— Представляешь?!
Именно в этот момент и явилась няня Эммы, недовольной статуей замерев на пороге.
— Вот и что это такое? — деловито осведомилась женщина. — Где ваш режим, юная леди? Если не ошибаюсь, то вам пора что-нибудь съесть, а то не вырастите!
— Вширь! — хихикнула Эмма, направляясь к двери. — Попьешь со мной чаю, Вир? Одной так ску-у-учно!
Есть мне не хотелось, но и отказывать малышке было тяжело. Заметив скептическое выражение на моем лице, девочка трагически вздохнула и смиренно сказала:
— Так и быть, этот здоровяк тоже приглашен!
— Большая честь для меня, — очень серьезно отозвался Рэнд, и я дернулась, поняв, что легард все это время стоял в коридоре.
— Хорошо, вы тогда идите, а я присоединюсь чуть-чуть позже, — решила, подмигнув сестренке.
Эмма широко улыбнулась, довольно сверкнув карими глазками, взяла няню за руку и чинно вышла из комнаты. Я же направилась в свою комнату, вполне очевидно ожидая, что Рэнд увяжется следом.
* * *
В комнате девушки многое изменилось с тех пор, как Рэнд был здесь в прошлый раз. Слуги постарались. На стенах и ковре уже нельзя было заметить пятен и грязи. Кровать была аккуратно застелена, а из ванной комнаты не несло запахом застоявшейся воды. Кто-то заботливый даже пристроил на столик, в кувшин для умывания, несколько крупных пионов, окутанных ворохом листьев.
Аромат цветов навевал мысли о солнце, хотя за окном медленно, но верно собирались дождевые тучи. Вира осторожно обняла ворох полураспустившихся бутонов руками, вдыхая полной грудью, и чему-то улыбнулась, а Рэнд поймал себя на мысли, что ему хочется знать, чему посвящена эта улыбка. Так искренне и счастливо девушка улыбнулась лишь раз на его памяти, да и то, эта улыбка была в приснившихся ему воспоминаниях Вирены.
Девушка еще раз вдохнула аромат пионов, погладила тонкими пальчиками нежные атласные лепестки и начала по очереди выдвигать ящички стола, что-то разыскивая. Оказалось, она искала небольшую стопку потрепанных пергаментов, перевязанных тонкой белой лентой. Довольно кивнув каким-то своим мыслям, Вира прошла к каминной полке и сняла широкую невысокую шкатулку, всунув в нее листики так, чтобы Рэнд не смог рассмотреть содержимое. И легарду тут же захотелось узнать, что же таит эта коробка.
Вира тоже была как шкатулка. Увидев девушку первый раз, Рэнд, руководствуясь эмоциями, нарисовал себе в воображении облик юной избалованной княжеской дочери. Вот только Вирена оказалась не так проста, как ему показалось. И, что больше всего удивляло в ней легарда, девушка не пыталась произвести на окружающих какое-то впечатление. Она даже не играла какую-то принятую роль. Свойство ли это было возраста и неопытности, но девушка не старалась юлить или вести себя неискренно.
Рассматривая ее тонкую фигурку в зеркальном отражении, Рэнд задумчиво следил за движениями Виры. Делала ли она это сознательно или все выходило само собой, но со стороны казалось, что девушка танцует, настолько плавными и красивыми были даже маленькие движения руками. Коса растрепалась, несколько длинных прядей падали Вире на лицо, но девушка и не подумала поправить волосы, лишь небрежно мотнула головой, отбрасывая косу за спину. Тонкая ленточка, сдерживающая темные локоны соскользнула, и волосы блестящей волной взметнулись в воздухе.
Фыркнув, Вира попыталась собрать волосы в узел, но пряди не думали слушаться. Взглянув на себя в зеркало и поняв, что за ней наблюдает легард, девушка отдернула руки, с серьезным видом и пунцовыми щеками вернувшись к поискам, повернувшись к Рэндаллу спиной.
