В машину рядом с Францем сели двое. Оба достаточно широки в плечах, чтобы на заднем сидении было тесно. Водитель несколько раз поправил фуражку, машины тронулись.
Повсюду в саду виднелись ямы. Ворота укрепили железными крестами и мешками с песком. На дороге к дворцу появились шлагбаумы. Трава у обочины почернела, будто от пожара. Большая развилка перел столицей была перекрыта. За желтыми лентами просматривались следы от пуль на стенах.
Процессия поехала по проспекту Боливара. Перед машиной, в которой сидел Франц, еще три. Людей вокруг видно не было. Улицы пустовали. Даже в окна никто не выглядывал. На прямой машины разогнались до ста киломентров, на повороте заскрипели тормозами. Франц представил, как тело отца переворачивается в гробу, и ощутил тошноту. Кондиционер в салоне гонял холодный воздух. Охранники молчали истуканами и смотрели перед собой. Они вскинули руки к потолку, когда первая машина в процессии взлетела в воздух. Взрыв ударил Франца по ушам, заставил зажмуриться.
— Объезжай! — прогремело рядом.
Машину бросило в сторону. Из кондиционера повалил горячий воздух. Видимость затянуло облаком пыли. По стеклам застучали пули.
Один из охранников положил руку на затылок Франца и прижал его голову к коленям. При резком торможении Франц врезался макушкой в переднее сиденье. На лоб капнуло горячим. Водитель с простреленной грудью сполз на бок. Лобовое стекло прогнулось пошло трещинами. Боковые лопались одно за другим как банки, по которым стреляли из винтовки крупного калибра.
Улица гудела и выла. Пули впивались в обивку сидений. Приподняв голову, Франц увидел, пламя пожаров впереди и позади. Дверь слева была распахнута, на асфальте дергал ногами солдат. Тот, который раньше прижал голову Франца к коленям. Второй солдат слева хватал ртом воздух и зажимал ладонью рану на шее. Франц попытался помочь ему, но кровь толчками пробивалась сквозь пальцы. Повернувшись к раненому, Франц не видел тех, кто подошел сзади. Его вытащили из машины вместе с раненым. Кинули одного на другого. Вокруг кричали и улюлюкали люди в уличной одежде. Франц хотел сесть, откатиться, подняться. Его ударили прикладом автомата в висок и сапогом по почкам. Сквозь слёзы он видел, как нападавшие толкаются около других машин. Они вытащили гроб. Внимание к Францу ослабло и переключилось на покойника. Гроб подняли на плечи. Подкинули как качают победителей. Уронили на землю. Мужик в красной безрукавке выпустил в крышку очередь из автомата. Трое затрясли автоматами над головой. Худой бородач забрался на гроб и принялся прыгать на нем. Его столкнули и едва не затоптали. Мужик в безрукавке откинул крышку. Тело выкатили на асфальт. Пинали его как футбольный мяч.
Неизвестно как поднявшись, Франц бросился одному из нападавших на спину. Пытаясь отобрать оружие, вцепился в ствол автомата. Франца ударили одновременно в затылок и по почкам. Дыхание перехватило. Но руки он не разжал. Падая, утащил за собой мужчину с автоматом. Вцепившись в приклад и ствол, Франц душил его. Сразу несколько рук потянули автомат наверх. Спина Франца оторвалась от земли. Свет и солнце закрыли разъярённые оскаленные лица. Мужчина с бородой ударил Франца кулаком в переносицу. Франц проглотил кровь, но не отпустил автомат. Еще один удар выбил ему зуб. От третьего в голове зазвенело и перед глазами потемнело. Франц потерял сознание раньше, чем отпустил свою жертву.
