Утраченный покой. (Divinitas-2)

А ещё я не стала тянуть с отдачей долга и заказала самые лучшие и редкие сорта кофе. Погожим, но слегка прохладным вечером осеннего дня Шон отвёз меня в Бруклин.

Отшельник открыл дверь, как всегда, глядя в глаза немигающим внимательным взглядом.

— Кофе, — вместо приветствия произнесла я, в руках у меня был большой бумажный пакет с баночками.

В квартире было сумрачно из-за невероятно грязных окон, но гнетущего впечатления это почему-то не производило.

Пройдя мимо хозяина на кухню, я принялась выкладывать банки.

— Не знаю, какой ты любишь, поэтому принесла разный.

Отшельник молча стоял и следил, как я закладываю банки в шкаф.

— Откроешь дверь, — то ли спросил, то ли попросил он.

Я послушно отправилась к входной двери и распахнула её. Вик, согнувшись под тяжестью двух баклажек, переступил порог, а потом поднял взгляд. Удивление, страх, тревога вихрем промелькнули на его лице.

— Что это значит? — вскричал он, глядя мне за спину на Стража.

— Вик, Вик, не волнуйся, — поспешила успокоить я его. — Я просто принесла кофе.

— Просто кофе? — он недоверчиво уставился на меня. — Ага, а я вот просто воду ношу.

— Нет, ты не просто. Я знаю.

Он бросил баклажки и осел на корточки у стены, будто ноги перестали его держать. Я закрыла дверь и села рядом, не обращая никакого внимания на застывшего молчаливой статуей Отшельника.

— Вик... Вик, — я взяла его за руку, не зная, с чего начать.

— Пати, я убиваю людей, понимаешь, убиваю тех, кого вижу второй или первый раз в жизни. И стариков, и женщин. Виновных и невинных. Я вынужден их убивать, потому что знаю: не сделай я этого, свершится зло куда большее, чем просто смерть кого-то одного.

— Я понимаю, Вик. Я всё понимаю.

— Правда? — тихо удивился он. — Пати, я чудовище.

— Пока нет. Пока ты человек.

Он не нашёл, что ответить.

— Прости меня... — горько вырвалось у меня.

— За что? — помертвевшими губами спросил он.

— За то, что была эгоистичной дурой все эти месяцы и не видела дальше своего носа. За то, что не нашла тебя раньше, чем он, — я кивнула на Стража.

— Пати, не надо...

Я кивнула и замолчала, сжимая его руку и старательно глядя в пол, чтоб не заплакать.

— Помнишь, в начале лета ты спросила: 'Ты ведь не бросишь меня?'

— Никогда, — прошептала я его ответ, глядя в глаза.

Он несмело улыбнулся, и мы робко потянулись друг к другу, ещё не веря, что сможем всё вернуть. Но как только я коснулась его, вспыхнула и в поцелуе влила всё, что смогла. Вик сгрёб меня и усадил к себе на колени. Не знаю, сколько мы так просидели, обнявшись, на грязном полу...

— Я хочу кофе.

Мы синхронно вздрогнули.

— Тебя он тоже застаёт врасплох? — прошептала я в ухо.

— Каждый раз, — так же шёпотом, касаясь меня губами, признался Вик.

Кое-как поднявшись, мы побрели на кухню, Вик достал мельничку и задумался, выбирая кофе. Определившись, он спросил, как можно равнодушнее:

— Расскажешь, может, почему ты вдруг 'принесла кофе'?

— Расскажу, — кивнула я и жестом фокусника достала из пакета вторую чашку и баночку сахара.

— Всё началось ещё весной....

ЭПИЛОГ

По улице шёл молодой, стильно одетый блондин, удивительно похожий на юного Бреда Питта. Встречные девушки и женщины удивлённо вскидывали глаза и несколько секунд, а то и дольше, не могли отвести взгляд. Он тепло, или задорно, или лукаво улыбался им, но стремительно шёл дальше. Одна низенькая толстушка аж подпрыгнула и поправила очки, получив от него улыбку, а пройдя мимо, обернулась. Он оглянулся в тот же момент и подмигнул ей, после этого девушка совсем замедлила шаг и через несколько секунд оглянулась ещё раз, но блондин уже скрылся за чужими спинами.

Нищий старик сидел на картонке недалеко от входа в кафе; завидев блондина, он вдруг загорланил на мотив старой песенки Modern Talking:

— Чери-чери Че-ери... Чери-чери Че-ери...

Парень диковато глянул на него, а потом быстро присел на корточки, заглядывая нищему в глаза, и... принюхался.

— Уту? — еле слышно выдохнул он.

Нищий с весёлым ржанием треснул себя ладонью по коленке и заклекотал что-то на непонятном языке. Блондин ошалело кивнул и скрылся в кафе. Заказав два двойных эспрессо, он поинтересовался у барристо, сколько стоит разбитая чашка, тот, недовольно глянув, процедил: 'Тридцать баксов'.

— О! Этого хватит, — и, бросив стодолларовую купюру, блондин выскочил за дверь с двумя чашками. Отдав одну нищему, он плюхнулся рядом на дружески предложенную картонку.

Стильный красавец и грязный нищий о чём-то увлечённо и весело беседовали, а люди шли мимо и с удивлением смотрели на них.