Как говорится, — 'Мне бы такое чуть-чуть'.
Хотя внесённая ясность не могла не радовать, но оставался вариант, что она о чем-то сильно недоговаривает. Что, впрочем, неудивительно.
— Если я правильно понял, — Немедленно уточнил я. — Ты уникум от психологии, оценивающий собеседника через призму необычайно обострённой чуткости, помноженной на живой ум и богатый опыт (храни т.н.б. её избранника). Но в отличии от упомянутых эмпатов, твоё понимание собеседника опирается на интеллект, что, на мой взгляд, ничуть не хуже. Но тогда возникает другой вопрос, это фамильное?
Или...?
— Если верить рассказам моей мамы. — Углубляясь в семейное наследие, Клара мягко поглаживала меня по ладони, которая в очередной раз оказалась в плену её ловких пальчиков (я даже не понял, когда именно). — Моя бабушка имела репутацию колдуньи, практически ведьмы, чья сила вызывала уважение и страх, поскольку никто и никогда не мог обмануть её даже в малом.
— И тебе досталась толика её сил?
— Разве это плохо? — Загадочно улыбнувшись, ответила она вопросом на вопрос.
— Нисколько, и даже более. Однако, во мне зреет уверенность, что бабушкино 'наследство' не ограничено всего лишь чуткостью восприятия. Наверняка есть еще что-то. Я прав?
— У каждой женщины есть свои маленькие тайны. — Затрепетав ресницами, уклончиво намекнула она.— Но подобное знание можно передать только близкому человеку.
Еще бы я не понял.
— Все же, давай вернемся к предмету разговора.
— Если вкратце. — Отставив чашку, моя собеседница подобралась. В ее голосе едва заметно зазвучала легкая тревога — То меня беспокоит тот факт, что ты сознательно убил нескольких человек, и не испытываешь даже тени раскаяния.
Да, в истории академии были разные эпизоды. Однажды даже случилось так, что отражавшая нападение ученица отправила нападавших на больничную койку. Но чтобы вот так, намеренно, лишить жизни троих человек...
— Двоих. — Поправил я. — И еще столько же оглушил...
— Третий, с многочисленными гематомами в области черепа, умер от кровоизлияния в мозг еще до того, как его привезли в больницу.
— Поделом ему.
— Вот это-то меня и беспокоит. Учащийся нашей академии, в чьих силах было обезвредить всех преступников, начал убивать. Хладнокровно и расчётливо. Не думаешь же ты, что подобное может остаться без внима...
— Достаточно! — Подарив собеседнице взгляд, от которого та осеклась на полуслове, рявкнул я. — Они знали, на что шли, избивая того паренька, перед тем как похитить. А играть в сослагательные шарады я не хочу. Скажу более, если подобное повторится, то результат будет аналогичным. Без вариантов.
— Тебе так нравится убивать? — С незнакомым выражением лица, тихо уточнила Клара.
— Да вы, мадам, просто дура набитая!— Не вытерпел я, заставив собеседницу удивлённо сморгнуть.
— У меня на глазах несколько взрослых, находясь в здравом уме и осознанной воле, покусились на жизнь ребёнка. Мне что, надо было дать им его похитить и помахать им вслед? Я, понимаю, элитному спецу вроде тебя глубоко насрать на жизнь незнакомого ребёнка-иммигранта, но касательно меня, то стоять и бездействовать, когда кошмар из прошлого оживает на глазах, было выше моих сил.
'Неожиданно, да?', подумал я, давая собеседнице обдумать услышанное. А главное, что якобы случайная оговорка раскрывает перед ней такой пласт для размышлений, что просто ух!
Наполненный сожалениями ответ не заставил себя ждать.
— Прости, я не знала. — Искренне извиняясь, Клара отвела взгляд. Если это и было сыграно, то на таком уровне, что мне уже не отличить.
— Прошлое это прошлое. Жить надо в настоящем. — Неопределенно взмахнув рукой, опроверг я.