Беспамятство было коротким. Он пришел в себя и его вывернуло жёлчью. Вокруг кричали. Воняло дымом. Франц с трудом разлепил веки. Судя по ощущением, после того как он потерял сознание, его долго пинали ногами по ребрам и голове. Он видел кровь на асфальте. Рядом прыгающие ноги. Кроссовки, кеды, сапоги. Франц приподнялся на локтях. В центре беснующей толпы здоровяк с татуированными бицепсами работал мачете. То, что он рубил, походило на мешок с песком. Угловатое, бесформенное. Мужик с мачете поднял над головой отрубленный кусок и кинул в огонь. Языки пламени скакали по серой ткани, желтым пальцам, черным ботинкам. Франц с ужасом понял, что рубили и сжигали тело его отца. Он хотел закричать, но из горла вырвался хрип. Никто не обратил на Франца внимания. Хрип превратился в кашель. Кашель снова уложил его мордой на асфальт, перед глазами потемнело. В грудь и бока вцепилась боль. Еше раз подняться у Франца сил не хватило. У него даже не хватило сил побиться головой об асфальт. Толпа взорвалась криком. Они праздновали. Кто-то наступил Францу на ногу, кто споткнулся и рухнул ему на спину.
Его потянули вверх. Схватили за шею, за локти. Мужчина в красной футболке рвал с него пиджак, мужчина с измазанным кровью лицом пытался оторвать руки. Франца растягивали с стороны и качали. Они сами не знали, что хотели с ним сделать. Что-то врезалось Францу в живот. Боль, будто ударили мачете. Кто-то потянул назад за волосы, и Франц ослеп от яркого света солнца. Он не понимал бьют его тупыми или острыми предметами. Ему казалось, он горит. Он не чувствовал рук. Но почувствовал, как вывернули из сустава плечо. Он не мог кричать. Не мог вздохнуть. Тот, кто тянул назад голову Франца отпустил. Франц увидел лимузин. Разбитые окна, кровь на сиденьях. На крышу лимузина взгромоздили гроб. На гроб положили отрубленную голову президента. Франца толкнули к машине и прижали к ней грудью. Теперь он смотрел в глаза мертвеца. Почему они снова открыты? Он же сам закрывал их. Почему он чувствуют под ногами стекла? Когда с него сняли ботинки? Толпа за спиной выкрикивала имя Франца. После каждого вскрика они давили ему на спину так, что машина и гроб на ней шатались.
Франц хотел, чтобы всё поскорей закончилось. Хотел потерять сознание. Его опять заставили смотреть на солнце. Кто-то тянул за волосы, пытаясь оторвать голову голыми руками. Кто-то царапал лицо, стараясь выцарапать глаза.
Загремели выстрелы. Крики. Франца отпустили, и он рухнул на землю. Изо всех сил Франц старался приподняться, развернуться, но перед глазами потемнело, будто выключили свет.
— Назад! Назад! — завывали голоса.
Франц перекатился на спину, увидел, что люди расступились. Он не видел их лиц. Лишь ноги, топчущие асфальт. Слышал, как спорят, ругаются.
— Хватит! Веселье закончилось!
Тень закрыла от Франца солнце, присела, приложила палец к его шее. Он схватил человека за руку.
— Санчес, Диего, тащите крышку гроба! Используем её как носилки, — прогремело рядом, и Франц провалился в темноту.
* * *
Франц с трудом открыл глаза. Рядом сидел Лонарди. За его спиной серели потрескавшиеся потолок и стены. Было светло, но Франц не мог разобрать дневной здесь свет или электрический.
— Все хорошо, Франц. Все позади. Ты в безопасности. Я вправил твои плечи. Перебинтовал царапину на боку и треснувшее ребро. Думаю, у тебя сотрясение мозга, полагаю, неделю будешь ссать кровью, но в целом ты в порядке. Все заживет, — Лонарди говорил четко и уверенно.
При этом черты его лица были расслабленными почти до неподвижности. Вместо привычной формы на нем была футболка, пропитавшаяся потом и грязью, и джинсы, настолько засаленные, что трудно понять, синего или черного они цвета.
— Вот, выпей, — Лонарди приподнял его голову и прижал к губам соломинку. Насколько Франц успел рассмотреть, крепилась она к пластиковой полторалитровой бутылке с белой жидкостью внутри. — Это спортивное питание. Ничего лучше я найти не смог. Ты был без сознания три дня. Я должен был вливать в тебе жидкие протеины, чтобы ты не впал в кому и не загнулся от истощения и шока.
