, та поступила хитрее.
Увидев моё несогласие с безоговорочностью вердикта, сия особа мгновенно перевела разговор на Чифую, начав ей объяснять, что у меня недавно была тяжелейшая травма, и мне чрезвычайно вредно проявлять преждевременную активность.
И вообще, 'наше юное дарование' надо беречь.
Чифую в ответ ей сказала лишь, — Хорошо, Изабелла-сан, я поговорю с моим братом. —
После чего, победно улыбнувшись, рекомая Изабелла оставила нас наедине.
А сестра, дождавшись пока мы останемся наедине, показала мне всю непреклонность своей заботы.
Только захлопнулась дверь, как она, не стесняясь в выражениях, отчитала меня за несогласие с доктором, упирая на то, что именно 'уважаемая Изабелла-сан' возглавила бригаду хирургов, выудивших из меня чуть ли не килограмм осколков. А принимая во внимание тот факт, что она является ведущим медиком академии, то ей, несомненно, виднее, что мне можно, а чего нельзя.
Я позволил высказать себе пару мыслей вслух, после чего наша беседа переросла в спор, итогом которого стало обещание привязать меня к кровати за нарушения режима.
Нависающая надо мной сестра выглядела внушительно, и, пойдя на компромисс, я честно пообещал ей с три короба. Про себя же подумав, что 'дайте только выздороветь'.
Убедившись в моём 'благоразумии', Чифую сменила гнев на милость и попросила меня не делать глупостей, после чего, легонько чмокнув меня в щеку (от неожиданности я аж рот разинул) ушла по своим делам.
Обуреваемый противоречивыми чувствами, я остался один.
На часах еще не было восьми, а сквозь щели прикрытых жалюзей пробивалось неугомонное солнце, усеивая зайчиками всю стену.
Просторная и светлая палата, в которой я имел удовольствие пребывать, была оснащена по последнему слову техники. Но, ввиду прескверного самочувствия, я не мог этого оценить по достоинству.
Уже знакомая медсестра, пришедшая забрать опустевшую капельницу, была озадачена на предмет завтрака, и вскоре я получил желаемое.
Но стоило мне увидеть это 'здоровое питание', как весь энтузиазм увял на корню.
При всем желании, назвать небольшую мисочку йогуртоподобной субстанции завтраком у меня язык не поворачивался, и даже сопутствующий ей стакан сока не мог исправить положение. В ответ на просьбу о добавке, мне мило улыбнулись и отказали, сославшись на недопустимость переедания.
Закончив с этой, прости господи, трапезой, я вновь был предоставлен самому себе.
И чтобы отвлечься, я постарался детально обдумать сложившуюся ситуацию, но, неожиданно для себя, втянулся.
С самого начала основания и до недавнего времени, всем казалось, что территория Небесной Академии, это самое безопасное место в мире, где учащиеся защищены от любой беды.
Изящная архитектура зданий, чья воздушная хрупкость была лишь маской, выложенные брусчаткой симпатичные дорожки, и обилие зелени, создавали впечатление обманчиво-беззащитной уязвимости, посягать на которую, до ближайшего времени, идиотов не было.
Ведь всем было прекрасно известно, что за безобидным фасадом скрывается несокрушимая мощь десятков небесных доспехов, способных мгновенно порвать любого врага.
И до недавнего времени, сомневаться в этом не было причин.
Но вторжение неопознанного гиганта, чья мрачная сила едва не поставила на академии жирный крест, показало всю глубину подобных заблуждений. А значит, многое из того, что было доселе незыблемым, придется пересмотреть.
И это не могло не тревожить. А главное, нет никаких гарантий, что подобное не повториться в будущем снова.
Размышляя о превратностях судьбы, я совершенно потерял счет времени и принесенный обед стал для меня приятным сюрпризом. Выздоравливающий организм, радостно буркнув желудком, тут же со мной согласился.
После быстрой расправы над салатом и супом, я почувствовал себя значительно лучше, о чем не преминул сказать, но добавки мне опять не дали (жадные сволочи!).
За время послеобеденного ничегонеделания произошел очередной виток выздоровления, и зудящая ломота, успевшая порядком надоесть, оставила меня в покое. Вместо этого накатила обессиливающая слабость.
А с учетом того, что на слабость накладывалось чувство непроходящего голода, то дальнейшее излечение обещало быть просто феерическим.
К счастью, после обеда наступало время посещений, и это внушало определенные надежды.