— Ты не прав Ичика-кун. — С поспешной горячностью возразила моя собеседница, хватая мою руку (да сколько можно) и стискивая её в ладонях. — Загоняя кошмары былого внутрь, ты будешь обречён возвращаться к ним и впредь.
— Откровений не будет. — На всякий случай напомнил я. — Покаяния тоже. Я был в своём праве и никто меня не переубедит.
— Как скажешь (удивлённый её покладистостью я сморгнул). Но знай, если тебе захочется выговориться, то я без промедлений готова буду выслушать тебя, и не только по этой проблеме, а вообще по любому поводу.
— Щедрое предложение.
— И абсолютно искреннее, Ичика. Но на будущее, я советую тебе быть более... осмотрительным в выборе средств. Ведь подумай сам, что начнётся в обществе, когда пилоты вместо уважения и восхищения начнут внушать отвращение и страх. Скажу больше, у нас, еще до твоего зачисления, как-то приключился эпизод, когда одна из пилотов поисково-спасательно службы, находясь во власти колоссального стресса, решила слетать в город 'поразвлечься' прямо на своем доспехе. Чудом успели перехватить.
— Пфф. Рафаль! Тоже мне 'Машина Смерти'! Да его за 1 удар развалить можно. -Разобравшись в ситуации, не удержался я.
— Пилоту Белой Брони? Возможно! А как быть с простыми горожанами, не подскажешь?
И тут мне было нечего возразить. Поскольку я слишком хорошо представлял, каковы реальные шансы обычного человека против НД. Они даже не нулевые — отрицательные.
Осознавая, что собеседник проникся, Клара не стала развивать тему.
Интересующие темы исчерпались, ясность, хоть и неполная, была внесена, но я все же решился выяснить один, возможно, излишне прямолинейный момент.
— Клара, я могу задать тебе вопрос личного свойства. Ответ на твоё усмотрение.
— Я вся внимание, Ичика-кун. — После чего улыбнулась так, что Чеширский кот издох бы от зависти.
— Если выйти за границы профессиональной этики и официоза, — каков твой ЛИЧНЫЙ интерес? Касательно меня, разумеется.
— Скажи мне честно, по-твоему, я красива?
— И даже очень. Но ты так и не ответила.
— Если бы один молодой человек решил бы сделать мне предложение стать частью его...жизни, то я бы не отказалась. Пусть даже и в составе гарема. Но как сказать такое, если не с глазу на глаз?
Буднично произнесённое признание не особо удивило. Правда, я никак не мог отделаться от ощущения, что Клариссе нужно что-то ещё, а не только близкие отношения. Вот только измыслить, что же такого есть у меня и нет у неё, притом, что ей это очень хочется, я решительно не мог. Пока не мог. Это-то и напрягало.
— Кхм. Благодарю за честность. Но разве ты не христианка?
— Католичка. В детстве крестили.
— И, невзирая на это, ты готова стать частью нашего...коллектива?
— Крещеный не значит верующий, а я отнюдь не ханжа. Но ответь мне прямо — ты сможешь принять меня такой, какая я есть? Или без шансов?
Мнения разделились. Тело жаждало удовольствий, непрозрачно намекая на доступную близость (Нам дадут!), а вот разум считал поспешность ошибкой. Ведь не только я получу права на неё, но и она на меня. А это чревато осложнениями. Внутрисемейного, скажем так, характера.
— Думаю, после всего, что мы наговорили друг другу, делать подобные заявления рановато, не находишь?
Состроив виноватую моську, та запричитала.
— Прости меня Ичика, но должны была понять, что ты за человек. И если хочешь, то я готова делом загладить свою вину. — С этими словами она плавно перетекла с кресла на кровать, после чего призывно провела рукой по покрывалу. Это был даже не намёк, это предложение.
— Вот-вот! Манипулировать это ты запросто, вот только зачем мне такое счастье в доме?
