— Понял, — кивнул адмирал. — Дайте мне денька два-три подумать, я составлю набросок плана, обсудим, а там уже можно будет подправить и детализировать.
— Хорошо, только не затягивайте, — попросил Никита Сергеевич. — 11 февраля наша делегация вылетает в Индию, времени мало.
Адмиралу Кузнецову в январе 1960-го пришлось нелегко. Параллельно пришлось организовывать на Тихом океане поиски унесённой штормом баржи с солдатами. (См. гл. 05-01) Однако план он составил и принёс Хрущёву на обсуждение.
— Если коротко, Никита Сергеич, я посоветовался со специалистами, и получается у меня настоящий военно-морской балет, с учёными, десантниками, медиками, военно-транспортной авиацией и дипломатами на подтанцовке, — пошутил адмирал. — Мне тут и в ИАЦ помогли, и медики, и археологи поучаствовали, и океанологи, и даже, не поверите — атлантологов подключать пришлось.
— Кого? — удивился Хрущёв.
— Атлантологов. Это такие, как вы говорите, упоротые, которые верят в существование Атлантиды, — пояснил адмирал. — Для правдоподобия придётся нам организовать сразу несколько внешне ничем не связанных мероприятий. Силы придётся задействовать значительные, но ради спасения 15 тысяч жизней, думаю — оно того стоит. Да и для всех связанных служб внезапная проверка будет не лишней.
— Ну-ка, ну-ка, — Первый секретарь был заинтригован.
Кузнецов расстелил на столе карту Северной Африки и восточной части Атлантики, где были разными цветами, в зависимости от даты, нанесены отметки дислокации всех подразделений, задействованных в операции, выложил перед Хрущёвым свою пояснительную записку. Никита Сергеевич начал читать. Через несколько секунд он удовлетворённо хрюкнул, затем расхохотался и одобрительно показал адмиралу большой палец, дочитал до конца и дал свою краткую оценку:
— Блеск! Ни одна сволочь не подкопается.
— Но помощь дипломатов потребуется, Никита Сергеич. Ещё — Академию наук привлечь надо, минздрав, министерство культуры, МЧС и воздушно-десантные войска, — предупредил адмирал. — Я, если честно, не рассчитываю, что наш отвлекающий манёвр сумеет привлечь и вывести на улицы более 5 тысяч человек, поэтому боюсь, что число жертв всё равно может оказаться значительным. Надо быть готовыми к большому количеству раненых и пострадавших. Возможно, даже около 10 тысяч, или больше.
— М-да... тут ведь есть опасность, что толпа, перепугавшись, может начать метаться и кого-нибудь затопчет, — заметил Хрущёв. — Надо не одну труппу посылать, а целый фестиваль устраивать, чтобы рассредоточить народ по городу, и охватить как можно больше старых районов — насколько помню, там большинство жертв было.
— В старых арабских кварталах улочки узкие, настоящий лабиринт, я у товарища Серова консультировался, смотрел фотографии, — пояснил адмирал. — Из них надо людей выводить на площади, за город, в общем, на открытое место. К морю нельзя — вдруг будет цунами?
— Да, думаю, вы правы, — согласился Никита Сергеевич. — Надо всё спланировать очень тщательно, используя спутниковые снимки, наметить, куда выводить людей, куда сажать самолёты, где потом развернуть контейнерные госпитали...
— Надо обязательно с французами договориться, чтобы они не приняли наши части МЧС за силы вторжения, и не вмазали по ним из всех стволов, — предупредил Кузнецов. — Такой инцидент может весь замысел перечеркнуть. Проблема в том, что заранее договориться не получится.
— Я постараюсь что-нибудь организовать, — ответил Первый секретарь. — И ещё подключим к ликвидации последствий и поиску пострадавших личный состав Сил быстрого развёртывания ВЭС. Для них это будет очень полезная тренировка.
До 1956 года территория Марокко была разделена на два протектората. Северной половиной страны владела Франция, южной — Испания. После установления независимости Марокко в 1956 г в стране правил султан Мухаммед V, с 14 августа 1957 г принявший титул короля. Во внешней политике король Мухаммед ориентировался на США, однако Франция, как бывшая метрополия, сохраняла на территории Марокко военно-морскую базу в порту Агадир. Испания после 'войны Ифни' тоже свернула свое колониальное присутствие, но сохраняла контроль над портом Сиди-Ифни.
Дипломатические отношения с СССР были установлены 1 сентября 1958 г. Советский Союз главным образом закупал в Марокко мандарины и апельсины. Чёрные ромбические наклеечки с жёлтой надписью 'Maroc', были знакомы каждому советскому ребёнку.
