— Как не внесено? — я не верила своим ушам.
— Про то не ведомо мне...
— Так это все?! — подскочила я. Гнев вытеснил страх. — Из-за этой глупой сказки, всего лишь описывающей события, но не поясняющей их, мы рисковали собою?! Да вы... да вы... обманщица, госпожа!
— Что? — надула губы хозяйка, теребя сильными пальцами косу. — Недовольны вы историей моей? Вам мало? Я еще две знаю...
— Угу, — язвительно поддакнула я, топая ногой. — Одна из них случилась тысячу и пятьсот лет назад, а другая — пять столетий тому назад. Верно?
— Верно, — согласилась хозяйка, сосредоточенно хмурясь. — Так недовольны мною вы?
— Еще как, — сказала я, подхватывая под локоть Мило. Свечи вновь стали перемигиваться, а глаза хозяйки — наливаться тьмой. Ужас постепенно вновь заползал в сердце холодной змеей, и я торопилась покинуть это место, пока он не обуял меня с прежней силой. — Глупая история. Зря потратили время.
Мило, мой умница Мило, чьими стараниями мы добыли эту туманную, но все же нужную подсказку, не сопротивлялся. Я заметила, что руки у него мокрые — видать, тоже перетрусил, но виду не показал. Вот ведь... герой. Раз страшно было, зачем оставался?
— Погодите! — возглас хозяйки нагнал нас у самых дверей, когда я уже коснулась скважины ключом. — Не уходите! Отгадайте еще загадки, останьтесь со мной! Я расскажу вам о Доме Осени...
— Обойдешься. Зачем нам Дом Осени? Нам о Приливе надо думать, — буркнула я и показала в сторону язык.
И тут погасли все свечи. А женщина — или то, что приняло облик женщины — взвыло страшно:
— Не уйдете! Оставайся со мной, мальчик! Отдай мне свою любовь! Она все равно не дорожит ей!
Мило вздрогнул всем телом и стиснул мое плечо. Я ощутила его дрожь — и взъярилась.
— Ты его не получишь! — крикнула я, выталкивая Мило в проход, а сама замирая на пороге. — Оставайся здесь одна! Навеки! — и выбежала, лишь в последний момент ускользнув от хищной, воющей твари внутри.
Захлопнулась дверь. Я повернула ключ.
Маяк трясло, как в лихорадке.
— Госпожа? — Мило механически оправил сбившийся у меня на бок шарф. — Что вы сделали только что?
— Закрыла дверь, — вместо привычного звонкого голоса вышел шепот. — Я могу многое, Мило... Не только открывать двери. Но и закрывать их.
— Вы?..
— Ключ, Мило. Идем-ка подальше отсюда, — вздохнула я и медленно побрела прочь. — Нам еще надо найти дверь, чтобы продолжить наше путешествие.
После мрака башни закатное солнце слепило. А вечерний воздух был прохладен. Иначе почему мои глаза слезились, а тело била дрожь?
— Куда мы направимся, Лале? — спросил Мило, предлагая мне руку. Я оперлась на нее, а затем передумала — и обхватила ученика за талию, крепко-крепко к нему прижимаясь.
— В Дом Осени. Послушаем, что расскажут нам о Приливе там. Не зря же это существо кричало о Доме Осени, когда мы уходили.
Мило промолчал.
А у меня в висках стучало, словно заклинание:
"С тобой — куда угодно. С тобой. С тобой..."
Но я так и не нашла в себе сил сказать это вслух.
Глава восемнадцатая,в которой необдуманные поступки приводят к закономерным последствиям.
— Ой, Мило, не могу больше! — я распласталась на земле, словно морская звезда, раскинув руки и ноги. — Неужто придется всю Лунную косу пересечь?
— А что поделаешь, госпожа? — ученик присел рядом и ободряюще провел рукой по моим волосам. — Придется потерпеть.