* * *
Взгляд Рэнда, изучающий и пристальный, застал меня врасплох. Да еще эти волосы!
Мысленно костеря себя, заслонившись от легарда водопадом прядей, я долго рылась в шкафу, незаметно складывая в высокий сундучок мелкие, дорогие мне вещи. Поверх всего устроила шкатулку, основательно защелкнув крышку сундука.
Почему-то мне начало казаться, что домой я уже не вернусь. Алория останется родиной, любимым местечком на земле, но перестанет быть домом, куда хочется и нужно возвращаться. Здесь будет отец, сестры, тетя, но мне здесь уже не жить, как раньше.
Это странное чувство всколыхнуло волну воспоминаний. Именно об этом говорила мне тетя и Ольма.
Вряд ли вся эта история с Ашарсой закончится так быстро. Ближайшие дни, если не месяцы, я проведу в Лессе под присмотром легардов. Возможно, мне это понравится, но, скорее всего, нет.
Рядом с Рэндаллом я чувствовала себя то хорошо и надежно, то мне совершенно неуютно. Сложно предположить, что твориться в голове этого легарда и что мне ждать от него. Клант вызывает куда больше доверия, да и блондин куда общительнее своего брата. Я вполне могла понять Эмму.
Заметив, что довольно долго стою, положив руки на крышку сундука, я смущенно кашлянула и развернулась, собираясь поднять свою поклажу. Но сундук исчез у меня из-под носа быстрее, чем я смогла заметить. Захотелось извиниться, что напихала туда много разного и довольно тяжелого, но Рэнд держал сундук с такой легкостью, будто тот ничего не весил.
— Все? — спросил легард.
Я промолчала, отвечать не хотелось. Если бы не брюнет, если бы была одна в комнате, то опустилась бы на покрывало кровати и немного посидела, даже всплакнула. Непролитое отчаяние комком застряло в горле, не давая ни вымолвить слово, ни вздохнуть поглубже.
Неожиданно раздался какой-то гул, визг и звон разбившегося фарфора. Перепугано охнув, я в два шага добралась до двери, и хотела было ее распахнуть, как Рэнд перехватил меня поперек груди, плотно прижимая к себе и не давая двинуться с места.
— Пусти, — прошипела, пытаясь выдернуть прижатые по швам руки, но, конечно же, у меня ничего не вышло.
— Не стоит сломя голову нестись куда-то, даже не зная толком — куда, — недовольно просопел легард, под обиженные вопли пристраивая меня на плечо, головой вниз.
Вниз мы спустились под удивленные взгляды слуг и веселое хихиканье тети Мардж, застывшей в дверях малой гостиной.
— Что там произошло? — придушено спросила я, приподымаясь на плече легарда.
— Да это все Эмма, — отмахнулась тетя небрежно. — Пошла сказать вашему папочке, что хочет... С тобой к легардам.
Не успела тетя закончить фразу, как до нас донеслись возгласы из кабинета князя:
— ...А я хочу! Ну, пожалуйста! Убегу!.. В академию не поеду!..
Что отвечал Эмме отец разобрать было невозможно, особенно вися в неудобном положении. Я ударила Рэнд ладошкой по каменному плечу, требуя поставить на пол. Он осторожно отпустил меня, позволяя соскользнуть вниз, придерживая рукой, так что его пальцы прошлись по мне от бедер и до затылка. Ощущение получилось странным и очень волнующим. Где-то внизу живота будто образовалась тянущая пустота, и я забыла, как дышать.
Стараясь не думать ни о чем, развернулась и побежала к кабинету отца, надеясь прекратить спор. Перепуганная и встревоженная, влетев в комнату, я увидела странную картину: Эмма чинно сидела на стуле возле стола и с серьезным лицом в полголоса грозила папе:
— Никакой академии. Не поеду и учиться не буду.
— Эмма, тебя ведь не звали, а ты себя ведешь... — в тон малышке ответил князь. — Ты...