Франц сделал пару глотков, мысли медленно отмирали. Ощущение напоминало восстановление кровообращения в затекшей руке. Вместе с воспоминаниями вернулась боль. Против воли Франц всхлипнул.
— С тобой все будет в порядке, — заверил его Лонарди. — В коктейль я добавил обезболивающее, — бутылка исчезла где-то под кроватью и в поле видимости Франца появилось жестяное ведро. — Помочиться не хочешь?
Только теперь Франц заметил, что он раздет. И лежал он не на кровати, как показалось сначала, а на матрасе. Простыней здесь не было. Лонарди потянулся к его паху.
— Н-н-нет, — выдохнул он.
— Перестань, Франц. Я уже это делал. Ближайший туалет в пятистах метрах отсюда. А у тебя сейчас даже не хватит сил, чтобы выйти на улицу и помочиться. И медсестер здесь нет.
— Н-не т-т-трогай меня.
Комната воняла мочой и отсыревшими тряпками. Франц еще раз огляделся. Глухие стены, ни одного окна. Это что — масляная лампа в углу? Франц понял, что они в трущобах, хоть никогда раньше там не бывал.
— Ч-ч-то...
— Случилось? После смерти президента, начались беспорядки. Чтобы справиться с ними Касто подтянул в город две дивизии. Но толку от этого было мало, пока за дело не взялся генерал Маркус со своей авиацией. После нападения на похоронную процессию Касто выжали из города и оттеснили на военную базу в двух километрах от столицы.
Значит, Касто бежал. Франц видел, как он садился в одну из машин. Касто бежал, а Лонарди спас Францу жизнь. Почему? На чьей он стороне? Если Лонарди оказывает Францу первую помощь в трущобах, значит он на стороне террористов. Повстанцев? А кто тогда напал на похоронную процессию? Кто разорвал на части тело президента и едва не растоптал Франца? Рамирес говорил, что на Лонарди работают полицейские. Они ввязались в торговлю людьми. Речь не только о детском модельном агентстве, но и похищениях с требованием выкупа. Рамирес говорил, что у них есть база в трущобах.
Лонарди заметил волнение Франца.
— Все хорошо. Ты в безопасности.
— М-М-мой о-о-отец?
— Мы сожгли тело, — ответил Лонарди.
Франц зажмурился. Против его воли из-под век полились слезы. Он даже не сразу понял, что плачет. Он впервые оплакивал смерть отца. Внутри все дрожало и клокотало. Горло сдавили рыдание. Франц задохнулся бы, если бы Лонарди не приподнял его и не подставил плечо. Франца скрутили болезненные спазмы, окружающее он воспринимал будто через толщу воды. Когда слезы иссякли, а дыхание начало восстанавливаться, Франц почувствовал, что Лонарди гладит его по плечам и спине. Прикосновения были теплыми, приятными, успокаивающими. Будто случайно Лонарди прижался губами к виску Франца, потерся носом о его влажную щеку и поцеловал челюсть.
— Н-н-нет, — Франц попытался оттолкнуть его.
— Прости, — Лонарди улыбнулся и опустил его на матрас.
Франц почувствовал себя более униженным и беспомощным, чем когда Касто запирал его в комнате и морил голодом. Лонарди по-прежнему был рядом, склонялся над Францем, касался его плеча и рассматривал его. С интересом, удивлением.
Франц подумал, что, держа его взаперти и лишая еды, Касто, умышленно ограничивал и ослаблял его. Давил на него. Изводил. Загонял в угол. Провоцировал. Сейчас Лонарди делал то же самое. Все это игра. Чтобы сбить Франца с толку, внушить ему то, чего он не чувствует, запутать и подчинить его.
Крыша задребезжала. Странно, потолок выглядел как камень, а дребезжал как жестянка.
— Не волнуйся, Франц, — Лонарди покровительственно опустил руку ему на грудь. — Здесь ты в безопасности.
Когда он вышел, Франц вздохнул с облегчением. Несколько минут он прислушивался к звукам на улице. Разобрал голоса, шорох колес и бубнеж мотора. А потом провалился в сон. Сказались слабость и истощение.
