Пока однажды, в ряды учащихся не затесался младший родственник Оримуры-сенсей, взбаламутивший спокойное течение жизни одним своим присутствием.
Совершенно не походя на своих сверстников (напоминающих тепличные растения), Оримура Ичика был хватким, своенравным и непредсказуемым, умудряясь сочетать в себе детскую непосредственность, с мрачной решимостью взрослого.
Неординарный молодой человек, регулярно оказывающийся в самом эпицентре событий, умудрялся выходить победителем из самых непростых ситуаций.
Служа источником слухов, сплетен, и объектом весьма недвусмысленных желаний для подавляющего большинства студенток (и не только), он умел, если необходимо, весьма правдоподобно изображать простака, совершенно таковым не являясь.
Хотя, как и большинство молодых мужчин, в чем-то он был предсказуем до безобразия.
Вспоминая, его внимательный взгляд, пристально скользящий по фигуре, Кларисса ловила себя на мысли, что совсем не прочь узнать молодого человека поближе. Тем более, активно ходящие по академии слухи, про его, с Изабеллой, короткий роман, оставляли простор для фантазии.
Но несговорчивый юноша уклонялся от контакта под любым предлогом, саботируя все попытки наведения мостов.
Поначалу, казалось, что всему виной каприз, помноженный на эго, но наблюдая сегодняшнюю сценку, к Клариссе пришло понимание.
Все оказалось просто, как придорожный столб.
Оримура-младший патологически не выносил принуждения, стараясь в подобных случаях провернуть ситуацию себе на пользу или, если не выходило, то разорвать дистанцию.
Но любой косе, рано или поздно, найдется камень.
А учитывая характер его сестры, принимать меры нужно прямо сейчас, пока в академии не стало одним Оримурой меньше. Ведь случись чего, мигом переманят.
Глядя из-под полуприкрытых век, Кларисса рассматривала коллегу, сидящую через стол.
Притихшая Чифую-сенсей была нехарактерно мрачна. Плотно сжатые губы и напряженные пальцы безмолвно вопияли.
Медлить было нельзя, но учитывая сложность ситуации, стоило зайти издалека.
— Оримура-сан, может чаю? — Голос Клары негромко прожурчал на фоне дождя.
Вынырнув из омута тяжких дум, та отрывисто кивнула, после чего, вздохнув, повернулась к окну.
Спустя, примерно, пяток минут, когда ароматный напиток был разлит по чашкам, а собеседницы уселись напротив друг друга, был брошен первый шар.
— Неужели ничего нельзя сделать?
— Распоряжение о подселении принял ректорат — Уловила суть вопроса Чифую, — Хотя, его даже это не остановит.
— Похвальная решительность для.....
— Решительность?! — На полуфразе вклинилась та. — Да в последнее время Ичика сам на себя не похож. Словно с цепи сорвался! Спорит, пререкается, везде гнёт свою линию, а ведь был такой послушный и тихий мальчик.
— При всем уважении, Оримура-доно, тихому мальчику не суждено было бы одолеть сумеречную тварь. Это поступок мужчины.
Долгую минуту они пили в тишине, думая каждая о своём. Первой не выдержала сестра.
— Что бы вы посоветовали, Кларисса-сан?
— Вы очень добры к своему брату. Скажу больше, столь искренняя любовь, и забота о нём весьма похвальны. — Чуть покрасневшая Чифую, скосила глаза книзу. — Но именно ваша любовь не даёт разглядеть ситуацию в истинном свете.
— Предлагает разлюбить этого нахала?
Обе собеседницы обменялись улыбками, одна понимающе, другая иронично.
— Предлагаю пересмотреть структуру отношений. Скажем так, ваша интерпретация его поведения исходит из ряда неверных предпосылок. Это, в свою очередь, порождает непонимание и конфликты.
— А если конкретнее? — Заинтригованно уточнила озадаченная родственница.