По решению лечащего врача, визит позволили только самым близким мне лицам, что было весьма кстати. Так как коллективного визита всего класса я мог и не вынести.
Первыми, из послеобеденных посетителей, были Хоки и Сесилия, чьему визиту я был весьма рад. Хотя, додумайся они захватить хоть что-то, кроме овощного напитка да минералки, я был бы рад еще больше.
Зайдя в палату, мои красавицы встали по обе стороны от больничной койки, словно желая проститься со мной. Не желая нарушать торжественной драматичности момента, я протянул им свои руки, которые они взяли практически одновременно.
— Ичика, как самочувствие? — Хоки первой нарушила тягостную тишину.
Придав лицу выражение печальной обреченности, я поглядел ей в глаза и негромко ответил.
— Не печалься, любовь моя. Мне уже недолго осталось. — От этих слов барышни не на шутку напряглись, стиснув в руках мои ладони, но я, не меняясь в лице, продолжил. — По словам врачей, мне осталось не больше трех дней...
— Но неужели ничего нельзя сделать, Ичика-сан? — Надрывно вскрикнула Сесилия, вцепившись в мою ладонь, как утопающий в круг.
— А что я могу? — Уже нормальным голосом ответил я. — Досрочно меня все равно не выпишут. А то я бы хоть сейчас слинял.
От мгновенной перемены смыслового содержания мои красавицы слегка остолбенели. v Но когда до них дошло, что помирать я не собираюсь, а все это было лишь розыгрышем, то итог был немного предсказуем.
Возмущались они так искренне, дружно, а главное, громко, что дежурная медсестра даже заглянула к нам проверить, — что это за вопли, ну и замечание сделать, само собой.
Стоило страстям улечься, как наша беседа разгорелась с невиданной силой.
Ответив на многочисленные вопросы о своём самочувствии (не дождетесь!) и, поделившись впечатлениями от недавнего боя, я не преминул поинтересоваться, как идут дела в академии.
А дела в академии даже не шли, летели!
Как выяснилось, за те четыре дня беспамятства, во время которых доспех собирал своего пилота заново, произошло масса интересного.
Для начала, всех, у кого есть личный НД, на следующий же день после нападения разбили по дружинам и припахали к патрулированию воздушного пространства академии, так, на всякий случай.
Помимо этого, ученикам, в том числе и первогодкам, прочли краткий спецкурс по боевому взаимодействию, а после еще и устроили практические занятия по данной теме.
Когда же я спросил о том, как поживает наш класс, то мне поведали (почему-то шепотом), что та битва с монструозным гигантом уже успела обрасти кучей невероятнейших подробностей, и на этой волне уже появился фан-клуб имени меня. К счастью, он был неофициальный.
Дав себе обещание разогнать это сборище культистов, я продолжил общение.
За время нашей беседы нельзя было не заметить, сколь близки стали Хоки и Сесилия, чья недавняя конкуренция казалась мне неискоренимой. В ответ на шутливое предложение жить всем вместе в одной комнате, я был удостоен двух смущенных взглядов, а ведь всего неделю назад за такие слова меня бы обругали дуэтом.
Предаваясь роскоши человеческого общения, мы чудесно провёли время, вплоть до того момента, как наступила очередь полдника.
Принесшая его медсестра, справилась о моём самочувствии и, намекнув девушкам об окончании визита, оставила нас наедине.
В завершении нашей беседы, Хоки и Сесилия одарили меня прощальными поцелуями, и, пообещав навестить, как только смогут, оставили наедине с трапезой. Полдник, по уже сложившейся традиции, тоже был скромен.
Заморив червячка, я решил узнать последние новости из мировой сети, благо НД позволял свободно подключаться к ней из любой точки планеты.
Больше всего меня интересовала трактовка последних событий академии, с точки зрения разных новостных агентств и просто сторонних наблюдателей.
Как и ожидалось — данная тема не утратила своей актуальности, даже спустя четыре дня.
Творящееся на ресурсах диванных академиков, кухонных теоретиков и желтых СМИ напоминало истерию о конце света, местами доходя до абсурда. Что же касается мнения официальных источников, что в их нервозном пессимизме отчетливо сквозила одна мысль 'Кто следующий?'.
Что, в принципе, неудивительно.
Ведь, с их точки зрения, если Небесной Академии удалось отбиться с такими потерями, то любого другого, очередной 'Сумрачный Гигант' (как его обозвали в СМИ) тонким слоем размажет.