Проснувшись, Франц нащупал ведро и помочился. Струя, как предупреждал Лонарди, была розоватой. Воздух в комнате потяжелел. Еще немного, и станет нечем дышать. Хорошая мотивация, чтобы встать на ноги.
Проверяя свои силы, Франц сжал кулаки и согнул колено. Когда он оторвал голову от подушки, его затошнило, а перед глазами поплыло. Пришлось моргать, чтобы прогнать черноту. Следя за дыханиям — вдыхая и выдыхая старательно, будто воздушный шар надувал — Франц поднялся на ноги, держась за стену. Подождал, пока комната перестанет шататься, сделал шаг. Надеясь, что на свежем воздухе ему станет лучше, Франц поискал взглядом одежду. Она валялась в углу. Костюм для похорон и приема скомканный, скрученный как тряпка для мытья пола. Чтобы прикоснуться к вещам, пришлось упасть на колени и сбить дыхание. Одеваясь, Франц весь взмок, мышцы подрагивали, будто он поднимал тяжести.
Уже подойдя к двери, он вернулся за ведром с мочой. Порадовался тому, что не рухнул по пути. Второй радостью стало то, что дверь оказалась открыта. Стоило толкнуть, она скрипнула, покосилась и повисла на одной петле. Ясно, такие двери закрывать нет смысла. Впереди был коридор. Пол с трещинами, в которые пролезла бы не только крыса, но и крупная собака. На стенах грязные разводы. В одной из проходных комнат Франц заметил белую простынь на стене, стул и триногу. Типа тех, на которые ставят камеры. Он замер, рука с ведром задрожала. Запись с Шеннон он видел много раз. Эта комната была похожа на ту, в которой её сделали. Уверенности, конечно, быть не могло. Но возможно, именно здесь Шеннон наговорила на видео требования террористов. Или не Шеннон? Кто-то другой. Десятки, сотни похищенных просили помощи, выторговывали свою свободу в этой комнате. Церковная исповедальня не знала столько надежд и отчаяния.
Коридор увел Франца вверх, к фанерной двери, на улицу. Солнечный свет едва не сбил его с ног, пришлось привалиться плечом к стене. Промаргавшись, он понял, что солнце уже скрылось, а то, что показалось ярким светом — последние вспышки заката. Франц увидел развалины и людей на камнях.
— Крыса выползла из норы! — Мальчишка с кожаными браслетами на предплечьях вскочил на ноги.
— Кто тебе разрешил выходить? — человек с красной банданой на лбу взмахнул руками.
— Крыса должна прятаться под полом! — "Кожаные браслеты" выхватил пистолет и направил его на Франца.
Мужик с собраными в хвост волосами ударил ногой ведро, которое держал Франц.
Моча расплескалась на одежду Франца, ведро запрыгало по камням.
"Кожаные браслеты" подскочил ближе и направил пистолет Францу в лицо.
— Чего уставился?
Франц попытался уклониться от тычущегося в щеку ствола и упал.
— Смотрите, президентский сынок обмочился от страха! — Мальчишка с браслетами подпрыгнул на месте.
Неправда, Франц попытался подняться, но кто-то наступил ему на руку. Франца окружили. Мужик в бандане копнул его ногу. Около виска затопали рванные кроссовки.
— Издеваться над моей сестрой ты не боялся! Что чувствовал себя сильным и непобедимым, когда за твоей спиной стояли полицейские? Касто и Рамирес держали её, когда ты её избивал и насиловал?
Санчес, мальчишка такой же мелкий как его сестра, будто обоих в детстве не кормили. Пистолет лихорадочно прыгал в руке мальчишки. Лицо раскраснелось, верхняя губа дергалась. Инстинктивно Франц вжался спиной в камни.
— Смотри, как побледнел! — пробасил мужик с хвостом. — Сейчас сердце встанет от страха!
— Призрака увидел! — взвизгнул кто-то.
— Хочу услышать, как ты визжишь! — пробасил человек в бандане и наступил Францу на бедро.
— Что же ты не зовешь на помощь папочку? Ах, да твой отец сдох. Тогда зови Касто!
— Маркуса!
— Лонарди!
— Ну же, тварь, ты что язык проглотил?