— Перестаньте видеть в нём ребенка, требующего опеки и непрерывного контроля. Признавая его самостоятельность, не только на словах, но и на деле, вы устраните предпосылки будущих столкновений.
— Вы всерьез полагаете, что он уже взрослый и самостоятельный мужчина? — Преувеличенно серьезным голосом спросила Чифую.
— Я полагаю, что считать его ребенком, это очень сильно грешить против истины. Он молод, но он отнюдь не ребенок. А несговорчивость говорит не только об отсутствии зрелости.
Громкое -Хм!— скептически прозвучало в ответ.
— Оримура-сан, скажите честно, он ведь способен на компромисс? — Неожиданно резко спросила Клара, после чего, услышав краткое 'иногда', продолжила, — Значит нужно определить точки соприкосновения, стараясь достигать взаимовыгодных решений. Что же касается силового давления, то о нем придется забыть. Окончательно.
— Тогда он вообще на шею сядет! — Непритворно возмутилась Чифую. — Еще и ножки свесит!!
— Рассуждая таким образом, вы не покинете замкнутого круга непонимания. Что чревато окончательным разрывом отношений. И поверьте мне на слово, желающих утешить вашего брата, заняв ваше место, найдется превеликое множество.
'Радужная' перспектива подобная этой, не на шутку напрягла Чифую, да и репутация госпожи Пассаторе делала ошибку диагноза маловероятной.
— И еще, Оримура-сан. — Завладев вниманием собеседницы, напоследок добавила Клара, -Вы не могли бы организовать для меня беседу с вашим братом? А то, как я его не приглашу, он всё время оказывается чем-то занят. Словно избегает меня.
— Мне кажется, он найдёт на вас время — С хищным предвкушением раздалось в ответ.
Что же касается нас, то занятия шли своим чередом, а я даже не подозревал, всех масштабов грядущего счастья.
В обед, что знаменовал собой окончание утренних занятий, мы заняли наш удалённый уголок, после чего девушки позволили себе расслабиться.
Единственный близлежащий столик, обычно не пользовавшийся популярностью, был заполнен до отказа (чисто случайно, ага).
Как итог, на протяжении всей трапезы Хоки и Сесилия не оставляли попыток накормить меня с ложечки (Ичика, скажи а-а-а!), сидящая поблизости Рин краснела и ёрзала, а соседи, усиленно изображающие равнодушие, дружно зарабатывали косоглазие, стараясь не упустить мельчайшие детали.
За трапезой следовал практикум.
Под чутким надзором Чифую, класс занимался на арене (тёплой и сухой, благодаря щиту), в порядке очередности пилотируя 'Стальных Духов'.
А мы, вчетвером, получив разрешение, устроили дружеский спарринг в открытом небе. Хотя, учитывая погоду, это был скорее заплыв, нежели полёт.
Первым делом, разбившись по парам, мы устроили разминочные бои.
Я оппонировал Сесилии, а Хоки схватилась с Рин. Как итог, мы с китаянкой одержали по быстрой победе (Рин за счет явного превосходства доспеха и отточенных навыков, а Сесилия откровенно поддавалась).
После чего, настал наш черед.
И вот, мы уже кружим по неровной спирали, изредка обмениваясь ударами. А тем временем, сладкая парочка висела недалече, время от времени давая мне умные советы (и отпуская комментарии).
Цирк в интерьере, кароче.
За время пилотирования в толще дождя, выяснилась масса интересного.
Для начала,— проблемы с видимостью.
Капли, разбиваясь о плёнку щита, покрывали её тонким полупрозрачным слоем, расплавляя контуры объектов и скрадывая дистанцию видимости.
И хотя ненамокающая сфера силового поля отталкивала воду, а стремительно порхающий доспех имел некое подобие воздушного кокона, неудобства от дождя были колоссальны. Это порождало ошибки, а те , в свою очередь, — промахи.
Решение проблемы пришло неожиданно.
Кружа и уклоняясь, я в очередной раз пропустил Рин мимо себя (дамам нужно уступать, хе-хе), и тут, во время иммельмана, взгляд зацепился за тучи. Нависающая серая масса казалась тёмной, словно полуночный мрак угнездился в её сердцевине.