— Я не шучу, Ичика, я действительно готова.
— Охотно верю. Но советую не обещать мне райское блаженство, а ответить прямо.
— Скажем так, в тебе скрыт огромный потенциал, и я была бы не против помочь тебе раскрыть его.
— А личные отношения идут приятным дополнением, так что ли?
Радостно всплеснув руками, Кларисса наградила меня ворохом ярких эпитетов, касательно моего ума и сообразительности. Но лесть не для меня. За сим, обещав подумать, я откланялся.
Потенциал ей подавай. Ишь ты!
Топая к себе,я прикидывал, как бы половчее сообщить девчонкам, что их переезд уже предопределён , и отчего-то параллельно закралась мысль, — а не уведомить ли Сашу? Пусть, так сказать, пропесочит не в меру проницательную хитрюгу. Но позже решено было отказаться, ведь со стороны это будет словно я прячусь за спину дорогой мне женщины.
Уж лучше сам...проконтролирую.А если действительно что — то пусть крайним буду только я.
Надеюсь, Кларисса поняла, что я ни разу не шутил.
Спустя пару минут, как стихли шаги недавнего гостя, Кларисса Пассаторе, закрыв глаза, окунулась в глубину размышлений...
— — — — — Продолжение от 23,11,2014 — — — — — —
Разматывая клубок воспоминаний, она с досадой отмечала, насколько близко удалось соприкоснуться с тем, что выражается ёмким словом фиаско. Неоправданно близко, чего уж там.
И ведь, казалось бы, есть опыт, знания, способности, но стоило увидеть объект желания на расстоянии руки, как здравый смысл взял отгул. Хотя все могло быть несоизмеримо проще. Неукоснительно придерживайся стандартного протокола общения, подразумевающего вежливое дружелюбие, и не появилось бы даже намёка на конфликт.
Но нет!
Захотелось, понимаешь ли, прозондировать объект знакомства вглубь, вызвав в нем эмоциональный отклик на резкий раздражитель.
Результат превзошел ожидания.
Стоило только намекнуть ему о разоблачении, как вместо глухого отрицания, либо отчаянной попытки договориться (наиболее ожидаемых реакций), мигом напоролась на ультиматум. Да такой, что игнорировать не получилось бы чисто физически.
И в момент, когда крепчайший полированный дуб, по обе стороны от её висков, превращался в бесполезное крошево, на неё глянуло...нечто.
Казалось — еще секунду назад во взгляде Оримуры-младшего читалась лишь досада от безвыходного тупика, а в следующий миг взор ярко-карих глаз затопляет настолько людоедская злоба, что сердце, вздрагивает под ледяными когтями страха, а во рту появляется непрошеная сухость. Словно весь мрак из глубин его души собрался воедино, дабы воздать потревожившему его.
Яростное безумие, рвущееся из собеседника, не признавало границ и условностей, оно хотело убивать и пожирать. Но когда уже казалось, что за звенящим шепотом недвусмысленных обещаний неизбежна кровавая развязка, то хищное нечто внезапно уходит вглубь (как камень в прудовую ряску), уступая место главному жильцу.
От таких перемен, насквозь светской психологине пришло на ум совершенно не характерное ей слово — Одержимость.
Правда, в дальнейшем всё было на удивление тихо-мирно, напоминая домашние посиделки. Кларисса умела делать выводы.
И доброжелательно одаривая собеседника откровениями, часть из которых были фамильным достоянием, удалось получить главное — направление поиска.
Необъяснимость исчезла, когда высказанное в запале признание приоткрыло занавес на трагедию прошлого. Необычный выверт вполне мог быть защитной реакцией психики, но теория без практики никуда, а значит — надо копать.
Искренне любящая свою работу молодая специалистка тут же наметила план действий, касательно прошедших событий. Сделать предстояло многое — от долгого и нудного перекапывания прессы тех лет, до опросов фигурантов.
И вот тут начинались сложности.