Времени было немного, поэтому план адмирала Кузнецова начали реализовывать сразу по всем направлениям. По дипломатическим каналам договорились с марокканской стороной о проведении совместных мероприятий по культурному обмену. В соответствии с договорённостью в начале февраля в Москву прибыла марокканская делегация. Гости из Марокко представляли советским зрителям, главным образом, фольклор — народные песни и танцы. Само собой, не обошлось без традиционной арабской торговли изделиями народных промыслов. Кроме Москвы, марокканская делегация побывала с культурными мероприятиями в Ленинграде, Киеве, Минске и других городах СССР. (АИ)
В качестве 'ответного мероприятия' в Марокко, также в начале февраля, отправилась большая советская делегация. По замыслу адмирала, в неё было включено сразу несколько лучших цирковых коллективов страны, поэтому эту часть плана 'посвящённые' между собой называли 'десант клоунов'. При подборе артистов предпочтение отдавалось представителям мусульманского населения из республик Средней Азии, чтобы избежать возможных осложнений — операцию предстояло проводить в Рамадан.
Следующим мероприятием стала отправка в начале февраля из Ленинграда к берегам Марокко и Канарским островам океанографической экспедиции Института океанологии. В экспедиции, кроме базового судна, была задействована исследовательская подводная лодка 'Северянка' и экспериментальный батискаф 'Посейдон', только недавно погружавшийся в Марианскую впадину. Хотя официально экспедиция считалась океанографической, одной из её целей была объявлена проверка гипотезы советского учёного Николая Феодосьевича Жирова, опубликовавшего в 1959 году первые статьи, факты из которых позже вошли в его книгу 'Атлантида. Основные проблемы атлантологии'. В книге Жиров анализировал различные варианты возможного расположения Атлантиды, (http://www.vixri.ru/d3/Zhirov%20N.%20_Atlantida.pdf стр. 350 и далее). Сам Николай Феодосьевич считал, что Атлантида, наиболее вероятно, находилась в районе Азорских островов. Однако восточнее, между Пиренейским полуостровом и западным побережьем Марокко, он помещал т. н. 'царство второго атланта — Эвмела, связанного с юго-западной Испанией и её богатствами' (Там, же, стр. 352)
Одной из задач экспедиции была поставлена попытка проверки утверждения из отчета о плавании по Атлантике карфагенского мореплавателя пятого века до н. э. по имени Химилкон, дошедшего до нас в книге 'Оrа Maritima', принадлежащей перу Руфа Феста Авьенуса, латинского историка четвертого века н. э. По его словам:
'...жители Карфагена и люди, обитавшие между столбами Геркулеса, старались не приближаться к этим водам [т. е. лежавшим за Геркулесовыми столбами], которые можно было с трудом преодолеть за четыре месяца. Паруса здесь почти не помогут, ибо ветров почти не бывает, вода очень густая и липкая и сильно препятствует движению вперед.
Среди песчаных кос и отмелей тут и там вьются огромные водоросли, образуя настоящие заросли, задерживающие корабли. Море там вовсе не глубокое, и дно [океана] едва прикрыто небольшим слоем воды. Там постоянно снуют дикие морские чудовища, и между едва-едва ползущими кораблями тут и там шныряют всякие чудища'.
(цитируется по Эндрю Коллинз 'Врата Атлантиды' http://www.universalinternetlibrary.ru/book/43819/ogl.shtml)
На основании утверждений Химилкона, пересказанных как самим Платоном в диалогах 'Тимей' и 'Критий', так и Аристотелем в книге 'Метеорологика', многие атлантологи помещали Атлантиду в Саргассовом море, однако Николай Феодосьевич Жиров, используя батиметрические данные, убедительно показал, что современные глубины Саргассова моря составляют 1500 — 1700 м, что исключает возможность нахождения там какой-либо суши в указанный Платоном период около 12 000 лет назад.
С другой стороны, западнее Гибралтарского пролива находятся илистые отмели достаточно большой площади, которые ранее могли быть частью суши, опустившейся ниже уровня моря в результате океанской трансгрессии (Трансгрессия — повышение уровня моря) или опускания части континентальной плиты в результате геологического катаклизма, на который и указывал Платон. Также, как считали некоторые атлантологи, 'непроходимое море', о котором упоминал в своём отчёте Химилкон, могло быть результатом массированного выброса пемзы в ходе вулканического извержения большой мощности. Они предполагали, что пемза могла долгое время плавать на поверхности воды, возможно, скреплённая как цементом, намокшим вулканическим пеплом.
Экспедиция рассчитывала найти на дне в этой части океана следы пемзы и вулканического пепла. Если бы их удалось датировать, это могло стать одним из аргументов в пользу гипотезы Жирова.
Сам Николай Феодосьевич, несмотря на плохое состояние здоровья, согласился принять участие в экспедиции, понимая, что такой шанс бывает раз в жизни. (Н.Ф. Жиров с 1946 г находился на пенсии по инвалидности). Незадолго до выхода в плавание Жирову была предоставлена возможность выступить по телевидению, в недавно организованной передаче 'Очевидное-невероятное', где он познакомил телезрителей со своей теорией и коротко рассказал о планах предстоящего похода.
Также в экспедиции участвовал учёный-вулканолог Борис Иванович Пийп, которого ради этого специально пригласили с Камчатки. Ему было поручено провести сейсмологические исследования в районе Агадира. Экспедицию решено было сделать международной, и Пийп, как член-корреспондент АН СССР, возглавлявший работу всей вулканологической службы на Камчатке в качестве начальника Камчатской комплексной экспедиции СОПСа АН СССР и одновременно директора Камчатской геолого-геофизической лаборатории, по рекомендации НТС СССР пригласил участвовать в ней директора по вулканологии Парижского института физики Земли, известного бельгийского и французского вулканолога Гаруна Тазиева.