Блуждая по цифровым лабиринтам, я не заметил, как меня навестил очередной посетитель.
Деликатно постучав, в мою обитель вошла та, чей визит был всегда кстати, а чуть позади неё, с пакетом в руках, стояла Мария.
Поставив пакет на прикроватный столик, та оставила нас наедине.
— Здравствуй... — не успел произнести я, как Саша, стремительно преодолев разделявшие нас несколько шагов, заключила меня в объятья.
— Как же ты меня напугал. — Не размыкая рук, тихо прошептала она. — Когда я увидела, что твой доспех оказался в эпицентре взрыва, то подумала, что потеряла тебя навсегда.
Покуда моя голова была прижата к её изумительной груди, рукам удалось нащупать еще одну пару аппетитных выпуклостей, которым тоже хотелось уделить внимание.
— А ты нахал, мой дорогой! Еще не успел выздороветь, а уже руки распускаешь!
— С местной диетой, только на руки сил и остается. Кстати, ты мне ничего не принесла из съестного? — Беззастенчиво спросил я, косясь на вожделеемый пакет.
Как оказалось, Саша не забыла порадовать больного, так что несколько баночек йогурта (мда), фрукты с диетическими бисквитами и сок, пришлись как нельзя кстати.
Итогом ознакомления с гостинцами стало кормление меня с рук, в то время как моя голова покоилась на её коленях. За столь несерьезным занятием, она рассказала мне массу такого, о чем никто из предыдущих визитеров просто не знал.
И, как оказалось, последствия той битвы наделали куда больше шума, чем можно было представить.
Еще не улеглась суета после нападения, как на международной арене начался форменный балаган.
В то время как мною занимались хирурги, а соперником — инженеры, градус неадеквата на политической арене стремительно рос.
Поскольку данное нападение попирало практически всё, о чем было сказано в Аляскинском договоре, то все наперебой начали искать крайнего, для того, чтобы устроить показательный процесс, но когда из академии пришло официально заключение о том, что установить фирму изготовителя невозможно, плотину благоразумия прорвало напором подозрений.
А как только на заседании стран-участниц прозвучала версия, что самые передовые разработки в области беспилотного доспехостроения принадлежат США, то экстренное мероприятие стало напоминать форумный срачь, где все обвиняли всех и каждый считал себя правым.
По итогу бурных дебатов (местами едва не дошедших до мордобоя) была заключена договоренность о совместном расследовании данного инцидента, и, что неудивительно, никакого прогресса не было по сей день.
Помимо политических новостей, Саша обрадовала меня тем, что за героический подвиг мне отжалеют орден и миллион в придачу, притом, деньги уже начислены, а ценная награда дожидается в ректорате (так или иначе, но меня бы премировали) .
На вопрос, — А нельзя ли ограничиться исключительно деньгами, заменив бесполезную цацку еще одним миллионом. — Она, расхохотавшись, покачала головой.
Следует уточнить — в этом мире, японская йена, одна из ведущих мировых валют, так что на тысяч этак восемьсот, британских фунтов, мой миллион вполне тянул.
Помимо перечисленных наград, меня еще назначили почетным студентом академии, что давало кучу мелких, но весьма полезных бонусов.
За всё время общения с Сашей, я не раз успел пожалеть, что моё состояние не позволяет ничего существеннее поцелуев, но напросившись к ней в гости, я дал себе зарок наверстать.
После прощальных объятий и поцелуев, я вынужден был попрощаться с усладой моего сердца, и даже ужин не сумел унять горечь разлуки.
А ужин был такой, что отдать его врагу я бы с радостью согласился.
Спустя где-то час, когда припасы закончились, я решил попробовать встать на ноги. За вычетом небольшой слабости в коленях и легкого головокружения в момент вставания -все было в норме. Исходя из самочувствия, можно было предполагать, что с такими темпами выздоровления мне и трех дней много будет.
С этой радостной мыслью я и лег спать.
Проснувшись посреди ночи, я понял, что так дальше нельзя.
На часах еще не было трёх, но голод был таким, что даже недавний ужин казался желанным. Есть хотелось так сильно, что на минуту меня посетила мысль, чтобы обглодать кустик, мирно стоящий на подоконнике.
Осознавая, что просить что-либо у персонала было бесполезно, так как все равно не дадут, я решился на дерзкий побег, план которого был прост и эффективен.