Заметив нас, малышка тихо ойкнула и на миг сильно зажмурилась, а затем метнулась ко мне, плотно обняла за ноги и провопила:
— Никуда не отпущу!
Мы с отцом замерли в недоумении. Первый раз на моей памяти девочка вела себя подобным образом, да еще и при посторонних. Мне хотелось что-то сказать малышке, как-то переубедить ее, когда вдруг Рэнд у меня за спиной заметил:
— Пусть погостит, если ей так хочется. В этом нет никакой проблемы.
— Ура! — взвизгнула Эмма, отлипая от меня. А затем подбежала к Рэнду, ловко подпрыгнула, юрким котенком вскарабкалась, повиснув у легарда на шее, и смачно расцеловала опешившего парня в обе щеки.
— Только не прямо сейчас, — хрипло выдал Рэнд, приходя в себя. — Клант приедет через пару дней и заберет.
— Ура! — выкрикнула Эмма.
На это князь лишь обреченно кивнул.
Глава 20
По возвращении в Лесс мы с Рэндом угодили прямиком в объятия очень сердитой Элеоноры. Сдерживаясь, чтобы не начать кричать на нас обоих, легарда в два приема уложила меня в кровать, а затем, прихватив брюнета под руку, удалилась в коридор, уже там громко высказывая все, что думает по поводу нашего исчезновения.
Я предпочла накрыть голову подушкой и не слышать воплей женщины и скупых негромких ответов Рэндалла. Может это и я виновата в получившемся, но отвечать не хотелось.
Когда я уже думала, что Элеонора вот-вот сорвет голос, легарда замолчала, крикнула что-то напоследок и удалилась, а киашьяр вернулся в комнату, раскопал меня под одеялом, холодными губами поцеловал в лоб и приказал отсыпаться. В полном недоумении я проводила его взглядом до двери на террасу, через которую он удалился, а потом, зарывшись лицом в перину, неожиданно для себя рассмеялась.
* * *
В Лессе все будто сговорились, чтобы не дать мне заскучать. Кириа подолгу болтала со мной, рассказывая истории и мелкие происшествия, свидетельницей которых она была. Особенно много внимания она уделяла подробным рассказам о жизни легардов, сознательно посвящая меня в культуру этого народа, со всеми их мелкими отличиями и пристрастиями.
Я постепенно вникала в суть многих причуд, пока не сообразила, что сами жители королевства с тем же успехом высмеяли бы людские традиции и быт, если бы захотели.
Большинство дел в хозяйстве или в домашних делах легарды решали при помощи магии. Каждый день я видела это на примере своей горничной. Алия не простаивала над моей одеждой с чугунным утюгом наперевес часами, пытаясь выгладить жесткие складки. Она проводила над тканью специальной пластинкой, которую всегда носила при себе, и платья, как по команде расправлялись, радуя глаз. Так же дела обстояли и у прачек.
Я хорошо помнила, как дома в Алоре десяток женщин затевали сложную и многодневную процедуру, чтобы привести наше белье в надлежащий вид. Сначала оттирались пятна, затем простыни и белые рубашки долго вываривали в огромном баке, куда сыпали заранее приготовленную смесь. Бак булькал часами, распространяя зловоние. После одежду терли руками в больших тазах, удаляя оставшуюся грязь. И только после этого вещи отжимали и подготавливали к отправлению к реке.
Ранним утром на телегу в корзинах грузили одежду, на крышки которых рядком усаживались прачки, повязав на головы тонкие светлые косынки, и возница направлял волов на восток. Целый день женщины полоскали постиранное в чистой воде, отбивали его деревянными дощечками, чтобы отжать и грузили обратно в корзины. И только после этого одежду вывешивали на просушку.
В Легардоре все происходило куда проще. Ни одной легарде не приходилось ходить с красными от постоянной стирки руками с обломанными ногтями. За них всю работу делали бытовые артефакты.
