28. Верн Алл-Тин.
Придя в сознание, Верн не сразу понял, где находится. Он лежал на полу, перед глазами все плыло, а голова буквально раскалывалась от боли. Состояние было такое, как будто он прошлой ночью выпил бочку эля. Тут Алл-Тин понял, что не помнит прошлого вечера.
Опираясь о стену, эльф кое-как встал. По глазам ударили солнечные лучи. Верн зажмурился, и его сразу же повело в сторону. Если бы не стена, в которую уперлось его плечо, он бы неминуемо упал.
Верн находился в коридоре королевского замка. За окном, рядом с которым он очнулся, было раннее утро. Пели птицы и все бы хорошо, вот только головная боль, тошнота и беспамятство пробуждали какой-то холодок внутри него.
Держась одной рукой за стену, Алл-Тин направился к себе в покои. По дороге, он наткнулся на двух солдат, они валялись на полу и храпели. Холодок усилился, а в голове пронеслась мысль: "это не к добру".
Верн попытался растолкать солдат, но у него ничего не вышло. Бросив это занятие, он вновь зашагал к своим покоям.
* * *
Король был в гневе. Как же тут остаться спокойным, когда прошлой ночью на твой замок напала та же самая банды, которая ограбила хранилище. Когда стража привела Верна в королевские покои, Нимий IV ходил из угла в угол и орал на всех. На полу валялись тарелки, еда, осколки графина и красная лужа вина.
— А, вот он, наш охотник! — рявкнул король, увидев Эльфа. — Ты обещал мне головы обокравших меня воришек, а вместо этого позволил им обокрасть и себя, причем в моем замке, — стуча по груди, кричал Нимий. Он покраснел, на лбу выступила испарина.
— В моем, моем замке! — продолжал кричать король.
По словам тех, кто более или менее помнил прошлую ночь: в замок проникли около дюжины лиходеев. В основном люди, но среди них был замечен сатир, несколько эльфов и даже гремлин. К этому времени большинство стражников уже были в отключке — в вино и воду, которые подавали на кухне, кто-то подмешал сильнодействующее зелье. Те не многие, что остались на ногах, оказались застигнуты врасплох, большинство из них предпочли не связываться с разбойниками и убежали. Были и те, кто принял бой и погиб с честью.
Целью разбойников была гномша Руфусина.
"Однорог перехитрил меня", — растеряно подумал Алл-Тин.
Все происходящее напоминало кошмарный сон, Верн отказывался верить в происходящее, пока его не кинули в сырой каземат. Даже тогда, он не понимал, не верил, не хотел понимать и верить.
"Где я ошибся? — размышлял он, сидя на каменном полу. — Когда я упустил инициативу? Как им это удалось, усыпить почти всю стражу в замке? Это попросту невозможно ".
Ни одного мало-мальски внятного объяснения Верн придумать не мог, а вскоре у него появились проблемы куда серьезнее — король сменил гнев на милость и заменил смертный приговор на двадцать пять лет каторги в золотых рудниках.
29. Ледис.
Ледис стояла у окна и смотрела на холмы Рейхдена, убегающие вдаль.
"Детство кончилось", — вновь прозвучали в её голове слова Догеза — советника, наставника и вместе с этим воеводы гарнизона Рейхдена.
"Теперь ты, наша королева", — сказал он, держа в руке письмо, в котором говорилось о том, что войско отца разбито в пустыне, у стен какого-то древнего города.
"Отец, что ты натворил? Сначала Элоанн, а потом... — думала Ледис. — Зачем ты пошел туда? Во имя Карфаса, почему ты не выступил на Лигию?" Девушка тяжело вздохнула, по её щекам потекли слезы.
До неё доходили слухи, о какой-то ведьме, под чары которой попал отец. А как иначе объяснить убийство Элоана? В здравом уме он никогда бы не убил своего сына.
Ледис понимала, править страной придется ей. Она меньше всего этого желала, но не могла оставить чужим людям все, чего добился, и что создал её отец. Сил воевать с Адарой у них больше не было, нужно было срочно заключать мир, но если правители великих городов узнают, что Рейхден слаб, они вновь захотят подчинить нас. Осознавая это, Сети начинала ненавидеть отца за его глупость. Что там все же случилось?