Район Агадира в то время не считался сейсмоопасным, несмотря на разрушение землетрясением города Santa-Сruz-de-Aguer, в 1731 году. Об этом давнем событии уже успели забыть. В отчёте о землетрясении в Агадире, найденном сотрудниками ИАЦ, указывалось, что за неделю до землетрясения были зарегистрированы первые предварительные толчки. План адмирала Кузнецова учитывал это обстоятельство. Предполагалось, что сейсмометры, установленные экспедицией на морском дне и вокруг города, зарегистрируют эти толчки, первые после долгого периода геологического спокойствия, что позволит учёным заявить о возможности сильного землетрясения в ближайшее время, и убедить власти Марокко начать эвакуацию населения.
На случай, если правительство короля Мухаммеда V не примет во внимание рекомендации советских и французских учёных, и не начнёт эвакуацию своевременно, что было весьма вероятно — приближался Рамадан, до учёных ли тут — адмирал предусмотрел запасной план.
По дипломатическим каналам было достигнуто соглашение с президентом Ганы Кваме Нкрума о посещении Ганы эскадрой боевых и десантных кораблей Черноморского флота с дружественным визитом. В состав экспедиционных сил было включено госпитальное судно 'Терек' и транспорты снабжения, которые, помимо обычных припасов для экспедиции, везли большое количество медикаментов, перевязочных материалов, опреснительные установки и несколько комплектов передвижных контейнерных госпиталей. Командовал эскадрой вице-адмирал Василий Филиппович Чалый.
О походе советской эскадры в Гвинейский залив и посещении Ганы было объявлено заранее, в конце января 1960 г. Во время похода планировалось проведение совместных учений эскадры ВМС СССР и Вооружённых сил Ганы. Сценарий учений предусматривал, в том числе, высадку советского десанта на побережье Ганы 'с целью оказания поддержки в отражении империалистической агрессии'.
Сроки проведения учений были согласованы таким образом, чтобы вышедшая из Севастополя эскадра оказалась 29 февраля в районе Канарских островов. В этом случае корабли могли бы дойти до Агадира за несколько часов.
Заранее мобилизовать силы Международной Спасательной Службы было невозможно, поэтому, чтобы иметь наготове достаточное количество людей для оказания помощи пострадавшим, в восточном Средиземноморье решено было провести с 25 февраля учения Сил быстрого развёртывания ВЭС. При этом два батальона из состава СБР решено было 'в качестве оперативного резерва' разместить в Албании. Также в Албанию и в Югославию на время учений перелетели самолёты Ан-12 военно-транспортной авиации СССР. Там же были сосредоточены запасы медикаментов, и несколько транспортных дирижаблей 'Киров'.
Для согласования предстоящего визита Н.С. Хрущёва во Францию отправились сразу два члена Президиума — Дмитрий Трофимович Шепилов и Кирилл Трофимович Мазуров. Допуска к 'Тайне' они не имели, но у Шепилова были связи в дипломатических кругах, а Мазурова Никита Сергеевич отправил ему в помощь, как 'крепкого хозяйственника' и хорошего организатора. В складывавшейся обстановке это было не лишним качеством.
В связи с отсутствием в стране Первого секретаря и Председателя Совета министров, общее руководство операцией было возложено на министра обороны Гречко, ответственным за действия сил флота был военно-морской министр Кузнецов.
Как и ожидалось, примерно за неделю до основного удара стихии сейсмометры, установленные советской научной экспедицией, начали регистрировать подземные толчки, пока ещё относительно слабые, но их сила постепенно нарастала. В четверг, 25 февраля, Гарун Тазиев и Борис Иванович Пийп, переправленные вертолётом в Рабат, через советское посольство попытались связаться с властями Марокко и предупредить о возможности крупного землетрясения. Однако ни центральные, ни местные власти их предупреждению по-настоящему не вняли. С помощью советского посла в Марокко им даже удалось пробиться к королю Мухаммеду. Учёные рассказали королю о признаках приближающегося землетрясения. Король вежливо послушал их несколько минут, а затем дал распоряжение одному из своих чиновников выслушать гостей, после чего распорядитель объявил, что аудиенция закончена. Пийп и Тазиев переговорили с несколькими чиновниками, но результат был неизменно один и тот же. Арабы, с которыми они пытались обсудить ситуацию, лишь молитвенно складывали руки и с традиционным фатализмом отвечали: 'Иншалла!' или 'На всё воля Аллаха'. Казалось, что им было всё равно, погибнут ли несколько тысяч человек, или останутся в живых.
Поскольку экспедиция была совместной от Академии наук СССР и Военно-морского флота, Борис Иванович Пийп, как её научный руководитель, получил приказ немедленно докладывать обо всех находках, открытиях и происшествиях командованию ВМФ СССР. Столкнувшись с нерасторопностью и откровенным нежеланием марокканских чиновников принимать какие-либо меры предосторожности, Пийп отослал шифровку в Москву.