Как объяснила Кириа, многие наряды, особенно очень дорогие у знатных жителей столицы, обрабатывались чарами, позволяющими удалить грязь небольшим полосканием. Слушая девушку, я весело сожалела о многих и многих испорченных своих старых нарядах, потускневших от стирки.
* * *
Три дня Элеонора не появлялась, при этом запретив кому-то, кроме Кирии, приходить, но мне передавались указания через Алию. Следуя этим указаниям я не могла покидать комнату, должна была все время отдыхать, много есть и не ввязываться в сомнительные авантюры рыжеволосой легарды.
Услышав мой распорядок дня, Кириа рассмеялась и посоветовала не слушать свою мать. Но и не предложила никаких развлечений. Просидев половину дня на террасе, подставляя щеки солнцу, съедая по апельсину в час, я возненавидела безделье. К вечеру первого дня не удержалась и начала ныть Алии.
Затем взялась расспрашивать девушку про устройство замка и про легардов. Алия, хоть и отвечала достаточно охотно, но признавала, что не все может мне объяснить.
Попутно с расспросами, я выведала у девушки про странную комнатку без окон, уставленную чашами. Как объяснила мне служанка, это было что-то вроде защиты. Жидкость в сосудах не была водой, как мне показалось вначале.
— Это воздух, сжатый магией до состояния некой осязаемой массы, — немного подумав, рассказала девушка. — Я мало что об этом знаю, да и не смогу повторить что-то подобное! Моих способностей еле хватает на то, чтобы зажечь маленький огонек, подпитываемый магией. Эти же сосуды — плоды трудов главных чародеев королевства. Каждый из них создавал несколько таких сгустков в одиночку, а затем в каждой из жилых комнат в замке расставили эти сосуды. Все вместе они образуют три защитных контура. Один окружает континент, другой Легардор, а третий прикрывает сам замок. Если произойдет нападение на Элессон, то жители города смогут укрыться в замке. Система защиты такая мощная, что должна выдержать даже нападение островитян, не то, что Ашарсы.
— А почему каждый маг создавал что-то отдельно? Вместе же проще? Или я ничего не понимаю? — Мне было интересно, и я с удовольствием задавала вопросы.
— Нет, так сделано специально, — покачала головой девушка. — Если среди чародеев оказался бы предатель, то его вмешательство в большое число защитных сосудов уменьшило бы силу контуров, ведь он мог разрушить все эти чаши. А так каждый из магов создал лишь три-четыре сгустка и потеря только этих чаш не приведет к трагедии.
— Ну, а если много магов окажется предателями? — осторожно уточнила я.
— Это не возможно, — отрицательно покачала головой Алия. — Все маги королевства приносят присягу правящей семье. Если кто-то из них задумает дурное, то клятва выдаст это и Оракул Зеркал поднимет тревогу.
— Я уже раньше слышала об этом, но так и не поняла, что же это такое, — вздохнула и подперла щеку кулачком.
— Это особая сила, — Алия неопределенно пожала плечами. — Что-то что выше даже короля. Образно говоря, это иголка, через ушко которой продеты нити всех жителей королевства. При рождении каждого нового легарда необходимо провести ритуал... Он очень простой. Необходимо, чтобы в Оракул попала хотя бы капля крови легарда.
— Но зачем? — удивилась я.
— Тогда все жизни легардов тесно связаны, — объяснила Алия. — Именно через эту связь и постигло нас всех проклятие бывшей киашьярины. Но через нее может и прийти спасение. В день, когда ты станешь супругой наследника, тебе тоже проведут такой ритуал. В прошлые разы ничего так и не случилось, но может быть в этот нам всем повезет. Если все будет правильно, то через твою человеческую сущность мы все освободимся от мрачного будущего.
Выслушав девушку, я долго сидела, обдумывая ее слова, а потом спросила:
— Но может ведь и ничего не случиться?