Сработавшая цепочка ассоциаций навела на мысль об использовании режима ночного видения.
Мысль оказалась правильной.
Вообще, этот режим архиполезнейшая штука.
Пускай к стандартному ПНВ ик-диапазона, эта опция соотносилась также, как реактивный самолёт к этажерке, задачи он выполнял те же.
Данный режим, у Белой Брони, основывался на зубодробительном принципе 'мультиспектрального структурирования', чья суть не раскрывалась даже в руководстве для пилотов.
Немногое, упоминавшееся в книге, напоминало попытку объяснения работы фонарика жителю племени папуасов. Типа, доспех излучает — ты видишь.
Практика, сводящая к методу научного тыка, выявила детали, — НД не только сканировал мир вокруг себя, выдавая обработанное изображение на сетчатку, но, одновременно с этим, фильтровал помехи. Благодаря этому, качество картинки было выше любой критики.
Даже в абсолютной темноте все было видно, как будто в полдень. Правда, исключительно в оттенках серого, кои варьировались от нежно дымчатого, до тёмно-пепельного.
Активировав полезную опцию, я растерялся на несколько долгих секунд.
Мир, суженный непогодой до нескольких сотен метров, мгновенно раздался до горизонта.
Дождевые помехи бесследно исчезли, будто их и небыло, а густая вата облаков превратилась в чуть мутноватую вуаль, сквозь которую отчётливо виднелись Рафали, кружащие в безоблачной выси.
В отличии от ночной поры, цвета сохранились, но сильно поблекли. Тот же доспех Сесилии, вместо иссиня-кобальтового, выглядел как бирюзовый.
Натолкнувшись на подобную многозадачность, невольно закрадывалась мысль, что подобная широта возможностей не свойственна прочим НД, но поразмышлять мне не удалось.
Рин, жаждущая очередной победы, стремительно приближалась. Парный скимитар подрагивал в предвкушении.
До этого, правда, она пыталась меня подстрелить, но в толще воды компрессионная пушка не помогала, поскольку мало того, что траектория выстрела виднелась по всей длине, так еще и залп дробился об воду, замедляясь, расширяясь и становясь неэффективным.
Вежливо уступив даме место, полупируэтом ушел в сторону, после чего зашел на новый виток. Благодаря отсутствию проблем с обзором, удалось перекрутить её в вираже, и во время касания, легонько стукнуть по спине ладонью.
— Ичика, это не считается!! — возмущенно раздалось в эфире.
Но я не успел придумать достойного ответа, поскольку слово взяла зрительская ложа.
— Хоки-сан, я кажется понимаю, отчего Рин-сан не может догнать Ичику-доно.
— Отчего-же, Сесилия-сан ? — Включилась в игру моя врединка, заговорив исключительно противным голоском.
— Избыток лишнего веса сказывается.— Противный смех в два голоса, транслирующийся нам обоим.
Не знаю о чем они думали, но мгновенно вскипевшая Рин тут же забыла обо мне и, перехватив оружие, устремилась в дискуссию.
— Ичика, дурак, отпусти. — С неженской силой вырывалась та из мои объятий, поскольку я тут же перехватил Рин со спины и крепко прижал к себе.
И пока я удерживал юную фурию, отлично понимая чем всё может кончится, Хоки и Сесилия наперебой упражнялись в острословии.
Бесполезность уговоров была очевидна, поэтому пришлось ретироваться, не отпуская строптивой ноши.
Отлетев подальше, я развернул Рин к себе. На её очаровательном личике удивительно сочетались упрямо сжатые губы, свирепый взгляд и веки, полные слёз.
Им все-таки удалось её задеть.
Не говоря лишних слов, прижимаю её к себе, после чего она даёт волю слезам. А сам в это время шепчу, что они не со зла, просто натура у них вредная, и вообще они завидуют, а ты хорошая. Чисто машинально целую в макушку, после чего вжимание в меня усиливается.