Мы скитались по полуострову в поисках хоть какой-нибудь плохонькой двери уже второй день. К счастью, в воде для питья недостатка не было, родники эта земля рождала в избытке, но вот запасы провизии, оставшейся от пикника на побережье, давным-давно иссякли. Желудок подводило от голода, ноги подламывались от усталости, но неприятней всего было чувствовать себя грязной, немытой простолюдинкой. Как бы я хотела сейчас оказаться в своих уютных покоях во дворце! Надеть привычный костюм шута, привязать к косичкам колокольчики и всласть посмеяться над придворными! Сейчас, пожалуй, даже компания лорда Галло не казалась мне такой уж скверной.
— Хочу домой! — прохныкала я. — Хочу переодеться в чистое, покушать и выспаться на кровати! Мило, сделай что-нибудь, ты же волшебник!
— А вы, госпожа, Шут в раскладе, — вздохнул ученик, вытягивая ноги. Похоже, он устал не меньше меня, да гордость не позволяла жаловаться. — У вас могущества побольше.
— Толку с него, — проворчала я, глядя сквозь ветви деревьев на полуденное небо. Ни облачка, ни ветерка. Наверное, на море был полный штиль. Здесь и листья не шевелились от дуновения свежего воздуха, а жара, даже в тени, плавила кости, словно воск. Зеленый полумрак рощи навевал сон, сухая земля нисколько не холодила спину, а трава неприятно кололась. В воздухе таял пряно-соленый аромат разогретых листьев и морской воды. — Впрочем, если желаешь, могу наслать на тебя безумие.
— И что тогда? — мрачно поинтересовался Мило, разминая в пальцах желтый листок.
— Не знаю, — зевнула я. — Может, тебе померещится, что мы вернулись домой. А может, вообразишь себя птицей. Безумие — вещь непредсказуемая... Послушай, Мило, а ты не можешь сотворить для нас дверь волшебством?
Ученик вскинул брови:
— А такая дверь подойдет?
— Ну, конечно! — я аж подскочила, позабыв и про усталость, и про голод, и даже про немытые космы. — Нарисованная открывается, значит и наколдованная тоже! Сойдет и без стены, одна дверь! Ну, Мило, солнышко, постарайся... — заканючила я, заглядывая в его глаза.
Мальчишка сощурился. В каре-фиолетовой бездне вспыхнули золотые искры, как в глубине камня авантюрина.
— Да легко! — и он прищелкнул пальцами.
В полумраке между деревьями что-то тускло полыхнуло. Потянулись томительные мгновения... А потом вдруг земля между корнями зашевелилась, выбрасывая вверх густое облако пыли, веточек, комков почвы и полусгнивших листьев. Бесполезный мусор закружился, завертелся — а потом брызнул в разные стороны, оставляя зыбкий земляной контур. Круглая ручка шевелилась, как живая, а из "скважины" торчал листок.
— Мило, ты умница! — воскликнула я восторженно и от избытка радостных чувств крепко чмокнула ученика в соленую, пахнущую морем щеку. Авантюрин смутился, покраснел, а "дверь" задрожала, грозясь рассыпаться.
— Право, госпожа, не стоит, — сконфуженно пробормотал он, поднимаясь на ноги, и недоверчиво коснулся пальцами щеки. — Несложный фокус, требующий лишь сосредоточения. Правда, в парадном зале дворца он вряд ли бы получился — там нет мелких частиц, способных создавать образы...
— Ай, брось ты рассуждать! — я вмиг оказалась у двери, вытягивая из-за пазухи ключ. — Иди сюда. Сначала — во дворец, переодеваться и приводить себя в порядок, а потом уже в Дом Осени. Главное, не попадаться на глаза Ее Величеству.
Клятый ключ зацепился за рубаху изнутри. Притопывая от нетерпения, я попыталась его освободить, но потом быстро глянула на Мило — отвлекся, мальчик! — и открыла дверь так.
— За мной! — махнула я рукою, и Мило послушно шагнул в зыбкий проем, обращающийся за нашими спинами резной дверью моих покоев. Ох, наконец-то!
— Что теперь, госпожа? — поинтересовался ученик, с удовольствием потягиваясь. — Долго ли мы здесь пробудем?
Мило обошел комнату, положил на диван упавшую подушку, заглянул в купальню, колдовством согревая воду. Ах, туда бы еще масел ароматных налить! Но некогда плескаться...