— Моя королева, — на пороге показалась служанка по имени Ташин, — к вам Граача.
— Пусти его.
Граача — волшебник, который был призван ко двору для замены Жилы. "Бедный, бедный Жила", — подумала королева. — "Этот замечательный, добрый и чуткий человек, тоже сгинул в проклятой Адаре". Всю жизнь она не понимала, почему отец так яростно ненавидит это королевство. Теперь, Сети начинала понимать, начинала ненавидеть.
Граача был невысокого роста, коренастый, с огненно-рыжей, свалявшейся в колтуны бородой и густой, сальной шевелюрой. Он расхаживал по замку в грязном балахоне из рубища.
"Какой же он отвратный", — подумала Ледис, глядя на нового придворного волшебника.
— Моя королева, — Граача поклонился.
— Отец рассказывал, что в годы семилетней войны на нашей стороне сражались маги, способные создавать воинов из земли. Такое действительно возможно?
— Да моя королева. Эти существа называются элементалями. Элементалями земли.
— Тебе знакомы эти чары?
— Боюсь одного знания тут не достаточно. Я могу создать пять — шесть существ, но это мой предел. Для создания армии, мне нужны дополнительные источники магической силы, которых у меня нет.
— Ясно, — вздохнула Ледис.
"Без армии мне не убедить правителей Адары оставить нас в покое, — расстроено подумала она. — Неужели нет никакого способа?"
— Я не могу создать армию во плоти, но моих сил хватит для создания иллюзии, — словно читая её мысли, произнес Граача.
— Ты читаешь мои мысли? — возмущенно спросила королева.
— К сожалению, нет, ваше величество, — он лукаво улыбнулся. — Не надо читать мысли, чтобы понять для чего меня призвали ко двору.
* * *
"Использовать хитрость вместо силы? — размышляла Ледис, оставшись наедине с собой. — За это предки проклянут меня, а воины осмеют, надругаются и убьют как собаку. Но что мне еще остается?"
— Что?! — воскликнула она, глядя в сводчатый потолок тронной залы. — Молчишь? Ты увел всю нашу армию в пустыню, и сгинул там. А что остается мне? Как мне быть достойной предков, когда у меня нет армии? Как отец?
Позже, Ледис рассказала свой план: использовать хитрость для заключения мира с Адарой, советнику Догезу.
— Скарг обязательно использует это, чтобы лишить тебя власти, — сложив руки на груди, задумчиво сказал советник.
— Но иначе, мы обречены.
— Я это понимаю. Скарг это понимает. Ради власти он готов пожертвовать всем. Думаю, он даже готов вновь стать вассалом Адары.
— Мерзкий пес, — вздохнула Ледис. — Получается, у меня только один путь — убрать его?
— У тебя нет ни малейшего шанса, — мотнул головой Догез. — В поединке против Скарга ты умрешь.
— Я и не говорила про поединок, — сухо произнесла королева.
Догез испуганно взглянул на нее и прошептал: — эта тропа очень опасна, малейшая ошибка и нас ждет лютая смерть.
30. Клещ.
— Попомни мои слова, Олдан: "толи еще будет". Эта война только началась, Барлийский Орден все еще сохраняет нейтралитет, наверняка ждут, какая из сторон больше заплатит.
— А с чего ты взял, что Иоанн уже не заплатил им? — спросил Олдан. Он сделал глоток браги, после чего добавил:
— Может именно поэтому Орден и не вмешивается, пока рейхденские псы оскверняют земли Адары.
— Не исключено, — кивнул Клещ. — Гальбор Соттер тот еще хитрец, он ни за что не упустит возможности обогатиться на этой войне.
— Так говоришь, будто лично знаком с магистром, — усмехнулся Олдан.
— Лично не знаком, но наслышан, о нем и, его поступках. Слухи-то просто так не появляются, если хотя бы маленькая толика тех баек, которые про него ходят, правда, — Клещ глубоко вздохнул и сделал большой глоток браги.
Олдан протяжно рыгнул, вытер бороду тыльной стороной ладони, и произнес:
— Нынче все оскотинились, люди, эльфы, гномы — не знаешь от кого ждать подвоха.