Его старшая родственница наверняка в курсе прошедшего эпизода (а может и принимала в нем участие), но добиться откровений от неё будет делом чрезвычайно долгим и ничто не гарантирует результат. Положительный, во всяком случае.
А посему, продуманность, взвешенность и неторопливость — вот наше будущее кредо!
Пускай, деятельная натура Клариссы и восставала против столь нехарактерного подхода, но в данном случае форсировать — это нарываться на повторное 'предупреждение' (от первого-то мороз по коже) и хорошо, если обойдется без увечий.
Значит, придется исправить содеянное, постепенно наращивая крепость мостов, дабы в один прекрасный день прозвучало сакраментальное откровение.
А когда доверие станет нормой (особенно с Ичикой), можно будет зайти дальше. Туда, куда зовёт тайная страсть.
Никто, кроме самых близких родичей не знал, что в самой глубине души Кларисса была романтиком, жаждущим сделать нечто большое и значимое. Совершить ПОДВИГ.
И дело даже не в награде — важен сам факт свершения.
Но спокойная жизнь академии, насыщенная кропотливой работой, перемежаемой шумными праздниками, не давала шанс получить желаемое.
И вот тут, как ответ на невысказанные просьбы, появляется ОН. Поначалу интерес был чисто профессиональным (как к причудливой диковинке), но после ряда экстремальных выходок, совершенных им на грани фола, сомнений в незаурядности юноши больше не возникало, а уж когда среди туманных миражей грядущего, изредка являющихся во снах, она разглядела знакомое лицо, то сомнения отпали начисто.
Это был шанс!
Шанс не только отменить торжество грядущего зла, бросая вызов судьбе, но и встать рядом, навеки занеся себя в скрижали побед человечества (пусть и в составе коллектива).
А уж в том, что события будут грандиозными, сомнений не возникало. От такой перспективы прямо дух захватывало (в мечтах Кларисса уже видела ростовой памятник на главной площади своего города и именную мемориальную доску на алее славы академии). Попутно и о себе забывать не стоило, ведь часики тикают!
'Да и что плохого в заслуженной награде?' — Предвкушающе улыбаясь, самоуговаривалась она. — 'Пусть львиная доля славы и достанется ему, но и моего вклада в победу историки уж точно не забудут. А то героических пилотов НД как грязи, а психолога так днем с огнём не сыщешь. Непорядок!'
Но все это останется в области грёз, если не изменить текущего расклада.
И этому следовало положить конец, поскольку дальнейшее промедление грозило окончанием свободных мест возле кандидата.
'Однако же — нет повода для отчаяния' — Отбросив мысли о спешке, рассуждала Клара. — 'Даже учитывая высокую пробу 'цветника', Ичика неизбежно столкнётся с рядом интереснейших черт женской натуры, особенно ярко проявляющихся в молодых коллективах. И вот тут-то можно будет предложить свою помощь, попутно делясь видением будущего. А там ему лишь надо помочь сделать один шажочек, как...'.
Но это дела будущего, сейчас же есть задача поважнее.
Конкретно — его сестра.
Нужно очень тщательно распланировать диалог с Чифую-сан, поскольку 'легкой прогулки' со столь памятливой собой не предвидится вовсе, а рука у неё тяжелая (не говоря о любимом боккене), хотя до этого дойти не должно.
А покуда всех обуревали непростые мысли, территорию академии мягко укутывал вечерний полумрак.
По возвращении меня уже ждали.
Легкий ужин, свечи, и пара юных прелестниц, облачённых в легкие шелковые халаты, чего еще желать? Столь неподдельная забота и внимание были словно бальзам на мою истощённую (за время переговоров) нервную систему.
А пока я энергично утрамбовывал калории, девушки больше глазели, нежели насыщались. Однако, стоило только настать десерту, как переставшие скромничать прелестницы (сладкое мы любим, да!), засыпали меня вопросами, попутно хомяча пироженки