— Не больше часа, — поразмыслив, ответила я. — Сколько там у нас сроку осталось, дней десять?
— Пять, госпожа, — поправил меня Мило. — Отпущенный Ее Величеством месяц истекает через пять дней, госпожа. Шесть, если считать этот.
Ох, ну и быстро же летит время! Мне-то все казалось, что впереди еще половина срока, а оказалось, что он подходит к концу. Вот тебе и недостатки долгожительства — неделя или две, тридцать лет или сорок — вечно смазываются границы, все становится равно...
— Тем хуже, — вздохнула я, отбрасывая ненужные философские теории. — Значит, надо и сегодняшний день использовать. Неизвестно, сколько понадобится времени, чтобы разузнать в Доме Осени о Приливе. Вряд ли нам просто так позволят приобщиться к хроникам государства.
— Кто знает, госпожа, — развел руками Авантюрин. — Быть может, нам повезет.
— Не стоит надеяться на это, — вздохнула я. — Чаяния редко воплощаются. А потому — будем готовиться к худшему. Мило, у тебя есть два-три малых оборота, чтобы привести себя в надлежащий вид, а потом отправляемся. Давай, беги в свои покои.
— А как же вы, Лале? — растерялся ученик. — Сами справитесь в купальне?
Я задумчиво запустила пальцы в грязные, свалявшиеся волосы. Помощь в распутывании этого сплошного рыжего колтуна мне бы не помешала, но тогда Мило бы пришлось поторопиться... Да и не хотелось с недавних пор принимать ванны в присутствии ученика. Ладно, почти двести лет без слуг справлялась — перебьюсь и теперь.
— Сама, Мило. Иди уже, только слугам на глаза не попадайся. Для всех мы в путешествии, — улыбнулась я и открыла дверь прямо в его покои. Ученик благодарно склонил голову и шмыгнул в проем — видно, тоже истосковался по горячей воде, раз спорить не стал.
Удивительно, но на этот раз я управилась с мытьем быстро. Отвыкла почти за месяц подолгу нежиться в душистой воде. Под цветочными мылами и жесткими щетками грязь отошла в одно мгновение. Даже волосы, спутавшиеся, казалось, намертво, расправились от масляной смеси и вновь стали рыжими и блестящими, будто атлас. Красота! Вот бы еще подпилить обкусанные ногти и смягчить руки драгоценным розовым экстрактом...
— Лале, вы здесь? — несмело постучал в дверь Мило. — Могу ли я войти?
— Да! То есть нет! То есть я здесь, но входить пока не стоит, — я в последний раз окунулась, выполаскивая из волос остатки мыла. В ухо залилась вода. — Погоди минуту, сейчас сама выйду. Приготовь мне пока свежую одежду.
— Как скажете, госпожа, — в голосе ученика послышалось сожаление. С чего бы это?
Высушив волосы полотенцем и завернувшись в мягкую ткань, я вышла из заполненной паром купальни. В гостиной были широко распахнуты окна и совершенно замечательно пахло чаем с корицей и свежей сдобой. На столике стояли две чашечки и блюдо с пирогом, на кресле лежала приготовленная одежда — ничего особенного, снова наряд провинциальной аристократки, но зато все свежее и чистое.
— Мило, ты молодец! — похвалила я ученика. — И сам успел вымыться, и чаю сделал, и пирога раздобыл. Что бы без тебя делала — ума не приложу!
— Пропали бы, госпожа, наверняка пропали, — подхватил шутливый тон Мило. Не до конца подсохшие волосы его чуть вились, обветрившиеся на море губы снова стали мягкими и нежными. Авантюрин надел чистый костюм, и белая ткань рубашки теперь являла яркий контраст с загорелой кожей и темно-зеленым бархатом сюртука. Плотные черные брюки были точной копией старых, а вот сапоги Мило сменил на короткие ботинки. Ну и правильно, в Доме Осени хоть и не жарко, но и не холодно. — Вам помочь?