— Да, — согласился Клещ, — толи дело раньше было: эти — плохие, те — хорошие; этих — убиваешь, тех — не трогаешь; всё понятно. А сейчас? Голову сломаешь.
Они сидели за столом, в маленьком, деревенском кабаке, пили брагу и ели жареную курицу. Хозяин заведения вновь захрипел. Он лежал под соседним столом, в луже собственной крови. Этот глупец упорно не хотел обслуживать их бесплатно, за что и получил от Олдана кинжалом под ребра.
"Да, — размышлял Клещ, — есть людишки, для которых деньги важнее жизни. Казалось, что тут сложного? Если ты явно слабее — подчинись и будешь жить. Нет, кому-то обязательно надо погеройствовать и тогда, проливается кровь".
— Ты погляди на этого живчика, — усмехнулся Олдан. — Мы сколько уже тут сидим? Час? Два? А он все еще не сдох.
Олдана медом не корми, дай кого-нибудь пырнуть ножом, а тут этот хозяин кабака стал выступать, да еще и с голыми руками. Ну, не дурак ли? Конечно дурак! Только дурак не понимает какое опасное нынче время.
Олдан встал из-за стола и подошел к хрипящему, умирающему хозяину кабака.
— Ну, что тебе неймется? Шумишь и шумишь. Не видишь? Добрые люди кушают.
Олдан достал кинжал и склонился над бедолагой.
Вдруг воздух со свистом пронзил арбалетный болт.
Олдан крякнул и рухнул рядом с хозяином кабака.
— Только дернись, — прозвучал за спиной Клеща, взволнованный, детский голос, — быстро получишь болт промеж ребер.
— Так ведь у тебя арбалет не заряжен, — усмехнулся Клещ.
— Зато мой, заряжен, — раздался другой голос, более уверенный, с дерзкими нотками, но тоже детский.
Их было четверо: двое сопляков лет по четырнадцать, девчонка — тоже соплячка, но уже созревшая. "Я бы с тобой покувыркался", — подумал Клещ, рассматривая её. На вид ей было лет шестнадцать, высокая, темноволосая и дерзкая как один из её дружков. Руководил бандой мужчина, среднего возраста, среднего роста, у него был небольшой животик, пронзительный взгляд, длинные сальные патлы, грязная борода. Да и вообще, все четверо были какими-то грязными и вонючими. Уж насколько Клещ не был чистюлей, и то заметил.
— Мертв, — сказал бородатый, склонившись над хозяином кабака. Девчонка издала истошный крик и ударила Клеща древком копья в лицо. Клещ не вольно ахнул, слетел со стула и рухнул на пол, словно мешок с картошкой.
— Ублюдки! — выкрикнула она. — Что он вам сделал?
Перед глазами все плыло, а в голове стоял звон.
— Ублюдки! — повторила девчонка. Она подлетела к нему и, продолжая кричать, принялась пинать. Один из сильных ударов пришелся в голову и Клещ погрузился в темноту.
Когда сознание вернулось, он по-прежнему лежал на полу. Руки были крепко связаны за спиной. Дикарей видно не было, но они были рядом. Клещ отчетливо слышал их голоса. "Наверное сидя за ближайшим столом и жрут", — решил он.
Бородатого звали Дик, девчонку Диана, сопляков Скотт и Ролл. Диана и Скотт были брат и сестра, а бородатый их отец.
— Зачем нам возвращаться в наарские земли? — возмутился дерзкий мальчишка. — Там же рейхденцы.
— Затем, что чем мы ближе к Лигии, тем вероятнее нарваться на лигийский патруль, — пояснил бородатый.
— Думаешь, они патрулируют окрестности? — произнесла девчонка.
— Раньше патрулировали, а сейчас время не спокойное, сама Богиня велела, — ответил бородатый.
— Мы же им не враги, — не унимался мальчишка. — Чего нам бояться?
— Они не будут разбираться, а просто повесят всех нас.
Мальчишка хотел было снова возразить, но бородатый перебил его, слегка повысив голос:
— Я сказал, возвращаемся и точка. Ди, что там с едой?
— Нужна телега, чтобы увезти все с собой, — ответила девчонка.