За время оросительных процедур подлетели обе цундурочки, и видя результаты своих трудов, стали наперебой извиняться.
Рин, прижимаясь ко мне, злобно зыркала на них исподлобъя.
Дабы примирить ссорящихся, я сверкнул остроумием, сказав, что ничего, мол, страшного в том, что у Рин грудь мелкая (они и про это упомянули), зато у этих двоих попы толстые.
Комплимент сработал как надо.
Мигом взбодрившиеся красавицы, забыв о былых рознях, гонялись за мной с гиканьем и пальбой, демонстрируя чудеса взаимодействия.
Как итог — все были потные, веселые и жизнерадостные. Пусть не догнали, зато помирились.
Глядя на их радостное щебетание, я готовился к визиту в Ректорат.
Саша, походу, заждалась....
Спустя час после тренировки.
В белоснежной форме, слегка шаркающей неторопливой походкой, Оримура Ичика приближался к приемной Александры Ивамото.
Внешне все было безмятежно, но душевное равновесие ускользало, будто ртуть между пальцев. Дабы не зацикливаться на недавнем происшествии, приходилось ощутимо напрягаться. Но не думать о 'белой обезьяне' было не так то просто.
Свежий эпизод, произошедний в нашей комнате, занял, от силы, минут десять. Но произошедшего хватило бы и на день.
Итак.
Немного опосля практики, мы, взбодрённые послетренировочным душем, вернулось к себе, что называется, в берлогу.
Поначалу, все было чинно-благородно.
Девушки, налетавшие аппетит, мигом расселись на кровати, где принялись вслух обсуждать недостойное поведение 'одного знакомого', попутно уминая очередную новинку городских прилавков. Центром внимания растущих организмов оказались новомодные хлебобулочные, чья декларируемая низкокалорийность и широкий спектр начинок мгновенно обеспечили им кулинарный пьедестал текущего сезона. Студенток академии, падких на всё новое, также не обошло стороной.
Однако, вкус у свежевыпеченных треугольных пирамидок был... на ценителя.
Лично мне, так натурально картон, с разнообразной гадостью внутри, в их случае — невнятный, чуть кисловатый мармелад, с нотками мяты. Правда, им нравилось так, что за ушами трещало.
И покуда насыщающиеся красавицы давили на моё чувство вины (вспомнить бы, где оно), я неторопливо собирался, параллельно размышляя о назревающей ситуации.
Саша это ведь не Кларисса, долго игнорировать не получится.
Если по-чесноку, то момент был из тех, что всегда возникают в отношениях двух индивидуумов, личная жизнь и официальные отношения которых разнятся до несводимого.
Тут как ни посмотри, но Саше придётся сказать правду, пускай и не всю, иначе обидится и затаит. Или не затаит, я сразу ответит, что тоже не яблочко.
А на что способна любимая женщина, помимо прочего, приходящаяся мне ректором, было сложно переоценить.
Мда.
Естественно, сосредоточившись на проблеме, гневного щебетания подруг я практически не ощущал, отчего момент присоединения непрошенного гостя проворонил всухую.
С резким щелчком дверной ручки, в широко распахнутую дверь (каюсь, не запер), энергично вошла Рин. После чего, притворив её за собой, с мрачной решимостью поглядела на нас.
Картина Репина, — 'Не ждали!'
Тускло покосившись на недавних дразнителей, она сосредоточилась на мне, и, подойдя практически вплотную, тут же откалывает номер, какой я и в цирке не видел.
С лихорадочным блеском в глазах, стоя гораздо ближе, чем допускают приличия, она мягко завладевает моей правой рукой, и выдаёт:
— Ичика! Не верь тому, что эти ('Эти' даже хрумкать стали тише, сосредоточенно наблюдая) говорят про меня, будто я плоская как мальчишка. Я не такая.
— Эээ...— Выдал я глубокомысленную фразу, но продолжить не успел.