— Справлюсь, Мило, не бойся, — я улыбнулась, и, подхватив одежду, мышкой прошмыгнула в спальню. Конечно, жуткие крючочки-застежки могли напугать кого угодно, но сейчас мне страшнее казалось позволить ученику, как раньше, поухаживать за мною. Разум твердил, что ничего хорошего теперь из помощи Мило не выйдет... Еще вздумается мальчику повторить поцелуй — что мне тогда делать? Ох, как же я умудрилась проворонить его чувства... Дура набитая, а не наставница.
Противостояние королевского шута и одежды заняло целый малый оборот, но победа осталась за мной. Крючки и завязки заняли свои места, даже не перекосившись, пояс послушно обернулся два раза вокруг талии, а кружевной воротник расправился и лег на грудь точно так, как и требовалось. Волосы я пока трогать не стала — допью чай и тогда заплету косу. Может, получше высохнут.
— Уже? — завидев меня, Мило очень натурально изобразил удивление. Дрогнули брови, изогнулись в растерянной улыбке губы, шевельнулись сложенные в замок руки. — О, госпожа, вы не перестаете поражать меня своими талантами!
— Полно язвить, драгоценный мой, — широко улыбнулась я и присела на диван напротив ученика. — Я ведь и ответить могу...
— Жду с нетерпением, о Лале... Госпожа, не стоит начинать сразу со сладкого! На голодный желудок может и дурно стать, — всполошился Мило, увидев, как я тянусь к пирогу. — Вот, попробуйте это, — и он предложил мне пиалу, накрытую куском ароматного серого хлеба с отрубями.
— Что это? — заинтересовалась я, вдыхая чудесный мясной аромат. В комнате он был неразличим за сладким запахом сдобы, но теперь мне представилась возможность оценить неизвестное блюдо по достоинству.
— Я взял на себя смелость приготовить традиционное горское блюдо, раз уж мы собираемся посетить Дом Осени, — Мило с показной скромностью опустил светлые ресницы, исподтишка разглядывая меня. Ох, знал бы он, как хорошо мне знакомы подобные приемы! Да только кокетство больше к лицу смазливым девицам, а уж никак не славному мальчику. Впрочем... ресницы у него просто загляденье, да... и скулы розовеют трогательно... — Это так называемый "скорый бульон". Для его приготовления берется сушеное мясо, перетертое в порошок, поджаренная мука, лук, морковь, корень альсы, — у меня слюнки потекли от одного описания, — пряные травы и острые цветы горного колокольчика — все высушенное должным образом и измельченное. Смесь заливается кипящей водой, выдерживается около четверти оборота, приправляется каплей вина и свежей зеленью... и — вот! — Мило, как заправский фокусник, снял со своей пиалы хлеб. Моему взору открылось невнятное по цвету, но восхитительное по запаху варево с оранжевыми кусочками моркови и прозрачно-белыми — лука. — Быстро, сытно и горячо — то, что нужно голодному.
— Чудесно, Мило! — я сдвинула и свой кусочек хлеба. — И когда ты научился так готовить?
— Это мое давнее увлечение, госпожа, — вновь взмахнул ресницами Мило, голосом подражая жеманным фрейлинам. — Если бы я не был вашим учеником, то пошел бы к поварам.
— Ну-ну, брось заигрывать со мною, — усмехнулась я, отпивая первый глоток. Острая, густая смесь приятно обволакивала язык и целительным эликсиром наполняла голодный желудок. — Ты бы не смог оставаться простым кулинаром. Слишком велика твоя жажда власти... Вкус еще лучше запаха, к слову, — не удержалась я от похвалы.
— Жажда власти? — удивился Мило уже искренне, чуть не выронив пиалу. — Разве я похож на того, для кого трон — предел мечтаний?
Теплый, размягченный паром хлеб, пропитанный мясным ароматом, оказался не хуже самого "скорого бульона". Или это мне с голоду кажется?
— Похож, похож, милый, — улыбнулась я, сощуривая глаза. — В стремлении управлять всеми событиями вокруг себя, держать в руках абсолютно все нити ты дашь фору даже нашей драгоценной королеве Тирле. А это и есть черты истинного правителя, уж поверь мне, повидавшей за свою жизнь немало особ королевской крови. О, как жаль, бульон закончился, — я неподдельно огорчилась. — Что ж, есть повод перейти к сладкому...