— Ролл, Скотт после того, как мы разберемся с этим, найдете телегу, — велел бородатый.
Сопляки угукнули.
"Это они про меня, — понял Клещ. — Наверное, повесят. Ох уж эти чистоплюи, не любят мараться в крови". Пока они ели и спорили, Клещ времени даром не терял и освободил руки от пут. Правда, пришлось сломать левое запястье, ну уж лучше так, чем петля.
Клещ вскочил на ноги и бросился к выходу.
— Ди, останови его, — донесся до него голос бородатого.
"Ага, держи карман шире", — усмехнулся про себя Клещ. Оказавшись на улице, он что было сил, побежал в сторону леса. Однако ему и тридцати метров не удалось преодолеть, как вокруг его ног обвилась веревка и клещ упал.
* * *
— Да, денек сегодня выдался паршивый, — расстроено произнес Клещ.
— А как ты хотел? — сухо произнес Дик, подталкивая его на бочку. — Вы убили Сэма. Диана вообще хотела тебе кишки выпустить, чтоб ты сутки промучился, перед тем как отдать Богине душу. Я с трудом уговорил её не делать этого.
— Ну, спасибо, — усмехнулся Клещ. Он стоял на бочке, наблюдая за тем, как Скотт перекидывает через толстую ветку векового дуба веревку с петлей на конце. Тем временем, Ролл обвязал другой конец вокруг ствола, а Дик накинул петлю на шею Клеща.
— Будешь говорить последнее слово? — спросил бородач.
— Последнее слово?! — возмутилась Диана и выбила из-под него бочку.
31. Ролланд Спрэд.
Ускользнув из плена, юный Спрэд несколько дней бродил по лесу, пока не вышел к разоренной деревушке. Большинство хат были сожжены, всюду валялись трупы. "Те, кто сотворил это, настоящие мясники", — подумал он, глядя на тела женщин и детей.
"Рейхденские варвары, не иначе", — решил Ролланд. Он украдкой передвигался от одного обугленного остова к другому, в надежде найти что-нибудь съестное или какое-нибудь оружие, а лучше и то и другое. С тех пор, как юный Спрэд сбежал, пищей ему служили мох, дождевые черви, если повезет — ягоды.
Принц осмотрел несколько пепелищ: ничего, что могло бы ему пригодиться, ни оружия, ни еды. В центре поселка несколько домов уцелели, один из них по какой-то причине даже не поджигали. В нем, кроме трупов Ролланд нашел недоеденную кашу, хлеб и овощи.
"Хвала Богине", — пронеслось у него в голове. Юный Спрэд быстро все съел. Он практически не жевал, а глотал почти сразу, как пища попадала в рот.
После этого, довольный тем, что урчание пустого желудка, наконец, прошло, Ролланд осмотрел дом. Рядом с одним из тел, он нашел меч. К сожалению, он для юного Спрэда оказался слишком большим и тяжелым. Мужчина, рядом с которым лежал меч, был настоящим великаном, а его кулаки были размером с голову принца.
В другом уцелевшем доме, Ролланду посчастливилось найти кинжал, арбалет и несколько болтов для него. "Хвала Богине", — довольно подумал он. Кроме этого, принц нашел несколько яблок, бутылку вина и краюху надкусанного, немного заплесневелого хлеба.
— Я сегодня попирую, — радостно, сказал Ролланд сам себе.
Переночевать он решил здесь, а утром продолжить путь. Юный Спрэд направлялся в Лигию, там второй по величине храм Богини Луны в Адаре, там чтат и уважают его матушку, и он надеялся, что святые матери хорошо отнесутся к нему и помогут найти матушку.
После несколько ночей на сырой земле, лежак из сваленного в кучу тряпья казался королевским ложем и Ролланд спал словно младенец.
* * *
— Богиня, молю тебя, не оставь заботою своей матушку мою — Виору, сестру Виолу — она как ни кто другой нуждается в заботе твоей. Присмотри о всех тех, кто верно и преданно служит им. Молю тебя, не оставь и меня на пути в Лигию, помоги найти матушку и Виолу. Да будет славно твоё имя в веках, как и ты сама на ночном небосводе.
